Метка:Узбекистан

Экспансия США и НАТО на Южном Кавказе: последствия для Ирана и России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: С приходом к власти в США администрации Обамы заговорили о всевозможных «перезагрузках» и грядущих глобальных переменах к лучшему. Полагаем, однако, что речь может идти лишь о некоторых нюансах преемственной американской стратегии, которая будет осуществляться так же последовательно, как и прежде. НАТО по-прежнему рассматривается в качестве инструмента реализации внешнеполитических целей США.

Без общей платформы во внешней политике России и Ирана любые достижения в сфере экономического сотрудничества двух наших стран будут «висеть в воздухе», подвергаясь разного рода вызовам и рискам. Шаги, предпринимаемые новой американской администрацией по отношению к Ирану, могут свидетельствовать о тактике более мягкого давления, призванного в конечном итоге создать необходимые предпосылки для внутриполитических трансформаций внутри Ирана в выгодном Вашингтону направлении.

Относительно новой тактики «вовлечения», которую пытаются применить к Ирану, исходя из опыта действий США в Афганистане и Пакистане. Глава Центрального командования армии США Дэвид Петреус даже заявил, что интересы Америки и Ирана в установлении стабильности в Афганистане могут совпадать, однако это не вызвало в Тегеране (в отличие от некоторых других столиц) бурных приступов восторга – там вполне резонно хотят видеть реальные дела, а не красивые слова.

Рассматривая динамику развития ситуации на Кавказе, в этом пограничном с Ираном регионе, часто говорят о его важном геополитическом значении, о теснейшей связи с Центральной Азией, о наличии богатых месторождений сырья и маршрутов его транспортировки на европейские рынки. Эти и другие факторы надо рассматривать в комплексе. Среди основных тенденций, определяющих вероятные сценарии развития событий на ближайшие годы, можно выделить следующие:

— согласно оценкам специалистов ООН, целью террористических и экстремистских группировок будет не столько свержение того или иного центрального правительства, сколько установление и удержание контроля над ресурсами. То есть деятельность террористических организаций из политической сферы постепенно перемещается в экономическую;

— в краткосрочной перспективе американские эксперты считают самой серьезной угрозой национальным интересам США закрытие доступа к мировым энергетическим ресурсам и коммуникационной инфраструктуре. «Несмотря на то, что большая часть мира претерпела серьезные изменения к лучшему в интеллектуальном отношении, само понятие «конфликт» никуда не исчезло. Война являлась основным средством изменений на протяжении всей истории человечества, и нет никаких причин для того, чтобы в будущем всё стало иначе. Так же как и не изменятся фундаментальные основы войны, являющейся формой человеческого поведения».

— возрастающая роль транснациональных негосударственных образований заставит американских военных осуществлять операции по сдерживанию с применением новых и нестандартных решений, ещё не знакомых противнику;

— борьба за так называемые «площадки подскока» обещает быть не менее напряжённой, чем борьба за установление контроля над энергоресурсами;

— согласно директивным документам Пентагона, финансирование и планирование операций иррегулярной (асимметричной) войны отныне приравнивается по рангу к обычным военным операциям, то есть к боевым действиям против вооружённых сил какого-либо государства. К иррегулярным операциям директива относит борьбу с терроризмом, с повстанцами и партизанами, помощь в обеспечении внутренней безопасности иностранному государству, а также операции по поддержанию стабильности в различных регионах планеты.

Говоря в этом контексте об Иране, можно вспомнить о крупнейшем газовом месторождении «Южный Парс», а также об этническом факторе. Здесь Российская Федерация и Исламская Республика Иран стоят перед весьма схожими вызовами.

То, с чем столкнулась Россия в августе 2008 года, можно назвать примером именно «непрямой» военной операции, проводившейся опосредованно, через армию сателлита. Напомним, еще в 2003 году между США и Грузией было заключено соглашение о сотрудничестве в военной области. В соответствии с данным соглашением, переброска любой американской военной техники на грузинскую территорию должна осуществляться по первому требованию командования вооружённых сил США, которое пользуется полной свободой в её дальнейшей передислокации. Это только один из примеров подобного рода. По свидетельству многих специалистов, «Грузия рассматривалась Вашингтоном как имеющая две стратегические цели. Первая цель – постоянно поддерживать конфликтные ситуации на Кавказе. И вторая цель: Грузия рассматривалась как плацдарм для развязывания войны с Ираном. Если с аэродромов Грузии поднять авиацию и она будет лететь над этими хребтами, то средства наблюдения ПВО её из-за этих хребтов не обнаружат. И подлётное время к рубежу применения пуска ракет с авиации будет не более двух минут. Потому что за 2 минуты среагировать, да ещё и при применении определённого радиоэлектронного противодействия практически невозможно [отразить этот удар]…»
За недавнее время Иран неоднократно сталкивался с «непрямыми» военными операциями по периметру своих границ, и совершенно очевидно, что Кавказ и Каспий с их неурегулированными конфликтами, внешними влияниями и разделёнными народами продолжает оставаться потенциально опасным регионом.

События августа-2008 не остались незамеченными в Тегеране. После кавказского кризиса министр иностранных дел Ирана Манучехр Мотакки предупредил администрацию США о том, что ей не следует вмешиваться в «дела региона». При этом министр намекнул на плачевные последствия американской интервенции в Ираке и Афганистане: «Судьба Кавказа, конечно же, в случае вмешательства, не будет отличаться от той дилеммы, которую должны решать регионы, где кризис уже искусственно создан».

Иран проводит достаточно активную политику на Южном Кавказе, принимая участие в различных инвестиционных проектах. Вот лишь последние примеры: Иран выделяет $280 млн на строительство гидроэлектростанции в Мегри. Армения рассчитается за это электроэнергией. Также принят к реализации проект постройки нефтеперерабатывающего завода в Армении (в Ерасхе).
Стоимость проекта — порядка $250-280 млн. НПЗ будет совместным армяно-иранским предприятием. Совместные транспортно-коммуникационные проекты у Ирана есть также с Азербайджаном, Россией, Турцией. 17 марта 2009 г. Россия заключила с Ираном соглашение о своповых (обменных) поставках энергоресурсов, что может усилить позиции Москвы в Каспийском бассейне. По условиям этого бартерного соглашения Россия будет покупать туркменский газ по повышенным ценам, а затем экспортировать его в отдельные районы северного Ирана. Взамен она получит доступ к поставкам природного газа с иранского месторождения «Южный Парс», которое составляет 8% общемировых газовых запасов.

Любому экономическому развитию необходима политическая стабильность, минимизация рисков военного характера. Между тем ощутимых подвижек в вопросе создания целостной системы региональной безопасности на Ближнем и Среднем Востоке пока не наблюдается.
Предложения, выдвигавшиеся Турцией, роль Ирана в достаточной степени не учитывали; впрочем, есть признаки того, что ситуация может измениться. Пока от внерегиональных сил (ЕС и особенно США) зависит очень многое.

Оценивая роль Южного Кавказа, можно выделить две тенденции. Во-первых, это возрастающее значение региона при проведении различных военных кампаний. По признанию американских экспертов, США, возможно, нуждаются в грузинских портах для поставок в Азербайджан в случае конфронтации с Ираном или для обеспечения размещения в Афганистане и Центральной Азии. Западные СМИ со ссылкой на источники в Пентагоне отмечают, что США уже начали использовать новый транспортный маршрут через Грузию и Азербайджан для доставки вооружения и других грузов в Афганистан. Пока этот путь используют как пробный, но в будущем он превратится в постоянный. Хотя этот путь с точки зрения логистики крайне неудобен (хотя бы из-за необходимости морской перевалки грузов через Каспий), однако не исключено, что посредством освоения данного маршрута США попытаются наладить военное сотрудничество на двусторонней основе с Грузией, Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном и Туркменистаном. Переброска военных грузов параллельно северным границам Ирана создаёт дополнительные вопросы с точки зрения обеспечения национальной безопасности для этой страны, учитывая этнический фактор, наличие разделённых народов.6 Мероприятия НАТО в Грузии и на Кавказе, предполагающие вытеснение оттуда России, в целом серьёзно усложнят общую ситуацию в регионе, так как в этом случае блоковое противостояние получает дополнительный импульс. Добавим, что конкретные планы по расширению военной экспансии могут иметь и политическое оформление. Высказываются идеи возможного превращения НАТО в альтернативную ООН глобальную организацию.

В то же время можно говорить о снижении роли кавказского коммуникационного коридора в реализации масштабных энергетических проектов. Так, между «Газпромом» и государственной нефтяной компанией Азербайджана подписан меморандум о взаимопонимании, согласно которому уже в 2010 году Россия должна начать закупать голубое топливо, добытое на месторождении Шах-Дениз. Практически одновременно Иран объявил о возможности строительства «Персидского газопровода» через Ирак, Сирию, Средиземное море и далее в Грецию и Италию7. Этот проект может показаться достаточно привлекательным как для европейцев, так и с точки зрения возможного участия российских энергетических компаний (а вот позицию Вашингтона в этом вопросе прогнозировать гораздо труднее).
В любом случае США вряд ли откажутся от планов форсированного проникновения на Кавказ и расширения там своего военного присутствия. Это представляет чрезвычайно серьёзный вызов Ирану и России, создавая предпосылки их сближения. Такое сближение может означать более тесную координацию внешней политики, расширение экономического сотрудничества, возобновление ряда свёрнутых ранее программ в образовательной и гуманитарной сфере и, возможно, заключение соглашений военно-политического характера.

