Метка:Узбекистан

Афганистан — «черный ящик» мировой политики. Ч. 1-я

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Политика

Завтра: В кибернетике используется такое фундаментальное понятие как «черный ящик». Обычно оно применяется для обозначения системы, механизмы которой сверхсложны либо неизвестны.

Таким глобальным «черным ящиком» для мировой политики в наступившем году становится Афганистан. Именно здесь запускаются механизмы противоборства и взаимопомощи самых разных международных и национальных, легальных и нелегальных, реальных и виртуальных субъектов. Результаты этих взаимодействий совершенно непредсказуемы. Но именно от них зависит развитие новых войн, соотношение сил в мире, тенденции развития и деградации. Атака талибов на Кабул утром 18 января с.г. говорит о том , что «черный ящик» перегрет запредельно. Уже никто не может строить реальные прогнозы развития ситуации. Попытки администрации США заверить мировую общественность в том, что ситуация контролируется, рассыпались как карточный домик

На сегодняшний день в Афганистане проходят две военные операции. Первая — это операция «Надежная свобода», которая почти полностью проводится США. В рамках этой операции в Афганистане находятся 36 тысяч американских военнослужащих. Вторую операцию проводят Международные силы содействия безопасности (ISAF). Этой операцией командует НАТО, но сами силы подчиняются главнокомандующему США в Афганистане генералу Стэнли Маккристалу. Сегодня в ISAF около 68 тысяч военнослужащих из 43-х стран. Если добавить к этому 30 тысяч военнослужащих, объявленных Обамой в начале декабря, 7 тысяч солдат, обещанных союзниками, в ISAF окажется почти 100 тысяч военнослужащих плюс более 30 тысяч американцев, проводящих операцию «Надежная свобода».

Когда говорят «война в Афганистане», то подразумевают сразу две войны — и в Афганистане, и в Пакистане. Одновременно никто не снимал с повестки дня Ирак, где в течение 2009 года ежеквартально продолжали погибать сотни людей в результате террористических нападений (при заявленных США «больших успехах» и выводе войск из городов). Только за декабрь прошлого года по информации иракских правительственных органов от различных видов вооруженного насилия погибло 306 мирных граждан (в ноябре — 88 человек).

Следующую «войну с терроризмом» США готовят уже в Йемене. Нельзя не согласиться с мнением бывшего индийского посла в СССР Бхадкумара, который в начале января этого года в газете «Asia Times» написал, что рассказы о необходимости уничтожения баз Аль-Каиды на территории Йемена не удовлетворяют даже самого доверчивого человека. По мнению дипломата, главной целью Обамы является постоянное американское военное присутствие в Йемене и установление контроля над портом Аден. Бхадкумар утверждает:, кто контролирует Аден, и «ворота в Азию». Контроль над портом сделает ясным для Китая, пишет индийский дипломат, что любые рассуждения о закате американского влияния в Азии являются преждевременными.

Усиление официальной группировки войск США и ISAF в Афганистане и неофициальной в виде французского иностранного легиона наемников и различного рода «охранных» структур (таких, например, как «Blackwater», недавно переименованная в «ХЕ») и групп «гражданских» советников логически приводит к вопросу о целях этого наращивания и афганской войны образца 2010 года как таковой.

ЗАКУЛИСА АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ

Для объяснения необходимости афганской войны образца 2010 года есть официальная версия. Она изложена Обамой в выступлении 1 декабря прошлого года в Военной академии США в Вест-Пойнте. Согласно этой официальной версии «в Афганистане и Пакистане на карту поставлена наша (США — авт.) безопасность. Именно там находится центр кровавого экстремизма Аль-Каиды, именно оттуда нас атаковали 11 сентября 2001 года, и именно там замышляются новые нападения… Наша главная цель неизменна: вывести из строя, демонтировать и, в конечном счете, разгромить Аль-Каиду в Афганистане и Пакистане, лишив ее возможности в будущем угрожать Америке и нашим союзникам».

В другой своей речи — 10 декабря на церемонии вручения Нобелевской премии мира в Осло центральным аргументом Обамы было то, что национальные, религиозные и «племенные» культуры, не придерживающиеся ценностей американцев (и некоторых европейцев), не только хуже, чем западная культура, но и должны быть переделаны — любыми способами. Война в Афганистане названа «оборонительной».

Примерно той же концепции войны придерживается и Генеральный секретарь НАТО Расмуссен. В интервью «Der Spigel» (21.12.2009) он заявил: «Мы с нашими войсками должны не допустить превращения Афганистана в убежище и укрытие для террористов. В противном случае они смогут пользоваться им в качестве базы для наступления на Центральную Азию и дальше. Кроме того, они будут дестабилизировать обстановку в соседнем Пакистане, являющемся ядерной державой. Все это очень и очень опасно — как для нас, так и для остальных».

Казалось бы, такое пафосное обоснование войны обязывает весь «цивилизованный мир» в едином порыве броситься помогать США и НАТО осуществлять эти «великие и гуманные» цели. Но почему-то этого не происходит. Более того, аналитики из разных стран мира с совершенно разной политической ориентацией видят за официально объявленными целями афганской войны некие совершенно иные, закрытые цели и задачи.

В наиболее простом и прямолинейном виде закулисное объяснение причин афганской войны-2010 изложено в левом испанском издании «Publico.es» (от 03.01.2010). В статье «Тайный агент революции» говорится, что Обама был завербован Бжезинским, когда обучался в Колумбийском Университете. Там он вошел в контакт с Трехсторонней комиссией и Бильдербергским клубом.

По мнению издания, Бжезинский и его единомышленники уже давно рассматривают Россию и Китай в качестве своих главных врагов и вовсю стараются использовать против них экстремистские силы. Вплоть до терактов 11 сентября 2001 года разведслужбы США оказывали поддержку Аль-Каиде и талибам с тем, чтобы стимулировать выступления уйгуров-мусульман против китайского правительства. Они также использовали движение Талибан для нанесения ущерба союзникам России в Средней Азии. «Цель присутствия американцев в Афганистане, — говорится в статье, — заключается не в уничтожении Аль-Каиды или талибов, с которыми они при необходимости быстро договорятся, а в занятии стратегических позиций, позволяющих нанести удар по России и Китаю».

Но не только левые издания видят скрытый геостратегический характер афганской войны. Британская «The Guardian» (от 11.12.2009) в статье «Реальные ставки в афганской войне» открытым текстом пишет, что когда европейские правительства принимают решения о посылке своих войск в Афганистан, речь идет не только о предотвращении террористических нападений на европейские столицы, для чего надо не дать талибам вновь захватить эту страну. На кон в Афганистане поставлена судьба трансатлантического альянса, энергетическая безопасность и независимость Европы.

Афганистан, по мнению «The Guar-dian», представляет собой важнейший транзитный коридор для энергоресурсов в Центральной Азии, который может соединить богатые нефтегазовыми месторождениями государства , прежде всего Туркменистан, с Аравийским морем и/или с Индийским океаном. Стабилизация в Афганистане — не временная, чтобы оправдать вывод войск, а постоянная — крайне важна для прокладки трансафганского трубопровода из Туркменистана в Индию (этот проект известен по сокращению TAPI) и для обеспечения его гарантированной безопасности.

Сооружение этого трубопровода крайне важно для Европы, — констатирует газета, — чтобы она могла диверсифицировать поставки и снизить свою зависимость от импорта нефти и газа из Персидского залива и из России. Неудача в Афганистане, а следовательно, и в Пакистане будет означать отказ от проекта TAPI. А это, в свою очередь, позволит России восстановить утраченную гегемонию.

Схожей позиции придерживается бывший британский посол Крэйг Мюррей. Он связал войну с американскими и британскими интересами в больших месторождениях природного газа в Туркменистане и Узбекистане. В частности, война связана с защитой интересов компании Unocal в Трансафганском трубопроводе. Президент Афганистана Карзай связан с Unocal через Залмая Хализада, рожденного в Афганистане посланника США. Именно Хализад вместе с Бушем выбрал Карзая, чтобы тот возглавил страну. Американская «Huffington Post» (от 20.12.2009) пишет, что ни для кого не является секретом тот факт, что Вашингтон хочет оставаться в регионе для потенциального стратегического окружения России и Китая, а также для контроля, способного не дать китайцам получить необходимые энергоресурсы, если в будущем эти ресурсы действительно станут причиной для конфликта и соперничества. Американский аналитик Майкл Пэйн пишет на сайте «OpEdNew» (15 .01.2010) , что наращивание американской военной группировки в Афганистане является новой стартовой площадкой для потенциального контроля над пакистанским Белуджистаном. Причина , по которой США положили глаз на Белуджистан и город Кветту, состоит, по мнению Майкла Пэйна, в том, что этот район был определен как ключевой транзитный коридор как для природного газа, так и для нефти. Существуют планы строительства 2-х трубопроводов, которые пройдут через Белуджистан. Один — уже упомянутый TAPI (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия), другой — IPI (Иран-Пакистан-Индия). Против последнего США категорически выступают из-за участия Ирана.

Такие версии причин нынешней войны в Афганистане, безусловно, заслуживают внимания. Но ситуация в Центральной Азии развивается так быстротечно, что заставляет в любые версии вносить серьезные коррективы. Например, бывший консультант ООН и Всемирного банка Андреа Бонцани полагает, что после того, когда 14 декабря 2009 года главы Китая, Туркменистана, Узбекистана и Казахстана с благословения России открыли клапан нового газопровода из Туркменистана в Китай, Запад проиграл 20-летнюю «Великую игру» за природные ресурсы и влияние в Центральной Азии. Теперь Россия и Китай, по мнению Бонцани, будут поддерживать почти абсолютный баланс рычагов в Центральной Азии («World Politics Review», США, от 09.01.2010).

Что касается введения в строй 6 января этого года трубопровода, соединяющего прикаспийскую часть Ирана с огромным газовым месторождением в Туркменистане, то, по мнению многих экспертов, это наносит мощнейший удар по энергетической концепции США на Большом Ближнем Востоке. Одновременно это является насмешкой над политикой США в отношении Ирана.

Аналитики Китая так же внимательно отслеживают ход войны в Афганистане и Пакистане. По мнению «China Review News» (от 29.11.2009), наращивание афганской группировки США и НАТО и взятие под контроль Средней Азии американцами явилось ничем иным, как ударом острого ножа в мягкое и слабое «подбрюшье» России. Главная цель военного проникновения США в страны Средней Азии — взятие этих стран под военный контроль для организации «санитарного кордона» по периметру России, а также взятие под контроль богатых энергоресурсами стран Каспийского бассейна и транспортных коммуникаций, идущих по их территории, для ослабления экономического положения России.

Китайцы, как всегда, «скромны» в оценках, указывая на цели США по отношению к России. При этом не говорят ни о крупнейшем порте Гвадар в Пакистане, куда они вложили уже около 5 миллиардов долларов. Ни об Айнакском медном руднике, в который Китай вложил 3,4 миллиарда долларов. Ни о вложении 500 миллионов долларов в строительство электростанции и железной дороги между Пакистаном и Таджикистаном.

Естественно, когда наращивается военная группировка, проводятся интенсивные боевые действия, а в ответ следует волна возмездия в виде терактов, безопасность всех китайских проектов в Афганистане и Пакистане резко снижается.

Вообще в «черном ящике» Афганистана все воюют против всех и все друг другу оказывают помощь.

Американцам и НАТО нужна реальная победа над Талибаном и Аль-Каидой, нужна стабильность в Афганистане и Пакистане для решения своих нефтегазовых проектов и, одновременно, не нужна стабильность для реализации китайских проектов.

