Метка:Туркмения

Туркмения оперлась на трубу. Строительство газопровода Восток-Запад начато без России

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

Туркмения вчера начала строить газопровод Восток-Запад, который свяжет крупнейшее в стране месторождение Южный Иолотань с побережьем Каспийского моря. Изначально эту трубу рассчитывала строить Россия, собираясь присоединить ее к Прикаспийскому газопроводу. Но Ашхабад решил строить ее самостоятельно, а профинансировать проект стоимостью $2 млрд, по данным «Ъ», могут Китай или США. Сейчас на берегу Каспия этот газ никому не нужен, но завершение проекта резко повысит конкуренцию между Россией и ЕС за выкуп туркменского газа.

О начале строительства газопровода Восток-Запад протяженностью 1 тыс. км вчера объявил президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов. «Строительство газопровода имеет как экономическое, так и политическое значение,- сказал он на церемонии сварки первого стыка трубы.- Его создание позволит увеличить экспортный потенциал и в то же время удовлетворить внутренние потребности страны. Восток-Запад можно считать вкладом Туркменистана в мировую энергетическую безопасность».

Туркменский лидер назвал стоимость проекта (помимо прокладки трубы он включает в себя строительство семи газокомпрессорных станций) — $2 млрд. «Мы будем строить газопровод своими силами и за свои средства»,- заявил господин Бердымухамедов. Где Ашхабад, бюджет которого страдает от падения объемов экспорта и цен на газ, намерен взять средства, он не уточнил. Зато источник «Ъ» в туркменском правительстве пояснил, что переговоры о кредите ведутся с пулом нефтегазовых компаний США, работающих на шельфе Каспия, а также с финансовыми учреждениями Китая. По словам собеседника «Ъ» в госсовете КНР, вопрос о кредите на строительство трубы обсуждался с председателем Ху Цзиньтао в ходе недавнего визита Гурбангулы Бердымухамедова в Китай (см. «Ъ» от 4 мая). Пекин не исключает предоставления кредита в обмен на получение госкомпанией CNPC новых лицензий в Туркмении либо гарантий поставок газа с интересующих КНР месторождений. Источник «Ъ» в туркменском правительстве добавляет, что также решается вопрос, кто будет строить газопровод: созданная для этого проекта туркменская компания или международный консорциум.

Между тем еще в прошлом году Туркмения обсуждала реализацию проекта Восток-Запад с совсем другим иностранным партнером — Москвой. В марте прошлого года Гурбангулы Бердымухамедов приезжал в Москву на переговоры с президентом РФ Дмитрием Медведевым, и, по информации «Ъ», Кремль очень рассчитывал на подписание соглашения по проекту. Однако этого не случилось. Как объясняют источники «Ъ» в МИД РФ, Россия добивалась гарантий того, что весь трубопровод мощностью 30-40 млрд кубометров газа в год будет присоединяться к лоббируемому Москвой Прикаспийскому газопроводу, который должен был стать одним из источников для поставок по South Stream в ЕС. Но Ашхабад этих гарантий не дал.

После провала переговоров Туркмения весной 2009 года объявила международный тендер на строительство трубы. В тендере участвовали более 70 иностранных компаний, в том числе российская «Итера». Россияне явно оценивали свои шансы на участие в проекте как высокие — летом прошлого года «Итера» даже открыла офис в Ашхабаде. Однако тендер так и не был завершен. А затем госконцерн «Туркменгаз» решил строить трубу самостоятельно. Как заявил вчера глава Туркмении, ее введут в эксплуатацию к 2015 году.

Главным источником ресурсов для новой трубы станет крупнейшее газовое месторождение страны Южный Иолотань. Согласно данным британской Gaffney Cline & Associates, его запасы исчисляются в 4-14 трлн кубометров газа, что делает его четвертым по величине в мире. Туркменские геологи повышают оценку запасов месторождения до 16 трлн кубометров.

До последнего времени велась игра за то, в каком именно направлении будет экспортирован газ с Южного Иолотаня. Так, на протяжении нескольких лет получить доступ к этим ресурсам пытался «Газпром». Однако в апреле 2009 года после взрыва на газопроводе Средняя Азия-Центр-4 на границе Туркмении и Узбекистана «Газпром» полностью прекратил закупки туркменского газа. Как считает глава East European gas Analysis Михаил Корчемкин, России нужно было аннулировать невыгодный контракт, подписанный накануне российско-украинского газового конфликта 31 декабря 2008 года и устанавливающий цену газа на целый год в размере $374 за тысячу кубометров. Кроме того, мировой финансовый кризис обвалил рынки сбыта для российской монополии в Европе. В условиях профицита газа на рынках ЕС «Газпрому» выгоднее продавать свой, а не туркменский газ. В декабре прошлого года президенты Медведев и Бердымухамедов договорились о возобновлении поставок, но в этом году объемы закупки ограничены всего 10 млрд кубометров в год. Примерно такой же объем Туркмения обещала поставить по достроенным в 2009 году трубопроводам в Иран и Китай.

Михаил Корчемкин уверен, что Ашхабад принял решение о продвижении своего газа во всех направлениях, включая западное. «Так что Восток-Запад будут строить с таким же упорством, с каким «Газпром» строит Nord Stream и South Stream»,- рассуждает эксперт. Впрочем, у проекта сейчас остается главное слабое место — этот газопровод упирается в никуда, поскольку на берегу Каспия нет трубы, которая может вывести газ далее.

Эксперты полагают, что, запустив строительство трубы Восток-Запад, Туркмения стремится повысить конкуренцию между двумя альтернативными проектами: Прикаспийским и Транскаспийским. Второй вариант предполагает строительство газопровода по дну Каспийского моря в Азербайджан и подключение трубы к идущему в ЕС газопроводу Nabucco.

Правда, Москва с реализацией Прикаспийского проекта не торопится. В «Газпроме» говорят, что к ним с предложением о поставках туркменского газа по территории РФ в обход Каспия никто не обращался. А источник «Ъ» в монополии рассказал, что компания «отказалась от этого проекта, поскольку Восток-Запад вместе с Прикаспийским оцениваются в $6 млрд». «Зачем нам закапывать такие деньги при неясной перспективе рынков сбыта?» — говорит собеседник «Ъ». Зато сторонники Nabucco не скрывают своей радости. «Вполне возможно, что Восток-Запад когда-нибудь позволит Туркмении продавать ресурсы в Nabucco»,- отмечает собеседник «Ъ» в Еврокомиссии. Не отказывается от поддержки Транскаспийского проекта и Вашингтон, о чем в интервью «Ъ» на прошлой неделе рассказал курирующий Центральную Азию зампомощника госсекретаря США Джордж Крол (см. «Ъ» от 28 мая). Правда, для начала Баку и Ашхабаду придется решить вопрос о делимитации границы на шельфе Каспия.  Наталья Гриб, Александр Габуев; Олег Гавриш, Киев

Источник — Газета «Коммерсантъ»

В борьбе за газ Каспия

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Крупнейшие немецкие энергетические компании, которые занимаются поставками газа на рынок Германии – Е.Оn и RWE, до последнего времени делили сырьевые рынки на постсоветском пространстве по географическому принципу. Речь не идет о соглашении в строгом смысле слова, тем более – закрепленным в юридической форме, но фактически сложилась явственная картина предпочтений. Е.Оn Ruhrgaz, входящая в структуру Е.Оn AG, традиционно ориентировалась на Россию. Сибирский природный газ Е.on Ruhrgaz импортирует с 70-х годов прошлого века, а ныне компания, будучи крупнейшим в Европе импортером российского газа, входит в состав консорциума «Северный поток» (доля 20%) и участвует в освоении колоссального Южно-Русского месторождения.

RWE, напротив, проявляет небольшой интерес к партнерству с Россией. Правда, летом прошлого года концерн заявлял о желании усилить позиции на российском рынке, купив часть активов в энергетической отрасли. В прессе высказывалось предположение о возможном приобретении пакета акций активов Газпрома и о перспективах участия RWE в освоении месторождений Ямала. Однако даже если переговоры и велись, как о том сообщала Financial Times Deutschland, до конкретных соглашений дело не дошло. Точно так же не воплотились в жизнь обсуждавшиеся еще в 2005 г. совместные проекты RWE и Газпрома по строительству и эксплуатации газовых электрогенерирующих станций в Германии. Газпром пытался привлечь RWE к выкупу акций подконтрольных ему энергогенерирующих компаний ОГК-2, ОГК-6 (на условиях приобретения блокирующего пакета) и ТГК-1 – все безуспешно.

