Метка:Узбекистан

Саммит ШОС в Екатеринбурге и энергетическое наступление Китая к Каспию

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Фонд стратегической культуры: Состоявшийся 16 июня очередной саммит Шанхайской Организации Сотрудничества в Екатеринбурге ещё долго будет обсуждаться в политических и экспертных кругах. Наверняка большинство суждений будут витать вокруг выдвинутой на саммите идеи создания в рамках ШОС собственной наднациональной валюты. На наш взгляд, при всей «сенсационности» этой новости, она тем не менее не стоит затраченного на неё внимания. Пока нет никаких необходимых и достаточных доказательств того, что самая сильная в экономическом отношении страна ШОС – Китай — действительно пойдет этим путём. Да и опыт подобных начинаний на пространстве СНГ не добавляет оптимизма.

Мы можем долго искать солидный смысл в основном документе, принятом на саммите — Екатеринбургской Декларации глав государств-членов ШОС. Однако более продуктивным будет сравнение отдельных положений этой Декларации с практикой, которую мы наблюдаем в регионе Центральной Азии.

Пункт 5-й Декларации сформулирован патетически: «Государства-члены ШОС, отмечая ключевое значение энергетики для успешного развития экономики и создания благоприятных предпосылок для улучшения качества жизни граждан своих стран, заявляют о своей решимости и далее продвигать взаимовыгодное сотрудничество в этой области на основе равноправия, в целях обеспечения эффективного, надежного и экологически безопасного энергоснабжения».

А теперь посмотрим как на практике безусловный лидер ШОС – Китай — реализует свои энергетические планы в регионе. В качестве примера приведём две ситуации. Первая — наращивание участия Китая в добыче углеводородов в Казахстане. В 90-е годы прошлого века Казахстан широко открыл свои недра для американских, английских, французских, итальянских компаний. Причём условия заключённых с ними контрактов в большинстве случаев были явно невыгодными и даже кабальными для Казахстана. Большая часть доходов уходила новым партнёрам Казахстана, в то время как последние не несли серьёзных обязательств по подписанным контрактам, в частности в отношении соблюдения экологических норм. Не последнюю роль в этом сыграл фактор коррупции, поразившей казахстанское руководство, включая и его высших лиц (пример — известное дело «Казахгейт»). Казахстану грозило превратиться в очередную страну третьего мира, служащую сырьевым придатком высокоразвитых государств.

Курс казахстанского руководства вполне устраивал Запад, поскольку этот курс решал не только задачу экономического плана – получения западными компаниями сверхприбылей, но и соответствовал политическим целям западных держав – оторвать Казахстан от России и не допустить возрождения в новой форме объединения бывших советских республик.

Однако по мере укрепления экономического и социально-политического положения в Казахстане, когда существенно уменьшились риски внутренней дестабилизации за счет разгрома казахстанской оппозиции и ирредентистских славянских организаций, на фоне стремительного роста цен на углеводороды на мировых рынках в начале нынешнего столетия, руководство Казахстана сочло свои прежние подходы устаревшими. Новые условия подвигли Казахстан к пересмотру ранее заключенных соглашений, и, в частности, была провозглашена задача установления контроля государства над нефтегазовым сектором.

Астана стала постепенно менять национальное законодательство по недропользованию и охране окружающей среды с целью сделать иностранные компании более уступчивыми к требованиям Казахстана и одновременно инициировала конфликт с итальянской компанией Эни – оператором самого перспективного нефтяного месторождения Казахстана – Кашаган на шельфе Каспия. Подрядный участок Эни на казахстанском секторе Северного Каспия включает кроме Кашагана также месторождения Актоты, Кайран и Каламкас. При этом формальной основой выдвинутых к иностранным партнёрам претензий стало несоблюдение последними ранее оговоренных сроков пуска месторождения в строй, то есть получения так называемой большой нефти.

Казахстан внёс изменения в Налоговый кодекс, закон «О недрах и недропользовании», законодательство об экологии, касающиеся деятельности иностранных инвесторов. Законодательные новации предусматривали закрепление за государством прав на половину доли в каждом новом проекте и на вторичных рынках, запрет перепродажи лицензий на недропользование в течение двухлетнего периода после оформления прав собственности, ужесточение контроля со стороны министерства по защите окружающей среды, обязательное требование по привлечению хозяйствующими иностранными структурами «казахстанского содержания», а также возможность использования ссылки на необходимость обеспечения национальной безопасности как обоснования для отказа в предоставлении лицензий на недропользование.

Особо обратим внимание на термин «казахстанское содержание», под которым понимается не просто увеличение доли Казахстана в уставном капитале консорциумов, разрабатывающих определенные проекты. Иностранные партнеры Казахстана обязаны ориентироваться в своей работе на использование ресурсов Казахстана. Например, по оборудованию и материалам должно закупаться не менее 30-50%. Работы и услуги – не менее 90%. По кадрам – около 90%. По состоянию на май 2009 года в 144 контракта такие обязательства казахи уже внесли.

Реализация государственных интересов Казахстана в нефтегазовой отрасли в институциональном плане была возложена на национальную компанию «КазМунайГаз». Последняя по состоянию на осень 2008 года контролировала 18% в сфере добычи нефти в республике, 80% ее транспортировки, половину переработки и только около 6% розничной продажи нефтепродуктов. Ещё в прошлом году по многим признакам было видно, что президент Казахстана старался усилить позиции компании «КазМунайГаз». Согласно имеющимся данным, «КазМунайГаз» располагает запасами нефти и газа в 615 миллионов тонн, однако большая часть из них считается трудноизвлекаемыми, а, кроме того, пик добычи на многих месторождениях был уже пройден. Естественно, что в такой ситуации «КазМунайГаз» был кровно заинтересован в увеличении своих нефтегазовых активов, чего он и пытался добиться при помощи государственной бюрократии, помогающей провести корректировку ранее заключенных контрактов.

Власти Казахстана организовывали откровенный нажим на иностранные фирмы, понуждая последних соглашаться на изменение ранее установленных контрактов. Так поступили с канадской компанией «PetroKazakhstan», которая была вынуждена постоянно выплачивать крупные штрафы за экологические нарушения и временно останавливать производство, пока её руководство не согласилось продать Казахстану определённую долю в осуществляемых проектах. Внешне сделано это было красиво: канадцы продали свой бизнес новому владельцу – CNPC International Ltd., а последний «уступил» в пользу «КазМунайГаз» 33% в нефтеперерабатывающем предприятии «PetroKazakhstan» и 50% в дочерней компании «Казгермунай».

Схожие по характеру действия казахстанское правительство использовало против британской компании «BG Group», вытесняя её из Северо-Каспийского проекта и против консорциума «Aqip KCO», осваивающим крупнейшее месторождение Кашаган. Правда, в последнем случае после длительной борьбы, сопровождавшейся обвинениями в адрес руководства Казахстана в «ресурсном национализме», Астана решила не обострять ситуацию и пошла на компромисс. Консорциум за 1,78 миллиарда долларов согласился увеличить долю «КазМунайГаза» в СРП с 8,3% до 16,8%. Суть претензий казахстанской стороны формально сводилась к несогласию с переносом начала промышленной добычи на месторождении Кашаган на 2011 год и одновременным увеличением проектных затрат с 57 до 136 миллиардов долларов.

Первоначально в русле отмеченных выше целей руководство Казахстана действовало и в отношении одного из трех НПЗ Казахстана – Павлодарского, расположенного рядом с границей России и технологически ориентированного на переработку российской нефти. В январе 1997 года завод был приватизирован, и государственный пакет был передан на условиях договора концессии в управление американской компании «CCL Oil Ltd». Однако через несколько лет договор был досрочно расторгнут по инициативе правительства Казахстана, а пакет в 51% акций передан ОАО «Мангистаумунайгаз». Впоследствии компания нарастила свой пакет до 58%, при этом 42% в акционерном капитале Павлодарского НПЗ владело государство.

Затем национальная компания «КазМунайГаз» приобрела у индонезийской «Central Asia Petroleum» 51% «Мангистаумунайгаза» и, соответственно, получила контроль над заводом. Российский же Газпром безуспешно пытался купить 49% акций «Мангистаумунайгаза». Власти Казахстана предпочли России Китай. 16 апреля 2009 года стало известно, что в условиях кризиса во время визита Н.Назарбаева в Пекин Казахстан занял у Китая 10 миллиардов долларов. Китайская компания CNPC приобрела 50%-ную долю в «Мангистаумунайгазе», заплатив за это 1,4 миллиарда долларов. Детали этой сделки до конца не известны, но в Астане утверждают, что из сделки был исключен Павлодарский НПЗ, который перейдёт в собственность «КазМунайГаза». В то же время «Мангистаумунайгаз» эксперты оценивают в 3,6 миллиарда долларов. Эта компания располагает 36 месторождениями, из которых 15 разрабатываются. По оценкам экспертов, на балансе «Мангистаумунайгаза» имеются запасы нефти в 1,32 миллиарда баррелей. Можно уверенно предположить, что условием продажи «Мангистаумунайгаза» Китаю, а не Газпрому стало предоставление упомянутого выше китайского кредита Казахстану.

То есть руководство Казахстана, тесня на рынке углеводородов западных партнёров и не идя навстречу российским, одновременно сдаёт свои позиции Китаю. Уже треть добываемой в Казахстане нефти принадлежит китайским компаниям, а это более 20 миллионов тонн в год. Приобретение китайской CNPC активов казахстанского «Мангистаумунайгаза» усиливает позиции КНР и ослабляет позиции России и Запада в казахстанском ТЭКе. Китай становится обладателем значительных ресурсов, позволяющих ему скорректировать нефтяную стратегию Казахстана в свою пользу. Заверения же властей Казахстана о стремлении вернуть себе контроль над топливным сектором экономики на этом фоне не выглядят убедительными.
 Второй пример энергетической политики Китая в регионе Центральной Азии касается страны, которая формально не входит в ШОС. Но это обстоятельство не делает китайскую политику продвижения к ресурсам Каспийского региона менее сдержанной. Речь идёт о Туркменистане. 

Долгое время темой дискуссий в Ашхабаде был проект строительства газопровода «Туркменистан — Китай – Япония», протяжённостью 6,4 тысячи километров. Проект предполагал строительство газопровода в течение 10 лет и отличался дороговизной (11 миллиардов долларов, из них стоимость морского участка – около 1,7 миллиардов долларов). Возможно, по этой причине, а также из-за изменившейся в XXI веке энергетической политики Китая, восточное направление вероятных поставок туркменского природного газа было «модернизировано». А именно: вариант прокладки трубы в Японию перестал рассматриваться, а конечной точкой трубы стал Китай. 

Много лет с участием Китайской национальной нефтегазовой корпорации (КННК) и компании «Эксон Туркменистан (Амударья) Лимитед» проводились исследования углеводородного потенциала перспективных площадей на туркменском побережье Амударьи. Целью этих изысканий являлся расчёт экономической целесообразности тогда ещё гипотетического проекта восточного газопровода. Геофизические исследования проводились на всём правобережье Амударьи. На подступах к Кызылкумам в 2000 году был открыт ряд новых газовых месторождений, в частности, на площади «Гарагой». 

По данным компании «Exxon», проект дальнемагистрального трубопровода из Туркменистана в Китай мог стать реалистичным лишь в том случае, если по нему подавать не менее 30 миллиардов кубометров газа в год. Однако в этот объём, как считали специалисты, мог войти и газ с западных территорий Китая. Туркменистан же должен был гарантировать ежегодную поставку в течение 25 лет 33 миллиардов кубометров газа (с учётом 3 миллиардов кубометров для обеспечения работы компрессорных станций). 