Китайцам нужна стабильность для обеспечения своих проектов, но не нужна стабильность для прокладки трубопровода в Индию (TAPI).

Пакистану нужна стабильность в Афганистане для обеспечения безопасности в стране, особенно ядерных объектов, но не нужна стабильность для прокладки того же трубопровода в Индию — своего извечного противника. Как отмечает известный эксперт по Афганистану Хассан Абасс («Project Sindicate», декабрь 2009), на всех стадиях продолжительного конфликта, который принесли США в этот регион, Пакистан пытался ограничить влияние Индии на Афганистан. Растущее влияние Индии в Афганистане и ее инвестиции беспокоят аппарат национальной безопасности Пакистана. Как для Пакистана, так и для Индии Афганистан рискует превратиться в новую оспариваемую территорию, как Кашмир, где конфликт наносит ущерб обеим странам на протяжении более 60 лет.

Кроме того, Пакистан, являясь сейчас формальным союзником правительства Карзая, может вступить с ним в вооруженный конфликт для решения пограничного спора между Афганистаном и Пакистаном по так называемой «линии Дюранда». Прав Андрей Серенко, когда пишет, что именно перспектива такого конфликта заставляет определенную часть пакистанских силовых элит поддерживать — в той или иной форме — проект Талибана («Афганистан.ру», 02.12.2009).

России нужна военная группировка США и ISAF в Афганистане для защиты своих южных границ и границ своих соседей и, одновременно, та же военная группировка представляет опасность для пользования энергоресурсами Средней Азии.

Можно иметь разные цели и задачи в Афганистане, но при принятии тех или иных решений всегда надо исходить из реальной военно-политической обстановки. В этом и есть задача российской политики и стратегии, если она все же где-то осмысливается и вырабатывается.

Владимир Овчинский

Окончание следует

Адрес публикации: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1264667400

Эксперт выдвигает идею энергетического моста «Ближний Восток-Иран-Россия-Китай»

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

REGNUM: Узбекский эксперт Владимир Парамонов в своем исследовании «Энергетический клуб ШОС и потенциал Ирана: проблемы и рекомендации» выдвигает идею строительства транспортно-энергетического моста «Ближний Восток — Иран — Центральная Азия / Россия — Китай — АТР«, передает корреспондент ИА REGNUM Новости. По его словам, в качестве локомотивного проекта, способного подвести ШОС к следованию долгосрочной линии в своем развитии, представляется рассмотреть идею строительства системы магистральных газо- и нефтепроводов между крупнейшими мировыми производителями углеводородов (Ближний Восток и Иран) и наиболее динамично развивающимися регионами мира (Китай и страны АТР), предусмотрев к тому же возможность ответвления в сторону Европы. Главным объективным препятствием в реализации данного проекта будет горный рельеф на пути транспортировки углеводородов через территорию Ирана, но при соответствующей политической воли и техническом решении это препятствие может быть преодолено.

«Более того очевидно, что однозначно против данного проекта будут выступать США и их ключевые союзники, однако, речь идет о принципиальном изменении хода уже запущенных процессов развития Евразии, а не о следовании в фарватере америкаоонской политики и схемы форматирования глобальных и региональных процессов. На начальном этапе предлагаемая система трубопроводов может проходить по маршруту: «Иран — Туркменистан — Узбекистан — южный Казахстан — СУАР КНР». В дальнейшем возможно увеличение протяженности данного маршрута за счет подключения к нему других (помимо Ирана) стран-поставщиков (из Ближнего Востока) и стран-потребителей (из АТР) углеводородов. Позднее евразийский сухопутный транспортно-энергетический мост может быть продлен и в западном направлении по маршруту «Ближний Восток — Иран — Центральная Азия — Россия — Европа», где Россия уже будет транзитной страной», — отметил узбекский политолог.

Он полагает, что евразийский транспортно-энергетический мост от Ближнего Востока как в сторону Китая, так и в сторону Европы целесообразно прокладывать через Центральную Азию, так как направления в обход региона характеризуются наличием крайне сложного (преимущественно горного) рельефа. Более того в регионе уже существует достаточно развитая система трубопроводов и строится новая: как в российском, так и китайском направлениях.

«Реализацию проекта в принципе можно осуществить по уже отработанному механизму Каспийского трубопроводного консорциума с той лишь разницей, что это будет стратегически на порядок более важный и масштабный проект. Представляется, что его детальную разработку следует осуществлять параллельно с форсированием процессов интеграции нефтегазовых комплексов России и стран Центральной Азии (в рамках ЕврАзЭС). При этом условии Россия автоматически будет полноправным участником всех маршрутов транспортно-энергетического моста, несмотря на то, что на начальном этапе они не будут проходить через российскую территорию», — подчеркнул исследователь.

Он обращает внимание на то, что теоретически транспортно-энергетический мост способен окупить себя в короткие сроки, а главное — составить конкуренцию морским маршрутам. Так наполнение трубопроводов достаточными объемами нефти и газа может быть легко обеспечено, учитывая наличие огромных углеводородных ресурсов на Ближнем и Среднем Востоке (около 3/4 мировых запасов) и одновременно растущих энергетических потребностей Китая, государств АТР и Европы. Тем более, что зависимость Китая и стран АТР от импорта нефти из арабских стран и Ирана будет возрастать и следовательно будет возрастать заинтересованность крупнейших мировых поставщиков и потребителей углеводородов в обеспечении гарантий безопасности их транспортировки.

«Кроме того, транспортировка углеводородов по трубопроводам через территорию Центральной Азии, как представляется, может быть рентабельна. Тот факт, что маршрут пройдет по степным и пустынным районам, а также в относительно теплой климатической зоне, существенно облегчит и удешевит строительство и эксплуатацию всей системы трубопроводов. Тем более, что данный проект эффективно впишется в осуществляемые в Китае работы по формированию трубопроводной системы из СУАР в восточные провинции КНР. Учитывая потенциально высокую экономическую рентабельность, а главное — стратегическую важность системы трубопроводов логично предположить, что значительная часть углеводородных потоков из стран Ближнего и Среднего Востока (или, на начальном этапе — из Ирана) может быть переориентирована на этот маршрут», — считает Парамонов.

По его словам, для реализации проекта необходимо максимально эффективно задействовать механизмы ШОС, тем более что Иран имеет статус наблюдателя в данной Организации. Поэтому именно Иран мог бы претендовать на первоочередное вступление в ШОС в качестве полноправного члена данной организации (или, по крайней мере, на особый формат отношений с ШОС), а также, не исключено, на получение и другой поддержки, в том числе в рамках иранской программы мирного освоения атома. «В целом, транспортно-энергетический мост будет важным и выгодным проектом для всех участников, так как его идея соответствует не только их коммерческим, но и долгосрочным и стратегическим интересам.

С точки зрения интересов России и стран Центральной Азии (де-факто уже «встроенных» в единую транспортно-коммуникационную систему, а также в целом обладающих структурно-технологической взаимозависимостью) это будет означать преодоление периферийности в евразийской (по сути — глобальной) «схеме» добычи и транспортировки энергоносителей, дальнейшее усиление (а не ослабление) этой взаимозависимости. Как результат — существенное перераспределение континентальных (по сути — мировых) потоков энергоресурсов в пользу России и центральноазиатских стран. Помимо этого, евразийский транспортно-энергетический мост исключит возможный конфликт энергетических интересов России с интересами Китая в Центральной Азии», — указывает аналитик.

Он также полагает, что с точки зрения интересов Китая, вышеуказанный евразийский транспортно-энергетический мост придаст существенный импульс промышленному развитию СУАР, обеспечит Китаю и странам АТР альтернативный и беспрепятственный сухопутных доступ к углеводородным ресурсам Ближнего и Среднего Востока, станет дополнительным гарантом стабильности поставок углеводородов в наиболее динамично развивающиеся страны мира в требуемых объемах, в целом сделает их менее зависимым от морских коммуникаций. В свою очередь для стран Ближнего и Среднего Востока это будет означать диверсификацию доступа на традиционные рынки сбыта своих углеводородов, интенсификацию связей с Китаем, а также АТР в целом и кардинальное снижение зависимости от контролируемых США морских маршрутов транспортировки углеводородов. Кроме того, осуществление проекта потребует масштабных и разноплановых работ, что даст большой портфель заказов не только нефтегазовым компаниям стран-членов ШОС, но и главное — смежным отраслям промышленности этих стран (металлургия, машиностроение, металлообработка, синтетические материалы и т.п.). Тем самым, данный проект будет способствовать экономической интеграции в рамках ЕврАзЭС и ШОС, становлению ШОС как экономического блока.

В итоге, крупнейшие мировые производители углеводородов будут втягиваться в орбиту экономического влияния ШОС. Причем, Китай и страны АТР будут импортировать углеводороды Ближнего и Среднего Востока, а Россия и Центральная Азия сохранят свой нефтегазовый потенциал для целей собственного развития и, помимо этого, будут получать прибыль от транзита энергоресурсов (хотя этот коммерческий вопрос здесь непринципиален). Уже сейчас России и странам региона совместно с Китаем и Ираном целесообразно начать обсуждение и лоббирование строительства транспортно-энергетического сухопутного моста в ходе двусторонних и многосторонних консультаций», — заключает узбекский эксперт.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1246008.html

Газовый развод. Многолетние попытки Ашхабада по продвижению проектов географической диверсификации экспорта газа увенчались успехом

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Эксперт Казахстан: Многолетние попытки Ашхабада по продвижению проектов географической диверсификации экспорта газа увенчались успехом. Это ослабит энергетическую привязку Центрально-Азиатского региона к Западу

6 января состоялась церемония ввода в строй построенного менее чем за полгода 30−километрового межгосударственного газопровода Довлетабат-Серахс-Хангеран с проектной мощностью 12,5 млрд куб. м. Новая труба позволит, с учетом мощностей действующего уже более 10 лет газопровода Корпедже-Курткуи, довести объемы поставок туркменского газа в Иран до 20 млрд куб. м ежегодно.

Запуск этой газовой магистрали стал заключительным аккордом диверсификации газового экспорта Туркмении, начавшейся 14 декабря ушедшего года открытием первой линии Трансазиатского газопровода Туркменистан-Китай. Труба была построена при прямом финансировании КНР в рекордные сроки. При этом Ашхабад позаботился о политической составляющей — в мероприятии приняли участие президенты Узбекистана и Казахстана Ислам Каримов и Нурсултан Назарбаев, а также председатель КНР Ху Цзиньтао.

Через неделю после пуска газопровода в Китай нормализовались российско-туркменские отношения в области энергетики: в рамках визита президента РФ Дмитрия Медведева в Ашхабад были достигнуты договоренности о возобновлении поставок туркменского газа в Россию (которые начались 9 января текущего года). По итогам переговоров также было подписано соглашение о совместной реализации проектов по строительству Прикаспийского газопровода (он должен был вступить в строй в этом году, но до сих пор остается виртуальным) и магистрали Восток-Запад (свяжет газовые месторождения северо-востока Туркмении с Каспийским побережьем). Реализация последнего проекта крайне важна для Ашхабада, поскольку обеспечит ему возможность стабильных газовых поставок не только в направлении России, но и Ирана, Китая, Пакистана, Индии.

Отметим, что, несмотря на торжественное открытие газопровода, расценки на поставляемый в Китай туркменский газ все еще обсуждаются. Дело в том, что при расстоянии от туркменских месторождений до китайской границы в 1700 км основные регионы потребления газа находятся в прибрежных провинциях Поднебесной за шесть тысяч километров. Поэтому затраты на транспортировку газа будут значительно выше, чем до Украины или даже Центральной Европы. По некоторым источникам, китайская сторона, воспользовавшись российско-туркменским газовым конфликтом, предлагает значительно более низкую цену, чем европейские потребители. Таких денег, как «Газпром», Пекин Туркмении никогда не даст, но свое требовать будет жестко. В Ашхабаде, осознав, что Китай может стать столь же эксклюзивным клиентом, каким была Россия, похоже, пытаются уравновесить влияние двух главных своих импортеров, сделав шаги навстречу Москве.