Статья подготовлена на основе выступления на заседании круглого стола «Российско-иранское сотрудничество на Каспии: региональные и глобальные уровни взаимодействия» в рамках Международной конференции «Российско-иранское энергетическое партнерство: гуманитарные стратегии» (Москва, РГГУ, 9-10 апреля 2009 г.).

Соперничество или сотрудничество? России, США и Китаю нет особого смысла бороться друг с другом за влияние в Центральной Азии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Деловая неделя» :Как только заходит речь о регионе Центральной Азии, так сразу же аналитики и эксперты пытаются определить — кто с кем будет здесь бороться, для кого Центральная Азия выгодна по тем или иным причинам и каким образом вся эта « междоусобная борьба» Америки, России, Китая, Ирана с Турцией и других стран скажется на общем состоянии дел в регионе.
В какой-то степени подобный подход имеет под собой разумное основание, потому как сами страны Центральной Азии все-таки по-прежнему остаются сильно зависимыми от внешнего политического и экономического давления со стороны «сильных и влиятельных». Да и общая разобщенность государств региона, где противоречия столетиями оказываются куда важнее и неразрешимее, чем укрепление сотрудничества с географически отдаленными странами, явно способствует проникновению сюда «внешних сил».
И все же так называемая «борьба», «сражения» и прочие «битвы» за Центральную Азию со стороны ведущих мировых игроков, как мне кажется, — термины больше надуманные и исходят лишь из одного — раз Советский Союз, а потом Россия вроде бы из Центральной Азии ушли, то «свято место пусто не бывает» — потому-то сюда обязательно кто-то влиятельный и сильный непременно придет со «своим уставом».

Америке регион, в принципе, нужен, но не так уж, чтобы очень

Самым, пожалуй, распространенным вариантом влияния на страны Центральной Азии считается чуть ли не повальное американское проникновение в этот регион. Упоминаются здесь обычно и политические контакты с этими странами, и желание создать военные базы, и предоставление экономической и финансовой помощи в обмен на лояльность, и проведение «проамериканского курса» во внешней политике.
Стоит какому-нибудь американскому чиновнику средней руки (а уж особенно военному в чине генерала-адмирала) проехаться по центральноазиатским столицам, как в печати появляются многозначительные выводы — да, Америка опять диктует свою волю государствам региона и укрепляет свои позиции.
На самом же деле явная переоценка важности этого региона в планах США, а также упорное противопоставление американских интересов позиции в регионе тех же России и Китая больше носит «умышленно-пугающий характер», нежели свидетельствует о понимании самой политики Соединенных Штатов за ее территориями.
Слишком примитивно было бы рассматривать желание США любой ценой кому-то навредить или кого-то откуда-то вытеснить и выдавить, в том числе и из региона Центральной Азии. Многое в Америке за последние два-три года стало меняться, в том числе и с приходом нового президента Барака Обамы, в самом осмыслении окружающего страну мира. Плюс у Вашингтона все-таки заметно поубавилось стремления соревноваться с давно уже несуществующим «международным коммунизмом», с которым Соединенные Штаты по-мессиански ранее столько лет пытались бороться.
Даже размещение военных баз сначала в Узбекистане, а потом в Кыргызстане делалось американцами частично из общих, еще «бывших» понятий о необходимости быть всегда и везде по всему миру, но в большей степени все же — по причине проведения операции «возмездия» в Афганистане.
США считают, что все страны, где бы они не были расположены, должны быть заинтересованы в уничтожении международного терроризма и уж тем более таких опасных для Центральной Азии «соседей», как талибы и сторонники «Аль-Каеды». Поэтому все домыслы о том, что американцы якобы «основательно закрепляются» в Центральной Азии в той же военной сфере, даже самому непредвзятому специалисту покажутся очень уж большой натяжкой и явным преувеличением.
Такая ситуация складывается и с экономическим присутствием Соединенных Штатов в регионе. Да, американские компании работают в Казахстане в сфере энергетики, намереваются подключиться к некоторым проектам в Туркменистане и, в принципе, были бы заинтересованы вести бизнес в трех других республиках Центральной Азии. Но даже самые большие прибыли, которые они там могли бы получать, не идут ни в какое сравнение с деньгами, зарабатываемыми американским бизнесом в той же Латинской Америке, Китае и странах Африки.
Для США, по большому счету, Центральная Азия — отдаленный и периферийный регион, где они, безусловно, намерены и дальше присутствовать, но отнюдь не стремиться застолбить здесь за собой какие-то главенствующие позиции. И навряд ли с настроем сражаться «не на жизнь, а на смерть» со своими потенциальными даже не столько соперниками, сколько обычными региональными конкурентами.

Москва и Пекин не намерены делить Центральную Азию потому, что не особо представляют, что с ней делать

Еще больший шум принято поднимать в Центральной Азии, как только там что-то «сообразят» между собой Россия и Китай. Для российского влияния в регионе вроде бы все логично объяснимо: это территория бывшего Советского Союза, там остаются сильные позиции российских (советских) компаний и организаций, люди в своем большинстве понимают русский язык и говорят на нем даже чаще, чем на своем родном. Да и безвизовый режим, установленный между Россией и центральноазиатскими государствами, помогает их рабочей силе трудиться на российских стройках без особых «иммиграционных заморочек» (типа тех, что существуют для выходцев из стран Латинской и Центральной Америки в Соединенных Штатах).
Аналогично существует масса заблуждений (то ли умышленно культивируемых, то ли по незнанию ситуации) относительно планов Китая в Центральной Азии. Принято рассматривать китайское присутствие в этом регионе как некую экспансию, которая направлена в долгосрочной перспективе на поглощение или даже порабощение этих республик. Отсюда — и те неподдельные страхи, которые присутствуют в руководстве всех без исключения центральноазиатских государств, особенно тех, кто с КНР граничит напрямую.
В какой-то степени этим страхам способствует и сам Китай, не особо заботясь о разъяснении своих интересов и своей позиции в Центральной Азии. А за обычными штампами-словами о «вечной дружбе и сотрудничестве» в столицах государств региона видят типичный китайский дальний расчет, и некое «братское коварство».
Но что происходит со всеми этими якобы «угрозами» со стороны Китая на самом деле? Прежде всего надо четко и ясно учесть, что ни у Москвы, ни у Пекина по отношению к Центральной Азии и ее государствам нет ни краткосрочной, ни перспективной программы развития отношений. По большей степени это взаимодействие с отдельными странами Центральной Азии по тому или иному поводу (сооружение ГЭС, шоссейных дорог, тоннелей, модернизация бывшего советского промышленного предприятия и так далее), но никак не серьезный политический и экономический интерес как со стороны государства, так и частного бизнеса.
По большей части какие-то проекты в регионе тот же Китай осуществляет лишь тогда, когда получает на то запрос (Кыргызстан, Таджикистан) или для присутствия в регионе возникает чисто политический и военный интерес (создание Шанхайской организации по сотрудничеству — один из таких моментов). На самом же деле тот же Китай (как, впрочем, и США) реально не несут Центральной Азии никакой угрозы, по крайней мере на обозримую перспективу.
Обратите внимание на то, что Китай не концентрирует вдоль границ стран Центральной Азии (как, впрочем, и России) своих крупных военных группировок, не становится членом каких-то региональных военных союзов, направленных против России и стран СНГ в регионе, как и не намерен особо поддерживать Соединенные Штаты даже в таком благом вроде бы деле, как разгром талибов в Афганистане.
Вряд ли можно расценивать присутствие и России в Центральной Азии как кому-то «угрожающее» или «опасное». Нахождение тех же российских военных баз в Кыргызстане и Таджикистане больше вносит элемент хотя бы какой-то внутренней стабильности в этих республиках, нежели угрожает их суверенитету и безопасности. И это не говоря уже о том, что кроме военного присутствия в регионе Россия практически не развивает здесь ни серьезных бизнес-контактов, ни инвестирует в Центральной Азии, ни оказывает ему какой-то существенной экономической помощи (к примеру, в отличие от того же Китая).
Еще один интересный аспект — это взаимодействие стран Центральной Азии и России с китайцами в рамках ШОС. Почему-то принято считать, что китайцы в этом объединении доминируют и, соответственно, при создании военных структур этой организации элементарно подминают под себя и своих центральноазиатских соседей, и россиян.
Однако в реалиях все происходит как раз наоборот. Китайцам абсолютно не нужен никакой военный союз ни с Россией, ни со странами Центральной Азии. Они — самодостаточны и никогда никакими своими планами и секретами в области обороны ни с кем (будь такая страна хоть трижды союзником КНР) делиться не станут.
При этом для КНР плохо, когда мир однополярен (то есть управляется только теми же американцами), но для нее и неприемлемо, чтобы в той же Центральной Азии доминировала, скажем, Россия. Между тем это вовсе не значит, что Китай будет в Центральной Азии бороться с Америкой и Россией за то, чтобы самому править в регионе и диктовать здешним государствам свои условия.