Китайский фактор стал одним из центральных во внешней политике Туркменистана примерно с 2006 году. К этому времени между двумя странами уже были подписаны 36 межгосударственных соглашений. В Туркменистане было зарегистрировано 37 инвестиционных проектов с участием китайских компаний на общую сумму 382,6 миллионов долларов и 360 миллионов юаней. 

Важнейшим событием 2006 года для Туркменистана явился визит в начале апреля президента С.Ниязова в Китай. Основным среди подписанных тогда документов стало Генеральное межправительственное соглашение о реализации проекта газопровода Туркменистан – Китай и продаже природного газа из Туркменистана в КНР. Китай обязался закупать у Туркменистана газ в объёме 30 миллиардов кубометров ежегодно в течение 30 лет, начиная с момента ввода газопровода в эксплуатацию, которая была намечена на 2009 год. По условиям соглашения ресурсной базой таких поставок должен быть стать регион правобережья Амударьи, где разведку и разработку месторождений китайцы обещали осуществлять совместно с туркменской стороной. Однако текст соглашения включал также и норму о том, что при необходимости туркменская сторона гарантирует поставки газа в Китай и из других месторождений республики. 

Срок действия соглашения определялся тремя годами. КНР в рамках другого подписанного соглашения вскоре выделила Туркменистану льготный кредит в размере 200 миллионов юаней. Через две недели после визита в Китай С.Ниязов распорядился создать при Министерстве нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов специальную Дирекцию по туркмено-китайскому сотрудничеству. 

Через год, летом 2007 года, было заключено еще одно соглашение. Трубопровод в Китай стал реальностью. КННК получила право проводить соответствующие работы на территории Туркмении и лицензию оператора на разведку и добычу сырья на суше, впервые в истории страны выданную иностранной компании. Общая протяжённость нового газопровода «Туркменистан – Китай» составит около 7000 километров. При этом по территории Туркменистана будет проложено свыше 180 километров газотранспортной магистрали, Узбекистана – 530, Казахстана – 1300, Китая – более 4500 километров. Общая стоимость проекта — около 20 миллиардов долларов. Предполагалось, что экспорт 17 миллиардов из ежегодно предусматриваемых 30 миллиардов кубометров туркменского газа будет обеспечиваться за счёт освоения новых газовых месторождений, остальные 13 миллиардов – за счёт строительства на крупнейшем газоконденсатном месторождении «Багтыярлык» объектов по очистке и подготовке газа. 

Стоит отметить, что российская компания «Стройтрансгаз» выиграла контракт на 395 миллионов евро на строительство туркменской части газопровода «Малай – Багтыярлык» протяжённостью 188 километров. Компания также создаст установку по очистке и осушке газа и газоизмерительную станцию. В 2008 году строительство данного трубопровода началось. 

В период проведения Олимпиады в Пекине в августе 2008 года новый президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов заявил об увеличении пропускной способности газопровода в Китай. Решение было закреплено рамочным соглашением в ходе официального визита в Ашхабад лидера КНР Ху Цзиньтао. Предусматривается увеличение мощности трубы, которая должна быть введена в строй в 2009 году, с 30 до 40 миллиардов кубометров газа в год. Специально подчеркнём, что в Туркменистане, в отличие от Казахстана, продолжают уверять, что все 40 миллиардов кубометров в данный трубопровод будут поставляться с месторождений туркменского правобережья Амударьи. Однако по-прежнему неясно, по какой цене туркменский газ будет поставляться в Китай. По-видимому, Ашхабад и здесь оставляет за собой последнее слово, надеясь в будущем играть на противоречиях между торговыми партнёрами, стремящимися заполучить туркменский газ. 

Нет полной ясности и в вопросе о том, сможет ли Ашхабад обеспечить весь заявленный объём поставок газа в КНР. Китайцы претендуют на эксплуатацию в своих интересах двух крупных проектов: 

1) группы месторождений правобережья Амударьи, максимальный проектный объём добычи газа на которых определяется 25-30 миллиардов кубометров в год. При этом год выхода на проектную мощность – предположительно 2015-2020 годы. В 2010 году предположительно здесь добудут 12 миллиардов кубометров. Крупнейшие месторождения здесь – «Самандепе» и «Алтын Асыр». Оценочные запасы договорной территории «Багтыярлык» – 1,7 триллиона кубометров, но они не были подтверждены. Всего же на правобережье Амударьи открыто 17 газовых и газоконденсатных месторождений, в их числе: «Самандепе», «Фарап» (оба – в разработке), «Метеджан», «Киштиван», «Сандыкты» (все три законсервированы), «Акгумалам», «Тангигуйы», «Ильджик», «Янгуйы», «Восточный Янгуйы», «Чашгуйы», «Гирсан», «Бешир», «Бота», «Узынгйы», «Берекетли», «Пиргйы» (все – в разведке). «Самандепе» здесь пока – самое крупное с запасами 80 миллиардов кубометров. 

2) «Яшлар — Южно-Йолотаньская» группа месторождений. Здесь крупнейшие месторождения – «Южный Йолотань» («Гунорта Йолотен») и «Осман». Туркменские геологи утверждали, что их запасы – от 3 до 7 триллионов кубометров газа. Привлечённая для аудита консультационная британская фирма солидаризировалась с такими оценками и даже дала более высокие цифры. Отметим, что максимальный проектный объём добычи газа здесь определялся еще 3 года назад в 15 –20 миллиардов кубометров в год, но сейчас туркмены утверждают, что добыча здесь достигнет 45 миллиардов кубов в год к 2020 году. Год выхода на проектную мощность – предположительно 2015-2021 годы. В 2010 году здесь предполагают добыть 10 миллиардов кубометров. 

В китайскую трубу планируют поставлять 13 миллиардов кубометров с месторождений «Самандепе» и «Алтын Асыр», которые разрабатывает «Туркменгаз», и запасы которых туркмены считают доказанными. Остальные 17 миллиардов кубов планируют поставлять за счёт освоения ещё не до конца открытых месторождений на договорной территории «Багтыярлык», где работают китайцы из CNPC на условиях соглашения о разделе продукции. 

После взрыва на трубопроводе «Средняя Азия – Центр» 9 апреля 2009 г. Ашхабад в пику «Газпрому» пошёл на включение китайских компаний в проект освоения месторождения «Южный Йолотань» и добился получения целевого кредита от КНР в 3 млрд. долларов для промышленного освоения этого месторождения. Это существенно укрепило проект поставок туркменского газа в Китай и затруднило его получение на приемлемых условиях Россией. В начале июня 2009 года президент Туркменистана уже уверенно заявил, что уже к концу 2009 года 40 миллиардов кубометров газа начнут поступать в Китай по новой трубе. 

Трубопровод в Китай — это яркое свидетельство усиления позиций КНР в Туркменистане. За период 2000-2007 гг. товарооборот между странами вырос в 18 раз. По состоянию на 1 августа 2008 года в Туркменистане действовало 30 предприятий с участием китайского капитала. С участием китайских компаний в Туркменистане реализуется 49 инвестиционных проектов на общую сумму 1,284 миллиарда долларов. 

Китай, участвуя в работе ШОС, ни на минуту не забывает о своих интересах. Шаг за шагом он осваивает энергические богатства Центральной Азии, тесня здесь американские, европейские и российские компании. Вот о чём надо думать. Разглагольствования же о будущей наднациональной валюте ШОС напоминают дискуссии в СССР о «формировании человека коммунистического общества». Нужно чётко понимать, что интересы энергетической политики стран Центральной Азии, России и Китая совпадают далеко не всём. Энергетический клуб ШОС так и не сумел предложить в этой сфере устраивающую всех модель сотрудничества. 

Китай стремится поддерживать высокие темпы своего развития. Сегодня идёт процесс активного внедрения Китая в Центральную Азию с целью получения доступа к имеющимся там запасам нефти и газа. Одновременно китайцы осуществляют транспортную привязку этих ресурсов к своим западным границам. 

И пока не видно, чтобы позиции государств-членов ШОС по проблеме энергетического сотрудничества сближались, хотя разговоры о единой концепции энергетической политики в ШОС идут уже несколько лет. По крайней мере, принятая на саммите в Екатеринбурге Декларация не содержит на этот счёт ничего, кроме дипломатического тумана. Похоже, мы являемся зрителями модного спектакля театра лицедеев. А.Куртов

 

Европейский рынок газа: зависимость от «Газпрома» пока слишком сильна

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ФИНАМ.ру: Пока в Европе и СНГ одни страны спорят о необходимости строительства газопровода «Набукко» в обход российской стороны, другие европейские страны подписывают межправительственные соглашения с Россией о присоединении к строительству газопровода «Южный поток». В список подписавшихся под «Южным потоком» уже вошли Италия, Греция, Сербия, Болгария, Венгрия, что можно уже считать невероятной внешнеполитической победой России на разделенном европейском газовом рынке. Да, именно разделенном, потому что на этом рынке сложилась уникальная ситуация, когда газовый вопрос одновременно объединил и разъединил Европу.

ЕС, страны СНГ и РФ являются крупнейшими потребителями голубого топлива в мире и в совокупности потребляют порядка 40% мирового газа (без учета потребления РФ — 25%). В то же время «Газпром» является крупнейшим производителем и экспортером газа в мире, обеспечивая в общей сложности половину потребностей в газе стран Европы, РФ и СНГ или треть всех потребностей ЕС (без учета РФ и СНГ). Главным образом, газ поступает европейским потребителям по трубопроводам, связывающим между собой почти все европейские страны. Это очень удобно как для потребителей, так и для «Газпрома», поскольку не требует дополнительных затрат по сжижению и разжижению газа при его транспортировке в сжиженном виде (СПГ).

Впрочем, некоторые страны Европы и СНГ в том числе имеют как собственные газовые месторождения, так и пользуются услугами альтернативных поставщиков. Таким образом, все европейские страны-потребители газа условно можно разделить на 4 категории:

1) Полностью или сильно зависимые от поставок газа «Газпромом». Доля газа в энергобалансе этих стран превышает среднюю величину по Европе — 35%, а поставки газа в эти страны «Газпромом» осуществляются в превалирующем объеме (более 50%). К таким странам можно отнести Беларусь, Украину, Литву и Венгрию. В их экономиках преобладают энергоемкие производства металлургического комплекса и машиностроения. При этом альтернатив газпромовскому газу у этих стран практически нет, в частности у Украины, чье потребление газа чрезвычайно высоко, а газ с собственных месторождений может покрывать лишь 8% всех потребностей страны в голубом топливе. Более того, стоит отметить, что экономики этих стран чувствительны к любым изменениям цен на газ, так как повышение цен делает производство в этих странах чересчур затратным, а продукцию неконкурентоспособной по цене на рынке.

2) Опосредованно зависимые от поставок газа «Газпромом». Доля газа в энергобалансе этих стран не превышает среднюю величину по Европе, но, с другой стороны, собственных месторождений у них нет, альтернативные поставки дорогостоящи, вследствие чего доля поставок газа Газпромом в эти страны максимальна (превышает 50%). Это Австрия, Болгария, Чехия, Финляндия, Греция, Словакия, Турция. Кстати, примечательно, что в отношении Финляндии и Словакии Газпром является единственным поставщиком газа.