Приобретения и потери
Ранее дефицит трубопроводных мощностей подстегивал конкуренцию стран региона за место в трубопроводах «Газпрома». С пуском новых трубопроводов началась реализация новой стратегии развития газовой отрасли, основанной на региональном сотрудничестве. Однако новая энергетическая политика дорого обошлась Туркмении. Из-за катастрофического падения экспорта в минувшем году страна резко снизила добычу: было законсервировано около 150 скважин. В итоге газодобыча в 2009 году составила лишь 38 млрд куб. м (вдвое меньше запланированного). При этом в Россию было поставлено 11,3 млрд куб. м, в Иран — 5 млрд куб. м газа, тогда как в 2008−м экспорт составил 47 млрд куб. м. Эксперты полагают, что на уровень 2008 года по объемам газодобычи страна вернется не раньше 2013 года.

По экспертным оценкам, потери Туркмении составили от 7 млрд до 10 млрд долларов — не менее четверти годового ВВП! Зато бюджет России выиграл 2,5 млрд, а «Газпром» получил 6 млрд долларов дополнительной прибыли за счет роста экспорта своего газа. В 2010 году Ашхабад частично нарастит экспорт за счет практически паритетных поставок газа в трех направлениях — Китая, России и Ирана. Следует отметить, что китайский вектор обозначен не только новой трубой, но и существенными обязательствами по кредитам (целевой кредит только на освоение Южного Иолотаня составляет четыре миллиарда долларов).

В текущем году по новой трубе в Поднебесную планируется поставить около 13 млрд куб. м газа. На проектную мощность в 40 млрд куб. м (из которых 30 млрд куб. м будет добываться китайской CNPC на туркменском месторождении Самандепе, а оставшийся объем экспортных поставок обеспечат Узбекистан с Казахстаном) газопровод должен выйти к концу 2013 года. Китайскими специалистами также построен Самандепинский газоперерабатывающий завод проектной мощностью очистки до 5 млрд куб. м природного газа.

Несмотря на договоренность об экспорте в Россию газа в объеме до 30 млрд куб. м ежегодно, новая контрактная цифра отражает верхнюю планку в зависимости от потребностей на украинском и европейском рынках (полное восстановление спроса на которых даже отъявленные оптимисты ждут не ранее 2012 года). Согласно данным российского ЦДУ ТЭК, поставки туркменского газа «Газпрому» должны составить по итогам 2010 года около 11 млрд куб. м, что почти в четыре раза меньше, чем в 2007-2008 годах. Однако подписанное сейчас соглашение куда выгоднее России, чем прошлогоднее. Так, согласно подписанному в конце 2008 года контракту «Газпром» должен закупать в Туркмении ежегодно около 50 млрд куб. м (две трети от всей добычи). В первом квартале 2009 года по цене 375 долларов за 1000 куб. м, теперь (в условиях резкого падения из-за кризиса цен на газ в Европе) — в значительно меньших объемах и по более низкой, среднеевропейской цене.

Таким образом, российская монополия добилась той же цены реализации, что и для Германии (тем самым у Ашхабада нет причин обращать свой взор к Евросоюзу), а зарабатывать будет на тарифе от прокачки, что при падении спроса на газ весьма неплохо. Но если раньше «Газпром» обходился незначительными инвестициями в добычные и транспортные проекты стран региона, то теперь, чтобы сохранить в регионе позиции сильного игрока, ему придется увеличить объемы и скорость вложения средств в их газовые отрасли.

Предоставляя Ашхабаду транзит в Китай, не забывают о собственных интересах и Астана с Ташкентом. Во-первых, они получат плату за транзит туркменского газа, во-вторых, одновременно готовят собственную инфраструктуру, которая позволит им диверсифицировать экспорт собственного газа и поставлять его излишки в китайскую трубу. Так, после 2015 года Узбекистан планирует довести объемы газового экспорта до 20 млрд куб. м, а для Казахстана открытие второй очереди газопровода в Китай (Бейнеу-Бозой-Акбулак) позволит еще и обеспечить дополнительными объемами западноказахстанского газа свой энергодефицитный южный регион.

Тающий мираж Nabucco
Туркмения вместе с Казахстаном и Азербайджаном рассматривается Европейским союзом и США как потенциальный ключевой поставщик голубого топлива в газопровод Nabucco. Он должен стать альтернативой российским маршрутам. По замыслу Евросоюза труба длиной 3300 км должна пройти по дну Каспийского моря и далее влиться в Nabucco в обход России по маршруту Центральная Азия — Азербайджан-Турция — Болгария — Румыния — Австрия.

Но упреждающая геополитическая и энергетическая стратегия России, отсутствие консенсуса прикаспийских государств по вопросу морских границ, сохраняющаяся неопределенность относительно фактических запасов газа в Туркменистане оставляет эти попытки мало результативными. Более того, европейцы рассчитывали, что по мере сокращения в Средней Азии диктата Москвы освободившееся место займут они, но их быстро опережает Китай.

Поднебесная, агрессивно укрепляя свои позиции в регионе, формирует сферу влияния на рынке энергоносителей Каспийского региона и вступает в прямую конкуренцию с Европейским союзом. Перспективы проекта Nabucco, позиции которого пошатнулись после заключения договоренностей по «Южному потоку», теперь представляются и вовсе призрачными. Изменения, произошедшие в последнее время, практически не оставляют у Ашхабада ресурсов для вхождения в проект Nabucco. Туркменистану только для выполнения экспортных контрактов по существующим газопроводам необходимо 80-90 млрд куб. м газа плюс около 20 млрд куб. м требуется на внутренний рынок. Таким образом, добыча газа в стране должна превысить 100 млрд куб. м.

Безусловно, у Туркмении имеются значительные ресурсы для наращивания его добычи: потенциальные запасы газа Туркмении оцениваются в 22 трлн куб. м, что ставит страну по этому показателю на пятое место в мире. Однако намерение Ашхабада к 2015 году довести объем газового экспорта до 125 млрд куб. м (увеличив его на 150% по сравнению с 2008 годом) практически невыполнимо.

После запуска газопроводов Туркменистан-Китай, Туркменистан-Иран и договоренностей с Россией о возобновлении поставок Ашхабад острой нужды в строительстве газопроводов, в пользу которых агитируют США и Европейский союз, не испытывает, и проект Транскаспийского газопровода (как потенциальная часть проекта Nabucco) потерял для Ашхабада свою актуальность. Иран, действуя в тандеме с Россией, подписав с официальным Баку соглашение о поставках газа в Иран через трубопровод Кази-Магомед — Астара, становится потребителем азербайджанского газа. Таким образом, Европа проигрывает сражение за прямой доступ к газовым ресурсам Каспия, а Россия (даже утратив статус монополиста на туркменский газ) сохраняет свое положение поставщика энергоресурсов номер один для стран ЕС.

Сергей Смирнов, руководитель отдела промышленности «Эксперт Казахстан»
№1-3 (241)/25 января 2010

Постоянный адрес статьи — http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1264376880

Энергофорум пустых труб. Обойти Россию в поставках топлива в Европу становится всё сложнее. Сырьевая база «четвёртого энерготранспортного коридора» стремительно сокращается.

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

FondSK.ru: Запланированный на 14-15 января 2010 г. энергетический саммит в грузинском городе Батуми, не успев начаться, превратился в обычный форум. Накануне открытия предполагалось, что в пятом по счёту с 2006 г. энергосаммите примут участие президенты Грузии, Польши, Украины, Азербайджана, некоторые балтийские лидеры, а также американский спецпредставитель по энергетическим вопросам Ричард Морнингстар, высокопоставленные представители Румынии, Болгарии, Туркмении и Казахстана. Однако главы государств на это мероприятие приехать не сочли нужным, и кворум составляли в основном премьер-министры, а также министры иностранных дел или энергетики.

На Батумском форуме традиционно не присутствовали представители России, поскольку встреча была посвящена обсуждению вариантов альтернативного газоснабжения Европы. Более того, «будет рассмотрена и принята на уровне президентов декларация о принципах энергообеспечения Западной Европы», — обозначил тематику встречи министр энергетики Грузии Александр Хетагури. Ни много ни мало. Государства, играющие мизерную роль в вопросах энергетики, берут на себя тяжкую миссию выработки принципов обеспечения крупнейшего энергетического рынка!

В центре внимания форума традиционно оказалась также тема ослабления энергозависимости от России и возможность поставки каспийских энергоносителей в Западную Европу, минуя российские трубопроводы. Речь идёт о развитии так называемого четвёртого Южного энергетического коридора. Именно в таком контексте обсуждались проблемы строительства и заполнения газопровода Nabucco и нефтепровода Одесса – Броды — Плоцк. Подчёркнутое внимание было также уделено «детищу» этих форумов – вполне мифическому проекту газопровода White Stream («Белый поток»).

Проект данного газопровода является приоритетным в рамках Каспийско-Черноморско-Балтийского энерготранзитного пространства. «Белый поток» по дну Чёрного моря изначально планировался как главный энергопроект недружественного России блока ГУАМ (союз Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии). White Stream является альтернативой Nabucco и предусматривает транспортировку природного газа из Каспийского региона на Украину и в Румынию для дальнейшего газоснабжения Центральной Европы. Маршрут проекта предусматривает транспортировку газа до Супсы (Грузия) по газопроводу Баку – Тбилиси — Эрзурум, а затем в Румынию трубопроводом, который будет проложен по дну Чёрного моря. По данным Министерства энергетики Грузии, пропускная способность газопровода составит 8 млрд куб. м газа в год, после подключения к проекту среднеазиатского газа пропускная способность газопровода White Stream увеличится до 24-32 млрд куб. м в год.

Помимо прочего, в качестве «прорывной», в Батуми была обнародована идея строительства заводов по производству сжиженного газа в грузинских портах и прокладки к ним ответвления от функционирующего газопровода Баку – Тбилиси – Эрзурум. Строительство заводов по производству СПГ в грузинских портах Супса, Батуми и Кулеви и прокладка к ним дополнительной ветки газопровода Баку – Тбилиси – Эрзурум дают возможность, по мнению инициаторов проекта, обеспечить транзит сжиженного газа танкерами через черноморские порты Грузии и продавать его на мировых рынках с минимумом риска для стран-производителей.

Стоит отметить, что все обсуждаемые проекты предполагают достаточно серьёзные углеводородные ресурсы, которыми страны-участницы форума, за исключением Туркменистана, Казахстана и Азербайджана, не обладают. Три добывающих государства, безусловно, заинтересованы в поставках своего топлива в Европу, однако ситуация в последний год складывается отнюдь не в пользу обсуждавшихся в Батуми проектов.