Такая тенденция прослеживается не только в отношениях с Газпромом. Осенью 2008 г. концерн RWE отказался покупать акции ОГК-2, предварительно выиграв тендер на их приобретение, а через полгода ситуация повторилась, на сей раз с ТГК-2.

Иначе ведет себя RWE в Каспийском регионе, где его интересы диктуются участием в консорциуме Набукко (доля 16,7%). Из 6 фирм-участниц RWE вступил в консорциум последним, в феврале 2008 года. В рамках лоббирования этого проекта компания провела исследование, по результатам которого Набукко выглядит как самый экономически выгодный проект транспортировки каспийского газа в Европу. Согласно второму конъюнктурному пакету (март 2010 г.), ЕС предоставляет для Набукко 200 млн евро. Эта сумма настолько мала в сравнении со стоимостью всего проекта (7,9 млрд евро), что к ней следует относиться скорее как к количественному отражению политической поддержки: Набукко отведено более 15% общей суммы средств на строительство 31 газопровода, вошедшего в пакет. Опыт строительства «Северного потока» показывает, что такая поддержка, пожалуй, имеет большее значение, чем финансовая.

В последние годы RWE энергично расширяет и присутствие в газодобывающей отрасли Азербайджана и Туркмении. Эти страны компания относит к числу стран с высоким – а в случае Туркмении даже очень высоким – потенциалом в сфере добычи природного газа. Согласно внутрифирменному прогнозу, собственная добыча газа должна вырасти за 2006-2013 гг. с 18 до 55 млн баррелей нефтяного эквивалента; существенную долю этого прироста планируется обеспечить в Каспийском регионе . Специального внимания заслуживает то обстоятельство, что сближение немецких газовиков с Туркменией началось после взрыва на трубопроводе САЦ-4 в свете перспективы уменьшения импорта туркменского газа Газпромом. В апреле 2009 г. Ашхабад и немецкий концерн подписали меморандум о долгосрочном сотрудничестве, а уже в июле заключили соглашение о совместном разделе продукции по морскому блоку № 23 в туркменском секторе Каспийского моря.

Разумеется, компания не занимает ведущего положения в туркменской газодобывающей отрасли, включая сегмент морской добычи. Наряду с RWE, в исследовании углеводородных ресурсов туркменского сектора Каспия участвуют Petronas (Малайзия), Dragon Oil (штаб-квартира в Дубае), Burried Hill (Канада), Итера (РФ). В то же время, поскольку RWE рассчитывает получить доступ и к другим месторождениям, можно прогнозировать, что в перспективе компания попытается стать конкурентом Газпрома за поставки туркменского газа на европейский рынок. У российских энергетиков активность RWE в Туркмении вызывает настороженность. Выступая на пятой международной конференции «Энергетический диалог Россия – Европейский Союз: газовый аспект», состоявшейся в Берлине 20 мая с.г., президент Российского газового общества Валерий Язев сказал: «Представители RWE, конечно, счастливы, что сумели влезть в Туркменистан. Это действительно серьезный прорыв, ведь Туркменистан туда никого не впускал. Но, придя туда, эта компания должна еще суметь найти пути вывода туркменского «голубого топлива» на мировые рынки». Компания рассчитывает на путь через Азербайджан, по буровым установкам. В Азербайджане представительство немецкого концерна было зарегистрировано в 2008 г. В марте 2010 г. Государственная нефтяная компания Азербайджана (ГНКАР) и RWE подписали меморандум взаимопонимания по условиям соглашения о разведке, разработке и долевом разделе добычи на структуре «Нахчыван» в азербайджанском секторе Каспия. По прогнозам, запасы здесь составляют 300 млрд кубометров природного газа и 38 млн тонн конденсата. Что же, оптимизма немцам не занимать: американская ExxonMobil в 2002 году, не выявив коммерческих запасов, отказалась от продолжения разведочных работ на структуре и выплатила ГНКАР компенсацию в размере 30 млн долларов.

Нарушая ставший привычным джентльменский дележ сырьевых рынков с RWE, компания Е.Оn Ruhrgaz в конце мая подписала соглашение со швейцарской EGL и норвежской Statoil о приобретении 15% Трансадриатического трубопровода (Trans Adriatic Pipeline, TAР). Это газопровод протяженностью 520 км, по которому планируется транспортировка от 10 до 20 млрд кубометров в год природного газа из Каспийского региона и стран Ближнего Востока через Грецию, Албанию и Адриатическое море до Италии. Предполагается также строительство газохранилища в Албании. Для сравнения: у Набукко мощность 31 млрд кубометров, протяженность 3 300 км. Главный козырь TAР – меньшая стоимость проекта, 2,2 млрд долл. (изначально, в феврале 2008 г. упоминались 1,5 млрд долл.). Но это обманчивый козырь: по сути, речь идет о пристраивании европейского участка к турецкой газопроводной системе. С этой точки зрения TAР логичнее сравнивать не с Набукко, а с другим газопроводом, который в ЕС относят к «Южному коридору» – ITGI. Этот проект включает обновление турецкой инфраструктуры, а также строительство двух соединительных трубопроводов: Турция — Греция (проект ITG, введен в эксплуатацию в 2007 г.) и еще не построенный Греция — Италия (проект IGI – это 600 км трубопровода по греческой территории плюс 200 км по дну Ионического моря, участок «Посейдон»). Полгода тому назад, когда вопрос об участии компании Е.Оn в строительстве TAP еще не стоял, один из топ-менеджеров RWE весьма критически отзывался о TAP и ITGI, указывая на такие недостатки в сравнении с Набукко, как ограниченность инвестиционных возможностей и недостаточная обеспеченность сырьем. Главный вывод – и, собственно, мотив – RWE отнюдь не является секретом Полишинеля: «Набукко должен быть реализован в первую очередь».

Правление Е.Оn заявляет, что с учетом перспективы роста потребления природного газа противопоставлять TAP и Набукко не следует, потому что они будут дополнять друг друга, повышая энергобезопасность Европы. Точно так же на словах уходит от конкуренции с Набукко и итальянская компания Edison, оператор ITGI. Однако эта гармоничная перспектива из области идеального. В реальной ситуации каждый участник борьбы за энергоресурсы (тем более в условиях их ограниченности или неопределенности, как это имеет место в случае Туркмении) выбирает оптимальную для себя стратегию, отказываясь от других. Скажем, экономические советники правительства ФРГ считают взаимоисключающими Набукко и Южный поток, Азербайджан из пары TAP–ITGI предпочитает второй трубопровод, заявляя об отсутствии уверенности в стабильности и рентабельности TAP. У ITGI есть и еще одно преимущество: в отличие от TAP, он включен во второй конъюнктурный пакет Евросоюза (Посейдону причитается 100 млн евро). Нельзя исключать, что вступление в консорциум Трансадриатического газопровода немецкой Е.Оn все же приведет к изменению позиции азербайджанской стороны – по крайней мере, на такой поворот надеются участники консорциума. Не будучи включен в конъюнктурный пакет, TAP все же имеет европейский статус приоритетного проекта трансъевропейской энергетической сети TEN-E.

Пока будущее TAP и ITGI представляется зыбким из-за проблем с транзитной Турцией, но главное – ввиду недостаточности ресурсной базы. Набукко не сумеет обойтись без туркменских поставок даже в том случае, если Азербайджан справится с обязательством обеспечить прокачку 15,5 млрд кубометров. Эта цифра достижима только в средне- или долгосрочной перспективе, потому что в 2008 г. добыча газа в Азербайджане не достигала 15 млрд кубометров. На фоне почти фантастических обязательств Азербайджана по Набукко надежды обоих трубопроводов – как TAP, так и ITGI – выглядят почти призрачными. Но итальянская Edison предлагает рассматривать свой проект не с точки зрения конкуренции с Набукко, а как начальную стадию Южного коридора, которую можно завершить уже к 2012 г. Edison считает, что если спрос на газ в Европе не пойдет резко вверх, то будет достаточно импортировать из Азербайджана по 2 млрд кубометров газа в год, а вопрос о строительстве Набукко целесообразно отодвинуть во времени. Представляется, что в этом контексте можно рассматривать и участие Е.Оn в проекте TAP. Пока укрепится первая фаза Южного коридора, а со временем прояснятся перспективы и второй фазы. Неопределенность на газовом рынке еще сохраняется, и прогнозы относительно будущего европейской энергетики тоже неоднозначны. Может, ишак подохнет, а то и падишах умрет… Не стоит забывать, что ТАР был задуман изначально для транзита не только азербайджанского, но и иранского газа в соотношении 1:1. Азербайджанские поставки намеревалась обеспечивать норвежская сторона (компания Statoil владеет по 25,5% акций крупнейшего газового месторождения Азербайджана Шах-Дениз и газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум, максимальная пропускная способность которого составляет 20 млрд кубометров), а швейцарская EGL в марте 2008 г. подписала договор с Иранской National Iranian Gas Export Company (NIGEC) на 5,5 млрд кубометров начиная с 2012 г. – вновь всплывает дата на опережение Набукко. Однако с лета 2009 г. переговоры между EGL и правительством Турции застопорились. Пока нет информации о том, станет ли Е.Оn непосредственно заниматься продвижением проекта по иранскому и азербайджанскому направлениям, однако в любом случае можно констатировать проявление со стороны нашего традиционного партнера интереса к участию в снабжении Европы нероссийским газом. Но возможно, такой сценарий будет как раз благоприятным, если затормозит продвижение Набукко.