В поисках путей взаимопонимания

Пока же получается, что Центральную Азию и в Америке, и в России рассматривают в политических и экспертных кругах исключительно как зону соперничества, причем все ведущие мировые игроки, присутствующие в регионе, больше думают о том, как бы чего не получилось успешного у конкурента, нежели стремятся сделать сами что-то полезное для жителей этих государств.
Поэтому-то и принято считать, что в Центральной Азии Россия борется с Китаем, а Америка — с теми и другими вместе взятыми. Говорят даже о том, что странам региона надо быть готовыми к настоящей китайской людской экспансии (что уже происходит на российском Дальнем Востоке), а защитить их от нашествия миллионов китайцев якобы сможет только Россия.
Именно поэтому проталкивается идея расширения российских военных баз в регионе как своего рода гарантия и против американского проникновения в Центральную Азию, и как превентивная защита от возможного усиления здесь роли Китая. А уж в рамках ШОС только и идут рассуждения о том, что военно-политический компонент этой структуры носит якобы чисто антиамериканский характер и направлен на то, чтобы в ту же Центральную Азию американцев по возможности вообще не пускать.
Но во всех этих доводах слишком много явных заблуждений. Так, для Китая абсолютно невыгодны никакие союзы и организации, направленные против Америки, потому как рост китайской экономики напрямую зависит от США и состояния их экономики. Также КНР не рассматривает ШОС как своего рода анти-американский военный союз, потому как в отличие от России финансовые и экономические связи с Соединенными Штатами для КНР крайне важны и прагматически выгодны.
Китайский товарооборот с США в 11 раза выше, чем товарооборот между Америкой и Россией, причем китайцам есть где расширяться на американском рынке, а российских компаний там просто нет. Да и во взаимоотношениях между государствами Китай является важнейшим партнером для Соединенных Штатов, и если и конкурентом и противником — то весьма опосредованно и на перспективу, а не на завтрашний день.
И что пока явно «отсутствует в присутствии» всех ведущих мировых держав в Центральной Азии — так это элементарное партнерство и сотрудничество в регионе, содействие его странам в осуществлении важнейших проектов, которые бы были взаимовыгодны. К сожалению, если что-то не получается в Центральной Азии у Америки, то это тут же записывается « в плюс» России и Китаю, и, наоборот, как только российские интересы в чем-то «проваливаются» в регионе, так сразу же говорят об американской или китайской экспансии.
И здесь, безусловно, многое будет зависеть от руководства самих центральноазиатских государств. Чем больше они будут играть в «многовекторные игры» и с Америкой, и с Китаем, и с Россией, тем больше эти страны будут «отталкивать» друг друга в регионе и отчаянно бороться, а вовсе не содействовать ему в развитии, прежде всего — в экономическом. Но если им удастся направить потенциал России, Китая и США в нужное для региона «конструктивное» русло, вовлечь эти страны в осуществление жизненно важных для Центральной Азии проектов, то пользы от этого для всех участников подобного сотрудничества будет куда больше.

Юрий Сигов, Вашингтон

«Nabucco» все-таки будет, но попозже

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Кризис отодвигает сроки прокладки транскаспийского газопровода, но не отменяет политического стремления Европы получать газ из Центральной Азии в обход России.

Чуть больше, чем через месяц, в столице Чехии, Праге, пройдет саммит стран-участниц многострадального газового проекта «Nabucco», осуществление которого напрямую затрагивает ряд стран как Центральной Азии (Казахстан, Туркменистан, Узбекистан), так и государств Каспийского региона (Азербайджан, Иран). Многосторонняя дипломатия, разного рода подковерные договоренности, многочисленные визиты в регион, а также бесконечные саммиты-заседания давно уже закрепили за «Nabucco» статус «всеевропейской газовой стройки века».

Однако, несмотря на всю подобную активность — как дипломатическую, так и чисто финансовую, дело это с места пока так и не сдвинулось. Во многом виноваты здесь и серьезные расхождения ведущих участников проекта «Nabucco». Но в финансовом плане на дальнейшую судьбу «Nabucco» может самым непосредственным образом повлиять продолжающийся глобальный экономический кризис.

Поэтому неслучайно, что сторонники проекта готовятся к встрече в Праге с особым рвением, а на прошедшем в Лондоне саммите «большой двадцатки» вопрос об альтернативных энергетических проектах, по существу, отдан был на откуп «внутриевропейским интересам». А следовательно, уже в самое ближайшее время в новом клинче за «Nabucco» (и против него) сойдутся страны, для которых природный газ из Центральной Азии — не просто обычный стратегический энергоресурс, но и выгодная «политическая карта», которую можно в своих интересах бесконечно долго разыгрывать.

Без денег нет счастья на свете, и уж тем более новых газопроводов

Главной проблемой, с которой на данном этапе сталкиваются страны, выступающие за осуществление проекта «Nabucco», — это значительные суммы, которые в него требуется инвестировать и которые никто особо не намерен выделять. Оценки требуемых для «Nabucco» средств разнятся от 8 до 10 млрд. долларов, причем частично этот газопровод будет использовать мощности уже существующей трубы по маршруту Баку-Тбилиси-Эрзрум (Турция).

Напомню, что переговоры по проекту «Nabucco» ведутся еще с 2001 года, через полтора года планируется начать сооружение этого газопровода, а завершить его страны ЕС хотели бы к 2014 году. Ежегодно по газовой трубе из Центральной Азии в Европу намечено перекачивать около 30 млрд. кубометров природного газа, что даст теоретически возможность ряду европейских государств снизить свою зависимость от газовых поставок из России.

Между тем на сегодня у Евросоюза, который выступает главной «толкающей силой» проекта «Nabucco», нет столько много «лишних денег», да и в самой экономике стран ЕС наблюдаются очевидные кризисные явления. К примеру, на сегодня по всей Европе в основных секторах экономики снижается потребление нефти и газа, что, соответственно, приводит к меньшим объемам их импорта.

Также следует учесть, что даже после реализации проекта «Nabucco» в полном объеме поставки газа из Центральной Азии заведомо покроют всего около 7 %, а остальной газ пойдет в Европу из других источников. Поэтому совершенно естественно, что сам по себе проект «Nabucco» для ряда европейских стран важен, но его осуществление вряд ли вызывает на «старом континенте» какую-то особую спешку.

К тому же до сих пор не получено никаких гарантий по поводу того, что международные финансовые организации, особенно МВФ и Европейский банк, станут оплачивать те самые миллиарды евро, которые нужны для прокладки газовой трубы под дном Каспийского моря. Если бы сейчас политическая ситуация вокруг газовых поставок вдруг вновь обострилась, то, скорее всего, ЕС эти денежные «рычаги» быстро бы задействовало. А вот в «мирное время» в Брюсселе решили, что особенно дергаться по осуществлению «Nabucco» пока смысла не имеет.

Единая разъединенная Европа

Много споров по поводу «Nabucco» идет и внутри самого ЕС. Дело в том, что на данный момент ни один эксперт с точностью не способен предсказать, как долго продлится нынешний экономический и финансовый спад и сколько к тому моменту, когда спад закончится, на самом деле потребуется денег для осуществления проекта «Nabucco».
Одновременно с этим, выступая против «Nabucco» и любых маршрутов, идущих мимо российской территории, Россия всеми средствами пытается внести своего рода раскол в единую европейскую газовую позицию и с помощью других газовых проектов отвадить ЕС от самой идеи прокладки и новых труб из Центральной Азии под Каспием.
В этом плане России удалось во многом перетянуть на свою сторону Германию, которая больше продвигает идею «Северного потока» — прямого газопровода из России под дном вовсе не Каспия, а Балтийского моря, против чего, правда, выступает несколько стран, в том числе прибрежные государства Балтики, такие как Латвия, Эстония, Польша и Литва.
Не особо рвется участвовать в проекте «Nabucco» и Италия, для которой получать газ из России поставками из «Южного потока» (а этот газопровод пойдет под дном уже Черного моря) куда выгоднее и надежнее, чем «Nabucco».

Очевидно, что нельзя забывать и о том, что проект «Nabucco» не более, чем на несколько процентов экономически оправдан: куда больше он несет под собой чисто «политический замес», на котором целый ряд европейских стран (особенно Восточной Европы) хотят одновременно и лишний раз «понравиться» Соединенным Штатам, и побольнее уколоть Россию.

Интересно, что особое рвение к осуществлению проекта «Nabucco» проявляет сейчас Чехия, которая за свои шесть месяцев председательства в ЕС старается придать процессу прокладки газопровода необратимый характер. Именно в Праге вскоре пройдет саммит стран-участниц «Nabucco», и именно чешская сторона полностью поддерживает этот проект, постоянно напоминая о возможных новых «российско-украинских газовых разборках», которые будущей зимой вновь могут поставить якобы Европу в трудное положение.

Есть и еще одна важная загвоздка, которая мешает Европе серьезно начинать работы по прокладке «Nabucco». Даже если и удастся найти средства на начальные работы, до сих пор у ЕС нет четких гарантий от Туркменистана по поставкам требуемого количества газа по данной трубе. Без туркменского, а затем — и казахстанского газа проект «Nabucco» вообще бессмыслен, но вот гарантий того, что природный газ из Центральной Азии будет подаваться именно по транскаспийской трубе, на сегодняшний день нет никаких.
По существу, только Азербайджан готов поставлять свой газ по этому трубопроводу. Но при этом Баку не намерен ничего вкладывать в это строительство, как и не намерен себя ограничивать только трубой «Nabucco», планируя поставлять газ также и по другим маршрутам.