Спрос на газ в странах ЕС в связи с кризисом сократился в столь значительной мере, что поставил под вопрос целесообразность любых дополнительных маршрутов газоснабжения, тем более таких экзотических, как «Белый поток». Падение спроса на газ в странах Евросоюза по итогам 2009 года составит в среднем 5–7%, что явится рекордным за всю историю европейской газовой отрасли. Только благодаря заложенному в долгосрочные контракты принципу take or pay (бери или плати) российскому Газпрому удалось ограничить сокращение своего экспорта в ЕС 10,3 процентами вместо предполагавшихся ранее 20%. В таких условиях можно говорить, очевидно, о каких-то перспективах российского проекта «Южный поток», да и то в плане замены украинского транзита, а не в смысле расширения объёма поставок. Понимая предопределённость в вопросе газопроводного обеспечения Старого Света топливом, участники Батумского саммита упомянули в декларации «Южный поток». В том плане, что реализация этого проекта, в котором заинтересованы Россия, Италия и страны Южной Европы, затрагивает экологические и экономические интересы стран, в него не входящих. Давление в данном вопросе, по мнению эксперта Российского института стратегических исследований Аждара Куртова, может быть оказано на Турцию, политика которой все больше идёт вразрез с линией Брюсселя. В день открытия Батумского форума состоялась встреча премьера Турции Реджепа Тайипа Эрдогана с российским премьером В. Путиным, итогом которой стала, как выразился официальный представитель Газпрома С. Куприянов, «принципиальная договоренность о том, что турецкие компании встают в один ряд с нашими стратегическими партнерами, Германией и Италией».

И даже в случае восстановления спроса (пока неочевидного) любые альтернативные российским маршрутам проекты доставки газа в ЕС с восточного направления сталкиваются с отсутствием газа для заполнения труб. «Звездный проект» Брюсселя – Nabucco – все больше теряет шансы найти ресурсное обеспечение.

Серьёзно осложнились планы обеспечить стартовые объемы газа для Nabucco за счёт ресурсов Азербайджана. Недавно «Независимая газета» приводила мнение руководителя Центра нефтяных исследований Азербайджана Ильхама Шабана о том, что в 2009 году Азербайджан впервые столкнулся с проблемой экспорта своего газа. По его словам, в начале прошлого года в связи с очередной российско-украинской «газовой войной» взоры Запада обратились к Азербайджану. Однако дальше намерений дело не пошло, не были определены объемы закупок Европой азербайджанского газа, и в основном из-за того, что не удалось решить вопрос транзита азербайджанского газа через территорию Турции. «В течение года не раз актуализировался также проект Nabucco, но сейчас о нем вроде подзабыли. В результате Госнефтекомпания Азербайджана подписала в последнем квартале сразу два контракта на поставки газа – с российским Газпромом и Ираном. Западное же направление так и остается под сомнением», – считает Шабан. Как следствие, падают темпы роста газодобычи, что особенно сказывается на эффективности проекта «Шах-Дениз». В частности, Азербайджан уже не первый год откладывает санкцию на начало реализации второй стадии этого проекта, предполагающей добычу на экспорт 16 млрд куб. м газа.

Разочарованный туманными перспективами западного экспортного направления и обхода РФ Баку приступил к реализации второй стадии программы диверсификации маршрутов экспорта своих газовых ресурсов. С 1 января Россия стала третьей страной, вслед за Турцией и Грузией, приобретающей природный газ у Азербайджана. Контракт о купле-продаже азербайджанского газа на 2010–2014 гг. был подписан в октябре минувшего года между ГНКАР и Газпромом. Первоначально он предусматривал поставки не менее 500 млн куб. м газа в год, однако недавно ГНКАР приняла решение об увеличении экспорта в 2 раза – до 1 млрд куб. м в год. Параллельно с этим Баку ведет интенсивные переговоры с Ираном о продаже еще 500 млн куб. м газа.

В последние недели фактически развеялись надежды на подключение Туркмении к проекту Nabucco. Диверсификация экспортной политики Ашхабада имеет чётко выраженный «восточный вектор» и оставляет «за бортом» проблемы энергообеспечения Европы. Туркмения экспортирует свой газ в трех направлениях. В середине декабря 2009 г. была сдана в эксплуатацию магистраль в Китай, а в начале января состоялся пуск второго трубопровода Туркмения – Иран и возобновились поставки газа в РФ. В итоге на экспорт уйдет более 90 млрд куб. м туркменского газа. С учётом внутреннего потребления, составляющего около 20 млрд куб. м, туркменские экспортные обязательства достигают свыше 110 млрд куб. м. По заявлениям туркменской стороны, эта планка может быть легко перекрыта, но за последние 15 лет не был достигнут даже уровень 1991 года – 76 млрд куб. м, не говоря уже о его превышении. Более того, с прекращением экспорта в Россию в апреле прошлого года Туркмения резко снизила добычу и законсервировала около 150 скважин. И теперь стоит первоочередная задача восстановить прежний объем добычи. Большинство экспертов сходятся в том, что на уровень 2008 года она вернётся не раньше 2013-го. В настоящее время в стране добывается порядка 70 млрд куб. м газа и 10 млн тонн нефти в год.

Даже в случае подтверждения огромных запасов газа в стране, имеются серьезные технологические преграды для реализации амбициозных экспортных планов Ашхабада. Туркменистан вполне способен нарастить объёмы добычи, однако 75% газа содержат конденсат и тяжелые углеводородные газы. В таком виде его в распределительные сети подавать нельзя, однако мощности заводов по подготовке газа, которые составляют примерно 85 млрд куб. м в год, становятся «узким местом» экспортной программы.

Даже эти примитивные подсчеты должны были бы прекратить бесконечные обсуждения перспектив Nabucco. К тому же существуют серьёзные проблемы с финансированием проекта, а также далек от решения вопрос статуса Каспийского моря, без определения которого строительство Транскаспийского газопровода для поставок из Туркменистана юридически невозможно. Запуск газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан — Китай вызвал в Брюсселе всплеск сомнений по поводу надежд на туркменские ресурсы. «Евросоюз явно упустил время для получения доступа к туркменскому газу, Китай опередил нас», – цитировала 17 января «Независимая газета» неназванного чиновника Еврокомиссии. Однако, похоже, слишком многие стремятся увеличить политический (и не только) капитал на теме трубопроводного обхода России. «Существует повод для уверенности в том, что Nabucco будет по-прежнему доминировать в повестке дня конференций и мастер-классов вокруг каспийской говорильни – однако будет ли он когда-нибудь построен»,- задается вопросом Директор энергетических программ влиятельного французского Института международных отношений Уильям Рамсей.1

Вот и вместо саммита руководителей государств форум в Батуми превратился, по сути, в очередной экспертный круглый стол без серьёзных результатов. «Среди участников нет людей, которые принимают ключевые решения, скорее это консультативный формат. Вопрос и в том, чего будет больше — политики или энергетики», — цитирует газета «Время Новостей» мнение грузинского политолога И. Хаиндрава. Энергетикой, похоже, там и не пахло. Зато политика правила бал, как и на всех предыдущих встречах такого рода. Потому и проекты, на них обсуждавшиеся, остаются на бумаге.
Игорь ТОМБЕРГ

— руководитель Центра энергетических и транспортных исследований Института востоковедения РАН, профессор МГИМО МИД России.
______________________1 «There is room for confidence that Nabucco will continue to dominate the conferences and workshop of the Caspian chattering class — but will it ever be built?» William C. RAMSAY, Director of the Ifri Energy Program

А.Шустов: Центральная Азия: энергетическая дезинтеграция

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ЦентрАзия: Несмотря на то, что окончательный распад Единой энергетической системы (ЕЭС) Центральной Азии (ЦА), которым вполне мог завершиться 2009 год, еще не произошел, государства региона уже активно к нему готовятся. Киргизия и Таджикистан активизировали реализацию проектов строительства крупных гидроэлектростанций в верховьях трансграничных рек, а также собственных ЛЭП, которые позволят им обойтись без центрально-азиатского энергокольца. Протесты Узбекистана, опасающегося критического изменения водно-энергетического баланса, как правило, игнорируются, а предложения по проведению международной экспертизы проектов строящихся ГЭС отодвигаются на длительную перспективу. Одновременно в региональной энергетике усиливаются позиции Китая, использующего глобальный кризис для укрепления своих позиций в инфраструктурных отраслях экономики ЦА.

Первым о планах по выходу из Единой энергосистемы Центральной Азии в конце сентября 2009 г. заявил Узбекистан. Свое нежелание оставаться в составе региональной ЕЭС Узбекистан объяснил нежеланием бесплатно передавать электричество из Туркменистана в Таджикистан, испытывающий нехватку электроэнергии в зимний период. В рамках ЕЭС переток электроэнергии из одной страны в другую является бесплатным, Узбекистан же хотел бы получать за это деньги. Демарш Узбекистана аналитики связали с планами Таджикистана по строительству Рогунской ГЭС, вызывающей резкие протесты со стороны Ташкента. Однако вслед за Узбекистаном о намерении выйти из центрально-азиатской ЕЭС заявил и Казахстан, энергетики которого в качестве причины указывали на несанкционированный отбор Таджикистаном электричества. В конце октября киргизские СМИ сообщили, что Казахстан вышел из ЕЭС, оставив в ее составе только Жамбылскую и Чимкентскую области, а 1 декабря появилась информация о том, что энергокольцо покинул и Узбекистан. Однако в дальнейшем оказалось, что обе республики не выходили из состава Единой энергосистемы и она пока продолжает работать в прежнем режиме.

Тем не менее Киргизия и Таджикистан, которые окажутся наиболее пострадавшими от ликвидации ЕЭС странами, активно готовятся к ее вероятному распаду. Киргизия с началом 2010 г. заметно активизировала усилия по достройке Камбаратинской ГЭС-2, причем ее главным партнером по этому проекту является Китай. Так, в ходе визита в КНР главы Центрального агентства КР по развитию, инвестициям и инновациям Максима Бакиева главной темой переговоров стало участие китайской стороны в достройке Камбаратинской ГЭС-2. По информации киргизского информационного агентства «24kg», Бишкек рассчитывает на содействие КНР в проведении проектных работ и поставке оборудования для второго и третьего гидроагрегатов Камбаратинской ГЭС-2. Пикантности в сложившуюся ситуацию добавляет тот факт, что первый гидроагрегат этой ГЭС был поставлен ранее из России.

О том, что Китай сегодня заинтересован в реализации на территории Киргизии крупных энергетических проектов, свидетельствует заявление заместителя министра коммерции КНР Чень Цзяня. По его словам, «Кыргызстан и Китай могут уже сейчас начать сотрудничество в проектах по строительству Камбаратинской ГЭС-2 и модернизации Бишкекской ТЭЦ, причем сделать технико-экономическое обоснование обоих проектов и представить их на рассмотрение сторон надо как можно быстрее». Для скорейшего осуществления проектов Киргизия, по словам М. Бакиева, в ближайшее время предоставит Экспортно-импортному банку Китая все необходимые документы.

Конечной целью реализации всех этих энергетических проектов, по словам президента Киргизии Курманбека Бакиева, является не только преодоление начавшегося два года назад энергетического кризиса, но превращение республики в крупного регионального экспортера электроэнергии. Прекращение веерных отключений электричества должно прекратиться в 2010 году, а к поставкам электроэнергии в соседние страны Киргизия приступит в течение одного — двух лет.

Кроме того, во время переговоров между ОАО «Национальная электрическая сеть Кыргызстана» и китайской компанией «Тибиан Электрик Компании» (TBEA) было подписано соглашение по проекту строительства ЛЭП «Датка — Кемин», которая позволит обеспечить передачу электроэнергии внутри республики, минуя центрально-азиатское энергетическое кольцо. Общая стоимость проекта составит 342 миллиона долл. США. Примечательно, что кредит на его реализацию будет предоставлен по линии Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а офис компании TBEA, которая будет заниматься его реализацией, расположен в непосредственной близости от границ Киргизии – в столице Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая Урумчи. Выбор объектов для капиталовложения свидетельствует об интересе КНР к ключевым инфраструктурным отраслям, которые позволяют ему существенно нарастить свое экономическое и политическое влияние в граничащих с ним странах Центральной Азии.