Итак, по Южному коридору газоснабжения Европы усиливается конкуренция, а в соперничестве ведущих немецких концернов – Е.Оn и RWE – открывается новый сюжет, непосредственно затрагивающий российские интересы, поскольку его действие будет разворачиваться в Каспийском регионе. Наталия МЕДЕН

Источник: Фонд стратегической культуры

Заместитель помощника госсекретаря США: Мы не стараемся построить какую-то трубу в обход России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

 — Мы не видим никакого соперничества по вопросу маршрутов энергопотоков из Центральной Азии, — заявил в интервью «Коммерсанту» заместитель помощника госсекретаря США Джордж Крол. — Мы не стараемся построить какую-то трубу в обход России. Вопрос в том, что в регионе колоссальные запасы газа и нефти. И чтобы эффективно доставлять их на рынки, необходимо многообразие маршрутов. Нужны новые маршруты, в то же время необходимо увеличивать объемы поставок по уже существующим. Конечно, главный маршрут транспортировки энергоносителей будет всегда идти через Россию. Он эффективен, он уже существует, еще есть возможность нарастить объем прокачки. Но поскольку углеводородов в регионе так много, было бы целесообразно иметь несколько путей их транспортировки в разные направления. Часто все это стараются представить как соперничество, но на самом деле мы не хотим нанести урон интересам России в регионе. Просто нужна диверсифицированная система трубопроводов, которая будет отвечать интересам правительств США и России, а также компаний — «Газпрома», Exxon Mobil, Chevron. Главное, чтобы все эти трубы были эффективными с коммерческой точки зрения. Все компании хотят получить прибыль, так что прокладка труб — это коммерческое решение, а не исключительно политическое.

— Тогда чем объясняется, что в 2007 году грант на разработку ТЭО Транскаспийского газопровода выделил госдеп США? Вашингтон сейчас поддерживает этот проект?

— В любом случае имеет смысл изучить этот проект, поскольку он дает возможность диверсифицировать направления поставок газа. У Туркмении огромные запасы газа. Конечно, ей еще предстоит поработать с Азербайджаном над вопросом демаркации границы в Каспийском море. В то время это было лишь предложением предоставить техническую помощь, чтобы вообще понять, имеет ли проект смысл. Но это не была попытка разработать маршрут, который увел бы ресурсы из трубопроводов, проходящих по территории России.

Источник: «Нефть России»,

Газовая ось Россия-Туркменистан-Иран-Ирак будет играть вскоре ведущую роль в мире

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Персоналии, Политика

Отвечая на вопрос обозревателя Oilru.com о том, насколько важны для российской энергетической дипломатии такие страны, как Иран и Ирак, председатель правления “СоюзНефтеГаза” Юрий Шафраник заявил, что газовая ось Россия-Туркменистан-Иран-Ирак будет играть вскоре ведущую роль в мире, поскольку на эти страны приходится 50% разведанных запасов газа. В частности, на такие страны, как Ирак и Иран приходится по 20% мировых запасов нефти и газа соответственно.

Юрий Шафранник, возглавляющий также совет делового сотрудничества “Россия-Ирак” и близко знакомый с тамошним положением дел, полагает, что работать в этой стране как добывающим компаниям, так и представителям российского государства надо крайне взвешено и подавать о ситуации очень адекватную и проверенную информацию. До сих пор, кстати, в Ираке не решен вопрос о новой правительственной коалиции, поскольку ни одна из политических сил не набрала достаточного количества голосов для формирования правительства.

Юрий Шафранник также отметил, что в свете разногласий между правительствами в Багдаде и Курдистане необходимо сделать так, чтобы российские компании работали в обеих частях страны. Сегодня в Курдистане гораздо лучше обстоят дела с безопасностью, нежели в арабской части Ирака, однако оттуда затруднен вывоз продукции. Кроме того, излишняя активность в Курдистане может вызвать негативное отношения властей Ирака.

В целом, по мнению Юрия Шафранника, российские компании очень мало занимаются внешней газодобычей. Большинство из них (кроме, может быть, «ЛУКОЙЛа» и “Роснефти”) демонстрируют недостато высокий профессионализм. «В отличие, кстати, от советских времен, когда наши компании не только добывали нефть и газ, но реализовывали проекты в гуманитарной и инфраструктурной областях», — подчеркнул эксперт.

Источник: «Нефть России»

Туманные перспективы «Набукко» («Gazeta.kz», Казахстан)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В самое последнее время разговоры о проекте нефтепровода «Набукко» несколько стихли. Однако, не исчезли совсем — буквально на днях эта тема вновь звучала в интервью телеканалу «Евроньюс» действующего комиссара ЕС по энергетике. Сейчас в Европе о ней говорят уже не так, как во времена, когда пост еврокомиссара занимал Андрис Пиебалгс, который считал продвижение проекта одним из своих главных достижений на этом посту. Успехи (пока — дипломатические) конкурирующего проекта «Южный поток», улучшение отношений России и Украины (именно их газовый конфликт катализировал внимание к «Набукко») и, главное, неясность с ресурсным обеспечением этого проекта несколько отодвинули его на второй план. И, конечно, на это «сработал» и нарастающий европейский кризис.

Но, кризис, вероятно, рано или поздно, закончится, восстанавливающейся европейской экономике потребуется много энергоресурсов. И — конкурирующих источников их поставки. Сможет ли «Набукко» стать одним из них?

Каким образом это связано с Казахстаном? Мы не является крупным газовым экспортером; те объемы газа, что добываются сегодня, «привязаны» к традиционному, российскому рынку или отойдут к новому, китайскому. Напрямую проблема «Набукко» нас не касается. И это, пожалуй, хорошо — одной политической проблемой меньше. Но до тех пор, пока газопровода нет. Если он появится, ситуация может поменяться.

Если к тому времени заработают проекты по добыче нефти на казахстанской части Каспийского моря, появится проблема попутного газа. Правда, его, вроде бы, предполагается закачивать обратно в пласты, но — ведь планы добычи у нас очень масштабные, может возникнуть и избыток газа. Поскольку доминируют в Кашаганском консорциуме (как и в проектах по разведке и разработке других шельфовых месторождений) американские и европейские компании, этот газ может и не пойти в российскую или китайскую стороны. Конечно, если будет западная альтернатива — «Набукко». Что стало бы не только фактором энергетической политики в регионе, но и геополитики.

Однако — казахстанских объемов газа, все же, не хватит для самостоятельного входа в проект, нужно объединяться с крупнейшей газовой страной Центральной Азии — Туркменией. Очень в большой степени от Ашхабада зависит будущее этих процессов. От наличия свободных газовых ресурсов и от возможности подключить поставки газа из Туркмении к поставкам из Азербайджана.

Но как это сделать? Идея прокладки трубопровода с восточного берега Каспия на Западный всегда имела много минусов, и политических (пока не урегулирован правовой статус Каспия), и экологических. Но вот недавно Ашхабад выступил с альтернативой идеей — сжижать природный газ на туркменском берегу и транспортировать через море судами. А там, проведя обратный технологический процесс, закачивать в газопровод «Набукко».

Значит ли это, что найдено решение задачи? Если да, то в перспективе на энергетической карте Центральной Азии, Закавказья и Европы может многое начать меняться. Но — так ли это? Прокомментировать вопрос с технической и экономической точки зрения мы попросили известного российского эксперта, специалиста по энергетической политике Центральной Азии, Аждара Куртова. Приводим его комментарий почти полностью:

— При сжижении газ меняет свою физическую форму, он как бы сжимается примерно в 600 раз. В точке приема его, как правило, при помощи морской воды опять возвращают в газообразное состояние. Это все требует специальной технической инфраструктуры, нужно строить специальные предприятия по сжижению, терминалы, а в точке приема — предприятия по обратному процессу. Поэтому поставки сжиженного газа существенно дороже трубопроводных. Да, в Туркменистане давно строят предприятия по сжижению газа и экспортируют его железнодорожным и автотранспортом. Но объемы пока невысокие — менее полумиллиона тонн в год. На побережье Каспия также уже давно возводят сооружения по хранению и отгрузке сжиженного газа. Пока в Туркменистане нет собственных газовозов — специальных судов по транспортировке сжиженного газа. Они, кстати тоже дорогие, но, по правде говоря — транспорт не очень большая проблема. Расстояние до азербайджанского берега небольшое — всего около 300 км, а это значит, что, по-моему, они смогут обойтись всего одним газовозом в случае задействования данного варианта. Другое дело, что проект сдерживают иные обстоятельства.