3) Полунезависимые от поставок газа «Газпромом». Эти страны разрабатывают собственные газовые месторождения и/или используют альтернативные источники газа, и доля поставок газа Газпромом в них меньше 50%. К ним следует отнести страны Бенилюкса, Францию, Германию, Италию, Румынию, Польшу, Швейцарию, Великобританию, Казахстан. За исключением Бельгии, Люксембурга, Франции и Швейцарии, в остальных перечисленных странах развита добыча газа на собственных месторождениях. Однако их потребности в газе не покрываются лишь этой добычей и требуют дополнительных объемов поставок. Стоит отметить, что уникальные отношения сложились у России с Нидерландами. Истощенность собственных месторождений в Нидерландах вкупе с нежеланием терять рыночную нишу вынудило газовые компании, работающие в стране, заключить соглашение с «Газпромом» на реэкспорт части российского газа соседним Германии, Франции и Италии. Между тем, наименее зависимыми от поставок газпромовского газа можно назвать Францию, Швейцарию и Польшу. Во-первых, газовая составляющая энергобаланса этих стран невелика: в энергетике Франции преобладает атомная промышленность, энергетика Швейцарии строится преимущественно на гидроресурсах, а в Польше отдают предпочтение углю. А во-вторых, Франция, к примеру, сторонник диверсифицированных поставок газа из стран, являющихся основными конкурентами «Газпрома» на газовом рынке Европы, а именно Норвегии и Нидерландов и бывшей французской колонии в Северной Африке — Алжира (в сжиженном виде). Кстати, Алжир осуществляет альтернативные поставки газа еще и в Италию и Испанию по двум газопроводам «Трансмед» («Алжир-Тунис-Италия») и «Алжир-Марокко-Испания». А в Швейцарии, по всей видимости, предпочитают любых других поставщиков кроме «Газпрома». Так, Швейцария в начале 2008 года подписала соглашение с Ираном на поставку иранского газа по газопроводу, прокладываемому по дну Адриатического моря и через Италию.

4) Полностью независимые от газа «Газпрома». Газ из собственных месторождений и альтернативных источников полностью покрывает потребности стран в голубом топливе, «Газпром» на газовом рынке этих стран как поставщик не присутствует. Азербайджан, Грузия, Туркменистан, Узбекистан, Дания, Норвегия, Швеция, Ирландия, Испания. В Азербайджане, Туркменистане, Узбекистане, Норвегии и Дании разрабатываются собственные месторождения, и добываемые объемы не только потребляются, но и экспортируются. Впрочем, высвобождаемых объемов газа Азербайджана пока хватает только на удовлетворение потребностей соседней Грузии.
Туркменистан и Узбекистан за неимением собственных экспортных трубопроводов отдают свой газ в газотранспортную систему «Газпрома» на реэкспорт европейским странам. Таким образом, на европейском газовом рынке у «Газпрома» присутствуют лишь следующие конкуренты: Норвегия, Дания, а также вышеупомянутые Нидерланды и Алжир, которые в совокупности покрывают потребности в газе всей Европы еще на треть. При этом Норвегия претендует на звание крупнейшего альтернативного «Газпрому» поставщика газа в Европе за счет разработки крупных месторождений на шельфе Северного моря, она экспортирует газ крупнейшим потребителям в Европе — в Германию, Италию, Францию, Испанию, Великобританию, а также в Нидерланды для реэкспорта. Дания, несмотря на невысокий объем добычи газа также на шельфе Северного моря, умудряется полностью обеспечивать потребности в газе не только свои, но и соседней Швеции, а также части Великобритании, Германии и Нидерландов (для реэкспорта). Что касается обособленности газового рынка Испании, то причина здесь, по всей видимости, в географической удаленности от РФ.

Таким образом, очевидно, что зависимых от российского газа в Европе стран — большинство, что предоставляет дополнительные бонусы российским политикой на внешнеполитической арене. Неслучайно лобби российских политиков сейчас как никогда сильно. Остается надеяться, что в ближайшее время расстановка сил на газовом рынке не поменяется, несмотря на недовольство стран ЕС украинско-российским газовым конфликтом, а также в связи с экспансией на европейский рынок второй по величине газовых запасов страны в мире после России — Ирана.

Запад готовится к войне за энергоресурсы

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: Состоявшийся на минувшей неделе «частный» визит в Москву экс-президента Пакистана Первеза Мушаррафа не удостоился особого внимания российских СМИ. Между тем, речь идёт о событии, способном сыграть ключевую роль в глобальной геополитической игре в Евразии и тесно связанном с важнейшими энергетическими проектами в этой части света. Имеются в виду перспективы сооружения газопровода из Ирана в Пакистан, призванного перекачивать той самый газ с иранского месторождения «Южный Парс», от которого зависит судьба проекта «Набукко».

После того, как Узбекистан, Казахстан и Туркмения на саммите Европейского союза в Праге отказались подписать декларацию о скорейшем сооружении газопровода в обход России, иранский газ превратился в ключевой фактор «выживания» одного из приоритетных проектов ЕС. В Брюсселе подсчитали, что «точка безубыточности» «Набукко» находится на отметке 8 млрд. кубометров газа в год. Объём же газа, который может пойти из Пакистана не в Европу, а в противоположном направлении, уже на начальном этапе эксплуатации нового газопровода составит около 11 млрд. кубометров в год, а затем может быть увеличен вдвое.

Договорённости, достигнутые в Тегеране президентами Ирана и Пакистана Махмудом Ахмадинежадом и Асифом Али Зардари, предусматривают также подключение к проекту Индии, а это позволит обеспечить загрузку газопровода до 55 млрд. кубометров в год, что вдвое превышает самые оптимистичные оценки ЕС по «Набукко», зато приблизительно соответствует расчётам для российского газопровода «Южный поток».

Учитывая, что идущая через Балканы и далее в Европу российская газовая труба будет наполняться за счет источников в центральноазиатских республиках, одновременный ввод в действие «Южного потока» и газопровода Пакистан – Иран — Индия, к которому уже проявил интерес российский «Газпром» (проектный запуск обоих рассчитан на 2014 год), может создать законченную схему транспортировки газа на Евразийском континенте.

В Брюсселе и Вашингтоне отнеслись к этому как к угрозе, не без основания опасаясь, что энергетический альянс России с её партнёрами в Центральной, Передней и Южной Азии выведет за рамки трансконтинентальной газотранспортной схемы Евросоюз и американские ТНК.

Во второй половине мая в Греции проблема транспортировки энергоресурсов всесторонне обсуждалась на тайной сходке «Бильдербергской группы – одного из ключевых звеньев «мирового правительства». По мнению ведущего сербского эксперта в этом вопросе Деяна Лучича, в качестве средства противодействия планам Москвы, Тегерана и Исламабада рассматривается сценарий разжигания войны в одном из стратегически важных районов мира. Согласившись в принципе со сценарием войны, члены «Бильдербергской группы» пока расходятся в том, где именно должен вспыхнуть рукотворный пожар – в Иране, Пакистане или в среднеазиатско-прикаспийском регионе. Наиболее вероятный вариант — война в самом Пакистане или провоцирование индо-пакистанского вооружённого конфликта с вовлечением в него других стран исламского мира. Это сулит астрономические прибыли американским транснациональным корпорациям (особенно военно-промышленным), похоронит проекты сотрудничества Ирана, Пакистана, Индии и России и заставит Москву свернуть свою активность на черноморско-балканском направлении.

В такой ситуации визит в Москву самой харизматической фигуры современного Пакистана приобретает знаковое значение. Правда, сам генерал Мушарраф (в августе 2008 года подавший в отставку под давлением проамериканского большинства в парламенте), всячески отрицает наличие у него политических замыслов, называя себя «обычным гражданином Пакистана, а не военной или политической фигурой». «Сейчас я в качестве профессора езжу по разным странам с лекциями, смотрю мир» — заявил Мушарраф в Москве. Однако имеющаяся информация, а также личные впечатления автора этих строк, встречавшегося с П.Мушаррафом в его резиденции в Равалпинди на пике военно-политического могущества генерала-президента, позволяют утверждать, что это не та фигура, которая удовольствуется лекциями и туристическими поездками по миру. К тому же именно П.Мушарраф активно выступал в последние годы за активизацию пакистано-российского сотрудничества.

Тем временем Запад уже сделал первый шаг к разжиганию конфликта вокруг Пакистана. Под давлением США пакистанский президент Асиф Али Зардари начал широкомасштабную военную операцию против талибов в долине Сват. Ожесточённые боевые действия уже привели к гуманитарной катастрофе, разрушению инфраструктуры 300-миллионого центра долины города Мингора, появлению в Пакистане 2,5 млн. беженцев, серии терактов в Лахоре и других районах страны. Вашингтон реализует внешне беспроигрышную тактику. Военная победа правительства Зардари над талибами, даже не окончательная, скорее всего, будет достигнута ценой возникновения таких социально-экономических проблем, которые позволят Соединённым Штатам и НАТО закрепиться в пакистане и ещё сильнее «пристегнуть» к себе нынешнюю пакистанскую элиту. В случае же успехов талибов и распространения боевых действий на другие районы Пакистана Запад пустит в ход лозунг «ядерное оружие в опасности!» как предлог для взятия под контроль национальных военно-политических институтов.

В этих условиях фигура Мушаррафа — единственная, способная спасти Пакистан от катастрофических сценариев, ведущих к потере государством суверенитета, отказу от любых проектов с участием России и Ирана и превращению страны ещё в один американский полигон в регионе. Россия в состоянии стать для Первеза Мушаррафа такой же внешнеполитической опорой, какой для Асифа Али Зардари являются США. Учитывая же более чем вероятную победу на президентских выборах 12 июня в Иране действующего президента Махмуда Ахмадинежада, выгодная для России энерго-политическая конфигурация просматривается ещё более чётко. Судьба «Южного потока» и «Набукко», а также судьбы регионального мира и безопасности в Евразии могут быть решены в треугольнике Россия – Иран — Пакистан.


________________ Петр Ахмедович ИСКЕНДЕРОВ — старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук, международный обозреватель газеты «Время новостей».

Газовая хватка Кремля в Средней Азии ослабевает

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

EnergyLand: «Газпрому» среднеазиатский газ нужен для того, чтобы обеспечивать российские потребности и экспортные поставки в Европу на уровне 150 миллиардов кубометров газа в год, который перекачивается через Украину.