В отличие от Киргизии реализация проекта Рогунской ГЭС в Таджикистане складывается пока не столь благополучно. Если не предоставленный до сих пор кредит на строительство Камбаратинской ГЭС-1 в размере 1,7 млрд долл. Россия все же обещала выделить, то с достройкой Рогунской ГЭС никакой определенности пока нет. После того, как достигнутые в 2004 г. с «Русалом» договоренности по строительству станции были сорваны из-за нежелания Таджикистана продавать ему алюминиевую компанию «Талко», а также разногласий по поводу высоты плотины, этот проект находится в подвешенном состоянии. Более того, учитывая опыт функционирования принадлежащей «Интер РАО ЕЭС» Сангтудинской ГЭС-1, перед которой Таджикистан к концу прошлого года накопил большие долги, Москва, похоже, вообще сомневается в целесообразности реализации таких проектов на территории республики. Сомнения внушает и резко отрицательная позиция соседнего Узбекистана, мнение которого в глазах российского политического истеблишмента остается достаточно весомым.

В итоге Таджикистан решил самостоятельно достраивать Рогунскую ГЭС, разместив ее акции среди населения. Компания по размещению акций началась 6 января. Механизм их размещения носит добровольно-принудительный характер. В органы власти, различные государственные учреждения и частные компании спущена разнарядка, в которой указано, какое количество акций обязаны купить их сотрудники. Акции выпущены на общую сумму 1,4 млрд долл., которых, как предполагается, хватит на то, чтобы запустить первую очередь Рогунской ГЭС к 2012 г. По данным таджикской информационной службы «Авеста», в Душанбе на протяжении первого дня сумма проданных акций составила около 18,3 млн долл., в Согдийской области – 4,7 млн долл. Сотрудниками центрального аппарата МИДа, посольств и консульств за границей к 11 января было куплено акций на сумму около 380 тыс. долл. Как отмечают аналитики, несмотря на бедность населения, теоретически требуемую сумму в Таджикистане собрать можно. Главное, чтобы эти деньги действительно пошли на строительство станции, так как сбор средств проводился и на строительство Сангтудинской ГЭС-1 и ГЭС-2, однако контрольные пакеты их акций в итоге были проданы России и Ирану. Кроме того, нерешенной пока остается проблема достройки остальных гидроагрегатов, на строительство которых собранных у населения денег уже точно не хватит.

Рост «энергетического сепаратизма» в Центральной Азии, наметившийся еще до распада Единой энергосистемы региона, неизбежно усилится с окончанием ее функционирования. Можно ожидать дальнейшего усугубления противоречий между Узбекистаном, с одной стороны, и Таджикистаном и Киргизией — с другой, позиции и интересы которых во многом противоречат друг другу. В эти конфликты неизбежно будет вовлечена и Россия, уже являющаяся владельцем Сангтудинской ГЭС-1 в Таджикистане и планирующая профинансировать строительство Камбаратинской ГЭС-1 в Киргизии. Как следствие, конфликтный потенциал водно-энергетических противоречий на территории Центральной Азии в ближайшее время будет нарастать.  Александр ШУСТОВ

Миф о «Набукко»: жадность, заблуждения и 11,4 миллиарда долларов

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В Вашингтонстане еще остались нефтяные зомби времен Буша, по-прежнему шатающиеся по опустошенной рецессией местности и бездумно бубнящие свою каспийскую мантру: «Счастье – это многочисленные трубопроводы» — если только, конечно, они ведут на Запад и в обход России с Ираном. Недавно они добавили к своему словарю новое слово «Набукко» и, что еще хуже, укусили ряд чиновников администрации Обамы и гостящих в Вашингтоне европейских политиков, которые вступили в их ряды.

Их мышление остается несколько затуманено первобытными воспоминаниями о «расплывчатой математике» Буша, так как статистика по поводу «Набукко» противоречива, если не сказать больше. Вице-президент государственной нефтяной компании Азербайджана SOCAR Эльшад Насиров угрожает начать продавать азербайджанский природный газ, который на сегодняшний день является единственным прогнозируемым источником наполнения «Набукко», азиатским странам, если Европа вновь отложит строительство трубопровода.

Строительство трубопровода длиной 2050 миль, впервые предложенное в 2002 году, предварительно назначено на начало следующего года. Предполагается, что строительство будет закончено к 2014 году. При растущей стоимости, изначально оцененной в 11,4 миллиарда долларов, «Набукко» станет самым дорогим из когда-либо построенных трубопроводов. Стоимость его строительства уже более чем в три раза превышает стоимость нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан длиной в 1092 миль. Привлечение столь значительной суммы во время мировой рецессии потребует от участников очень большой веры.

Даже предположив, что сторонникам «Набукко» удастся собрать кружок простофиль, ой, простите, инвесторов с глубокими карманами, единственным обещанным объемом для предполагаемой пропускной способности «Набукко» в 31 миллиард кубометров ежегодно, являются объемы с будущего оффшорного месторождения Шах-Дениз, разрабатываемого Азербайджаном на Каспии. Объем производства на этом месторождении прогнозируется в размере 8 миллиардов кубометров в год. Даже если Шах-Дениз и будет обеспечивать поставки в «Набукко», текущая обещанная пропускная способность подразумевает дефицит в 23 миллиарда кубометров, что ведет нас к вопросу о том, чей именно природный газ будет транспортировать «Набукко», особенно если SOCAR откажется гарантировать поставки, а геополитика Вашингтона не подразумевает участия России или Ирана в этом проекте? В этом случае вся пропускная мощность «Набукко» может оказаться незадействованной.

Для тех, кто знаком с историей торговли энергоресурсами на постсоветском пространстве, нефтепровод Одесса-Броды, длиной в 419 миль и стоимостью в 500 миллионов долларов, построенный в 2001 году, являет собой предостережение по поводу строительства трубопроводов, не имеющих гарантий поставок. Украинское правительство необдуманно профинансировало строительство трубопровода, идущего из черноморского порта до польской границы, без иностранных инвестиций, несмотря на то, что у него не было твердых обещаний поставок ни от одного из государств-производителей нефти. После того, как трубопровод оставался неиспользованным в течение трех лет, в 2004 году Киеву пришлось неохотно согласиться на транспортировку по нему российской нефти, идущей с севера на юг, на экспорт из Одессы, вместо того, чтобы перекачивать нефть с юга на север, на центральноевропейские рынки, как предполагалось изначально.

Ситуацию с «Набукко» также осложняют различающиеся транзитные и ценовые стратегии стран, через которые пройдет трубопровод. Основным географическим препятствием, влияющим на успех «Набукко», является тот факт, что, даже если (как утверждают некоторые горячие сторонники «Набукко») консорциуму удастся убедить Туркменистан поставлять в трубу свой природный газ, морское дно Каспийского моря до сих пор не разграничено между пятью государствами, граничащими с этим водоемом. Этот вопрос остается неразрешенным спустя 18 лет после того, как развал СССР отменил двусторонние советско-иранские соглашения 1920 и 1941 годов, посвященные вопросу водам материковой отмели. Строительство трубопровода по морскому дну, право собственности на которое в данный момент оспаривается, обогатит юристов, занимающихся морским правом, но мало кого еще.

Вопрос соперничающих претензий на воды и морское дно Каспийского моря нельзя списать на педантизм. В июле 2001 года Иран отправил военные самолеты и боевой корабль, чтобы припугнуть два азербайджанских исследовательских судна, нанятых BP, и заставить их покинуть месторождение Алов-Араз-Шарг, которое по утверждению Азербайджана находится в его секторе Каспийского моря, однако Иран оспаривает это заявление. Крайне маловероятно, что Россия и Иран останутся безучастными, в то время как на Каспии строят подводный трубопровод, исключающий их участие.

Надежды на то, что туркменский газ заполнит свободные пропускные мощности «Набукко», является еще одной попыткой выдать желаемое за действительное. В прошлом месяце газопровод, соединяющий прикаспийские месторождения Туркменистана с китайской провинцией Синьцзян, был открыт в присутствии президентов Китая, Туркменистана, Казахстана и Узбекистана. В этом году по новому газопроводу будет перекачано 13 миллиардов кубометров газа, к концу 2011 года этот объем должен вырасти до 30 миллиардов кубометров, а к 2013 году он составит более 40 миллиардов кубометров, по сути, забрав себе любой прирост туркменского производства, который может случиться в обозримом будущем. Любые поставки газа из Казахстана, что является еще более удаленным проектом, столкнутся с теми же географическими ограничениями в том, что касается Каспийского моря, в то время как «Газпром» впитывает в себя излишки казахской газодобычи.

Что приводит всех, кроме самых заблуждающихся еврократов и вашингтонских аппаратчиков, к неудобныму вопросу из области «расплывчатой математики»: какое же из пяти прикаспийских государств – Азербайджан, Иран, Казахстан, Россия или Туркменистан – будет ежегодно поставлять в «Набукко» 31 миллиард кубометров газа?

Но проектом «Набукко» правит сложная неразбериха жадности, европейских внешнеполитических стратегий и продолжающейся веры, являющейся бредовым наследием администрации Буша, в то, что каспийские энергоресурсы почему-то «принадлежат» Западу, и, более того, что и Россия, и Иран услужливо отступят в сторону, в то время как западный капитализм проводит в жизнь еще одну энергетическую инициативу, затмевающую нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан.

Европейский интерес к «Набукко» усиливается неприятным осознанием того, что с 1991 года Европа все больше и больше зависит от поставок российского газа, и на сегодняшний день 40 процентов европейского газового импорта поставляется российской государственной монополией «Газпром». Так как Москва по-прежнему в основном полагается на свою восточноевропейскую сеть трубопроводов, построенную в советские времена, ежегодные зимние споры между Москвой и Киевом по поводу тарифов на поставки и транспортировку газа, глубоко травмировали Брюссель и привели к тому, что европейцы начали исступленные поиски альтернатив в отчаянной попытке добиться энергетической безопасности. Трубопровод «Набукко» должен транспортировать каспийский и среднеазиатский газ через Турцию и государства Балканского полуострова в Австрию, в обход как России, так и Украины.

Эта ситуация может лишь ухудшиться со временем, так как Европейская комиссия прогнозирует, что потребление газа в ЕС вырастет на 61 процент по сравнению со своим текущим уровнем в 502 миллиарда кубометров в год до 815 миллиардов кубометров к 2030 году.

Таким образом, навязчивая реклама «Набукко» является ответом на молитвы еврократов. Пайщиками консорциума «Набукко» являются австрийская OMV, венгерская MOL, болгарская Bulgargaz, румынская Transgaz, турецкая Botas и немецкая RWE. Каждой фирме принадлежит 16,7 процента акций. Стоит заметить, что ни у одной из участвующих в концорциуме стран нет своего собственного производства газа.

Есть один потенциальный поставщик, который может сделать проект «Набукко» успешным, но для Вашингтона его кандидатура неприемлема: речь идет об Иране. Иран владеет 16 процентами мировых запасов газа, больше – только у России. Вашингтон много раз четко давал понять, что выступает против участия Ирана в «Набукко». В прошлом месяце специальный посол США по энергетическим вопросам в Евразии Ричард Морнингстар (Richard Morningstar) заявил: «Мы постоянно говорим, что, по нашему мнению, Иран не может стать частью каких-либо новых проектов в Южном коридоре».