Так, к примеру, сейчас Азербайджан готов продавать свой газ в Грецию транзитом через Турцию и никакими туркменскими и казахстанскими газовыми потоками будущего себя не связывать. Здесь, правда, уже возникли проблемы с разностью цен, по которым Азербайджан продает газ своим «братьям» в Турции. Они намного ниже тех, что предлагается поставлять «обычным коммерческим партнерам» в Грецию.
Европейские комиссары-посланники регулярно наведываются в Центральную Азию, ведут переговоры и галантно обхаживают президента Туркменистана Бердымухамедова, но до сих пор он выражает свою готовность посодействовать «Nabucco» только теоретически, не беря, по существу, на себя никаких обязательств и не стремясь нарушать свои уже взятые ранее обязательства для поставок газа через Россию в Европу и на юг в Иран.

Турецкий барьер становится все выше и выше

И, наконец, об еще одной крайне важной проблеме, которую придется решать ЕС, а также тем странам Центральной Азии и Закавказья, которые все-таки решатся иметь дело с проектом «Nabucco». Речь идет о позиции Турции, которая уже сегодня вызывает большие опасения и тревогу практически у всех участников предполагаемого газового проекта.

Начнем с того, что Турция полностью поддерживает проект «Nabucco» и готова сотрудничать по нему и со странами ЕС, и с государствами Центральной Азии. Турецкий министр энергетики Гюлер всячески пытается подтолкнуть Евросоюз к более активным действиям по проекту «Nabucco», а также убеждает государства Центральной Азии в том, чтобы они как можно быстрее приняли решение и дали гарантии по поставкам газа через эту трубу.

При этом Турция намерена играть роль чуть ли не главного транзитного узла на пути центральноазиатского газа в Европу, а заодно торговать этим газом с выгодным для себя «наваром». Также Турция намерена, по существу, диктовать свои политические условия надежного газового транзита для ЕС, исходя из той позиции, которую будет занимать единая Европа в отношении принятия в свои ряды Турции.

Турецкая сторона между тем считает, что вступление Турции в ЕС и надежный газовый транзит из региона Каспия в Европу — более, чем взаимосвязанные вопросы, а посему в Брюсселе не плохо было бы с этим считаться.

Брюссель действительно турецкую позицию стал учитывать, но вовсе не в том контексте, на который рассчитывала Анкара. Так, ЕС сейчас всерьез рассматривает доставку природного газа из района Каспия через Азербайджан, Грузию, дно Черного моря, территорию Украины и далее в Центральную Европу. Турция в этом плане будет полностью в стороне, и тем самым турецкое руководство теряет какие-либо рычаги влияния на политическую позицию Евросоюза.

Показательно, что такой поход Евросоюза уже поддержали Соединенные Штаты, которые не хотели бы дополнительных трений между ЕС и Турцией, тем более в осуществлении столь важного с политической точки зрения проекта, как «Nabucco». В Вашингтоне всерьез опасаются, что Европа может стать вновь своего рода заложником, только на этот раз уже не трений между Россией и Украиной, а «турецкого транзита».
Есть еще две важные проблемы, которые затрагивают и будущее самого проекта «Nabucco», и возможной роли в нем Турции. Прежде всего это возможное участие в проекте Ирана, против чего Соединенные Штаты выступают по-прежнему довольно жестко. Те «мирные увертюры», с которыми к иранскому руководству обратился недавно президент США Обама, пока никак не отражаются на внешнеполитическом курсе Вашингтона и уж особенно — на возможности Ирана поставлять свой природный газ в Европу.

Да и в самом Иране пока нет четкой и ясной позиции относительно того, участвовать ли в таком проекте, как «Nabucco», и насколько таким участием можно было бы получить Тегерану выгодные для себя как политические, так и экономические дивиденды.
Не хотели бы в Тегеране и усиления транзитной роли в регионе Турции, тем более если иранский газ именно через турецкую территорию стал бы попадать в Европу (хотя сама Турция очень даже заинтересована в участии в таком проекте Ирана). Да и европейцы, опасаясь жесткой позиции Вашингтона, не хотели бы форсировать участие Ирана в проекте «Nabucco», как бы что с финансовой, что с экономической точки зрения это для них не было бы выгодно.

Другой проблемой для «Nabucco» и Турции может стать желание Соединенных Штатов по мере вывода своих войск из Ирака постепенно подтягивать к региональным экономическим проектам эту страну. Разумеется, на территории Ирака требуется для этого прокладывать соответствующую инфраструктуру, трубопроводы, охранять их от диверсий и разрушения, но по крайней мере теоретически подобное сотрудничество вполне может быть осуществлено.

Турция же в свою очередь не прочь, чтобы газ из Ирака шел через ее территорию далее в Европу. Но и в этом случае Анкара попытается стать главным «газораспределителем» в регионе, что в очередной раз может вызвать неудовольствие и в Вашингтоне, и в Брюсселе.

В результате, сдвинуть с мертвой точки проект «Nabucco» и подтолкнуть его к реальному, а не к декларативному осуществлению может только сильнейшая политическая воля основных его «газовых игроков» — стран ЕС, Центральной Азии и Азербайджана, и Соединенных Штатов. Только если будет найден какой-то разумный компромисс между всеми этими тремя силами, у «Nabucco» есть шанс со страниц многочисленных и ни к чему на деле не обязывающих межправительственных договоренностей перейти в практическую плоскость и начать прокладку транскаспийской трубы, каких бы трудностей и денег это ни стоило.

Об этом пишет «Деловая неделя».

Европа и Россия не могут разыграть Nabucco

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Максим Кирилов, «Позиция.su»: Евросоюз не отказался от идеи найти альтернативу российскому газу. Несмотря на трудности с финансированием и политические разногласия, ЕС в очередной раз заявил о намерении вложиться в строительство газопровода Nabucco. После саммита ЕС в Брюсселе 20 марта европейские страны пришли к консенсусу и вновь включили проект в число приоритетных. Стремление Москвы всячески заблокировать Nabucco пока не достигло успеха. Однако до конца не понятно, решение ЕС в пользу газопровода больше политическое или экономическое.
Напомним, что из-за отсутствия конкретной договоренности с потенциальными поставщиками газа и сложностями с финансированием в середине марта Европа приняла решения вывести газопровод Nabucco из списка приоритетных проектов. Это означало отказ от финансовой поддержки газопровода и перенос планов его строительства до лучших времен.
После этой «хорошей» новости российские чиновники позлорадствовали над западными соседями.  18 марта вице-спикер Госдумы РФ Валерий Язев в очередной раз назвал Nabucco «мертворожденным дитя». А председатель комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии Госдумы РФ Наталья Комарова выразила сочувствие всем участникам данного проекта, поскольку ждать коммерческой выгоды в случае его реализации больше не приходится.
Однако после последнего саммита Евросоюз принял решение ввести «Nabucco» в список проектов первой позиции и вести его финансирование отдельной строкой за счет неизрасходованных средств бюджета ЕС.
Но данное решение напоминает больше политический шаг – заявку на состоятельность, так как все еще не ясно, кто будет закачивать газ в трубу. Да и внутри ЕС единого мнения по газопроводу тоже нет. Основной потенциальный поставщик газа для Nabucco – Иран, однако США и ЕС, лоббирующие газопровод, не хотят иметь дело с нынешним иранским лидером Махмудом Ахмадинеджадом из-за его ядерной программы и непримиримой позиции по отношению к Израилю. Не далее как на прошлой неделе США заявили о том, что выступают против участия Ирана в Nabucco.
Другие, менее крупные потенциальные поставщики газа также пока не готовы вкачивать сырье в трубу. Российский «Газпром», предвидя планы своих западных конкурентов, на несколько лет вперед заключил контракты на экспорт газа из Туркмении, Узбекистана и Казахстана. А Азербайджан пока «думает» над предложением России о приобретении всего объема газа по рыночной цене.
Оказавшись в безвыходном положении, Евросоюз недавно предлагал и России участвовать в Nabucco, но, естественно, получил отказ. Действительно, России просто нет смысла подключаться к европейскому газопроводу, так как у Газпрома есть собственный проект «Южный поток», также ориентированный на Европу.
Кроме вышеназванных внешних факторов, продвижению проекта мешают и внутренние разногласия участников ЕС. Страны Центральной и Восточной Европы после того, как пострадали от недавнего российско-украинского газового конфликта поддерживают скорейшее введение альтернативной газовой трубы.
А вот сомнения в необходимости строительства этого газопровода высказывали Германия, Франция и Италия. В частности Берлин считает, что нужно выделять антикризисные деньги только на те проекты, которые могут быть реализованы в ближайшее время, в разгар кризиса не время инвестировать в долгосрочные проекты.
Но некоторые западные эксперты склонны с оптимизмом смотреть на будущее Nabucco, так как поставки газа по нему будут дешевле, чем по российскому Южному потоку. То есть коммерческая привлекательность проекта все еще сохраняется (минимальная оценка затрат на Южный поток — 19 млрд. Евро, то есть он более чем в два раза дороже Nabucco).
Nabucco должен поставить газ из Закавказья, Центральной Азии и Ближнего Востока через Турцию в Болгарию, Румынию, Венгрию до Австрии. Протяженность трубопровода — 3300 км из Турции до австрийского Баумгартена, пропускная способность — 31 млрд. кубометров в год, стоимость — 8 млрд. Евро. Учредители проекта — австрийская OMV, венгерская MOL, румынская Transgaz, болгарская Bulgargaz, турецкая Botas и германская RWE.