Среди российских проектов в Средней Азии значатся поисково-разведочные работы «Газпрома» на 20 опытных скважинах в узбекском районе Усть-Юрт, где запасы газа составляют около 1 триллиона кубометров. «Газпром» согласился вложить в освоение этого месторождения 400 миллионов долларов до конца 2011 года. Компания «Лукойл» также планировала добыть в текущем году 2,7 миллиарда кубометров газа на узбекском месторождении «Кандым-Хаузак-Шады» в рамках соглашения о разделе продукции (СРП), действие которого началось в 2007 году. Однако из-за кризиса этот объем может уменьшиться.
Последние нефтяные и газовые соглашения в Средней Азии говорят о том, что хватка Кремля ослабевает, пишет «Business New Europe» (Великобритания).
Несмотря на повышение стоимости транзита и падение потребительского спроса в Европе и в России, «Газпром» по-прежнему вынужден покупать законтрактованный в Средней Азии природный газ по более высоким ценам. По сути дела, он платит своеобразную пошлину за свою монополию на закупки центральноазиатского газа. В текущем году «Газпром» импортирует около 50 миллиардов кубометров газа из Туркменистана, 15 миллиардов кубометров из Узбекистана и чуть менее 10 миллиардов кубометров из Казахстана. Джонатан Стерн (Jonathan Stern), возглавляющий газовые исследования в Оксфордского энергетическом институте (Oxford Institute of Energy Studies), уверен, что «Газпрому» будет крайне трудно покрыть расходы по импорту 50 миллиардов кубометров газа из Туркменистана.
А государственная нефтегазовая монополия Узбекистана «Узбекнефтегаз» заявила в мае, что не откажется от своих текущих планов наращивания газового экспорта, несмотря на снижение цен и ослабление спроса. Первый заместитель председателя компании Шавкат Маджидов заявил в мае участникам нефтегазовой выставки в Ташкенте, что «Узбекнефтегаз» в первом квартале увеличил объем газового экспорта на 7 процентов по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, и что он «будет поддерживать такую динамику» до конца года. По словам Маджидова, Узбекистан в этом году планирует увеличить общий объем своего экспорта до 16,2 миллиарда кубометров, причем 15,2 миллиарда из этого количества будет направлено в Россию по соглашению с «Газпромом». Остальной узбекский газ пойдет на экспорт в Казахстан, Таджикистан и Киргизию.
13 мая президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал закон, утверждающий план прокладки этого дополнительного газопровода в Россию. По нему будет перекачиваться еще 20 миллиардов кубометров казахского и туркменского газа в год. Российские представители говорят, что этот трубопровод будет введен в эксплуатацию к марту 2010 года, то есть за год до запланированного начала строительства газопровода ЕС Nabucco. Он является конкурентом российского трубопровода, и газ по нему тоже должен идти в Европу, но в обход российской территории. Однако стоимость российского трубопровода и точный план его сооружения по-прежнему не ясны. В марте президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов во время своего трехдневного визита в Москву подписал ряд соглашений в области экономики, но уехал домой, так и не выработав окончательно планы строительства этого газопровода, которые являлись главной темой переговоров.
В апреле разгорелся более открытый спор, когда в результате взрыва был поврежден трубопровод Средняя Азия-Центр, идущий с гигантского Давлетабадского месторождения Туркменистана, по которому газ через Узбекистан подается в Россию. Ашхабад обвинил во взрыве «Газпром», заявив, что его причиной стало одностороннее решение российской компании от 8 апреля уменьшить объем перекачки газа, в связи с чем у туркменской стороны осталось недостаточно времени для снижения избыточного давления в трубе, что и вызвало разрыв газопровода. Москва заявила, что во взрыве виновата туркменская сторона, у которой на газопроводе существуют многочисленные технические неполадки, а сам трубопровод находится в аварийном состоянии. Однако президент Бердымухаммедов пошел на беспрецедентный шаг, потребовав проведения международного расследования и даже выплаты компенсации со стороны «Газпрома».
Затем 16 апреля немецкая энергетическая компания RWE, являющаяся одним из шести акционеров консорциума Nabucco, объявила, что ее руководитель Юрген Гроссман (Juergen Grossmann) подписал в Ашхабаде меморандум о долгосрочном сотрудничестве в газовой сфере. «Среди прочего, стороны договорились проанализировать и обсудить вопрос о первых прямых поставках природного газа из Туркменистана в Германию и Европу. RWE будет также участвовать в разведке и освоении запасов природного газа на западном каспийском побережье Туркменистана», — говорится в заявлении компании. По словам представителей, присутствовавших на церемонии подписания этого документа, Туркменистан в качестве первого шага отдаст RWE в разработку 23-й блок туркменского месторождения на шельфе в Каспийском море, а следующие блоки могут последовать за ним. Ожидается, что геологоразведочные работы начнутся уже в этом году. RWE также обеспечит техническую подготовку туркменских специалистов, группа которых в составе 20 человек прибыла в апреле в Германию.
Аналитики говорят, что эта сделка может быть частью попыток Ашхабада укрепить свои позиции в торге с Россией. Однако до настоящего времени с западными компаниями, такими как Chevron и BP, велись лишь переговоры о разработке туркменской части каспийского бассейна. А соглашения о разделе продукции были заключены только с принадлежащей ОАЭ компанией Dragon Oil и малайзийской государственной энергетической корпорацией Petronas. Кроме того, подписаны сделки с Россией, Китаем и Ираном. «После прихода Бердымухаммедова к власти согласовано и оформлено очень мало реальных соглашений о разработке месторождений, а Туркменистан в прошлом году разочаровал очень многих потенциальных инвесторов, когда правительство этой страны дало понять, что планирует осваивать супергигантское месторождение Южный Иолотань, считающееся одним из пяти самых крупных в мире, без помощи иностранных компаний», — говорит Эндрю Нефф (Andrew Neff) из консалтинговой фирмы Global Insight.
Узбекистан также заглядывает за спину России в своих попытках разработки энергоресурсов. 11 мая в Ташкенте прошла встреча президента Южной Кореи Ли Мен Бака (Lee Myung-bak) и узбекского президента Ислама Каримова, по результатам которой эти страны должны будут подписать 16 соглашений, призванных укрепить двусторонние экономические связи.
Одно из них относится к разведке нефти. Государственная корейская компания Korea National Oil Corporation (KNOC) получит полные права на разведку блоков Наманган-Тергачи и Чуст-Пап. Это является расширением объемов предыдущего соглашения от 2006 года, согласно которому KNOC была предоставлена возможность стать главным подрядчиком по двум этим месторождениям. Кроме того, лидеры двух стран договорились об участии южнокорейских компаний в разработке газового месторождения Сургиль, расположенного возле Аральского моря. Запасы газа на данном месторождении составляют примерно 120 миллиардов кубометров. Добываемый на Сургильском месторождении газ планируется использовать на нефтехимическом заводе Uz-Kor Gas Chemical стоимостью 3 миллиарда долларов, который будет совместным предприятием Узбекистана и Южной Кореи с равными долями участия 50/50.

А газ и ныне там? Казахстан намерен часть собственного газа продавать напрямую в Европу. Россия советует Астане реализовывать излишки газа в Китай.

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Дмитрий Перцев, специально для Gazeta.kz:  Правда, речь о газе, которого у Казахстана пока нет. Астана очень надеется на начало разработки Кашаганского газоконденсатного месторождения, ввод в эксплуатацию которого перенесен на 2014 год.

Как и ожидалось, газовый вопрос обсудили с приехавшим из Москвы с рабочим визитом российским премьером Владимиром Путиным министр энергетики и минеральных ресурсов Сауат Мынбаев и глава «КазМунайГаза» Узакбай Карабалин.

В частности казахстанская сторона прозондировала почву на предмет заключения договора транзита — это позволит Астане напрямую выйти на европейские рынки с, по словам официальных лиц, 10-15 миллиардами кубометров казахстанского газа. На сегодняшний день казахстанский газ в более скромных объемах закупается на границе дочерней компанией «Газпрома», немецкой ZMB GmBH.

Россияне ответили

Понятно, что газовый монополист «Газпром» на сегодняшний день не готов видеть на своем рынке других игроков. Такая стратегия вытекает из логики действий, которые предпринимала, предпринимает и будет предпринимать Россия, когда речь заходит о европейском потребителе.

По мнению московских стратегов и специалистов в сфере экспорта природных ресурсов, европейский рынок — это рынок России. Нескончаемая борьба Москвы с упрямой Украиной по поводу транзита газа — есть часть данной стратегии. «Газпром» хочет наращивать долю своего участия в обеспечении Европы газом: благодаря этому российский бюджет получает мощную валютную подпитку, которая необходима для модернизации российской экономики.

Поэтому недавнее почти 40-процентное снижение потребления российского газа европейцами, вызвали беспокойство Москвы. Предполагалось, что европейцы ждут третьего квартала текущего года, чтобы сбить цены на российский газ и покупать его по приемлемой цене.

На недавнем саммите в Хабаровске российское руководство хотело выяснить и другие причины, заставившие европейцев открыть хранилища, и ждать позитивной для них конъюнктуры на газовом рынке. Правда, полный ответ представители Евросоюза так и не дали, поэтому беспокойство российского руководство лишь усилилось.

Россия никак не может отрегулировать газовые проблемы с Европой. Это, в первую очередь, связано с нежеланием Москвы подписывать европейскую энергетическую хартию. Оно и понятно. Главным обязательством стран, подписавших данный документ, является допуск европейских компаний на свои рынки. Как раз допускать до своих месторождений, и не дай бог, до газотранспортной системы, Москва европейских партнеров не желает.

Этим и продиктована манера поведения российской делегации в Астане.

То, что россияне попытаются убедить своих казахстанских союзников в том, что никакой разницы из-за замены трейдера не произойдет, вполне даже предполагалось. Предполагалось, кстати, и то, что россияне ни в коем случае не допустят другие страны к своей газотранспортной системе. По данным «Коммерсанта», «Газпром» «просто убедил казахских коллег в том, что никакой разницы для продавцов при замене трейдера не произойдет — у них и так весь газ покупает компания из Евросоюза», и российская делегация посоветовала Казахстану продавать дополнительный газ в Китай, уж если им так хочется куда-то его продать».

Но уровень отношений между Москвой и Астаной настолько тесный, что одними рекомендациями подобные вопросы не решаются. Поэтому в другом вопросе Москва была вынуждена пойти навстречу Астане. «Газпром» обязался полностью перейти на европейскую формулу цены при закупке топлива в Казахстане.

Сейчас по такой формуле закупается 6-7 миллиардов кубометров газа в год с Карачаганакского месторождения. Поэтому российский газовый концерн обязался перейти на европейскую формулу при покупке еще 3 миллиардов кубометров, которые ранее покупал с привязкой к цене для Украины, которая на 20 процентов ниже европейской. Таким образом, речь идет о подорожании всего 3 миллиардов кубометров казахстанского газа в год.

Астана в раздумье

Конечно, можно предположить, что Астана полностью удовлетворена переговорами с Путиным и достигнутыми с Россией договоренностями по газу. Казахстанское руководство за переход россиян к европейской формуле цены при покупке газа пообещало оказать поддержку ряда политических инициатив России.

Понятное дело, что ни одна из сторон о конкретных российских инициативах не распространялась, однако место будущей протекции российских интересов очевидно — это трибуна ОБСЕ, где Казахстан будет председательствовать с начала следующего года.

С большей вероятностью можно предположить и те точки приложения Москвы, о которых идет речь в казахстанско-российских договоренностях. Здесь может идти речь о многочисленных инициативах России, касающихся реформирования европейских структур.

С этой точки зрения нельзя не отдать должное Астане. Уже сегодня, за полгода до своего председательствования, она умело использует этот фактор, чтобы договариваться со своими партнерами. Думаю, это не первый и не последний случай, когда Казахстан будет активно использовать свои возможности будущего председательствования в ОБСЕ.

Разумеется, нельзя пройти мимо того, что Казахстан не удовлетворен переговорами с Путиным. Можно даже допустить такой вариант событий, когда казахстанская сторона осталась недовольной тем, как его российские союзники платят по счетам. Когда мы говорим о счетах, возникает другой закономерный вопрос: за что Россия должна была заплатить?

В середине мая три центрально-азиатских государства — Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, а также Иран не поставили свои подписи под декларацией о строительстве трубопровода Nabucco. Тогда их пригласили в Прагу, чтобы в этом красивейшем европейском городе получить «добро». Если в Москве посчитали, что проект Прикаспийского газопровода, который пойдет параллельно функционирующему «Средняя Азия-Центр», и под который уже подписались Казахстан и Туркменистан — достаточная разменная монета в большой газовой игре, — то там сильно заблуждаются.

Еще один газопровод — совсем даже неплохо для стран Центральной Азии, однако думать, что он способен компенсировать их желание напрямую выходить на потребителей — недальновидно. Поэтому вопрос о консолидированном контроле над САЦ или проектируемым Прикаспийским газопроводом все равно будет подниматься Казахстаном и Туркменистаном.