В ответ, выступая после заседания совместной экономической комиссии Ирана и ОАЭ, прошедшего в Тегеране 8 декабря, министр иностранных дел Ирана Манучхер Моттаки едко заметил: «Мы и не знали, что европейцы доверили американцам принимать решения по поводу трубопровода». Затем Моттаки угостил европейцев еще одной дозой реальности, заявив: «Разговоры о трубопроводе «Набукко» без участия Ирана не приведут ни к чему, кроме как к трубопроводу без газа». Замечания Моттаки прозвучали в унисон со словами российского премьер-министра Владимира Путина, заявившего в марте, что «Набукко» нереалистичен без участия Ирана.

У «Набукко» есть и свои местные критики. Азербайджанский политолог Ильгар Велизаде заметил, что высокая стоимость «Набукко», составляющая по последним прогнозам от 11,8 до 13,1 миллиарда долларов, делает проект просто несостоятельным в контексте текущего глобального финансового кризиса. В результате Велизаде считает, что менее дорогостоящий трубопровод «Посейдон», который мог бы доставлять природный газ с месторождения Шах-Дениз в Италию, был бы более важен для Европы, Азербайджана и Турции, чем «Набукко».

Рассуждают ли азербайджанцы всерьез или просто блефуют, надеясь вызвать поток инвестиций в «Набукко»? Страхуя свои ставки, Баку уже исследует альтернативные рынки для своего газа. 26 декабря президент государственной компании SOCAR Ровнаг Абдуллаев заявил, что хотя по условиям контракта от 14 октября поставки азербайджанского газа в Россию в 2010 году должны были составить 500 миллионов кубометров, его компания решила удвоить поставки до 1 миллиарда кубометров. Хотя это лишь малая доля объемов, обещанных «Набукко», российский «Газпром» уже дал понять, что будет рад купить любые дополнительные объемы азербайджанского газа по мировым ценам.

«Набукко» пока держится, благодаря все более устарелым идеологическим опасениям времен администрации Буша, которая продвигала строительство трубопроводов, обходящих и Россию и Иран, питаемым страхами Брюсселя по поводу украино-российский ценовых споров, способных прервать поставки. Тем временем, Москва, без сомнения, будет проталкивать вперед свои газопроводы «Северный поток» и «Южный поток», чтобы попытаться убедить Европу в том, что российские трубопроводы, идущие в обход Украины, способны покончить с обеспокоенностью по поводу энергетической безопасности.

Желание зомби было исполнено. Каспийские энергоресурсы теперь действительно текут по новым многочисленным трубопроводам. Единственная проблема для волшебников с Уолл-стрит и из лондонского Сити состоит в том, что трубопроводы эти, в основном, ведут на восток, в Китай. Что же касается «Набукко», то, как по-азербайджански будет «дорогая никчемная вещь, дитя трубы Одесса-Броды»? 

Джеймс Стэффорд (James Stafford)

Оригинал публикации: The Myth Of Nabucco: Greed, Delusion and $11.4 Billion

Афганистан: Первый ход в великой шахматной игре за контроль над центральноазиатскими ресурсами

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ:  Хотя в основных американских СМИ об этом и не пишут, между  США и Китаем идет очень напряженная борьба, призванная определить, какое из государств обеспечит себе господствующее присутствие в Центральной Азии. Эти два экономических гиганта, ослабевающая Америка и быстрорастущий Китай, прекрасно понимают, что их экономическое будущее полностью зависит от их способности заполучить критически важные ресурсы: в случае США речь, в основном, идет о нефти, в то время как Китаю нужны и нефть, и природный газ.

Центральноазиатский регион, о котором идет речь, богат природным газом и нефтью и включает в себя Индию, Пакистан, Афганистан, Китай, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан и другие страны. Граничащая с регионом Россия и Иран также являются ключевыми игроками. Транспортировка этих жизненно важных ресурсов по действующим и планируемым трубопроводам лежит в центре борьбы за определение того, кто будет контролировать их в будущем. Чтобы оценить масштаб этой борьбы, мы должны начать с рассмотрения стратегии, проводимой США в Афганистане и Пакистане в связи с более глобальным задачами в Центральной Азии.

Наше президент говорит о наращивании в Афганистане, но это является лишь начальной стадией в общей стратегии, проводимой Америкой в Центральной Азии. Реальное наращивание последует по мере того, как США все больше расширяют свои военные действия, чтобы укрепить свое присутствие в Пакистане. США оказывают постоянное давление на пакистанское правительство, чтобы получить для своих войск возможность усилить боевые действия против мятежников, расположившихся рядом с афганской границей в Южном Вазиристане, а также в других районах, контролируемых талибами.

С неохотного разрешения пакистанских военных, США также увеличивают использование беспилотников в отдаленных районах Пакистана. Однако, очевидно, этого им недостаточно, и теперь люди, управляющие программой беспилотников, хотят расширить область ее деятельности на крупнейшую провинцию Пакистана Белуджистан и ее крупнейший город Кветту. Если руководство Пакистана позволит это очень агрессивное и ошибочное использование беспилотных самолетов в своих городах, они откроют дверь для массированных гражданских беспорядков, которые могут привести к внутренней катастрофе.

Итак, становится ясно, куда ведет наращивание г-на Обамы. Нет сомнений, что все эти операции в Афганистане и растущее давление на правительство Пакистана предвещают, что Америка вступит в очередную войну в суверенном государстве. Также очевидно, что Обама уже полностью перенял доктрину превентивной войны, озвученную Бушем: эта доктрина предполагает необходимость нанесения ударов в границах любого государства, где, по мнению США, находятся «враги».

Существующие трубопроводы в Центральной Азии могут транспортировать на рынки лишь долю потенциальных нефтяных и газовых ресурсов. Центральноазиатские страны и Иран стремятся продавать больше нефти и газа. США, Европа, Россия, Индия, Пакистан и Китай стремятся больше покупать. Единственное, что ограничивает желаемую транспортировку нефти и газа – это строительство новых трубопроводов. Именно в этом суть этой великой шахматной игры, и именно поэтому США и НАТО находятся в центре всех событий.

Причина, по которой США положили глаз на Белуджистан и город Кветту, состоит в том, что этот район был определен как ключевой транзитный коридор, как для природного газа, так и для нефти. Существуют планы строительства двух трубопроводов, которые пройдут через Белуджистан. Одним из них является трубопровод ИПИ (Иран-Пакистан-Индия), против которого США категорически выступают из-за участия Ирана. Второй – это поддерживаемый США трубопровод ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). К сожалению, талибские племена в Афганистане не очень-то склонны у сотрудничеству, и именно поэтому их необходимо усмирить. Однако, это проще сказать, чем сделать.

В Белуджистане Китай предоставил финансы и экспертов для строительства глубоководного морского порта в Гвадаре, который предоставляет Китаю транзитный терминал для импорта сырой нефти из Ирана и Африки в китайскую провинцию Синьцзян. Этот стратегический порт, вкупе с железными и автомобильными дорогами, соединяющими Пакистан с Афганистаном и среднеазиатскими странами, даст Китаю важный выход на центральноазиатские рынки и доступ к местным энергоресурсам. США пытаются противостоять этим шагам Китая любым возможным способом, так как имеют свои собственные, конкурирующие интересы в регионе.

Китай также ведет энергичные переговоры о покупке природного газа в странах Средней Азии, что недавно привело к запуску трубопровода длиной в 1833 километра, соединяющего газовые месторождения в Туркменистане, Узбекистане и Казахстане. К 2013 году китайские города Шанхай, Гуангжоу и Гонконг будут получать из этих стран значительные объемы газа. Это можно считать громовым поражением США, чьи конкурирующие предложения были отвергнуты.

Так что если кто-то еще думает, что наращивание в Афганистане предназначено для нанесения поражения талибам и остаткам аль-Каиды, время еще раз задуматься. Наращивание в Афганистане является новой стартовой площадкой для потенциального контроля для Белуджистаном. Угроза превращения Ирана в крупного игрока из-за его нефтяных и газовых ресурсов и желание Китая укрепиться в этом регионе должны быть нейтрализованы любой ценой.

Мы находимся лишь на начальной стадии новой главы в этой великой шахматной игре, в которой США сходится с Китаем в борьбе за господство в сфере мировых полезных ископаемых, в основном нефти и газа, на многие годы вперед. До сих пор Китай использовал дипломатию и переговоры по всему миру и держался подальше от участия в войнах. В свою очередь США инициировали войны и оккупацию Ирака и Афганистана, чтобы достичь своих целей, заплатив при этом умопомрачительную цену.

Мы будем слышать все больше и больше сообщений о различных набегах в Пакистан; использование беспилотных самолетов значительно усилится, а компания Blackwater (переименованная в XE) уже начала активно готовить секретные операции в столице Пакистана Исламабаде. Никто не знает, будут ли войска США и/или НАТО проводить набеги в Пакистан, но если это произойдет, ситуация может стать по настоящему катастрофической.

То, что я описываю – вовсе не надуманные теории. Все это хорошо задокументировано – но не в западной прессе, а в крупнейших азиатских СМИ. Издание Asia Times, чья штаб-квартира находится в Гонконге, пристально следит за этой великой шахматной партией. В этой части света ни для кого не секрет, что на самом деле происходит и почему.

На данный момент Китай побеждает в этой игре, благодаря своей видимой способности использовать дипломатию для обеспечения себя жизненно важными ресурсами. Опасность состоит в том, что США, вместо того, чтобы использовать дипломатию, преданы идее использовать военные «увещевания» для достижения своих целей. Проведение столь агрессивной военной стратегии в регионе, где расположены четыре ядерные державы – Россия, Китай, Индия и Пакистан – переводит эту игру в крайне опасную стадию. Майкл Пэйн (Michael Payne)

Оригинал публикации: Afghanistan: only the first move in the grand chess game for control of Central Asian resources

Россия, Китай и Иран перекраивают схемы энергетических отношений («Asia Times», Гонконг)

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:China, Политика

ИноСМИ: В среду был введён в строй трубопровод Довлетабад—Сарахс—Хангиран, соединяющий северную, прикаспийскую часть Ирана с огромным газовым месторождением в Туркмении. Это событие вполне могло остаться незамеченным на фоне нестройных воплей, поднятых западными СМИ вокруг «апокалипсиса», якобы постигшего исламистский режим в Тегеране.

В смысле ситуации с безопасностью в регионе это событие будет иметь серьёзные последствия. Всего за три недели Туркмения переориентировала весь экспортируемый ею газ на Китай, Россию и Иран. Теперь срочной нужды в строительстве газопроводов, в пользу которых агитировали США и Европейский союз, Туркмения не испытывает. Уж не слышим ли мы тихий отзвук симфонического оркестра в составе России, Китая и Ирана?

182-километровый трубопровод, соединяющий Туркмению с Ираном, начнёт свою работу скромно, пропустив через себя всего восемь миллиардов кубических метров туркменского газа. Ежегодная пропускная способность его, однако, составит двадцать миллиардов кубометров, что обеспечит газом весь прикаспийский регион Ирана и позволит начать вывозить производящийся на юге страны за границу. Взаимные интересы прекрасным образом соблюдаются: Ашхабад получает гарантированный рынок сбыта в шаговой доступности, север Ирана — возможность жечь газ, не боясь зимнего дефицита, Тегеран — излишки на экспорт, Туркмения — возможность открывать новые трансиранские маршруты доставки газа на мировые рынки, а Иран, воспользовавшись своим превосходным географическим положением, становится узловой точкой для туркменского экспорта.

На наших глазах развивается новый сценарий регионального энергетического сотрудничества, который положит конец схеме «большой нефти». Россия традиционно лидирует, Китай и Иран следуют её примеру. Россия, Иран и Туркмения занимают соответственно первое, второе и четвёртое место в мире по запасам газа, а Китай в новом веке гарантированно станет крупнейшим его потребителем. Для США это крайне важно в глобально-стратегическом плане.