Во-первых, все тот же фактор отсутствия пока в западном (прикаспийском) Туркменистане «лишних» объемов добываемого газа. Все добываемое пока может вобрать трубопровод Корпедже — Курт-Куи.

Во-вторых, ситуация на европейском рынке газа — там пока нет надлежащего восстановления потребления газа, упавшего в мировой кризис. Оптимизма не добавляют события в Греции и Румынии — странах вероятных транзитерах, там экономическая ситуация ухудшается, и чем все кончится пока неясно. В-третьих, серьезное улучшение отношений России и Украины кардинально меняет факторы, которые побуждали ЕС несколько последних лет лоббировать Набукко. Может быть, дело и не дойдет до слияния Газпрома и Нафтогаза (хотя пока это не опровергнуто Киевом). Но палки в колеса режиму транспортировки российского газа через Украину в Европу теперь уж точно ставить будет некому. А это значит, что резко уменьшаются экономические резоны вкладывать деньги в альтернативные российским проекты доставки газа.

В-четвертых, интересно отметить, что упомянутые выше сооружения на туркменском побережье Каспия возводят иранские фирмы. То есть, можно предположить, что иранцы будут заинтересованы в поставках газа в свои порты, а вопрос, зачем это нужно иранцам и туркменам пока неясен. Возможно, они захотят задействовать своповские схемы, когда Ашхабад будет получать оговоренный объем уже иранского газа где-то на юге или западе Ирана в обмен на поставки туркменского газа через Каспий. И этот газ туркмены будут экспортировать на внешние рынки, как происходит с нефтью.

Морская транспортировка сжиженного газа тогда влияет на перераспределение рынка, когда производитель газа, например, Катар, имеет мощности по сжижению на побережье открытых морей (а Каспий, напомню, это закрытый водоем), откуда этот газ газовозами может свободно доставляться в любую оборудованную точку мира непосредственно к потребителю. Минуя посредников и точки перевалки (где газ опять перегоняют в газообразную форму). В случае цепочки Туркменистан — Азербайджан этого нет».

***

Таким образом, при суммировании информации, как по данному, так и по другим ресурсным и политическим аспектам проекта «Набукко», само собой вытекает предположение, что в обозримой перспективе нефтепровод вряд ли станет реальностью.

Оригинал публикации: Gazeta.kz

Международные концерны жаждут получить доступ к энергетическим запасам Туркмении

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика, Энергобезопасность

Международные концерны жаждут получить доступ к энергетическим запасам Туркмении. Ашхабад, преследуя собственные интересы, нередко настраивает претендентов друг против друга, пишет обозреватель Neue Zuercher Zeitung Геральд Хосп, однако, в отличие от своего предшественника, диктатора Сапармурата Ниязова, нынешний президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов делает первые осторожные шаги в сторону открытости страны — прежде всего, с целью привлечения международных энергетических концернов.

«Приманка, которую использует Туркмения, — это, даже по самым скромным оценкам, четвертые по величине газовые резервы в мире», — продолжает издание, добавляя, что, по оценкам Ашхабада, они составляют около 24 триллионов кубометров сырья. «При этом руководство центральноазиатской страны стремится как постоянно подпитывать интерес международных инвесторов, так и укреплять свою позицию на переговорах».

Вместе с тем, продолжает автор, встает вопрос, как поднять на поверхность эти «сокровища» и насколько затратной будет добыча. Дело в том, что туркменский газ скрыт глубоко под землей и содержит примеси серы. «Но камнем преткновения во всей этой истории становится тот факт, что туркменские власти выдают иностранным концернам лицензии, предусматривающие Production Sharing Agreements (PSA — соглашение о разделе продукции) только на разработку туркменского шельфа в Каспийском море, а не на месторождения внутри страны». Исключение было сделано для китайского энергетического концерна CNPC, получившего PSA на разработку месторождения на востоке страны. При этом, замечает автор, добыча у побережья таит в себе больше рисков.

Двойственность позиций руководства Туркмении проявляется и в вопросе о строительстве газопровода Nabucco, по которому газ из Центральной Азии и с Ближнего Востока через Турцию должен будет дойти до европейских потребителей. «Страны ЕС возлагают на него надежды, желая снизить зависимость от российских поставок», — напоминает издание. Москва, со своей стороны, ответила проектом «Южный поток». «Для Туркмении Nabucco очень привлекателен: бывшая советская республика из-за ведущих преимущественно на север газопроводов связана с европейскими рынками только через Россию, которая как посредник продает туркменский газ дороже, чем покупает», — замечает журналист. Освободительным рывком из российских объятий стало для Туркмении открытие газопровода в Китай и расширение мощности трубопровода в Иран.

Что касается Nabucco, то российская сторона указывает на отсутствие конкретных договоров на поставку, замечает издание. При этом руководство консорциума уверенно, что согласие на инвестиции будет получено уже в этом году. По словам еврокомиссара по энергетическим вопросам Гюнтера Оттингера, в ходе встречи с президентом Туркмении речь шла о готовности последнего принять решение по поставкам к концу года.

«Туркменское руководство ведет искусную игру, чередуя сближение с дистанцированием, — замечает Геральд Хосп, — несмотря на то, что встреча еврокомиссара с Бердымухамедовым была названа дружественной, в русскоязычной газете «Нейтральный Туркменистан» статья о ней занимала не слишком примечательное место. То, что Туркмения является не самым доступным местом для инвестиций, на своем опыте почувствовал итальянский концерн Eni. Ашхабад отменил визы для сотрудников концерна после того, как Eni купил в июне 2007 году действующую на территории страны добывающую компанию Burren Energy, не поставив в известность местные власти.

Как бы то ни было, пишет в заключение автор, несмотря на все трудности, нефтегазовые концерны из США, Европы, России, Азии и арабского мира выстраиваются в очередь, чтобы получить долю в туркменских месторождениях.

Источник: Инопресса

Большой трубе — большой блеф

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В отличие от 16 мая, запомнившегося срывом подписания ожидаемого уже третий год нового газового соглашения между Турцией и Азербайджаном, день 12 мая 2010 года выдался богатым на договоренности в сфере энергетики. Здесь в первую очередь необходимо отметить соглашения, заключенные во время официального визита в Турцию президента Российской Федерации Дмитрия Медведева, и подписанный в Грузии договор о создании совместного предприятия (СП), — пишет для www.regnum.ru эксперт Чингиз Велиев.

Как показывают наблюдения, Турция с каждым годом все больше лоббирует нефтепровод, связывающий черноморский порт Самсун со средиземноморским портом Джейханом. На бумаге этот проект существует давно, и его протяженность составляет 285 километров, а пропускная мощность — 60-70 миллионов тонн нефти в год. Основным его конкурентом является нефтепровод Бургас-Александруполис. Несмотря на то, что стоимость каждого метра последнего на 1,5 доллара дороже, чем у нефтепровода Самсун-Джейхан, за этим проектом стояла Россия, которая обещала наполнить трубу нефтью.

В настоящее время экономика Греции, страны, которая должна была финансировать 50% стоимости трубопровода Бургас-Александруполис, находится в преддефолтном состоянии. Поэтому решение Еврокомиссии о запрете строительства «проблемными» странами объектов инфраструктуры создает благоприятный шанс для Турции. Кроме того, новое руководство Болгарии, в отличие от старого, не одобряет строительство этого нефтепровода, считая, что оно не принесет стране никаких дивидендов. Но поскольку Болгария всегда отличалась «флюгерной политикой», думается что газопровод «Южный поток», после убедительных заверений учредителей, будет реализован к намеченному сроку, то есть к 2012 году. Складывается интересная ситуация, когда Турция выражает желание повысить долю российского газа в балансе своей страны до 70%. Анкара тем самым показывает Европе, что «Газпром» является надежным поставщиком газа, и пока официальная Анкара альтернативу ему не ищет.