Россия не может долго сопротивляться такому напору, ибо дополнительные объемы для обслуживания своих европейских контрактов ей брать неоткуда. В той или иной форме данная проблема должна разрешиться, и если такой вариант консолидированного (не обязательно равноправного) контроля предложит «Газпром», то можно ожидать повышения уровня доверия Казахстана и Туркменистана к своим российским партнерам.

В противном случае тема Nabucco будет всплывать постоянно, и наступит день, когда квартет не подписавших декларацию начнет таять.

Все может измениться

Если «Газпром» в ближайшее время не предложит альтернативный вариант контроля над газотранспортной системой, действующей и потенциально возможной, то ее центрально-азиатские партнеры могут всерьез призадуматься над иными вариантами.

В середине апреля 2009 года Туркменистан подписал меморандум с немецким концерном RWE. Стороны расценили данный документ как основу для будущих контрактов, которые в перспективе позволят туркменскому газу выйти на мировой рынок, минуя территорию России. Подписание меморандума произошло сразу же после обострения отношений между Москвой и Ашхабадом, вызванного разрывом газопровода САЦ.

Контракт немецкой компании с туркменской стороной стал важным моментом для европейских стран, которые проталкивают проект создания трубопровода Nabucco для поставок центрально-азиатского газа в Европу.

Туркменистан уже готов рассматривать варианты поставок своего газа в обход России. Его сдерживает отсутствие необходимой инфраструктуры, необходимой для доставки газа к побережью Каспийского моря. С другой стороны, нерешенность проблемы правового статуса Каспия не позволяет европейцам говорить о Транскаспийском трубопроводе как о вполне осуществимом проекте.

Понятно, что конкуренция между США и европейскими странами, с одной стороны, Россией и Китаем, с другой стороны, на Каспии с его практически неисчерпаемыми углеводородными ресурсами будет лишь обостряться. Вне зависимости от заявлений отдельных глав государств и правительств.

В недавно вышедшем докладе Национального разведывательного совета США «Глобальные тенденции-2025 год. Мир после кризиса» отмечается, что «Россия нуждается в природном газе Каспийского региона, чтобы удовлетворить выполнение европейских и иных контрактов, и, вероятно, будет весьма настойчиво стремиться удержать страны Центральной Азии в сфере влияния Москвы и в условиях отсутствия выходов на рынок, неконтролируемых Россией, имеет хорошие шансы для того, чтобы успешно решать эту задачу».

Многие эксперты по газовой проблеме считают, что сегодня началась гонка центров силы: кто быстрее построит трубопровод, тот и будет иметь контроль над каспийскими углеводородами.

Но «Газпром» имеет и другие возможности повлиять на ситуацию: если он сумеет выработать приемлемый для Казахстана и Туркменистана вариант контроля над трубой, приоритет России в Центральной Азии станет очевидным и неоспоримым.

КТО ОПЛАТИТ ГАЗ ДЛЯ КИЕВА? Евросоюзу предложено перейти от слов о «поддержке Украины» к конкретным денежным делам

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

RPMonitor: Состоявшийся в конце мая в Хабаровске саммит России и ЕС продемонстрировал существенный сдвиг в позиции Еврокомиссии по вопросам энергодиалога. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу заявил: «Я приветствую идею господина Медведева об актуализации Энергетической хартии, с тем, чтобы наилучшим образом использовать те идеи, которые были высказаны господином Медведевым относительно новых правил в области энергетики. Мы считаем, что ряд этих идей весьма полезен, и их необходимо обсудить в рамках процесса обзора Энергетической хартии». Любопытно, что месяц назад еврокомиссар по вопросам энергетики Андрис Пиебалгс говорил нечто прямо противоположное: Энергетическая хартия, мол, подписана и вступила в силу, менять в ней ничего не нужно.

Что заставило Еврокомиссию вдруг повести себя столь конструктивно? Напомним, что в начале мая в Праге состоялся энергетический саммит «Южный коридор – новый шелковый путь». Многие ожидали, что здесь будет объявлено о подключении Туркменистана, Узбекистана и Казахстана к проекту Nabucco. Однако этого не произошло, что дало основания говорить о провале саммита. О своих планах направить газ в этот еще не построенный газопровод заявил Азербайджан (при этом, одновременно идут переговоры с «Газпромом» о продаже тех же объемов газа). Но запасов этой страны не хватит для наполнения трубы мощностью 30 млрд куб. м газа в год. Таким образом, Nabucco пока остается виртуальным проектом, так как источников для наполнения его ресурсами не найдено. Это усложняет позицию Евросоюза, который в условиях снижения собственной добычи стремится найти альтернативных России поставщиков голубого топлива.

Кстати, проект Nabucco, если он будет реализован, может принести Евросоюзу не только выгоды, но и проблемы. Дело в том, что планируемый газопровод должен пойти по территории Турции. А эта страна уже сегодня пытается обменять свою поддержку данного проекта на вхождение в ЕС. Власти большинства европейских стран не желают видеть Турцию в своих рядах, поэтому число проблемных транзитных государств, по территории которых газ идет в Европу, может увеличиться.

Едва ли можно назвать прочными и позиции ЕС в энергетическом диалоге с Украиной. Стоит напомнить, что Украина подписала с ЕС договор о предоставлении кредита на модернизацию своей ГТС в размере 3 млрд долларов. Этой суммы явно недостаточно для достижения заявленной цели, а экономические проблемы не позволяют Украине заниматься модернизацией ГТС самостоятельно.

В настоящее время Украина испытывает серьезные проблемы с покупкой газа для закачки его в ПХГ. Дело в том, что этот газ потребуется только зимой, следовательно, деньги за него «Нафтогаз Украины» получит тогда же. Но закачать его нужно летом. Денег у «Нафтогаза» для оплаты газа нет. Юлия Тимошенко пыталась договориться с Россией о кредите на его закупку (около 5 млрд долларов). Однако Владимир Путин заявил, что в условиях политической нестабильности на Украине, Россия не может предоставить такую сумму. Глава российского правительства предложил европейцам помочь Украине деньгами – тогда и наша страна внесет свою долю.

Но встает вопрос, чем будет обеспечен этот кредит. Скорее всего, Украине придется пойти на то, чтобы передать свою газотранспортную систему в управление международному консорциуму компаний. Хотя, наверняка, этому процессу будут противодействовать США, которые заинтересованы в сохранении нестабильной ситуации на Украине, чтобы диктовать свои условия и России и Европе.

Об авторе: Сергей Правосудов – директор Института национальной энергетики, кандидат исторических наук

Падение цен на газ: с выводами следует подождать

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

VOAnews: Мировой экономический кризис повлек за собой резкое сокращение потребления энергоресурсов и снижение цен на них. Джулия Нанай, директор консалтинговой фирмы PFC Energy, в интервью Русской службе «Голоса Америки» отметила, что новые тенденции на мировом энергетическом рынке подтолкнули как производителей, так и потребителей пересмотреть свои взгляды на проблемы энергетической безопасности и диверсификации рынков сбыта.
Джонатан Стерн, директор программ изучения проблем природного газа в Оксфордском институте энергетических исследований, считает, что в ближайшее время такие страны, как Россия, не смогут больше использовать свои энергоресурсы как инструмент внешней политики. В условиях резкого снижения цен на газ Россия, по большей части, будет озабочена сохранением контроля над уже завоеванными рынками и улучшением собственного имиджа. «В сфере пристального внимания Газпрома, – считает Стерн, – останутся страны Центральной Азии – поставщики газа, а также Турция и Европа как пока еще надежные рынки сбыта для российского газа».
Майский визит премьер-министра Владимира Путина в Турцию с целью расширения двустороннего сотрудничества, в частности в энергетической сфере, свидетельствует, что Москва пытается изменить имидж ненадежного партнера, закрепившийся за ней после январского газового конфликта с Украиной, считает Джулия Нанай. Премьер-министр Реджеп Эрдоган после встречи с российским коллегой в интервью Интерфаксу отметил, что «Россия никогда не срывала поставки газа в Турцию. Более того, когда возникала необходимость в дополнительном газе, Москва увеличивала объемы поставок, поэтому Анкара рассматривает ее как надежного партнера».
Эндрю Крэймер, обозреватель газеты New York Times, предсказывает, что падение цен на газ неизбежно ударит не только по бюджету Газпрома, но и существенно снизит российское влияние на постсоветском пространстве.
По оценкам Оксфордском института энергетических исследований, общая потребность в российском газе в ближайшей перспективе может снизиться на 60 млрд. кубометров, что примерно равно объему законтрактованного Москвой центральноазиатского газа. «В этих условиях России придется снижать собственную добычу газа или сократить закупки из Центральной Азии, в частности, Туркменистана, – считает Стерн. – Если учесть, что Россия уже теряет на разнице между закупочной и продажной ценой, то можно представить масштабы предстоящих потрясений».
Так, законтрактованная Газпромом цена на центральноазиатский газ в 2009 году составит 340 долларов за тысячу куб. метров, при продажной – 230 долларов за тысячу куб. метров для Украины и прогнозной среднеевропейской – 280 долларов, продолжает Стерн.
«Никто не предвидел такого драматического поворота событий, как и тот факт, что Россия может оказаться перед таким сложным выбором – терять доходы или «доминирование», или то и другое»,– соглашается с коллегой Эндрю Крэймер.
На прошлой неделе Кремль обнародовал новую «Стратегию национальной безопасности России» на период до 2020 года, где указывается, что самая большая угроза безопасности России заключается в том, что руководство страны не сможет обеспечить экономический рост и осуществить модернизацию народного хозяйства.
Николай Соков, главный научный сотрудник Монтерейского института международных исследований, в интервью Русской службе «Голоса Америки» сказал, что озабоченность Кремля по большей части связана с неопределенностью на рынке энергетических ресурсов. В документе также говорится, что Россия не исключает возможности использования военной силы для «разрешения возможных конфликтов», связанных с конкуренцией за энергетические ресурсы между мировыми державами. И хотя, по мнению Сокова, до военного конфликта дело может и не дойти, однако, «ясно, что в российском политическом истеблишменте есть серьезные опасения относительно ситуации в Центральной Азии».
Газпром уже неоднократно заявлял, что в 2009 году «корпорация будет нести финансовые убытки по центральноазиатским газовым контрактам», однако «в результате неизбежного процесса оживления мировой экономики текущие потери в конечном итоге будут возмещены в будущем».
Пока эксперты затрудняются ответить на вопрос – как долго Газпром сможет нести убытки во имя доминирования в Центральной Азии. Однако потери несет не только Россия. Так, в интервью интернет-изданию Bigness.ru аналитик инвестиционной компании «Тройка-диалог» Валерий Нестеров отметил, что в ситуации снижения спроса на энергоносители Газпром сократил объемы закупок туркменского газа, в результате чего потери Ашхабада уже составили 700-800 млн. долларов.
Туркменистан ищет варианты поставок газа в Европу, минуя Россию, однако делает это с оглядкой на Москву, отметил помощник заместителя госсекретаря США Мэтью Брайза на энергетической конференции, прошедшей на прошлой неделе в Праге. До сих пор ни Туркменистан, ни Узбекистан, ни Казахстан, не подписали соглашения об участии в проекте «Набукко», который поддерживают США и ЕС. Цель проекта – снизить зависимость стран Евросоюза от российского газа, а также доминирование Москвы в энергетическом секторе Центральной Азии.
Паоло Скарони, глава итальянской энергетической компании Eni, в интервью британскому изданию Financial Times подчеркнул, что проект «Набукко» нереален без участия центральноазиатских стран и Ирана. Однако эксперты весьма скептически настроены не только в отношении участия Тегерана в межрегиональных энергетических проектах, но и вероятности того, что Туркменистан, Узбекистан или Казахстан пойдут на конфронтацию с Москвой и примут участие в каких-либо проектах, нацеленных на изоляцию России.»В условиях непредсказуемости мирового энергетического рынка, – считает Джулия Нанай, – не следует делать преждевременных прогнозов относительно того, как поведут себя страны-производители. Негативные последствия от снижения цен на газ, так или иначе, коснутся их всех, однако масштабы потрясений могут быть разительны».
Ослабнет ли влияние Москвы в Центральной Азии и европейском энергетическом рынке? На этот вопрос у экспертов ответа пока нет.