Туркменско-иранский трубопровод словно стал насмешкой над политикой США в отношении Ирана. США угрожают ввести против Ирана новые санкции и утверждают, что Тегеран «всё больше и больше оказывается в изоляции». Но президентский самолёт Махмуда Ахмадинежада беспрепятственно вылетел в турне по Средней Азии и благополучно приземлился в Ашхабаде, где его пассажир был встречен алой ковровой дорожкой, и по итогам встречи с туркменским коллегой Гурбангулы Бердымухаммедовым образовалась новая экономическая ось. «Принудительная» дипломатическая стратегия Вашнгтона не принесла плодов: Туркмения с её валовым внутренним продуктом в 18,3 миллиарда долларов, бросает вызов единственной в мире сверхдержаве (ВВП 14,2 триллиона долларов) и, что самое характерное, делает это с равнодушным видом.

Это ещё не всё. Тегеран, как утверждается, договорился с Анкарой о транзитной доставке туркменского газа в Турцию по уже построенному трубопроводу, длиной в 2577 километров, соединяющему Тебриз (северо-запад Ирана) с Анкарой. Турция проводит независимую внешнюю политику и желает стать узловым пунктом снабжения Европы энергоносителями, а значит, Европа, возможно, проиграет сражение за прямой доступ к ресурсам Каспия.

Во-вторых, Россию, судя по всему, не волнует, что Китай пользуется топливно-энергетическими ресурсами Средней Азии. Потребность Европы в энергоносителях из России снизилась, и среднеазиатские страны пробуют выходить на китайский рынок сбыта. С точки зрения России Китай не отбирает их энергоносители (будь то энергоносители, предназначенные для экспорта или же для внутреннего потребления). Россия уже обеспечила себе достаточно мощное присутствие в среднеазиатском и прикаспийском регионах, чтобы не беспокоиться из-за возможной нехватки энергии.

Главное для России — не потерять своё положение поставщика энергоресурсов номер один для Европы. Итак, покуда среднеазиатские страны не испытывают потребности в строительстве новых транскаспийских трубопроводов (что активно пропагандируют США), Россия ничего не имеет против.

Во время своего недавнего визита в Ашхабад российский президент Дмитрий Медведев нормализовал российско-туркменские отношения в области энергетики. Восстановление связей с Туркменией — это большое достижение для обеих стран. Во-первых, ранее застопорившиеся отношения в значительной степени возобновились, так что теперь Туркмения будет поставлять России до тридцати миллиардов кубометров газа ежегодно. Во-вторых, как выразился Медведев, «впервые в истории российско-туркменских отношений поставки газа будут производиться на основе ценовой формулы, абсолютно соответствующей условиям на европейском рынке газа». Российские комментаторы отмечает, что «Газпром» нашёл для себя невыгодным покупать туркменский газ, и если Москва решила платить за него высокую цену, значит, она решительно настроена не позволить использовать его каким-то другим способом, в первую очередь — пустив его через проектируемый и пользующийся поддержкой США газопровод Nabucco.

В-третьих, что бы ни утверждали западные пропагандисты, Ашхабад не видит в китайском трубопроводе замены «Газпрому». Ценовая политика России такова, что «Газпром» для Ашхабада является незаменимым клиентом. Цена, по которой туркменский газ будет поставляться в Китай, пока обсуждается, и с российским предложением она конкурировать просто не может.

В-четвёртых, Россия и Туркмения вновь подчеркнули свою готовность строить трубопровод вдоль берега Каспийского моря в направлении России с пропускной способностью в тридцать миллиардов кубометров. Очевидно, Россия намеревается закрепить за собой ещё больше газа из Средней Азии, в частности, из Туркмении (и Казахстана).

В-пятых, Москва и Ашхабад договорились о совместном строительстве трубопровода, ведущего с востока на запад и объединяющего все газовые месторождения Туркмении в единую сеть таким образом, чтобы по всем трубопроводам, ведущим в Россию, Иран и Китай, мог направляться газ с любого из этих месторождений.

Визит Медведева в Ашхабад на фоне усиливающегося натиска США в Средней Азии оказал серьёзное воздействие на ситуацию с безопасностью в регионе. На совместной пресс-конференции с Медведевым Бердымухаммедов указал, что видение региональных процессов, в особенности в среднеазиатском и прикаспийском регионах, у России и Туркмении в общем и целом одинаковое. Туркменский лидер подчеркнул, что обе страны осознают невозможность обеспечения безопасности одной страны за счёт другой. Медведев выразил согласие с наличием сходства или даже единодушия между двумя странами в вопросах, связанных с безопасностью, и подтвердил свою готовность к совместной работе. Дипломатическая стратегия США, преследовавшая целью обойти Россию, отпихнуть Китай и изолировать Иран, провалилась. Теперь Россия планирует получать вдвое больше азербайджанской нефти, что ещё сильнее отдалит Баку от роли поставщика для Nabucco. Действуя в тандеме с Россией, Иран тоже становится потребителем азербайджанского газа. В декабре официальный Баку подписал соглашение о поставках газа в Иран через трубопровод Кази-Магомед—Астара (1400 км).

Общая идея состоит в том, что проекты South Stream и North Stream — российских трубопроводов, по которым будет снабжаться север и юг Европы, — теперь приобрели некоторую дополнительную необратимость. С пути к реализации North Stream убраны последние препятствия, его строительство в экологическом аспекте одобрила Дания (в октябре), Финляндия и Швеция (в ноябре) и, наконец, Германия (в декабре). Строительство трубы начнётся весной.

Двенадцатимиллиардный проект, совместно организованный «Газпромом», немецкими E.ON Ruhrgas и BASF-Wintershall и голландской транспортной фирмой Gasunie, пойдёт в обход стандартных, восходящих ещё к советским временам маршрутов через Украину, Польшу и Белоруссию, а именно — через Выборг, порт, расположенный на северо-западе России, потом 1220 километров по дну Балтийского моря и к немецкому порту Грайфсвальду. Первый сегмент проекта, с пропускной способностью в 27,5 миллиардов кубометров в год, будет достроен в следующем году, а к 2012 году его пропускная способность удвоится. С появлением North Stream сильно изменится геополитическая ситуация в Евразии, а также схемы трансатлантических и российско-европейских отношений.

Безусловно, 2009 год оказался поворотным годом в «энергетической войне». Китайский трубопровод, торжественно введённый в строй президентом Ху Цзиньтао 14 декабря; нефтяной терминал близ российского дальневосточного города Находки, открытый 27 декабря российским премьер-министром Владимиром Путиным (его будет обслуживать гигантский нефтепровод стоимостью в двадцать два миллиарда долларов, ведущий с недавно открытых месторождений в Восточной Сибири в Китай и прочие страны азиатско-тихоокеанского региона); наконец, иранский трубопровод, открытый Ахмадинежадом 6 января, — всё это практически уничтожает сложившуюся схему энергетических отношений в Евразии и Прикаспийском регионе.

Новый 2010 год начался на новой, очень интересной ноте. Смогут ли Россия, Китай и Иран скоординировать свою стратегию в будущем или хотя бы гармонизировать свои конкурирующие интересы?

Посол Бхадракумар служил дипломатом в иностранной службе Индии, работая, в частности, в таких странах, как СССР, Республика Корея, Шри-Ланка, Германия, Афганистан, Пакистан, Узбекистан, Кувейт и Турция

Оригинал публикации: Russia, China, Iran redraw energy map

Запад проиграл в Центральной Азии («World Politics Review», США)

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

ИноСМИ: В прошлом месяце Запад официально проиграл новую «Великую игру». 20-летнее соревнование за природные ресурсы и влияние в Центральной Азии между США (при поддержке ЕС), Россией и Китаем теперь подошло к концу, причем игра окончилась в пользу последних двух. Поражение Запада стало уже очевидным в свете медленного прогресса трубовопровода Nabucco и стратегической переориентации центральноазиатских республик в направлении России и Китая. А два недавних события утвердили поражение.

14 декабря прездент Китая Ху Цзиньтао и главы государств Туркменистана, Узбекистана и Казахстана открыли клапан нового газопровода, который будет транспортировать туркменский природный газ из ультрасовременной УПГ в Самандепе в провинцию Синьцзянь на западе Китая, в город Хоргос. Трубопровод, разработанный китайским государственным энергетическим гигантом CNPC, имеет пропускную способность 40 миллиардов куб. м и простирается почти на 1 250 миль через территории четырех государств.

3 декабря предприятие получило благословление со стороны российского премьер-министра Владимира Путина, который заявил, что Москву устраивает тот факт, что туркменский газ будет идти на Восток, в Китай. Слова Путина подчеркнули значимость китайско-российского энергетического сотрудничества, которое существенным образом продвинулось и теперь формирует новую политическую экономику энергетики в Центральной Азии и не только. В подписанном 13 октября соглашении два государства обязуются создать основу для долгосрочного партнерства на базе совместных исследований месторождений в России и третьих странах, а также дешевых займов китайских банков в российский энергетический сектор, хотя сложные вопросы тарификации и остаются пока нерешенными.

Вскоре после этого Россия достигла крупных успехов и сама по себе. 22 декабря на встрече в Ашхабаде, где также присутствовали высокопоставленные лица Газпрома и Туркменгаза, российский президент Дмитрий Медведев и президент Туркменистана Гурбангулы Бердыммухамедов положили конец газовому конфликту между двумя государствами. Конфликт разразился в апреле, когда туркменские власти обвинили Газпром в подрыве трубопровода, который транспортировал туркменский газ в Россию. Они заявляли, что это было сделано Россией для того, чтобы избежать покупки дорогого туркменского газа в период низкого спроса.

Кроме возобновления экспорта, предусмотренного на начало 2010 года, визит Медведева также привел к подписанию важных документов по стратегическому сотрудничеству в сфере энергетики и строительства, которые предусматривают углубление и расширение 25-летнего соглашения, подписанного двумя странами в 203 году. Дополнения к существующим контрактам были сделаны, и Газпром согласился приобретать туркменский газ по цене, примерно равной цене для европейского рынка, исключая, таким образом, стимул для каспийской республики обращать свой взгляд к Евросоюзу и международной энергетической промышленности.

Поскольку Туркменистан уже экспортирует более 70 миллиардов куб.м газа ежегодно и, вероятно, даже не обладает достаточными ресурсами для выполнения текущих обязательств, маловероятно, что страна будет стремиться к заключению новых сделок. Точно так же и Казахстан, другой крупный поставщик природных ресурсов в регионе, удовлетворен своими контрактами с Россией и Китаем. Президент Нурсултан Назарбаев недавно заявил, что он одобрит лишь иностранные инвестиции из стран и компаний, которые захотят сотрудничать в рамках его авторитарного плана по индустриализации.

Вряд ли такое развитие событий поставит под угрозу западную энергетическую безопасность. Европейские поставки газа даже не пострадают от каких-либо масштабных долгосрочных срывов, поскольку спрос будет удовлетворен за счет строящихся российских трубопроводов Nord Stream и South Stream, а также за счет проекта Nabucco с его ближневосточными поставками газа.

Однако, новый расклад повлечет за собой устойчивые последствия для региона, поскольку трубопроводы не просто транспортируют нефть и газ. Они также создают долгосрочную взаимозависимость между государствами, и в значительной степени обуславливают методы правления и стратегическое позиционирование в соответствующих странах. То есть, Россия и Китай будут поддерживать почти абсолютный баланс рычагов в Центральной Азии, что по сути представляет собой управляемое совместное господство, кондоминиум.