Геополитика «труб»: украино-европейский сепаратный сговор, межстрановая конкуренция и Глобальная энергетическая Хартия

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

Независимое аналитическое обозрение: На мировом энергетическом рынке произошли события, непосредственно затрагивающие интересы России. На саммите стран ЕС, состоявшемся 19-20 марта 2009 года лидеры ЕС признали проект строительства Nabucco приоритетным. Начало же строительства Nabucco запланировано на 2011 год, а запуск газопровода — на 2014 год. 23 марта 2009 года в Брюсселе была подписана совместная декларация по газовому рынку между Евросоюзом и Украиной. Россию, выступающую за трехстороннее соглашение о модернизации украинской газотранспортной системы, практически исключили из обсуждения вопроса. Как на это отреагировали в России?

«Мне кажется, что документ, о котором мы сейчас говорим, является как минимум непродуманным и непрофессиональным», — сказал премьер-министр Путин, отвечая на вопрос РИА Новости о договоре Евросоюза с Украиной. Путин подчеркнул, что обсуждать вопросы увеличения «прокачки» газа через территорию Украины без основного поставщика (России) просто несерьезно. В марте 2006 года президент России Владимир Путин заявил на встрече с министрами энергетики «большой восьмерки»: «Одним из ключей к глобальной энергетической безопасности является справедливое распределение рисков между производителями, участниками транзита и потребителями энергоресурсов». И с того времени позиция России не изменилась.

Реакция на данные события в сети Интернет была более жесткой. Многие аналитики признают, что сегодня Украина ищет любые пути для того, чтобы отсрочить собственное банкротство. Продать за бесценок ГТС – это один из способов получения определенных финансовых средств, необходимых руководству Украины. Широкий круг экспертов оценил соглашение между ЕС и Украиной как «сепаратный украино-европейский сговор».

Контроль над трубопроводом

Предложение ЕС о финансировании модернизации ГТС включает в себя широкий круг обязательств Украины. Украина взяла на себя обязательства обеспечить независимость оператора по транзиту газа, обеспечить прозрачность и открытость для инвесторов по модернизации газотранспортной системы и предоставить равный доступ к соответствующей финансовой и технической информации, а также обеспечить контроль над полученными на модернизацию газотранспортной системы средствами. Украина обещает дать возможность операторам транзита газа действовать на коммерческой основе для выполнения своего бизнес-плана в долгосрочной перспективе. Киев также обязался обеспечить доступ третьих сторон к подземным хранилищам газа на «прозрачных» коммерческих условиях. Согласно декларации, реформу газового сектора Украина должна завершить до конца 2011 года, что будет также отражено в соглашении об ассоциации между Украиной и ЕС, а также в соглашении о присоединении Украины к энергетическому сообществу.

Ранее А.Пиебалгс, член еврокомиссии по вопросам энергетики, заявил: «Чтобы воплотить в жизнь международную энергетическую политику на базе общих целей, ЕС будет отстаивать единую точку зрения. ЕС примет на себя инициативу по разработке международных соглашений, таких, как Энергетическая Хартия и режим воздействия на климат после исполнения Киотских соглашений, с целью формирования вокруг ЕС безопасной энергетической зоны… Европа нуждается в сильной энергетической политике. Для этого Европейская Комиссия разработала, а Европейский Совет в марте 2007 года одобрил важный набор предложений по совершенствованию европейской энергетической политики. Эта всеобъемлющая стратегия, сопровождающаяся принятым планом действий, устанавливает долгосрочные подходы к совершенствованию внутреннего энергетического рынка, увеличению использования возобновляемых источников энергии, диверсификации и обеспечению безопасности поставок, и позволит контролировать спрос за счет радикальных мер поддержания энергетической эффективности». Ю.Боровский отметил: «За многие десятилетия мир привык к преобладанию ключевых западных энергетических корпораций, которые почетно именовались столпами (majors) мировой энергетической индустрии. В первые годы XXI столетия эта традиция была поставлена под сомнение. На первый план начала выходить группа незападных, государственных или полугосударственных, нефтегазовых корпораций». И вот текущий мировой кризис позволил majors начать процесс возвращения утраченных позиций.

Аналитик Аркадий Порунов выделил следующее: «В современном мире конкурентная стратегия любого участника международного рынка энергоресурсов реализуется по следующим ключевым направлениям:

— контроль над энергетическими ресурсами;

— доступ к рынкам;

— контроль над транспортными путями;

— конкурентное доминирование.

Для достижения этих целей используются как традиционные (экспорт коррупции, непрозрачных методов ведения бизнеса, теневых финансовых трансфертов), так и новые — бифуркационные — методы ведения конкурентной борьбы, в основании которых лежит философия нестабильности и хаоса».

Сепаратный сговор между Евросоюзом и Украиной, исключение России из проекта модернизации украинской ГТС – это новый формат взаимоотношений между ЕС и Россией. Такие взаимоотношения обычно бывают между странами в преддверие войны.

Сознательное исключение России из процесса принятия решений по широкому кругу вопросов, непосредственно связанных с энергетической безопасностью нашей страны, формирует новую реальность. Проблема не в том, что у России уменьшаются рычаги влияния на цену транзита газа. Проблема в том, что ЕС сознательно обостряет отношения с Россией в условиях мирового кризиса, не отдавая себе отчета в том, что лимит уступок со стороны руководства России уже давно исчерпан. Нет сомнений в том, что данное соглашение гарантированно приведет к тому, что Россия будет вынуждена искать иные формы международного воздействия на основных участников газового рынка. 

Знаки для ЕС

Необходимо признать, что две «газовых» войны между Россией и Украиной оказали определенное влияние на внешнюю политику России. В рамках энергетической политики нашей страны произошли знаковые изменения. Отметим наиболее существенные:

·        Создание «газовой» ОПЕК

·        Начало строительства трубопровода Сковородино – Мохай (КНР), «замороженного» в 2003 году

·        Наличие «энергетического блока» в предложениях Российской Федерации саммиту «большой двадцатки» в Лондоне  

21 октября 2008 года Россия, Иран и Катар, имеющие в  своем распоряжении более 60% мировых запасов газа, договорились о создании «газовой ОПЕК». «Газовый» ОПЕК был создан вопреки протестам ряда европейских лидеров и руководства США.

28 октября 2008 года ОАО «Транснефть» и Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) подписали соглашение о принципах строительства и эксплуатации нефтепровода от Сковородино до границы с КНР. Проект ответвления от нефтепровода Восточная Сибирь — Тихий океан до границы с Китаем предполагает строительство нефтепровода протяженностью 67 км от российского населенного пункта Сковородино (Амурская область) до приграничного города Мохэй. Министр энергетики РФ С.Шматко проинформировал, что реализация проекта увязана с подписанием контракта между «Роснефтью» и CNPC на поставку нефти в Китай, а также с ценами этих поставок. По его словам, китайская сторона уже начала «серьезные работы» по проектированию и прокладке этой ветки на своей территории. Аналитик Д.Абзалов отметил: «Проблема в перераспределении мировых потоков нефти, основную роль здесь может сыграть российский проект ВСТО. Если этот проект будет завершен, большая часть российской нефти (в том числе и из Восточной Сибири, которая должна компенсировать сегодняшнее снижение добычи в странах Европы) пойдет в Азию: Китай, Японию и Индию».

16 марта 2009 года на официальном сайте президента РФ Д.Медведева были опубликованы «Предложения Российской Федерации к саммиту «Группы двадцати» в Лондоне (апрель 2009 года)». Пункт 8 предложений – «концепция энергоэффективного роста». Действия ЕС и Украины жестко противоречат данной концепции.

Вице-спикер Госдумы В.Язев отметил: «Евросоюз серьезно заботится о собственной энергетической безопасности, однако она не улучшается — собственное производство первичных источников энергии падает, а принципиально новые в необходимых масштабах не появляются». И с этим необходимо согласиться. Но понимания того, что именно активное воздействие на Россию ведет к изменению в российской внешней политике, у европейских политиков нет.

«Газовые клещи» и «геополитика труб»

Ю.Боровский отметил: «Выбор транзитных маршрутов – современный вариант геополитики. Самый наглядный пример – Каспийский регион с его существующими и перспективными транспортными маршрутами. По мнению стран ЕС и США, ресурсы региона (прежде всего центральноазиатские) должны экспортироваться, минуя Россию, которая считается отдельной энергетической зоной мира. Путем неимоверных лоббистских и финансовых усилий к 2006 г. были созданы нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. Планируется строительство газопровода «Nabucco», а также транскаспийской и трансафганской газовых магистралей». А.Порунов акцентировал внимание на том, что «Россия ищет себе особых партнеров в Европе для организации крупных центров по снабжению природным газом, так называемых газовых хабов. В качестве тактических союзников в газовой войне на европейском театре выбраны Германия (проект ‘Северный поток’) и Италия (проект ‘Южный поток’). Образно говоря, Россия берет Европу в ‘газовые клещи’, образуемые обоими этими проектами. Сегодня в США такие ‘газовые клещи’ расцениваются как русский инструмент монополизации поставок энергоресурсов в Европу». Признаем, что словосочетание «газовые клещи» получило широкое хождение в Европе.