Кроме того, стороны договорились о строительстве Российской Федерацией на территории Турции атомной электростанции (АЭС). Помимо этого, Анкара предложила Москве строительство нефтеперерабатывающего завода в Джейхане, с последующей реализацией совместно произведенной продукции. Ранее такое предложение Турция делала Госнефтекомпании Азербайджана (SOCAR). Но, видимо, вектор политики Турции стал меняться. Два ключевых проекта Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) и Южно-Кавказский трубопровод реализованы, и обратного хода уже нет. Теперь Азербайджану в своих проектах приходится договариваться или идти на уступки турецкой стороне, что в принципе и происходит в переговорах по цене и тарифу за транзит через территорию Турции азербайджанского газа, со Стадии-2 месторождения «Шах-Дениз».

Оставшись со старым, но малополезным другом Грузией и новым — Румынией, отлученной из-за высокой степени коррупции от кредитов Евросоюза, Азербайджан стал участвовать, мягко говоря, не в самых реальных проектах. Именно таким можно считать AGRI и азербайджано-грузино-румынское СП.

13 апреля 2010 года министром промышленности и энергетики Азербайджана Натиком Алиевым, министром энергетики Грузии Александром Хетагури и министром экономики, торговли и бизнеса Адрианом Видиану было подписано соглашение о создании СП в 30-дневный срок. Видимо перспектива получения бонуса от Евросоюза на технико-экономическое обоснование (ТЭО) вскружила участникам AGRI голову, отодвинув на задний план все сомнения.

Тут уместно вспомнить, что идея эта не нова. Ещё в бытность президентом Туркмении покойного Туркменбаши компания Total рассматривала вопрос создания завода по сжижению природного газа на берегу Каспия, но потом, ввиду нерентабельности и отсутствия достаточного количества газа, проект был положен под сукно. И это при том, что в настоящее время Туркмения в состоянии в одиночку заполнить газопровод NABUCCO. А новое СП собирается решать более чем скромные задачи. Это построение заводов на черноморском побережье Грузии по сжижению газа и в румынском порту Констанца по его регазификации на противоположном берегу моря. Ни один из трех участников СП не обладает технологией сжижения газа, и в ближайшее время вряд ли положение изменится. Вызывает определенные сомнения и возможность приобретения и эксплуатации сторонами специальных судов для транспортировки сжиженного газа, которые в мире выпускают считанные судоверфи, загруженные к тому же заказами на годы вперед.

Амбиции новоявленных «газовых держав» достаточно «скромны». Они предлагают транспортировку 6-7-ми миллиардов кубометров газа в год. А вот начальную стоимость оценивают в $4 млрд -$7 млрд, хотя ранее глава SOCAR Ровнаг Абдуллаев называл другие цифры — $8 млрд. — $16 млрд. Такой разброс лишний раз показывает, что стороны сами имеют неполное понимание этого проекта. Любопытно, Азербайджан на второй стадии проекта Шах-Дениз, будет добывать всего-навсего 16 миллиардов кубометров газа в год. Причем новых месторождений пока не открыто — идет интерпретация уже разведанных запасов. Удивляет то, как Азербайджан собирается подавать газ в NABUCCO, да ещё поставлять его России, Ирану и Румынии, не говоря уже о извечных друзьях — Грузии и Турции.

Источник: «Нефть России»

Завершается эпоха сверхприбыльного нефтяного бизнеса, наступает «газовая эра»

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

Встреча с председателем совета Союза нефтегазопромышленников Юрием Шафраником прошла сегодня в тюменском Институте транспорта. Студенты и преподаватели стали слушателями открытой лекции «Энергетическая политика России: евразийский вектор».
В начале лекции Юрий Шафраник заметил, что выбрал тему больше политико-энергетическую и не касающуюся конкретных тюменских реалий. Главным предметом разговора стал международный газопровод Туркменистан-Китай (его пуск состоялся 14 декабря 2009 года). «Я выбрал именно это событие как предмет для разговора потому, что меня задела его недостаточная освещенность, недооцененная значимость. Между тем создалась реальная газовая ось и возникла диверсификация между Азией и Европой по энергетическим потокам. Энергетическое сплетение мира — Иран, Ирак, Саудовская Аравия плюс Каспий — оформляется в новом качестве», — сказал Юрий Шафраник.

Он охарактеризовал Туркменистан как пример многовекторного подхода к решению энергетических проблем. «Нам вообще свойственно пренебрежительное отношение к бывшим союзным республикам, — сказал Юрий Шафраник, — в то время как Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан перекрыли по добыче нефти свои же показатели времен СССР. Россия этого не сделала, хотя ее стартовые возможности были гораздо выше».

Газопровод Туркменистан-Китай важен, кроме прочего, еще и потому, что соответствует сегодняшней особенности мировой энергетики. По мнению председателя совета Союза нефтегазопромышленников, сейчас происходит завершение эпохи сверхприбыльного нефтяного бизнеса, снижение потребности в нефти. Наступает «газовая эра».

«Происходит серьезная трансформация в мировой энергетике по части баланса, ведутся дискуссии по поводу того места, которое энергетика будет занимать в следующем десятилетии», — сказал Юрий Шафраник, отметив, что сегодня также активно развиваются альтернативные источники энергии, особое внимание уделяется солнечной энергии, добыче сланцевого газа. Хотя в ближайшее время использование альтернативных и биологических источников энергии повысится на незначительные 5-10%. «Здесь очень многое зависит от политики государства», — заметил Юрий Шафраник.

Также была обозначена главная проблема России — слабое присутствие на месторождениях нефти и газа в странах Евразийского энергетического узла. «Мы упустили возможность войти в добывающие проекты. Чем больше мы строим труб, тем больше зависим от потребителя, который всегда прав. Между тем сегодня потребители получают больше прибыли от нефти, чем ее производители», — сказал Юрий Шафраник, как передает «Вслух.ру».

Источник: «Нефть России»

SOUTH STREAM: УСПЕХИ И РИСКИ

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

11-12 мая президент России Дмитрий Медведев совершил визит в Турцию, в ходе которого было подписано 17 соглашений на сумму до $25 млрд. Россия также окончательно договорилась о возможности строительства АЭС, на что потребуется привлечь до $20 млрд. В качестве встречного шага Турция пошла на отмену визового режима с Россией. Однако Москве не удалось пока договориться о главном, ради чего так активно форсируется сотрудничество по всем возможным направлениям: подписании соглашения о строительстве газопровода «Южный поток». Последнее время набор «системных» проблем вокруг проекта нарастает, а конкуренция с Nabucco усиливается. Все это в итоге может подорвать значимый элемент российской внешней политики в Европе – ставку на развитие энергетических проектов.

Ситуация вокруг «Южного потока» выглядит весьма противоречиво. С одной стороны, есть достаточно много успехов. Подписаны соглашения о строительстве участков газопровода с транзитными странами (последнее по времени в нынешнем году – с Австрией), удалось убедить в поддержке проекта Турцию, привлечен новый партнер в лице французской EdF, которая, по предварительным данным, может получить 20% в проекте. Однако вместе с таким успешным продвижением накапливаются и заметные проблемы, которые могут иметь весьма неприятную для Москвы динамику в будущем. При этом степень неопределенности также растет.

Во-первых, достаточно противоречиво ситуация вокруг «Южного потока» стала выглядеть после неожиданного прорыва в отношениях между Россией и Украиной. Подписав с Киевом соглашение о поставках льготного газа и продлении сроков пребывания Черноморского флота, Москва вплотную приблизилась к обсуждению другого принципиального вопроса — управления газотранспортной системой Украины. Напомним, что и «Северный поток», и «Южный поток» появились как следствие первой газовой войны между Россией и Украиной. Кремль пытался снизить свою зависимость от страны-транзитера, политическое руководство которой резко сменило направление внешней политики после «оранжевой революции».

Сейчас, когда отношения на политическом уровне нормализуются, появилась альтернатива «обходным» вариантам. Россия предлагает Киеву объединить «Газпром» и «Нафтогаз», что в реальности будет означать поглощение первой компанией второй. Виктор Янукович в ответ предложил в публичном пространстве распределить доли в будущей объединенной компании на паритетных началах, что не только неприемлемо для Москвы, но и не соответствует реальным масштабам «Газпрома» и «Нафтогаза» (по мнению специалистов, в случае поглощения украинская сторона могла бы получить лишь около 6% акций новой компании). Понятно, что Янукович не может согласиться на российское предложение, так как это может подорвать его позиции внутри страны, дав оппозиции возможность говорить о «предательстве» национальных интересов. Поэтому Дмитрий Медведев заявил, что речь о слиянии «Газпрома» и «Нафтогаза» сейчас не идет, хотя и возможно объединение каких-то их активов или создание СП. В свою очередь, Украина предлагает вернуться к старой идее международного консорциума, где контроль был бы поделен на паритетной основе между Россией, Украиной и ЕС. Этот вариант устраивал Москву (а точнее очень активно лоббировался) в последние годы правления Леонида Кучмы. Однако после «революции» он выпал из актуальной повестки дня, хотя попытки использовать рычаги газовой войны не исключали в итоге обмена газа на трубу. Теперь же руководитель администрации российского президента Сергей Нарышкин утверждает, что если переговоры по объединению двух газовых холдингов не увенчаются успехом, «это не будет являться препятствием для иного проекта, в частности, по созданию газотранспортного консорциума».