Наджия Бадыкова

«Набукко» или «Южный поток»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: Состоявшийся 8 мая в Праге энергетический саммит Евросоюза, на котором обсуждалось строительство газопровода «Набукко», и ответная встреча стран-участниц газопровода «Южный поток» 15 мая в Сочи стали новым шагом в конкурентной борьбе двух крупнейших трубопроводных проектов. Несмотря на оптимистические заявления обеих сторон, исход борьбы за транзит газовых ресурсов Центральной Азии и Среднего Востока до конца не ясен, а значит, не ясны и перспективы строительства транзитных трубопроводов в этой части Евразии.

На саммите в Праге, получившем громкое название «Южный поток — новый шелковый путь», США и ЕС планировали не только решить вопрос с транзитом газа через территорию Турции, увязывающей этот проект со вступлением в ЕС, а также самостоятельной закупкой газа на своей восточной и продажей — на западной границе. Не менее важным было обеспечить для «Набукко» ресурсную базу, заручившись для этого поддержкой богатых углеводородами республик Средней Азии. Однако Узбекистан, Казахстан и Туркмения итоговую декларацию саммита подписывать отказались. В итоге Евросоюз был вынужден ограничиться соглашением о строительстве «Набукко» с Азербайджаном, Грузией, Турцией и Египтом. Фактически ЕС удалось обеспечить лишь транзит газа, так и не решив вопрос с ресурсной базой.

В качестве ответного шага Россия заявила об увеличении мощности «Южного потока». На состоявшемся 15 мая саммите в Сочи «Газпром» в присутствии премьер-министров России В. Путина и Италии С. Берлускони достиг договоренности с итальянской Eni об увеличении пропускной способности «Южного потока» с 31 до 63 млрд. куб. метров газа год, а также подписал соглашения с энергетическими компаниями Болгарии, Сербии и Греции о строительстве газопровода на их территории. Причем, по словам председателя правления «Газпрома» А. Миллера, мощность «Южного потока» была увеличена по просьбе Eni. В условиях активизации усилий ЕС по строительству альтернативных газопроводов увеличение пропускной способности «Южного потока» именно на величину предполагаемой мощности «Набукко», безусловно, затруднит, если не исключит, его наполнение среднеазиатским газом.

Одновременно российская сторона постаралась замкнуть на себя как можно большую часть азербайджанского газа. Еще летом 2008 г. «Газпром» предложил приобретать у Азербайджана по рыночным ценам весь добываемый в республике газ. До 2007 г. Азербайджан сам закупал газ у России, однако после ввода в эксплуатацию газового месторождения Шах-Дениз с извлекаемыми запасами до 1,3 трлн. куб. метров стал обеспечивать себя газом самостоятельно и поставлять его в Грузию и Турцию. К 2009 г. объем добычи газа в Азербайджане должен достичь около 8,5 млрд. куб. метров, а в рамках второй стадии проекта – 16 млрд. куб. метров. 15 мая 2009 г. заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Медведев заявил, что компания готова купить весь объем азербайджанского газа с месторождения Шах-Дениз в рамках «Стадии-2». В марте 2009 г. начались переговоры «Газпрома» и «Государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики» (ГНКАР) об условиях поставок азербайджанского газа, которые предполагается начать в январе 2009 г. Кроме того, в середине мая соглашение о строительстве Прикаспийского газопровода ратифицировал Казахстан, который, хотя и не является крупным производителем газа, важен с точки зрения его транзита в Россию из Туркмении и Узбекистана.

Однако для США и ЕС, вынашивающих планы строительства трубопроводных магистралей в обход России, такой поворот событий, по-видимому, не стал неожиданным. Предвидя сложности с ресурсной базой для «Набукко», западные участники этого проекта, не афишируя свои действия, начали прорабатывать варианты использования газовых месторождений стран Ближнего и Среднего Востока. Здесь наиболее перспективным являются газовые месторождения Ирана, который, согласно первоначальным планам, и должен был обеспечить основную ресурсную базу для «Набукко». В начале 2000-х гг. этому помешало осложнение ирано-американских отношений в связи с ядерной программой Ирана и его политикой в Ираке и Палестине. Однако после прихода к власти Б. Обамы начался осторожный зондаж позиций Тегерана на предмет использования иранского газа для наполнения «Набукко».

Одним из признаков активизации США в иранском направлении стало назначение новым представителем по энергетическим проблемам Евразии Ричарда Морнингстара, имеющего, по словам американского издания «World Politics Review», «репутацию хитроумного дипломата». Его главной заслугой является реализация проекта нефтепровода «Баку – Тбилиси — Джейхан», маршрут и условия строительства которого очень походили на ситуацию вокруг «Набукко». В конце апреля 2009 г. на энергетическом саммите в Болгарии Р. Морнингстар заявил о возможном участии Ирана в «Набукко», отметив, что это поможет Тегерану улучшить отношения с Соединёнными Штатами и в других областях. По его словам, «в настоящий момент иранский газ создает определенные неудобства для Соединенных Штатов и для других причастных к проекту стран», однако «мы хотим сотрудничать с Ираном… и надеемся, что с его стороны последует положительная реакция, и мы сможем разрешить часть остающихся вопросов». При этом сам Иран, доступ которого на мировой рынок энергоносителей из-за санкций США и ЕС сильно ограничен, заинтересован в строительстве «Набукко» как никто другой.

Восполнить нехватку газовых ресурсов участвующие в проекте компании пытаются и на другом направлении. По информации «The Financial Times», 17 мая 2009 г. две европейские нефтегазовые компании — австрийская OMV и венгерская MOL – приобрели по 10 процентов Pearl Petroleum, разрабатывающей газовое месторождение «Хор Мор» в Иракском Курдистане. К настоящему времени Pearl Petroleum, принадлежащая ближневосточным нефтегазовым компаниям Crescent Petroleum (ОАЭ) и Dana Gas (Египет), уже вложила в разработку этого месторождения 605 миллионов долларов. Предполагается, что общие инвестиции в иракский проект составят около 8 млрд. дол., а ежегодная добыча газа на нем достигнет 3 млрд. куб. метров, половина которого будет поставляться в Европу по газопроводу «Набукко».

Борьба вокруг «Набукко» разворачивается не только на азиатском, но и на европейском направлении. В конце марта 2009 года «Сургутнефтегаз» приобрел у австрийской нефтегазовой компании OMV 21,2 % акций одного из ключевых участников проекта «Набукко» — венгерского нефтехимического гиганта MOL. Сумма сделки составила 1,4 миллиарда евро, что по оценкам экспертов, вдвое больше рыночной стоимости акций. По мнению британского издания «EurActiv», стратегической целью этого приобретения является срыв планов по сооружению «Набукко», хотя министр энергетики РФ С. Шатко такие намерения отрицает, ссылаясь на то, что у «Сургутнефтегаза» нет даже блокирующего пакета акций MOL.

Фактически у США и Евросоюза на сегодняшний день остаются два основных варианта обеспечения «Набукко» ресурсной базой – это Туркмения с её огромным месторождением «Южный Иолотань-Осман» (от 4 до 14 трлн. куб. м) и Иран с гигантским месторождением «Южный Парс» (14,2 трлн. куб. м). Без них «Набукко» не удастся заполнить газом даже наполовину его проектной мощности, поэтому именно вокруг Туркмении и Ирана в ближайшее время развернется острая политическая борьба.

«ЮЖНЫЙ ПОТОК» ПРОРЫВАЕТ САНИТАРНЫЙ КОРДОН. Кони и слоны «бжезинской школы» оказались слабыми фигурами на шахматной доске

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

НЕОТКРЫТАЯ ГРАНИЦАRPMonitor: На протяжении второй недели мая Россия продемонстрировала высший класс дипломатической игры в условиях цейтнота. Задача состояла в том, чтобы реализовать преимущество, возникшее вследствие провала стратегическими оппонентами мероприятия, на которое еще в прошлом ноябре на саммите Россия–ЕС делалась решающая ставка, – конференции по альтернативным поставкам энергоносителей, громко названной «Новый шелковый путь».

После того как Туркменистан, Казахстан и Узбекистан отказались подписать совместную декларацию по транспортировке газа, специальный посланник США Ричард Морнингстар был вынужден публично признать, что единственным источником для основного альтернативного проекта Nabucco являются азербайджанские запасы газа на Каспии. Впрочем, дипломат с большим стажем, спешно рекрутированный для усиления политической стратегии Вашингтона на евразийском направлении, умолчал о еще одном, не менее значимом провале.

Как известно, США накануне интенсивно обхаживали Анкару, обещая пролоббировать ускорение вступления Турции в Европейский Союз и используя при этом в качестве разменной карты открытие армяно-турецкой границы. Вашингтону позарез требовалась прямая транскавказская железнодорожная связь для доставки грузов в Афганистан. Однако и здесь администрацию Обамы ожидало полное фиаско.

7 мая президент Армении Серж Саргсян, оскорбленный нежеланием Обамы признать геноцид армян 1915 года, ужесточил свою позицию на переговорах по Нагорному Карабаху, проходивших в рамках саммита «Восточное партнерство» в Праге. Два дня спустя Турция, Грузия и Азербайджан обсудили возможность прокладки альтернативного железнодорожного пути в обход Армении. Предполагалось, что после этого руководство Грузии пойдет на уступки оппозиции и сможет свести на нет затяжной политический кризис. Однако этого не произошло: Саакашвили не пожелал поделиться властью.

Между тем свое слово сказала «старая Европа», с которой Барак Обама, убежденный приближенными советчиками и льстецами в своем таланте внушения, легкомысленно решил вовсе не консультироваться, предлагая Анкаре вышеназванную сделку. Вслед за руководством Франции о нежелательности вступления Турции в ЕС в ближайшее время заявила Ангела Меркель.

В Анкаре сделали свои выводы. Министр иностранных дел Али Бабаджан, на которого ставили в Вашингтоне, был снят с должности. Посетив Баку, премьер Турции Реджеп Тайип Эрдоган недвусмысленно заявил об ужесточении позиции в теме армяно-азербайджанских отношений, отказавшись от какого-либо обсуждения вопроса о границе, пока армянские войска не будут выведены не только из оккупированных районов Азербайджана, но и из Карабаха. А затем прибыл в Сочи: Турции есть что обсудить с Россией, даже если «Южный поток» и минует Анкару. Тем более что от повторения «Набукко, Набукко» во рту сладко не становится.

Между тем Иран, совершенно не заинтересованный в армяно-турецком сближении и особенно в прокладке стратегического коридора вдоль своей границы, начал поставку газа в Армению в обмен на электроэнергию с Армянской АЭС.

В итоге даже самые предвзятые и недоброжелательные к России эксперты признают, что американская сторона, пустившись в непродуманную игру на пересеченной местности, упустила инициативу, и что карабахский вопрос, равно как и другие насущные проблемы Кавказа, скорее может разрешить Россия, чем Вашингтон и Брюссель.

Одним из «дедлайнов» для Москвы в этом контексте становится очередной Международный экономический форум в Санкт-Петербурге, по традиции проводимый в начале июня. Однако на энергетическом фронте отношений Запада и Востока временной промежуток для новых прорывных инициатив был значительно короче: требовалось успеть выиграть качество к началу саммита ЕС–Россия в Хабаровске.