А.Порунов отметил: «Американская сторона прикладывает значительные усилия и для того, чтобы вывести транзитные нефтегазовые магистрали за пределы России, в обход российской территории. Такая позиция — элемент евразийской геоэнергетической стратегии США по минимизации российского влияния в прикаспийском регионе и отсечению России от месторождений нефти и газа. В свете такой стратегии нетрудно объяснить причину столь болезненного реагирования Вашингтона на совместный проект четырех столиц — Москвы, Ашхабада, Астаны и Ташкента — по сооружению прикаспийского нефтегазового коридора в направлении Западной Европы по территории России». По оценке французской газеты «Le Nouvel Economiste», Вашингтон использовал антиталибскую кампанию для усиления своего присутствия в Центральной Азии: ведь ее часть, обращенная к Каспию, содержит огромные запасы углеводородов. Кроме того, контроль США над Афганистаном позволит воскресить идею строительства газопровода из Туркмении к Индийскому океану через Афганистан и Пакистан.

Новая администрация США, в лице Госсекретаря Х.Клинтон, подчеркивает: «Мы осуждаем действия России в Грузии и обеспокоены использованием энергетики в качестве инструмента для запугивания» (05.03.2009). Аналитик Ю.Баранчик отметил: «Минусом ситуации для США является то, что, несмотря на все их усилия, экономический рост в этих странах продолжается, а кризисные явления в экономике США продолжают ускоренными темпами накапливаться».

А.Порунов выделил: «США и Запад чрезвычайно озабочены активностью российских газовых и нефтяных компаний в Центральной Азии. Особенно негативное отношение американцы демонстрируют к инициативе России, связанной с созданием в рамках ШОС аналога газовой ОПЕК. Россия не в первый раз выступает с этой идеей. Несколько лет назад Москва уже делала предложение Казахстану, Узбекистану, Туркменистану и Азербайджану создать нечто подобное. Но именно сейчас, судя по всему, эта идея может обрести реальные очертания, ведь в ШОС входят действительно крупнейшие страны — экспортеры и импортеры голубого топлива. К тому же Россия, Казахстан и Туркменистан уже ведут активную работу по строительству газопроводов в сторону Поднебесной. Ожидается, что во второй половине текущего года Китай и Россия приступят к реализации совместного проекта — сооружению газопроводной системы ‘Алтай’. Эта система соединит месторождения в Ямало-Ненецком автономном округе с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая. Система ‘Алтай’ выгодна для России, с вводом ее в эксплуатацию значительно возрастет степень диверсифицированности национального газового экспорта».

Сетевые межгосударственные союзы

Сетевых межгосударственных союзов на сегодняшний день нет. Сетевые межгосударственные союзы сегодня находятся в стадии проектирования. Многим государствам необходимо время на осознание собственной выгоды от инновационных форм сотрудничества, соответствующих духу ХХI века. Необходимо отметить, что сетевые межгосударственные союзы будут формироваться не на базе отживающих свой век глобальных институтов, аналогичных ВТО, с жесткими «правилами игры» для всех государств. Союзы будут возникать на условиях кооперации и взаимных гарантий. Причем, создаваясь на первом этапе как экономические союзы, со временем эти союзы станут и политическими.

Два крупнейших российских проекта в сфере энергетики – это «Северный поток» и Южный поток». «Северный поток» (Nord Stream) должен соединить Россию и Германию. Он будет проложен по дну Балтийского моря по нейтральной территории. Трубопровод «Южный поток» (South Stream) должен соединить Россию и страны Южной и Центральной Европы. Он пройдет в Болгарию по дну Черного моря. Далее, одна ветка газопровода пойдет через Грецию на юг Италии, а вторая — через Сербию и Венгрию в Австрию. Межправительственные соглашения, которые позволят реализовать строительство сухопутных частей «Южного потока», уже подписаны с правительствами Болгарии, Сербии, Венгрии и Греции.

Строительство «Северного потока» по дну Балтийского моря может заложить основу российско-германского сетевого межгосударственного союза. Создание своеобразного «санитарного кордона» между Россией и Старой Европой из Украины, Польши и стран Балтии, а также «газовые» конфликты России с Украиной, послужили толчком в деле ускоренного создания энергетического межгосударственного союза России–Германии. Необходимо вспомнить, что объединение Европы началось с «Союза Угля и Стали» для того, чтобы осознать перспективу «Союза Газа и Трубы». Если к вышеизложенному добавить, что руководство России является сторонником того, чтобы Германия вошла в Совет Безопасности ООН, то перспективы политического сетевого межгосударственного союза становятся очевидными.

Энергетический фактор в мировой политике и глобальная конкуренция 

Выход из мирового кризиса гарантированно приведет к тому, что в фокусе общественного и экспертного внимания окажется энергетика. Историк А.Крылов отметил: «В наступившем XXI веке энергетический фактор приобретает небывалую остроту. Страны так называемого «золотого миллиарда» ныне потребляют до 80 процентов всех добываемых мировых природных ресурсов. Развивающиеся страны ставят своей целью ускоренными темпами догнать развитые. Вначале вперед рванули «азиатские тигры», потом Китай, Индия и Бразилия. Всем им нужно все больше энергоресурсов. Но ограниченные природные ресурсы нашей планеты ставят под сомнение саму возможность того, что большинству из развивающихся стран когда-либо удастся догнать страны «золотого миллиарда». Крылов считает, что «Обостряющаяся борьба за энергоресурсы делает развитые и развивающиеся страны потенциальными антагонистами. Имеющихся на планете запасов нефти хватит в лучшем случае на несколько десятилетий. Это повышает значение энергетического фактора в мировой политике, так как любое нарушение стабильности поставок нефти и газа грозит дезорганизацией экономической и политической жизни тех государств, которые их экспортируют. Именно к ним принадлежат наиболее развитые и благополучные страны современного мира — США и государства Западной Европы».

Н.Симония презентовал следующее видение: «Произошла глобализация. Одним из результатов глобализации был аутсорсинг. Аутсорсинг породил сервисные компании, которые стали самостоятельными от мейджорс и супермейджорс. А этим сервисным компаниям абсолютно наплевать, обслуживают ли они мейджорс, «Эксон» или Газпром, или еще кого-то. И получилось, что национальные корпорации, сами не имея необходимого опыта менеджмента и технологий, нанимают эти сервисные компании. И сейчас на нефтяном рынке самые процветающие компании не нефтяные корпорации, знакомые нам всем по именам, а именно сервисные компании. Они самые сливки снимают, потому что они все нарасхват. И у нас сейчас идет бум этих сервисных компаний. Во-первых, известные «Хэллибертон» «Шлемберже» и др., а тут еще буквально два года назад появилась «Интегра», которая выросла как на дрожжах и уже провела IPO, которое оценило ее в 2,8 млрд. долларов США. Из ничего сделали крупную сервисную компанию. И она уже идет и в Татарстан, и в Китай. Т.е. это тоже совершенно новое явление. И мы предложили Штокман осваивать именно этим компаниям в виде подрядчиков. Тоталь сразу сказал, что не собирается быть подрядчиком у Газпрома, но «Шелл» тут же прибежал в Москву и предложил свои услуги. «Шеврон» обдумывает этот вопрос. А норвежцы просто сидят у нас в кармане, потому что они знают, что у них нет перспективы в смысле стратегическом и им важно закрепиться у нас. И у них есть большой и богатый опыт в тех же условиях в Баренцевом море, где Штокман». Альфредо Халифе Рахме отметил: «Мы живем в многополюсном и многогранном мире, подтверждением чему служит новая «холодная» нефтяная война, начавшаяся после событий 11 сентября. Основные действующие силы зарождающегося миропорядка это Соединенные Штаты, Европейский союз и страны БРИК — Бразилия, Россия, Индия и Китай. Они участвуют в войне, стремясь заполучить как можно больше карт для игры в стратегическом треугольнике, состоящем из Персидского залива, Каспийского моря и Западной Сибири».

А.Порунов выделил существенное: «Природа современного энергопротивостояния не может быть рассмотрена в исключительно экономическом смысле в отрыве от глобальной межстрановой конкуренции и геополитики. В океане статистики международного энергопотребления скрыты глубинные тенденции международного антагонизма». И с этим необходимо согласиться.