Какой бы вариант не был выбран (хотя сценарий поглощения продолжает выглядеть фантастичным), появляется механизм, позволяющий модернизировать украинскую ГТС и обеспечить тот или иной контроль над ней, а значит снизить политические риски транзита. В этом случае зависимость от «политической погоды» в Украине также снижается и потребность в обходных газопроводах уменьшается.

Конечно, «Газпром» утверждает, что Москва будет иметь возможность распределить поставки газа по обоим трубопроводам, тем более, что показатели роста потребления в Европе дают основания для подобных прогнозов: спрос должен вырасти к 2030 году как минимум на 50%. Однако сегодня мало кто из экспертов берется прогнозировать динамику развития ситуации на газовом рынке.

Во-вторых, состояние газового рынка. Сегодня предложение превышает спрос, «Газпром» снижает добычу, отдавая значительную долю рынка конкурентам. Впервые США вышли на первое место по добыче в мире, опередив Россию. В России на три года отложена разработка Штокмановского месторождения, обострились противоречия между основными акционерами проекта. По данным СМИ, в газовой монополии обсуждается вариант замораживания других инвестиционных проектов, накладывает свой отпечаток финансовый кризис. Отсюда встает проблема цены на российский газ. Недавно новый глава крупнейшего энергетического концерна E.ON Йоханнес Тайссен заявил, что «поставки российского газа по трубопроводам — это становой хребет нашего газового бизнеса и останутся таковым на невообразимо долгий срок. Однако все заинтересованные стороны должны поставлять газ на рынок по соразмерным ценам». Цены на европейском спотовом рынке продолжают оставаться относительно низкими по сравнению с ценами, зафиксированными в долгосрочных контрактах «Газпрома».

Значительное смятение на газовом рынке принесла «сланцевая революция». Резко вырос интерес энергетических гигантов к запасам сланцевого газа в Европе. Несмотря на то, что тут сохраняется крайней высокая степень политизации (поиск альтернативных путей обеспечения газом и стремление снизить энергетическую зависимость от России), разведка и первые инвестиции имеют место по факту. На прошедшей неделе в Польше побывал с визитом спецпредставитель Государственного департамента США по энергетическим проблемам Евразии Ричард Морнингстар. Как пишет «Нефть России», он заявил, что «сланцевый газ станет фактором укрепления энергетической независимости данного региона в зависимости от того, какие результаты принесут нынешние разведочные проекты. Вопрос отнюдь не в независимости от России. Вопрос, прежде всего, в возможности обеспечить эту самую энергетическую безопасность». При этом наиболее привлекательные запасы находятся на территории Восточной Европы, со странами которой у России проблемные отношения. Министерство охраны окружающей среды Польши признало, что решение о приглашении иностранных компаний к разведке сланцевого газа было, прежде всего, политическим. Активное обсуждение перспектив добычи началось и в Украине.

Тем не менее, эксперты сходятся во мнении, что пока говорить об экономических перспективах сланцевого газа в Европе слишком рано: коммерческая перспектива неясна, экологические проблемы слишком остры.

К добыче «сланцевого газа» проявляют интерес и российские партнеры по разработке шельфа. В ноябре прошлого года норвежская компания Statoil согласилась выложить $3,4 млрд за долю в 32,5% на сланцевом месторождении Marcellus, одном из крупнейших в США. Total – партнер «Газпрома» по Штокману (месторождение разрабатывается с прицелом на рынок США и Канады), также инвестирует в добычу сланцевого газа в США. Председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер в ноябре прошлого года говорил, что разговоры о «сланцевой революции» — информационный вброс. Однако уже в нынешнем апреле министр природных ресурсов Юрий Трутнев заявил, что увеличение добычи в мире сланцевого газа является проблемой для России и «Газпрома» в частности.

В-третьих, растет неясность относительно ресурсной базы для «Южного потока». Москва планировала закрепить свое доминирование на рынке Средней Азии, откуда она могла бы поставлять голубое топливо через Прикаспийский газопровод. Однако главным препятствием тут становится ухудшение отношений с Туркменией. Россия минимизировала поставки газа из этой страны, а перспективы неясны. В этом году туркменский экспорт будет распределен между Россией, Ираном и Китаем примерно в равных пропорциях. Однако для России газ обойдется дороже всего. Москве не удается договориться о строительстве газопровода «Восток-Запад», который должен соединить восточные месторождения Туркмении (включая гигантский Южный Иолотань) с Прикаспийским газопроводом. Москва рассчитывала подписать соответствующее соглашение год назад, но отношения испортились после аварии на газопроводе САЦ-4: Ашхабад обвинил «Газпром», из-за правомерных действий которого якобы произошло резкое падение давления в трубе и взрыв.

В итоге Туркмения объявила международный тендер на строительство газопровода. По данным Reuters, со стороны России есть заявка «Итеры», участие «Газпрома» под вопросом. Всего подано 28 заявок. В их числе, по данным Reuters, — от компаний Китая, Украины и западных стран. В зависимости от того, кто одержит победу, можно будет судить, в чью пользу склоняется руководство Туркмении. «Восток-Запад» предназначен «в первую очередь для дополнительных поставок в Россию по Прикаспийскому газопроводу», заявил Reuters представитель туркменского правительства.

Активизируются пусть и пока весьма скромные, но попытки диверсификации маршрутов поставки газа из Азербайджана. В этом году «Газпром» пообещал удвоить закупки газа в Азербайджане до 2 млрд кубометров и впредь выкупать весь свободный газ страны. Однако Баку продолжает искать пути поставок газа в Европу в обход России. Как писал «Коммерсант», помимо обещания обеспечить газом Nabucco, появилась возможность поставлять на европейский рынок сжиженный природный газ (СПГ). На прошедшей неделе министр промышленности и энергетики Азербайджана Натик Алиев, министр экономики, торговли и бизнеса Румынии Адриан Видиану и министр энергетики Грузии Александр Хетагури подписали протокол о создании в Бухаресте совместного предприятия AGRI. Доли в нем будут распределены пропорционально — по 33,33% у SOCAR (Азербайджан), Грузинской международной нефтегазовой корпорации (ГМНК) и Romgaz (Румыния). Как пояснил «Коммерсанту» источник в ГМНК, СП должно перерабатывать и транспортировать 2-7 млрд кубометров газа в год (Россия в 2009 году поставила в Европу около 140 млрд кубометров газа). Проект предполагает доставку природного газа из Азербайджана по трубопроводу в Грузию, где на берегу Черного моря будет построен завод по сжижению. Далее СПГ будет доставляться танкерами в Румынию, где планируется построить завод по регазификации.

В-четвертых, трудности сохраняются и с прямыми партнерами России по «Южному потоку». Так, по итогам визита президента России Дмитрия Медведева в Турцию не удалось пока договориться о подписании соответствующего соглашения по газопроводу, хотя удалось серьезно продвинуться в других направлениях: Россия без проведения тендера построит АЭС за $25 млрд. Но главной уступкой Москвы стал отказ от проекта Бургас-Александруполис в пользу нефтепровода Самсун-Джейхан (правда, сейчас министр энергетики России Сергей Шматко не исключил объединения двух проектов на уровне управления). Россия длительное время боролась против проекта Самсун-Джейхан, предусматривающего поставки нефти в обход территории России. Год назад, с условием вхождения российских компаний, позиция была пересмотрена ради того, чтобы убедить Турцию поддержать «Южный поток». По данным «Коммерсанта», в числе документов, которые обе стороны планировали подписать, и была так называемая дорожная карта с условиями прокладки российско-итальянского газопровода South Stream в исключительной экономической зоне Турции в Черном море. Однако этого так и не произошло. По данным газеты «Время новостей», Турция не добилась от РФ ни одной новой уступки — снижения цены или разрешения на реэкспорт российского газа. Знаковый шаг навстречу России – отмена визового режима – хотя и символичен сам по себе, но реального смысла для россиян уже не несет: он и без того носил формальный характер.