Причем в таком исходе виноват сам Запад. Невзирая на совместные с Россией и Китаем региональные интересы — начиная от разоружения и заканчивая истреблением терроризма и торговли наркотиками, — США и Евросоюз почти не изъявляли желания пойти на уступки, договориться с Москвой и Пекином по поводу центральноазиатских вопросов. В сфере энергетики цели западной политики нерешительно колебались между попытками полностью деполитизировать отрасль, с помощью таких законных инструментов как Энергетическая хартия, и предоставлением американским и европейским корпорациям дирижистской поддержки на основе неуместного допущения о том, что их технологическое превосходство обеспечит более привлекательные условия для центральноазиатских лидеров. С другой стороны, Россия и Китай разработали инновационные ответы посредством серии двусторонних сделок и с помощью институциональной структуры Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Кроме того, Запад недооценил гибкость российской системы рычагов и «мягкой силы»  в регионе и драматически переоценил привлекательность своей «нормативной власти». Настаивая на вопросах типа демократия и права человека (что не только ни на что не повлияло, но и испугало местные властные элиты), Запад сам повысил привлекательность Пекина с его строгой приверженностью принципу невмешательства во внутренние дела другого государства.

Сегодня Центральная Азия стоит в самом низу повестки Барака Обамы. В первый год правления его администрации США не сделали ничего, лишь только подтвердили свою номинальную поддержку проекту Nabucco. Однако, будет очень неумно оставить богатый ресурсами регион на перекрестке Европы, Азии и Ближнего Востока, регион, соседствующий с такими горячими точками как Афганистан, Иран и Кавказ. Возможность привязать Центральную Азию к Западу посредством энергетической торговли на сегодняшний день иссякла, однако американским политикам стоит перестать игнорировать положение дел в регионе и пренебрегать им.

Андреа Бонцанни — аспирант Института международных отношений и развития в Женеве. Он работал консультантом в ООН и Всемирном банке, а сейчас является аналитиком по энергетической политике в Итальянском центре турецких исследований. 

Оригинал публикации: For the West, ‘Game Over’ in Central Asia

Сложные эволюции в раскладе сил («Asia Times», Гонконг). Китай на Каспии постепенно превращается в игрока, с которым приходится считаться

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

ИноСМИ: В том, что касается разработки и использования энергоресурсов бассейна Каспийского моря, Китай постепенно превращается в игрока, с которым приходится считаться. Вкупе с давно сложившимся пересечением региональных интересов России, Европы и США это должно послужить напоминанием о динамично меняющейся ситуации в регионе, хотя о динамике этой легко забыть в период кажущейся стабильности, как было, например, в позднесоветскую эпоху.
В то же время появление новой силы в регионе становится доводом в поддержку неизменности основной схемы отношений, вокруг которой выстраиваются все остальные, то возникающие, то снова идущие на убыль; возможно также, что этот процесс развивается циклически, и присутствие китайского фактора может позволить нам вычислить эту цикличность.
Две схемы двусторонних отношений в сфере энергетики: между Казахстаном и Россией и между Туркменией и Россией — сложились настолько давно и имеют настолько большое значение, что есть все основания говорить о треугольнике Казахстан—Россия—Туркмения как о фундаменте развития среднеевроазиатской геоэкономики, точнее, её энергетического аспекта. Именно так дело и обстоит, вот только отношения между Казахстаном и Туркменией пока не прояснились, хотя им ещё предстоит выразиться в сотрудничестве вокруг газопровода в Китай.
Разработка месторождений углеводородного топлива в Средней Азии и Закавказье шла независимо друг от друга, хотя и со сходной хронологией. И всё же, несмотря на явную беспорядочность повседневной жизни региона в последние полтора десятилетия, определённые «тенденции», а то и «логика» в ней просматривается, складывается определённая картина из повторяющихся и накладывающихся друг на друга элементов.
Так, в последние шестнадцать лет в истории развитии энергетической отрасли прикаспийского и среднеазиатского регионов и в истории её связи с Закавказьем можно обнаружить три фазы. Первая, длившаяся с 1993 по 1998 годы, — фаза «кипения»; вторая, с 1999 по 2004, — «успокоения», а третья, с 2005 по 2010, — фаза «глубокого течения».
Существование треугольника Казахстан—Россия—Туркмения есть неоспоримый факт, и здесь есть смысл заметить, что, как установили в 1990-х годах специалисты по социологии сетей, динамика развития отношений в треугольниках, или триадах, качественно отличается от развития любой системы, состоящей из суммы двусторонних отношений (диад).
Сложилось так, что во всех трёх вышеперечисленных фазах «локомотивом» развития становилась ещё одна сила, «четвёртый пик». В период с 1993 по 1998 гг. это были США, с 1999 по 2004 — Европейский Союз или, по крайней мере, некоторые входящие в него государства и их энергетические флагманы (BP в случае с Великобританией, Eni — с Италией), а с 2005 по 2010 гг. — Китай. Каждый из этих дополнительных игроков взаимодействовал с «первоначальной тройкой» по-особенному, то есть в каждый период складывались особые триады развития.
В первую фазу четвёртым игроком, действовавшим в дополнение к обычному треугольнику Казахстан—Россия—Туркмения, были США, и это привело к возникновению треугольника Казахстан—Россия—США, что ярко проявилось в идее строительства газопровода специально для экспорта тенгизской сырой нефти.
Американские оффшорные терминалы в Мексиканском заливе стали первым предполагаемым пунктом назначения танкеров, гружённых казахской нефтью.В те же годы посольство США в Алма-Ате, бывшей тогда столицей Казахстана, сыграло важнейшую роль в процессе реструктуризации Россией и Казахстаном Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), благодаря чему, собственно, и удалось построить трубопровод.
В то время заинтересованность в Туркмении со стороны Запада была исключительной прерогативой США, работавших над улучшением ситуации с оплатой ввозимого Украиной туркменского газа, а также впервые начавших тогда пытаться выступить посредником по проекту туркмено-азербайджанского транскаспийского трубопровода. В 1990-х гг. движущей силой в строительстве трубопровода были американские компании (GE Capital, Bechtel, PSG). Но отношения в треугольнике США—Казахстан—Туркмения не развивались.
В период с 1999 по 2004 гг. Евросоюз стал «четвёртым пиком» фундаментальной среднеазиатской энергетической триады, так как после провала американского проекта в начале уходящего десятилетия туркменским газом заинтересовались страны ЕС. Последняя инициатива ЕС, выдвинутая немецкой компанией RWE, была связана именно с установлением связи между Туркменией и Азербайджаном и наследовала тому, неудавшемуся проекту.
Триада ЕС—Россия—Казахстан проявила себя в том, что европейцы и русские заинтересовались месторождением Кашаган и некоторыми другими месторождениями в территориальных водах Казахстана в Северном Каспии. Отметим, впрочем, что интерес исходил не от собственно Евросоюза, а от отдельных стран альянса и от ведущих нефтяных компаний этих стран.
Триада ЕС—Туркмения—Казахстан проявилась в неудачном проекте транскаспийского газопровода и некоторых других проектах, до сих пор лежащих «в столе»; до известной степени продолжениями этого проекта можно назвать идею доставки сопутствующего газа из Казахстана в Азербайджан, а также проект казахско-каспийской транспортной системы, предназначенной для кашаганской, а то и для тенгизской нефти.
Наконец, наступила третья фаза, продлившаяся с 2005 по 2010 год; здесь «четвёртым пиком» выступил Китай.
Функционирование триады Китай—Туркмения—Россия осложняется противоречиями между Китаем и Россией из-за туркменского газа, а точнее, между нереализованным российским проектом прикаспийского трубопровода и строящимся газопроводом, который соединит Туркмению с Китаем.
Триада Китай—Казахстан—Россия тоже осложнена противоречиями, проистекающими, в частности, из соперничества между Китаем и Россией за право выкупить канадскую фирму Petrokazakhstan (ранее — Hurricane Hydrocarbons).
Petrokazakhstan контролировал участок трубопровода, необходимый Китаю для завершения тенгиз-синьцзянского нефтепровода, который является продолжением трубопровода, соединяющего восток Казахстана с Китаем. О его строительстве договорились в конце 1990-х, и после длительных переговоров, на которых обсуждались вопросы реализации проекта, он вошёл в строй.
Наконец, отношения в триаде Китай—Туркмения—Казахстан определяются газопроводом, спроектированным на основе двустороннего китайско-казахского проекта и ныне строящимся на территории Туркмении, идущем дальше через Узбекистан и Казахстан в направлении Западного Китая. Там он будет соединён с «восточно-западным» китайским трубопроводом, уходящим к побережью Тихого океана. Преследуя сою цель Пекин построил этот трубопровод в этом десятилетии даже в убыток себе.
Таким образом, появилась возможность выделить три периода «эпигенетического» развития (в том смысле, что каждый последующий период «вырастает» из предыдущего), начиная с основы — это трёхсторонние российско-туркмено-казахские отошения — и переходя к США, ЕС и Китаю как исполнителям роли «четвёртого пика», двигавших развитием всей сети в целом.
Термин «бурление», «успокоение» и «глубокое течение» относятся именно к этим фазам. Говоря конкретнее, «бурление» относится к процессу возникновения после самоликвидации советского государства новых возможностей установления схем международных отношений в самопроизвольном порядке, без характерных для биполярного мира «холодной войны» иерархических ограничений.
В сфере развития энергетики в евроазиатском регионе это означало, что период с 1993 по 1998 гг. был отмечен преимущественно идеями разведки месторождений и добычи ресурсов и строительства газопроводов. Период «успокоения», длившийся с 1999 по 2004 год, отмечен обретением некоторыми из этих проектов собственной жизни и движения их в сторону реального воплощения, при том, что многие другие проекты погибли или же (возможно) впали в коматозное состояние. Наконец, на период «глубокого течения» (2005-10 гг.) пришлось начало функционирования и процветания некоторых, обретших жизнь проектов. Другими словами, три перечисленные фазы можно считать периодами зарождения, самопроизвольного развития и зрелости.
Теперь, если попробовать заглянуть в будущее, то огромная масса исследований, в том числе и проводившихся независимо и с применением чётко различающихся методов прогноза, наводит на мысль о том, что международные отношения как сеть примерно в начале 2040-х начнут претерпевать очередную радикальную трансформацию. Другими словами, это случится примерно через тридцать два года, по прошествии срока, примерно вдвое превышающего продолжительность рассмотренного выше периода.
Встаёт вопрос: не является ли только что рассмотренный период сам по себе всего лишь периодом «бурления», то есть первой фазой некого процесса, который и перейдёт в трансформационную фазу в начале 2040-х?
Если это так, то сейчас мы находимся на стадии «успокоения» текущего цикла развития системы международных отношений, в том числе и международной геоэкономики и её энергетического сектора. Если нынешняя стадия продлится около шестнадцати лет, то за ней, вероятно, последует новая фаза «глубокого течения», которая продлится ещё столько же времени, а по её прошествии наступит пресловутое начало 2040-х с возможным трансформационным хаосом, соответствующим по качеству и размаху временам окончания «холодной войны». Конечно, сейчас описать подобные перемены невозможно, так как их природа будет зависеть от хода развития системы, в том числе от геоэкономико-энергетического фактора в промежуточный период.
С этой перспективы можно и, возможно, нужно рассматривать наступающую «фазу успокоения» в энергетической отрасли евроазиатской геоэкономики, так как она предлагает широкий и ценный контекст для рассмотрения вопросов и решений непосредственной актуальности в отношении жизненно важных ресурсов региона и их использования в отдалении от него (от газопроводов Nabucco и South Stream до White Stream, трансанатолийского нефтепровода Самсун—Джейхан и многих других). Оставайтесь на связи.

Оригинал публикации: A delicate dance of power