Войны за транзит

«Украино-европейский сепаратный сговор» – это всего лишь еще одна война за транзит. Цена транзита – украинская государственность. Ю.Бялый акцентировал внимание на особенностях борьбы «за системы транзитных экспортных нефтяных и газовых коммуникаций. Здесь, опять-таки, нет нужды объяснять, какие многолетние баталии шли и идут вокруг трубопроводов Тенгиз-Новороссийск, Баку-Джейхан, Туркмения — Афганистан — Пакистан — Индия, Иран — Пакистан — Индия, Гана — Гвинейский залив, Голубой поток, Североевропейский газопровод и т.д. Мы прогнозируем резкое нарастание и этого слагаемого мировой (пока, слава богу, все же холодной) энергетической войны. Которая, как мы считаем, уже ведется. А в ближайшие 10 лет будет приобретать все большее значение в рамках этого второго сценария. Но, как можно заметить, уже в этой «холодной» энергетической войне налицо существенные компоненты войны «горячей». Так, в частности, операция в Ираке заблокировала доступ к нефтяным ресурсам страны подавляющему большинству нефтяных компаний, кроме американских и британских. А заодно снизила возможности закупки иракской нефти Китаем».

Ю.Бялый также отметил: «Другой пример — война в Афганистане наглухо и надолго заблокировала любые возможности прокладки трубопроводов из Туркмении в Пакистан и Индию. Третий пример — если произойдет военная операция против Ирана — последствия для снабжения нефтью Китая, Индии, Японии, ряда других стран окажутся еще серьезнее. Между тем, все это лишь первые, пока что не слишком явные, операции «горячей» энергетической войны».

В работе «Третья Мировая война, новая «Холодная» война и энергетические войны» достаточно подробно анализировался аспект энергетических войн, и нет необходимости возвращаться к данной теме. Отметим существенное.   Джон Грей предположил: «Главной темой многих конфликтов, которых можно ожидать в этом веке, наверняка будет борьба за энергоносители». И с ним необходимо согласиться.

Многополюсная мировая энергетика и глобальная энергетическая хартия

Альфредо Халифе Рахме выделил следующее: «Четверо из участников зарождающегося шестиполюсного миропорядка — Европейский Союз, Бразилия, Индия и Китай – давно осознали стратегическую значимость энергетических ресурсов, в то время как мексиканский президент Фокс додумался совершенно безрассудно заявить, что «нефть не является стратегически важным элементом». Судхир Чадда  в «Indian Daily» отмечал, что «в мире уже идет холодная война за нефть. Аппетиты Китая, Индии и Бразилии будут способствовать укреплению их отношений с Россией и между собой. Влияние Бразилии на Венесуэлу привнесет в БРИК дополнительные нефтяные активы». Представляется, что связующим звеном между Россией, Бразилией, Индией, Китаем, Саудовской Аравией, Кувейтом и всеми странами ОПЕК может стать Глобальная энергетическая Хартия.

Вице-спикер Госдумы В.Язев акцентировал внимание на том, что «и нефть, и газ — это, в первую очередь, энергия, энергетическая безопасность России, глобальная энергетическая безопасность. Поэтому энергетическая дипломатия как таковая — это важная часть международной деятельности. Располагая таким огромным энергетическим потенциалом Россия, на мой взгляд, сегодня использует его не в полной мере». С данным утверждением нельзя не согласиться. Но уже сегодня необходимо идти дальше. «Сепаратный украино-европейский сговор» не оставляет лидерам России выбора.

России необходимо начинать широкий круг международных консультаций по принятию на Генеральной Ассамблее ООН Глобальной энергетической Хартии. При этом должно быть признано, что Глобальная энергетическая Хартия не может базироваться на декларативной и недееспособной европейской энергетической хартии.  

И всё-таки коридор «Север — Юг»…

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

Фонд стратегической культуры: Последний визит в Россию президента Туркмении Г. Бердымухаммедова, в ходе которого были подписаны соглашения об организации прямого железнодорожно-паромного сообщения между Астраханью, Махачкалой и Туркменбаши, а также участии «Российских железных дорог» в строительстве туркменского участка трансконтинентальной железной дороги Иран – Туркменистан — Казахстан, вновь актуализировал идею развития международного транспортного коридора «Север — Юг».

Интерес к этому проекту обусловлен поисками альтернативы лоббируемому Евросоюзом «широтному» маршруту ТРАСЕКА (транспортный коридор Европа – Кавказ — Азия), который, как мыслится, должен соединять страны Центральной Азии с Европой через территорию Азербайджана и Грузии. «Пятидневная» война в августе 2008 г. привела к остановке работы не только железных дорог и черноморских портов Грузии, но и проходящих через её территорию нефте- и газопроводов, включая Баку – Тбилиси – Джейхан, единственный на сегодняшний день нефтепровод, связывающий богатые энергоносителями бывшие советские республики со странами Запада в обход России.

Соглашение о формировании международного транспортного коридора (МТК) «Север — Юг» было подписано ещё в сентябре 2000 г. Россией, Индией и Ираном в ходе второй Евроазиатской конференции по транспорту, проходившей в С.-Петербурге. К марту 2002 г. соглашение было окончательно ратифицировано всеми его участниками. В последующие годы к нему присоединилось более десятка государств: Белоруссия, Казахстан, Таджикистан, Азербайджан, Армения, Киргизия, Украина, Болгария, Турция, Оман и Сирия, а возможность участия в нём рассматривают Туркменистан, Бахрейн, Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ, Индонезия, Малайзия и Шри-Ланка. Сам список участников свидетельствует о преимущественно «восточном» характере проекта, ориентированного на развитие долготных транспортно-коммуникационных связей на территории Евразии.

Основными целями проекта являются сокращение времени, стоимости и увеличение объёмов перевозки грузов, для чего необходимо унифицировать все юридические и технологические процессы. В рамках коридора «Север — Юг» изначально предполагалось задействовать три варианта маршрутов: по железным дорогам России и Ирана с использованием паромной переправы через Каспийское море, по восточному побережью Каспия через Казахстан, Узбекистан и Туркменистан и западному побережью через Азербайджан или, как вариант, Армению. Конечными пунктами этого коридора в России являются балтийские порты, а также пропускные переходы на границе с Финляндией, Белоруссией и странами Балтии. На юге маршрут заканчивается в портах Персидского залива, откуда грузы морем доставляются в Индию.

Главным преимуществом коридора «Север — Юг» по сравнению с традиционным международным путем через Суэцкий канал является сокращение времени и стоимости перевозки грузов. Если через Суэцкий канал груз из Южной Азии в Европу доставляется за 35 суток, то по коридору «Север — Юг» — за 20-25 суток. Весной 2000 г. совместная российско-иранская компания ИРСОТР осуществила прогон пробной партии пяти сорокафутовых контейнеров от Бомбея до Москвы за 21 день. В результате транспортировка грузов по новому коридору обходится на 20% дешевле, чем через Суэц. По оценкам Минтранса РФ, перевозки грузов по маршруту «Север — Юг» в перспективе могут составить до 20 млн. тонн в год без учёта нефти и нефтепродуктов.

Туркменистан, имеющий на юге протяжённую границу с Ираном и ещё в 1996 г. соединивший свои железные дороги с иранскими через пограничный переход Теджен — Серахс, вполне может стать одним из ключевых участников МТК «Север-Юг». Тем более что транспортировка грузов по суше происходит быстрее, чем через каспийские порты, а рельеф местности, где предполагается строить новые железнодорожные пути, не столь гористый, как на другом сухопутном участке маршрута – через Закавказье.

Меморандум о строительстве новой прикаспийской железнодорожной линии Узень — Гызылгая — Берекет — Этрек – Горган был подписан Ираном, Туркменией и Казахстаном 16 октября 2007 г. в Тегеране на встрече глав прикаспийских государств. Протяжённость линии должна составить 670 км, в том числе 70 км – по территории Ирана, 130 км – Казахстана и 470 км – Туркменистана. Строительство этой линии и будут осуществлять в Туркмении «Российские железные дороги», которые, таким образом, становятся важным участником проекта в одном из ключевых для его реализации государств. Новая железная дорога, соединённая через Казахстан с железнодорожной сетью России, будет на 600 км короче существующего пути через Серахс, а её строительство займет 4-5 лет. Объем перевозок по линии, в работе которой планирует принять участие Узбекистан, оценивается в 3-5 млн., а в перспективе — до 12 млн. тонн грузов в год.

Развитие транспортного коридора «Север — Юг» происходит и на территории Ирана, где ведётся строительство железнодорожной линии Бафк – Захедан. Введение в строй этого маршрута позволит организовать прямое сообщение Ирана с Пакистаном и обеспечить доставку грузов в Индию и другие страны Южной Азии, минуя порты Персидского залива. Кроме того, активная модернизация железнодорожной сети ведётся на границе Ирана с Афганистаном.

Насколько удачно Туркмения «впишется» в работу коридора «Север — Юг», зависит от скорости и качества строительства новой железной дороги, а также организации её работы. Пока же большая часть грузов между Россией и Ираном перевозится через Каспий. По данным за 9 месяцев 2007 г., более 90% грузов между двумя странами перевезено через морские порты, причём по сравнению с аналогичным периодом 2006 г. объём перевозок увеличился в 2,3 раза. Более того, Россия планирует крупную модернизацию Астраханского транспортного узла. Развитие прямого паромного сообщения между российскими и туркменскими портами — свидетельство хороших перспектив торгово-экономических отношений между двумя странами.