НЕПРОСЧИТАННЫЕ КОМБИНАЦИИ

Именно в Хабаровский край в первую очередь направился Владимир Путин непосредственно после завершения саммита «Восточное партнерство» в Праге, успев накануне провести переговоры с одним из ключевых инициаторов самой этой европейской инициативы – Польшей.

На первый взгляд, посещение Комсомольского авиационного объединения, входящего в концерн «Сухой», не имело никакого отношения к Кавказу. Но только на первый взгляд: основной мотив визита был связан с ускорением осуществления проекта гражданского самолета «Superjet 100», первые образцы которого предназначались для Армении.

Последующий визит в Японию, казалось бы, также касался в основном тихоокеанских нефтегазовых проектов – прежде всего трубопроводной системы Восточная Сибирь – Тихий океан (ВСТО), завершение первой части которой уже накануне было закреплено стратегическим соглашением между «Роснефтью» и китайской CNPC, а также проектами «Сахалин-1» и «Сахалин-2». Но уже 12 мая выяснилось, что Владимир Путин и глава «Газпрома» Алексей Миллер смогли заинтересовать японскую сторону в инвестициях в разработку Штокмановского газового месторождения.

Как известно, разработка шельфа Баренцева моря непосредственно связана с реализацией проекта «Северный поток» (Nord Stream), против которого была накануне мобилизована вся дипломатия малых европейских государств, оказавшихся «несправедливо обойденными», равно как Польши и Швеции – двух инициаторов «Восточного партнерства». И вдруг на восточной оконечности шахматной доски полузабытая на фоне кризиса пешка внезапно прошла в ферзи с объявлением шаха оппонентам. Оказалось, что Токио, на который в Белом Доме делали решающую ставку на Дальнем Востоке, как и Рим и Берлин, больше заинтересован во взаимовыгодном энергетическом партнерстве с Москвой в реальных проектах, чем с Киевом и Варшавой – в мифических.

Следующий ход был предсказуем: после переговоров с Болгарией и Сербией в Сочи ожидалось подписание основных документов по второму стратегическому проекту «Газпрома» – «Южному потоку», для противодействия которому 25 апреля и 8 мая и были организованы два саммита, окончившиеся пшиком. Но по пути российский премьер побывал еще и в Абхазии. И в тот день, когда начались переговоры в составе России, Италии, Болгарии, Греции и Сербии, стало известно о еще одном фиаско американского Госдепа: переговоры по продлению миссии ОБСЕ в Грузии провалились ввиду несогласия греческой стороны.

Так обнаружилось, что самоуверенная администрация Обамы просмотрела роль еще одного немаловажного игрока – Грецию. Между тем о позиции Афин можно было догадаться: только премьер Греции на конференции 25 апреля в Софии не высказал никакого, даже дежурного, пиетета в отношении проекта Nabucco.

После подписания второго приложения к меморандуму по «Южному потоку» и соглашения об удвоении проектной мощности новой транзитной артерии стало очевидно, что российская сторона полностью подготовлена к переговорам с Европой по энергетической стратегии, равно как и к новым инициативам на Кавказе. Качество было выиграно.

НЕСЫГРАННЫЙ ПОКЕР

Американская сторона, сознательно избравшая продолжение конфронтационной линии Буша на Кавказе – что было продемонстрировано открытой поддержкой правящего грузинского режима в выступлении Барака Обамы в Праге после саммита НАТО, а также маневрами того же НАТО на грузинской территории, не придала значения серьезнейшим сдвигам в европейской политике.

Отказ Евросоюза выделить средства на поддержку новых членов, не успевших вступить в еврозону и оказавшихся из-за этого в самом неблагоприятном экономическом положении, не стал сигналом для Вашингтона, хотя последствия было предсказать нетрудно. Обиженным странам не оставалось никакого выбора, кроме расчета на прямую поддержку из Вашингтона или же, напротив, на налаживание отношений с Москвой.

Между тем Госдеп, лицом которого в Восточной Европе и на Кавказе был Морнингстар, не смог гарантировать «новым европейцам» никаких альтернатив политике Брюсселя. В Софии было объявлено прямым текстом, что никаких американских инвестиций в Nabucco предполагаемые транзитеры не дождутся, пока не примут своего решения европейские компании.

Карты на европейском направлении американской политики спутала дискуссия вокруг Ирана, в которой официальные лица Вашингтона, за фалды которых то и дело дергали израильтяне, делали заявления, взаимно противоположные друг другу. Попытка «игры в покер» с раздачей авансов умеренным представителям иранского истэблишмента, в частности Али Лариджани, закончились выдвижением Махмуда Ахмадинеджада на новый срок.

Отказываясь признаваться в сразу трех дипломатических поражениях, Вашингтон в итоге действует по принципу «влезем в драку, а там видно будет». Драка разворачивается в мятежных провинциях Пакистана, где задача состоит в обеспечении транзита грузов в Афганистан по старому пути, если уж ничего не получается на новом. За три поражения, которые американская пресса не афиширует своим избирателям, расплачиваются беженцы из западных пакистанских провинций.

Погнавшись за несколькими зайцами по нескольким заведомо пересеченным и существенно изменившимся за последние десять лет территориям, Барак Обама, очевидно, рассчитывал на старый дипломатический потенциал Хиллари Клинтон, Холбрука, Лугара, а также испытанных коней и слонов «бжезинской» школы. Однако слоны, опрокинув самые неустойчивые столы в фарфоровых лавках Восточной Европы и Кавказа, уронили авторитет США ниже бушевского плинтуса.

ТРИ ОШИБКИ БЕЛОГО ДОМА

Способность параллельно налаживать отношения с двумя оппонирующими сторонами, между которыми сохраняется многодесятилетний потенциал взаимного отталкивания, традиционно считалась качественным преимуществом сначала британской, а затем англо-американской дипломатии. Однако в Вашингтоне и Лондоне не оказалось сегодня игроков, способных к выработке стратегических решений на уровне Пальмерстона, Теодора Рузвельта, Черчилля и Рейгана.

Несмотря на серьезнейшие экономические потери на фоне кризиса, Россия оказалась способна к сеансам одновременной игры на нескольких досках. Непримиримые противники готовы встречаться на российском поле, а Москва – не только выступать в роли авторитетного арбитра, но и добиваться преимуществ на разных направлениях. Тот факт, что опытнейшие американские дипломаты не предусмотрели такой способности, проистекает по крайней мере из трех обстоятельств.

Продолжая вести по существу конфронтационную игру с Парижем и Берлином – вопреки всем щедро раздаваемым улыбкам, и в то же время не добившись полной и безоговорочной лояльности даже со стороны Сикорского и Тополанека (чего стоит заявление последнего о «дороге в ад», прокладываемой экономической политикой Вашингтона), США, по существу, сделали единственную ставку в Европе на Европейскую комиссию. Окрыленный Баррозу старался изо всех сил, но из-за собственных личностных свойств и идеологических ограничений спутал американцам всю игру. Вместо обеспечения политической поддержки крупным игрокам энергетического рынка, включая перспективных партнеров в Азии, глава Еврокомиссии с поразительной и удручающей настырностью продолжал не мытьем, так катаньем продавливать самые слабые положения Европейской энергохартии. В итоге леволиберальный догматизм оттолкнул от Евросоюза тех самых альтернативных «Газпрому» поставщиков, на которых только и уместно было рассчитывать.

Мало того, строившийся командой Буша барьер из «новых демократий», разделяющих «старую Европу» и Россию, распался на фрагменты. Расширенный вариант ГУАМ с участием Польши, балтийских республик, Украины и Азербайджана оказался ничтожной геополитической фикцией. Экономическая нестабильность в Восточной Европе не предоставила американской стратегии никаких преимуществ. Одни «новые европейцы», наглядно убедившись в несостоятельности американских энергопосулов, предпочли реальное долговременное экономическое партнерство с Россией миражу «спотовых контрактов» с отдельными европейскими компаниями, а другие, замкнувшись в политической и экономической изоляции, стали благоприятной почвой для роста не столько антибрюссельской, сколько антиглобалистской разноцветной оппозиции.

Вторая ошибка состояла в догматической убежденности в том, что пресловутая «свобода от коммунизма», подаренная победителями в «холодной войне» Восточной Европе, а позже – «странам-мишеням» на постсоветском пространстве, является столь же самостоятельным и значимым политическим фактором, как пятнадцать или даже восемь лет назад. Между тем даже комментаторы «Евровидения» обратили внимание на тот факт, что судьи из бывших республик Югославии, недавно охваченных кровопролитной и беспощадной междоусобицей, систематически поддерживают «союзных» исполнителей, будто Югославия все еще существует. И наоборот, разнокультурные малые нации, натренированные ненавидеть друг друга теми же самыми нефтяными корпорациями, сулившими прибыль от взаимоисключающих транзитных коридоров, больше «не покупают» в американской аптеке универсального демократического рецепта, уповая на собственную мифологию, унаследованную из тех веков, когда еще не существовало не только Соединенных Штатов Америки, но и британского морского владычества. А у исламских стран, в свою очередь, формируется немыслимая ранее «солидарность отверженных», которой кризис только добавляет потенциал, нивелируя прежде разительное различие в национальном богатстве.

Наконец, третья погрешность в расчетах происходила из гиперболизации внутрикремлевских противоречий, основанной как на недооценке способностей российских лидеров, так и на легковесной вере в сплетни, периодически распускаемые старой демократической агентурой. К стыду для ведущих американских аналитических институтов, они проявили неспособность «делить на шестнадцать» версии о ближайшем банкротстве и распаде «Газпрома», о неразрешимых противоречиях между российскими властными группировками, и само собой, о «невероятной напряженности» личных отношений между Дмитрием Медведевым и Владимиром Путиным. Между тем два политика действовали на внешнеполитических фронтах в течение апреля-мая как два пальца одной руки.

ХОР БАНКРОТОВ

16 мая Жозе Мануэль Баррозу в комически приторных интонациях поздравлял Украину с Днем Европы, увещевая «младших братьев» в трогательной заботе к ним со стороны Европейского сообщества. Примечательно, что даже Виктор Ющенко днем ранее на бизнес-конференции в швейцарском Райтнау вел разговор прежде всего об интеграции в НАТО, скуля о влиянии России в Севастополе. Когда же ему был задан вопрос о намерениях пересмотреть газовые контракты в России, Ющенко испуганно открестился от собственных заявлений, сделанных накануне утром. За эти полтора дня в его представлении, очевидно, многое изменилось: соглашение, подписанное в Сочи по «Южному потоку», мгновенно сняло с его ушей навешанную Еврокомиссией лапшу про решимость, равно как и способность Европы реконструировать украинскую ГТС за 3 миллиарда и без участия России.

В свою очередь, премьер Юлия Тимошенко, накануне распрощавшаяся с альтернативными упованиями на Токио, заявила в этот день, что для аверсного транзита нефти по трубопроводу Одесса–Броды сегодня возможностей нет, сколько бы красивых ТЭО ни нарисовал совет директоров СП «Сарматия», и как бы Ющенко ни пытался втащить польских и литовских партнеров в «незалежный» энергопроект. Это было заявлено, несмотря на вынужденный отказ Болгарской энергетической корпорации от партнерства в проекте Бургас–Александруполис. Господину Морнингстару остается или смеяться, или плакать: его собственный отказ в Софии обсуждать альтернативный проект Бургас–Влера, очевидно, был красивым дипломатическим жестом в сторону Киева, но этот жест, оказывается, здесь не собираются «покупать». Не исключено, что американский энергокуратор, начитавшись бодрых отчетов посла Тэйлора о неуклонном сближении двух кланов украинских «оранжевых», не оценил всю остроту отношений между рвущейся к власти премьершей и вконец дискредитированным Ющенко.