Все эти факторы и тенденции, конечно, не являются критическими. Однако можно говорить, что все это вносит растущий элемент неопределенности, что, в свою очередь, будет оказывать давление на проблемные точки продвижения российских газопроводов в Европе. Однако сейчас уже можно с высокой степенью определенности сказать, что в продвижении своих интересов Москва сталкивается все больше с вопросами коммерческого и экономического характера, в то время как степень политизации и конфликтности вокруг действий России снижается.

Татьяна Становая – руководитель аналитического департамента Центра политических технологий

Источник — Политком.Ру

Нефть и газ Казахстана. Качество и количество. Правительство Казахстана стремится повысить вклад нефтегазовой отрасли в экономику страны

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Политика

Когда Президент Украины Виктор Янукович в ходе недавнего визита в Казахстан говорил о намерении активизировать двустороннее сотрудничество в нефтегазовой сфере, многие украинские СМИ отнеслись к этим планам с вежливым скепсисом. Действительно, свободного газа в Казахстане в настоящее время нет, крупнейшие месторождения уже разрабатывают крупные западные компании, да и Россия в последние годы стремится расширить свое присутствие в нефтегазовом комплексе страны. Но, возможно, через несколько лет ситуация изменится – Казахстан находится накануне крупного прорыва в нефтегазовой отрасли, а правительство страны активизируется в этом направлении.

Для других, но не для себя

В марте 2010 г. в Казахстане было создано новое Министерство нефти и газа, которое возглавил бывший министр энергетики и минеральных ресурсов Сауат Мынбаев, курировавший, помимо всего прочего, и добычу энергоносителей. Как заявил Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, новое ведомство создано с целью реализации государственной политики развития нефтегазовой отрасли. Кроме того, министерство призвано «разгрузить» национального нефтегазового монополиста «КазМунайГаз» от функций уполномоченного органа государства, чтобы компания могла сконцентрироваться на коммерческой деятельности.

Вообще-то странно, что Казахстан ранее не имел специализированного нефтегазового министерства. Эта страна входит в первую десятку глобального рейтинга по запасам углеводородного сырья. По данным на 2008 г., прогнозные запасы нефти в Казахстане (включая территориальные воды Каспийского моря) оценивались в 17 млрд т, а газа — в 8 трлн куб м. В 2009 г. в стране добыто около 75 млн т нефти, из которых около 60 млн т (или около 1.2 млн бар/сут) направлены на экспорт.

По объему добычи природного газа (почти 36 млрд куб м в 2009 г.) Казахстан занимает третье место в СНГ, уступая РФ и Туркменистану. Значительный прогресс в этой области появился только в последние годы, а до недавнего времени правительство Казахстана даже не оказывало существенного влияния на национальную нефтегазодобывающую отрасль.

Крупнейшие нефтегазовые месторождения Казахстана — Тенгизское, Кашаганское и Карачаганакское — сосредоточены на крайнем северо-западе страны и в прилегающей части Каспийского моря. Они были открыты в конце 70-х годов, а их ввод в эксплуатацию начался в середине 80-х, как раз незадолго до распада СССР. К 1991 г. удалось завершить только начальные стадии проектов.

Независимому Казахстану было не под силу продолжать работу советских нефтяников. Все три месторождения отличаются крайне сложными геологическими условиями. Нефть и газ приходится добывать в полупустынной местности с резко континентальным климатом, с огромными температурными перепадами, либо в мелководном заливе, который пять месяцев в году покрыт движущимися льдами. При этом, в казахстанском газе очень велика доля сероводорода. Его переработка осуществляется на Оренбургском ГПЗ.

В обстановке тяжелейшего экономического кризиса начала 90-х годов правительство Казахстана приняло решение о широком допуске в национальную нефтегазовую отрасль иностранного капитала. По всем трем гигантским месторождениям на северо-западе страны в середине 90-х годов были заключены СРП.

Ведущим оператором по разработке Тенгиза стала американская компания Chevron, тендер по Карачаганаку выиграли итальянская Agip (позднее вошла в состав ENI) и британская British Gas. А Кашаганом, где условия добычи наиболее сложные, занялся международный консорциум в составе Agip, британских BP, British Gas и Shell, норвежской Statoil, американской Mobil и французской Total. Позднее к разработке присоединились и некоторые другие компании, в частности, российская «ЛУКОЙЛ».

Казахстан в начале вообще не участвовал в налаживании добычи нефти и газа на крупнейших месторождениях, в основном, по причине отсутствия денег на приобретение долей в проектах и инвестиций в их реализацию. В Тенгизе «КазМунайГазу», которому была передана подконтрольная государству часть нефтегазовой отрасли страны, все же принадлежало 20%, но в двух других крупнейших месторождениях Казахстан своей доли не имел.

Очень скоро стали видны преимущества и недостатки СРП. Да, иностранные компании выполнили свои обязательства по налаживанию добычи на месторождениях. С начала нынешнего десятилетия добыча нефти и газа стала быстро увеличиваться.

Но казахскую сторону все меньше устраивало то, что иностранные операторы постоянно завышали затраты на разработку (по условиям СРП, казахи могли рассчитывать на прибыль только после того, как разработчики компенсируют свои расходы), нарушались согласованные сроки, не выполнялись планы по объему добычи. Итогом стал ряд конфликтов между правительством Казахстана и иностранными компаниями, в ходе которых власти неоднократно прибегали к административному прессингу.

В последние годы правительство Казахстана уделяет все больше внимания нефтегазовой отрасли. Теперь уже можно говорить о разработке долгосрочной государственной стратегии в области развития нефтегазового комплекса. Она подразумевает, прежде всего, значительное расширение добычи нефти и газа в течение ближайших 3-6 лет, направлена на улучшение снабжения внутреннего рынка природным газом и нефтепродуктами собственного производства, а также предполагает усиление госконтроля над отраслью.

Часть 2-я

Правительство Казахстана стремится повысить вклад нефтегазовой отрасли в экономику страны

Качество и количество

Инвестиции западных компаний в добычу нефти и газа в Казахстане принесли свои плоды. На Тенгизском месторождении в прошлом году добыто 22.5 млн т нефти (или свыше 500 тыс бар/сут). В Chevron считают, что в течение десяти лет его продуктивность можно увеличить вдвое. Карачаганакский проект находится на второй стадии. За счет обратной закачки попутного газа в пласты продуктивность месторождения достигла около 12 млн т нефти и 15 млрд куб м газа в год. Первая нефть Кашагана ожидается в 2013 г., а к концу следующего десятилетия объем добычи, по оценкам ENI, может быть доведен до 75 млн т в год (около 1.5 млн бар/сут).

Кроме того, ведется интенсивная работа по разработке менее крупных месторождений, в том числе расположенных на шельфе Каспия. В апреле этого года появилась информация о возможном наличии на северо-западе Казахстана еще одного гигантского нефтяного месторождения, к разведке которого в ближайшее время собирается приступить «КазМунайГаз». По прогнозам правительства страны, к 2015 г. объем добычи нефти в Казахстане может достичь 150 млн т в год, а природного газа — 60-70 млрд куб м.

Власти Казахстана стремятся усилить свое влияние на нефтегазодобывающую отрасль. Воспользовавшись затягиванием освоения Кашаганского месторождения, поставки с которого изначально предполагалось начать уже в 2005 г., и резким увеличением затрат на реализацию проекта, правительство потребовало доли для «КазМунайГаза». В 2008 г. казахская государственная компания стала одним из ведущих участников консорциума с 16.81% акций (столько же — у ENI, Total, Exxon Mobil и Shell).

В настоящее время ведутся переговоры о вхождении казахской стороны и в Карачаганакский проект. Разработка других новых месторождений часто осуществляется с привлечением иностранных участников, но проводится посредством создания СП. И необязательно, чтобы контрольный пакет в них принадлежал именно казахской компании. Сейчас, после создания Министерства нефти и газа, именно этот орган будет представлять интересы государства в Кашаганском и Карачаганакском проектах.

В прошлом году, в разгар кризиса, Казахстан получил кредит от Китая в размере $10 млрд, из которых половина была предоставлена «КазМунайГазу». Часть этой суммы была использована на покупку 50% + 2 акции компании «МангистауМунайГаз» — крупного производителя нефти и газа, владеющего рядом перспективных месторождений.

Компания, созданная в конце 90-х, принадлежала довольно «мутной» индонезийской фирме Central Asia Petroleum, впоследствии получившей прописку на Британских Виргинских островах. По условиям соглашения, добывающие мощности «МангистауМунайГаз» перешли под контроль СП «КазМунайГаза» и одной из «дочек» China National Petroleum Company (CNPC), а Павлодарский НПЗ, ранее принадлежавший «индонезийцам», стал собственностью казахского госхолдинга.