Рано или поздно общественности станет известно, в какой мере на практическую внешнюю политику оказывает влияние элементарное начетничество исполнителей, в свою очередь, опирающееся на недостоверные, пусть и беспримерно старательные, рапорты либеральных медиа. Между тем эти рапорты скоро перестанут читать даже в соседних странах. Если на киевской Банковой улице откажутся выписывать газету «Коммерсант» и читать сайт The New Times, это будет вполне закономерно.

Впрочем, в либеральных медиа столь же не принято признаваться в просчетах, как и в кабинетах Госдепа. Вынужденно слезая с утонувшего в Каспии набукковского конька, «Коммерсант» альтернативно забубнил в мохнатые уши аналитиков, что Россия, дескать, проиграла все свои позиции в Шанхайской организации сотрудничества. Разумный читатель, однако, поостережется делать выводы до Петербургского форума, а то и до Тихоокеанского: мели, Емэйля, твоя недодэйля.  Константин Черемных

Каспийские горизонты Вашингтона. Соединенные Штаты вроде бы подзабыли о Каспийском регионе. Но это только временно

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

«Деловая неделя»: Несмотря на значительно упавшие с осени прошлого года мировые цены на нефть, от ее экспорта, а также от закупки природного газа ни одна страна не отказалась. По прогнозам ученых, на ближайшие как минимум 70-75 лет без нефти мировая экономика при любых раскладах не сможет развиваться. А следовательно, и все те районы на нашей планете, которые богаты нефтью и газом, все равно будут иметь первостепенное значение для всех ведущих мировых держав.
Не обделен вниманием уже на протяжении многих лет в этой связи и Каспий, который особенно после распада Советского Союза стал настоящим «энергетическим международным Эльдорадо», где пересекаются интересы и России, и Соединенных Штатов, и Европы, и Китая, и многих других.
Но если еще пару-тройку лет назад те же США в этом регионе вели активную дипломатию и всячески проталкивали самого различного рода альтернативные трубопроводы по доставке нефти и газа (главным образом — на европейские рынки), то в последние месяцы нахождения у власти президента Дж. Буша эта деятельность практически замерла.
Пришедший в январе этого года в Белый дом новый американский президент Барак Обама также пока ничем своего интереса к Каспию не обозначил, а в это же время Россия, страны ЕС, Китай, Иран, напротив — серьезно активизировали свое присутствие в этом регионе и фактически оттеснили американцев от разного рода «каспийских труб».
 
Почему Америке Каспий стал малоинтересен?

Сразу же после распада СССР все американские администрации регулярно заявляли о том, что регион Каспия для них является жизненно важным, а нефтяные и газовые запасы вдоль Каспийского моря будут стратегически необходимы Соединенным Штатам и их союзникам на долгие годы вперед. К тому же после начала операции сил коалиции в Афганистане США стали рассматривать все пограничные с этой страной государства как стратегически приоритетные и имеющие для американских вооруженных сил повышенную важность.
Тем не менее вся политика Соединенных Штатов на Каспии в течение как минимум 15 последних лет сводилась главным образом к прокладке новых трубопроводов из этого региона в обход России, стремлении максимально изолировать Иран от влияния на энергопоставки с Каспийских месторождений, а также не допустить роста влияния в регионе таких стран, как Китай.
Любой проект по прокладке нефте- или газопровода Соединенные Штаты подавали как успех в деле обеспечения энергетической безопасности стран Каспия, а подписанные соглашения с Азербайджаном и Казахстаном (плюс активный приход в эти республики ведущих американских энергетических компаний) считался в Вашингтоне большим достижением.
Но летом прошлого года Соединенные Штаты не вмешались в военный конфликт между Грузией и Россией и, по мнению ряда американских экспертов в области энергетики и геополитики, потеряли свою возможность существенно влиять на транзитные маршруты по поставке энергоресурсов с Каспия в Европу.
Также, по оценкам ряда экспертов, Соединенные Штаты уступили инициативу в решении конфликта вокруг Нагорного Карабаха России. Теперь президенты Армении и Азербайджана чуть ли не регулярные посетители Москвы, а российский президент фактически отодвинул американское руководство от переговорного процесса между Баку и Ереваном.
При этом теоретически для Соединенных Штатов важно как можно быстрее разрешить этот застарелый конфликт мирными средствами, обеспечить тем самым надежный транзит нефти и газа из региона Каспия в направлении Турции, и далее — в Европу. Однако то, что конфликт вокруг Нагорного Карабаха может помочь странам региона разрешить именно Россия, свидетельствует об ослаблении позиций Вашингтона и на Каспии, и в целом на Кавказе, считают американские специалисты.
И, наконец, о «чистой воды энергетике» Каспия. Несмотря на все усилия и администрации Дж. Буша, и его предшественников, все те альтернативные нефте- и газопроводы, которые были проложены на Каспии в обход территории России, все-таки перекачивают на Запад лишь крайне незначительную часть энергоресурсов региона. По-прежнему нефть и газ Каспия идут в определяющих объемах через территории России и Китая, на что те же Соединенные Штаты никоим образом повлиять не в состоянии.
 
Укрепит ли позиции США на Каспии «военный вектор»?

Принимая во внимание и определенный спад дипломатической и экономической активности Соединенных Штатов на Каспии, следует отметить, что в связи с расширением операции в Афганистане США значительно расширили варианты своего военного сотрудничества с ключевыми каспийскими странами (Казахстан, Азербайджан, Туркменистан). Во многом эта американская инициатива была не только результатом чисто же американской заинтересованности, но и обоюдного желания самих каспийских государств активизировать связи с США в этом направлении.
При этом, расширяя контакты с Казахстаном (особенно с военно-морским присутствием на Каспии) и предложив новые программы кооперации в военной области Ащхабаду, Соединенные Штаты по своей региональной классификации стали относить к «Каспийскому военному вектору» и свои связи с Узбекистаном.
Связано это с тем, что Узбекистан является одной из ключевых точек для обеспечения снабжения натовской группировки в Афганистане, а также желанием самого Ташкента возобновить и военное сотрудничество с Соединенными Штатами (прерванное в 2005 году после Андижанских событий) и в целом с НАТО.
К тому же нельзя забывать, что Узбекистану (пусть только на перспективу, но все же) прописано сыграть немалую роль в поставках природного газа для планируемых на Каспии газопроводов, идущих из Центральной Азии в Европу. Помимо этого, узбекский газ намечается поставлять и в Китай по трубопроводу, который пойдет из Туркменистана, что имеет важное значение для будущего транскаспийского трубопровода Nabucco.
Кстати, развитие военных связей Соединенных Штатов с каспийскими странами преследует и обеспечение безопасности нынешних и будущих энергопоставок из этого региона. Так, США считают, что как бы в дальнейшем ни развивалась ситуация на Каспии, проектируемые нефте- и газопроводы отсюда в Европу появятся и реально заработают еще очень нескоро.
Так, масштабные поставки нефти из Казахстана в Азербайджан специальными танкерами могут начаться не раньше 2012 года, прокладка газовых трубопроводов между отдельными месторождениями в Туркменистане и Азербайджане может быть завершена не раньше, чем через пять-семь лет. А тот самый проект Nabucco, который уже несколько лет не сходит со страниц европейской и американской печати, так и вовсе может появиться лет через восемь-десять.
А если к этому добавить нахождение в этом регионе без пяти минут ядерной державы Иран, то можно понять желание американских представителей как можно теснее «завязаться» с каспийскими странами СНГ в военной области и расширить по возможности свое собственное военное присутствие в этих краях.
Важно еще отметить, что, в принципе, подобное беспокойство Соединенных Штатов относительно безопасности поставок энергоресурсов из региона Каспия находит понимающие отклики в столицах стран региона. И для Баку, и для Астаны, и для Ашхабада именно доходы от экспорта на внешние рынки нефти и природного газа являются определяющими для валютных поступлений в бюджеты.
Без американских и европейских инвестиций, а также активного участия в добыче и доставке энергоресурсов со стороны ведущих энергетических компаний США и ЕС странам, выходящим на Каспий, будет очень сложно в короткие сроки выйти из нынешнего экономического кризиса.
Более того, именно американцы уже сделали предложения странам Каспия задуматься о совместной работе над развитием возобновляемых источников энергии, которые могли бы существенно снизить зависимость этих государств от взлетов и падений мировой конъюнктуры цен как на нефть, так и на природный газ.
 
Может ли энергосырье «пахнуть» демократией?

Рассматривая необходимость активизации политики Соединенных Штатов в районе Каспия, ведущие американские эксперты сходятся во мнении, что помогать и содействовать и инвестициями, и технологиями, и военной «крышей» желательно только тем странам региона, в которых пусть и со скрипом, но все таки осуществляются демократические реформы. И где руководство этих государств намерено и дальше при всей своей многовекторности все же отдавать предпочтение западным, а не авторитарным ценностям.
По этим показателям, что интересно, только Казахстан из всех каспийских стран рассматривается Вашингтоном как пусть пока еще не полностью демократическая страна, но все же «идущая в правильном направлении». А вот Туркменистан, Азербайджан и Узбекистан (хотя он и не выходит непосредственно на Каспий) считаются американскими экспертами государствами авторитарными, где никакой демократией (даже после осуществления сотен разного рода программ и спустя 18 лет после развала СССР) даже и не пахнет.
Поэтому уже сегодня новым лицам и в госдепартаменте США (хотя тот же Ричарду Баучер по-прежнему остается главным координатором всей американской внешней политики в регионе Передней и Южной Азии), и в Пентагоне предлагается все же обращать внимание и на соблюдение прав человека в странах Каспия, и на то, как власти той или иной страны региона обращаются с оппозицией и насколько каспийские государства прислушиваются к «старшим товарищам» из ЕС и Соединенных Штатов относительно более активного внедрения демократических ценностей в своих социальных системах.
И, наконец, ведущие американские эксперты уверены в том, что президенту США Обаме нужно как можно скорее назначить специального представителя по Каспию, как это уже было сделано по Ближнему Востоку и Афганистану-Южной Азии, а также Северной Корее. В принципе, для поддержания доверительного диалога с каспийскими странами наличие спецпосланника вполне логично (так, скажем, поступает относительно этого региона Россия, руководство ЕС, а также Китай).
Однако, как показывает американская дипломатическая практика, назначение специального «гонца» по региону, который, как правило, наделяется довольно широкими полномочиями и «степенями свободы», производится только в том случае, когда решение проблем данного региона является приоритетным для всей внешней политики Соединенных Штатов.
Так вот пока Каспий при всех его несметных энергоресурсах именно «критически важным» для Вашингтона по своей значимости вовсе не является. Да, присутствуя здесь, США будут сохранять диалог и, безусловно, поддерживать его, но пока в этом регионе ничего такого «пожарного», что бы потребовало наличие на Каспии «президентова уха», для Белого дома не просматривается.
А раз так, то даже при определенной активизации Соединенных Штатов в этом регионе в ближайшие месяцы влияние России, стран ЕС и Китая на Каспии будет намного существеннее американского. И от того, как оперативно сумеют воспользоваться те же российские представители для проталкивания решения, к примеру, по карабахскому конфликту или по блокированию прокладки газопровода Nabucco, будут в конечном итоге зависеть все политико-экономические «пейзажи» Каспийского региона в нынешнем году.

Юрий Сигов, Вашингтон