В целом «китайский кредит» стал поворотной точкой для всей нефтегазовой отрасли Казахстана. Ранее государство смогло запустить только два крупных проекта, построив вместе с Китаем нефтепровод Атасу–Алашанькоу и начав в 2006 г. совместно с Россией расширение и модернизацию Оренбургского ГПЗ. Благодаря китайскому кредиту, страна наконец-то получила возможность реализовать сразу несколько новых крупных проектов, крайняя необходимость которых подчеркивалась еще несколько лет тому назад.

Во-первых, во II половине 2010 г. должно начаться строительство трансказахского газопровода Бейнеу–Бозой–Акбулак мощностью 10 млрд куб м газа в год и стоимостью около $3.9 млрд. Он соединит основные районы добычи газа на северо-западе Казахстана с юго-востоком страны. Предполагается, что за счет этих поставок Казахстан сможет полностью отказаться от закупок узбекского газа, а также поставлять до 5 млрд куб м в год в Китай по газопроводу, построенному в конце 2009 г.

Во-вторых, в Казахстане разработаны проекты широкомасштабной модернизации всех трех НПЗ. В октябре прошлого года китайская Sinopec Engineering получила контракт на строительство комплекса по производству ароматических углеводородов на Атырауском НПЗ. До 2013 г. на этом предприятии за счет китайских кредитов планируется реализовать ряд проектов совокупной стоимостью свыше $1 млрд.

В марте 2010 г. подписан договор относительно модернизации Павлодарского НПЗ итальянской ENI. Вложения в проект в 2010-2014 гг. оцениваются в $865 млн.

Также до 2014 г. CNPC и «КазМунайГаз» планируют инвестировать $1.2 млрд в реконструкцию принадлежащего им Шымкентского НПЗ. По словам Нурсултана Назарбаева, к 2014 г. модернизированная нефтеперерабатывающая промышленность Казахстана сможет обеспечить потребности страны в высококачественных нефтепродуктах.

По всем направлениям

Некоторые казахские СМИ высказывают беспокойство по поводу того, что Китай приобретает все большее влияние в национальном нефтегазовом комплексе. Китайские капиталовложения осуществляются на всех этапах производственно-сбытовой цепочки, начиная от геологоразведки (в прошлом году China Investment Company приобрела миноритарный пакет АО «Разведка Добыча «КазМунайГаз», а разработка перспективного «четвертого гиганта» в Атырауской области связывается казахскими источниками именно с привлечением китайского капитала) до розничной продажи нефтепродуктов.

Но большинство специалистов пока не видят в этом значительной проблемы — Казахстан придерживается многовекторной политики, в рамках которой ни один из иностранных партнеров не имеет однозначно доминирующего положения.

Безусловно, большая часть поставок казахской нефти и газа осуществляется через территорию России. Около 15-17 млн т в год может поставляться по нефтепроводу Узень–Атырау–Самара, однако основные поставки идут по трубопроводу КТК (Каспийский трубопроводный консорциум) в Новороссийск. Стоимость первой очереди, реализованной в 2004 г., составила $2.6 млрд — крупнейший проект с участием иностранного капитала (Chevron, ExxonMobil, ENI и др.), реализованный в России.

Плановая пропускная способность первой очереди КТК составляет 28.2 млн т в год, но реально объемы прокачки в 2009 г. превысили 33 млн т (из низ 26 млн т — из Казахстана). Предполагалось к 2010 г. проложить вторую нитку с увеличением мощности до 67 млн т в год, но этот проект не был реализован из-за противоречий между российской стороной и иностранными партнерами.

Между тем добыча нефти на северо-западе Казахстана превысила возможности действующего нефтепровода, в результате часть продукции перевозилась танкерами в Баку, где поступала в нефтепровод Баку–Тбилиси–Джейхан. В 2009 г. объем поставок составил около 9 млн т. В будущем этот показатель может достигнуть 25 млн т в год, что позволит полностью загрузить нефтепровод, который в настоящее время работает немногим более чем на 60% от пропускной способности, достигающей 50 млн т нефти в год.

Наконец, казахская нефть может направляться на экспорт и в восточном направлении. В 2006 г. в строй вступил 962-километровый нефтепровод Атасу–Алашанькоу мощностью до 10 млн т в год, соединивший Казахстан с Китаем. В 2008 г. по нему было прокачано более 6 млн т нефти (правда, часть была российской), в перспективе рассматривается вариант продления трубопровода в западном направлении, до основных районов нефтедобычи в Казахстане, с расширением его пропускной способности до 20 млн и даже до 40 млн т в год.

Таким образом, в настоящее время совокупная пропускная способность казахских экспортных нефтепроводов составляет около 60 млн т в год и используется практически полностью. Это вступает в противоречие с планируемым увеличением экспорта нефти, который должен резко возрасти после старта Кашагана.

Часть дополнительных поставок, вероятно, пойдет по БТД. Есть планы доведения объема перекачки казахской нефти по нему до 38 млн т в год, хотя для этого необходимо построить подводный трубопровод, соединяющий восточное и западное побережья Каспия. Вероятно, будет реализована и вторая очередь китайского проекта. Наконец, в конце 2009 г. акционеры КТК все-таки согласились инвестировать $4.5 млрд в увеличение в 2 раза пропускной способности нефтепровода. Завершить строительство второй очереди планируется в 2014 г.

Увеличение поставок нефти из Новороссийска вряд ли понравится Турции, опасающейся дальнейшего расширения танкерных перевозок через перегруженный Босфор. Поэтому Казахстан поддерживает все планы альтернативных трубопроводов, способных соединить Черноморское побережье с Европой в обход проливов.

В частности, в марте этого года Нурсултан Назарбаев высказал поддержку строительству нефтепровода Констанца–Триест мощностью до 80-90 млн т в год. Возможно участие Казахстана и в альтернативных проектах Бургас-Александруполис и Самсун–Джейхан, которые продвигают соответственно Россия и Турция.

В принципе, для экспорта казахской нефти в Европу может использоваться и нефтепровод Одесса–Броды. По крайней мере, украинский трубопровод уже построен. Но договариваться о поставках нужно сейчас.

Менее сложная ситуация с природным газом. Во времена СССР через территорию Казахстана проходили магистральные газопроводы Средняя Азия – Центр и Бухара–Урал (через них в 1990 г. прокачано 65 млрд куб м среднеазиатского газа). В середине нынешнего десятилетия эта транспортная система была реконструирована с расчетом на расширение поставок газа из Туркменистана. Однако туркменский газ в итоге пошел в Китай и Иран. Так что трубопровод в перспективе может быть заполнен узбекским и казахским газом, при условии, что будет соединен с основными добывающими районами на северо-западе.

Поставки планируется увеличить и по действующему трубопроводу, соединяющему Карачаганакское месторождение с Оренбургом, и даже по магистрали Оренбург–Новопсков. В 2008 г. Оренбургский ГПЗ переработал около 8 млрд куб м казахского газа, но к 2012 г. поставки планируется нарастить до 16-17 млрд куб м в год. Наконец, газ из Казахстана после завершения строительства газопровода Бейнеу–Бозой–Акбулак может поставляться и в Китай, на первых порах — в объеме до 5 млрд куб м в год.

В 2007 г. «Газпром» предлагал Туркменистану и Казахстану строительство Прикаспийского газопровода мощностью 20-40 млрд куб м в год. Но из-за кризиса, падения объемов потребления газа в Европе и конфликта между РФ и Туркменистаном этот проект, похоже, снят с повестки дня. Его реанимация в обозримом будущем представляется маловероятной.

Тем не менее, даже с учетом планируемого расширения добычи газа в Казахстане проблема нехватки экспортных газотранспортных мощностей в ближайшем будущем пока не слишком актуальна, и значительная часть поставок будет осуществляться через Россию. У «Газпрома», насколько известно, нет долгосрочных контрактов с Казахстаном о приобретении большей части добываемого в стране газа. В этом отношении Астана предпочитает проводить многовекторную политику.

Таким образом, Украина имеет неплохие шансы на заключение соглашений о покупке казахского газа. Поставки могут начаться уже в 2012-2013 гг., когда объем добычи на Карачаганакском месторождении будет доведен до 25 млрд куб м в год.

На первых порах, как отмечают некоторые украинские эксперты, закупки могут составить 3-5 млрд куб м в год, но в дальнейшем возможно их увеличение в несколько раз. До 2005 г. Казахстан уже поставлял газ в Украину, причем в 2004 г. объем закупок достиг 5 млрд куб м, и это сотрудничество вполне может возобновиться.

Виктор ТАРНАВСКИЙ 5 и 11 мая 2010

Источник — uaenergy.com.ua