Германия и Турция тормозят проект Nabucco

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

inosmi.ru: Приоритетный для ЕС проект трубопровода Nabucco — о нем было впервые объявлено несколько лет назад — явно родился под несчастливой звездой. Из решений, принятых Брюсселем 20 марта, можно сделать вывод, что, даже если на нем и не поставили крест, Nabucco сталкивается с серьезными проблемами. Следует отметить, что скептическое отношение Германии к этому проекту переросло в явную враждебность; нельзя не упомянуть и о махинациях Турции с целью получить от него дополнительные дивиденды. Если проект Nabucco забуксует, от этого выиграют только ′Газпром′ и Москва, а добывающие страны Прикаспия и энергетическая безопасность Европы, напротив, пострадают. Наконец, и это, наверно, самое главное, злоключения Nabucco ярко иллюстрируют неспособность Европы сплотиться — даже если речь идет о ее жизненных интересах.

Развитие событий

Строительство этого газопровода — важнейший элемент усилий ЕС, призванный не допустить монополизацией России поставок ′голубого топлива′ в страны Союза. Он предназначен для экспорта газа из Казахстана, Туркменистана, Ирана и Ирака в Европу; маршрут должен проходить по дну Каспийского моря или по суше, а затем через территорию Турции. Строительство Nabucco предполагалось начать в 2011 г., стоимость проекта оценивалась в 10 миллиардов долларов, а пропускная способность газопровода должна была составить 30 миллиардов кубометров в год. Тем не менее, с самого начала реализация проекта тормозилась. Разногласия между странами ЕС, многие из которых спешат заключить с Россией двусторонние газовые соглашения, трудности с финансированием и получением согласия ведущих игроков, непоследовательная и бессвязная политика ЕС по отношению к добывающим странам Центральной Азии, не говоря уже о постоянных контрмерах Москвы, осознающей, что Nabucco представляет для нее угрозу, пока что расстраивают все планы объединенной Европы.

Из решений, принятых Брюсселем 20 марта, можно сделать вывод, что, даже если на нем и не поставили крест, Nabucco сталкивается с серьезными проблемами. В случае провала проекта речь идет не только о том, что Европа и Центральная Азия останутся без какой-либо реальной альтернативы, позволяющей сопротивляться российскому шантажу: подобная неудача убедительно продемонстрирует, что ЕС по-прежнему не в состоянии сформулировать — не говоря уже о воплощении в жизнь — сколько-нибудь последовательный политический курс в отношении Центральной Азии (да и России, если уж на то пошло).

Сооружение трубопровода вновь приобрело актуальность в результате российско-украинской ′газовой войны′ в январе 2009 г., обернувшейся срывом поставок ′голубого топлива′ почти на три недели в разгар зимы. Тем не менее, из-за возражений Германии и Турции в марте 2009 г. проект чуть было не отправился в корзину. После встречи на высоком уровне в Будапеште, состоявшейся в январе нынешнего года, шансы на выделение необходимого для строительства трубопровода финансирования повысились, однако германский канцлер Ангела Меркель направила послания главе Еврокомиссии Жозе Мануэлу Баррозу (Jose Manuel Barroso) и нынешнему председателю ЕС, премьер-министру Чехии Миреку Тополанеку (Mirek Topolanek), высказавшись против придания Nabucco приоритетного статуса. Меркель призвала ЕС придать такое же значение реализуемым под эгидой ′Газпрома′ проектам Nord Stream и ′Южный поток′. В последнее время она также выступает против планов ЕС ассигновать 250 миллионов евро, часть которых предполагалось получить от Германии, на поддержку Nabucco, предлагая решать эти задачи за счет частных инвестиций.

Позиция Меркель, судя по всему, вписывается в русло преобладающих настроений в официальных и деловых кругах Германии: во время январской ′газовой войны′ они винили больше Украину, чем Россию, и к тому же уделяют приоритетное внимание Nord Stream, по которому российский газ будет поставляться в Германию напрямую. Этот проект сулит немецкому бизнесу солидные прибыли, но одновременно он усилит зависимость Германии от российского газа. Из-за оппозиции Берлина на заседании Еврокомиссии в марте этого года, посвященном выработке всеобъемлющего плана по стимулированию экономики в целях борьбы с нынешним кризисом, ЕС поначалу вычеркнул Nabucco из списка проектов, финансируемых в рамках ′пакета′ стимулов в 5 миллиардов евро. Однако восточноевропейские страны добились пересмотра этого решения: Румыния даже заявила, что заблокирует весь инвестиционный ′пакет′, если в нем не будет конкретно упомянут Nabucco.

20 марта было принято компромиссное решение: в 2009-2010 гг. Еврокомиссия выделяет 3,97 миллиардов евро на энергетические проекты — из них 272 миллиона ассигнуется на первые шаги по реализации Nabucco. Тем не менее, проект остается под угрозой, поскольку разногласия внутри ЕС не устранены.

Серьезно тормозит осуществление проекта и позиция Турции. Еще в мае 2008 г. министр иностранных дел этой страны Али Бабачан (Ali Babacan) заявил, что Россия может принять участие в строительстве газопровода, и на этой основе развивать сотрудничество с Турцией на энергетическом направлении, поскольку между правительствами двух стран в этой сфере существует полное взаимное доверие. Москва, однако, недавно подтвердила свой отказ от участия в проекте. Это, впрочем, не помешало Турции объявить об усилении сотрудничества с Россией в энергетической сфере. Таким образом, Анкара по-прежнему строит планы относительно масштабного энергетического партнерства с Москвой.

Турция продолжает тянуть с заключением межправительственного соглашения по Nabucco; его подписание должно состояться 7 мая на саммите ЕС. Очевидно, что без такого соглашения добывающие страны не поддержат проект, что сильно затруднит Азербайджану доступ на западные рынки. Анкара требует исключительно права на закупку 15% объема азербайджанского газа, транспортируемого по трубопроводу, по ценам ниже европейских. Этот газ Турция сможет закачать в свои хранилища с целью последующей перепродажи третьим сторонам. Кроме того, она старается установить более высокие пошлины и ставки за транзит по своему участку Nabucco, чем другие участники консорциума. Очевидно, Анкара также рассматривает этот проект как рычаг давления, чтобы вынудить ЕС дать добро на вступление Турции в Союз; подобная политика, судя по всему, связана с серьезной переоценкой турецким руководством собственного влияния — даже если оно твердо вознамерилось превратить страну в крупный энергетический ′перевалочный пункт′. Часть представителей турецких официальных кругов, судя по всему, до сих пор стремится заручиться участием ′Газпрома′ в строительстве Nabucco, видя в этом способ возродить российско-турецкий проект ′Голубой поток′, необходимость в котором отпадет после ввода в эксплуатацию ′Южного потока′, позволяющего поставлять газ непосредственно в Европу, в обход Турции. Несмотря на все их попытки вдохнуть новую жизнь в идею грандиозного энергетического партнерства с Россией, Москва, отказываясь от участия в Nabucco, разрушает эти надежды — тем не менее, позиция Турции по-прежнему блокирует сотрудничество с Азербайджаном и реализацию европейского проекта. Эксперты указывают, что, оттягивая начало поставок азербайджанского газа на Запад и строительство Nabucco, Анкара сдерживает разработку азербайджанских газовых месторождений и лишает Баку соответствующих доходов. Ее действия также льют воду на мельницу ′Газпрома′, предлагающего выкупать весь объем экспортируемого Азербайджаном газа по европейским ценам — т.е. на более выгодных условиях, чем это готова делать Турция. В конечном итоге, если проект Nabucco сдвинется с мертвой точки, может оказаться, что Анкара перехитрила саму себя: если она будет и дальше занимать обструкционистскую позицию, трубопровод можно проложить по дну Черного моря — с конечной точкой в Болгарии или Румынии.

Возможные последствия

Все эти обструкционистские акции и разногласия показывают, что говорить о связной и единой энергетической политике ЕС нельзя. Более того, Турция, судя по всему, не осознает, что с помощью России ее мечты о превращении в энергетический ′перевалочный пункт′ осуществить невозможно. Россия, несомненно, будет сотрудничать с Турцией в этой сфере: насколько можно судить, планы двустороннего взаимодействия включают, в частности, строительство атомных реакторов. Однако Москва не позволит поставить свое главное политическое и экономическое оружие в зависимость от планов Анкары по созданию энергетического транспортного узла на собственной территории. ЕС также не поддастся давлению Турции, устраивающей обструкцию Nabucco, чтобы обеспечить себе членство в Союзе. Однако с учетом весьма скептического отношения к проекту в Германии и других странах, действия Турции могут привести к его аннулированию, или затянут дело до тех пор, пока строительство трубопровода не утратит актуальность.

Больше всех от этого выиграет ′Газпром′ (и Москва), а вот проигравших будет немало. Турции придется распрощаться с мечтами как о превращении в энергетический ′узел′, так и о вступлении в ЕС. Европа полностью лишится свободы маневра по отношению к Москве в энергетической сфере, что несомненно скажется и на других направлениях — вроде расширения НАТО или структуры европейской безопасности. Возможности Азербайджана в плане доступа в Европу и сколько-нибудь существенного участия в ее энергоснабжении будут сильно подорваны, что сделает Баку более уступчивым как к посулам Москвы (предложению о скупке азербайджанского газа), так и к ее давлению, поскольку Европа окажется не в состоянии оспаривать гегемонию России на Южном Кавказе.

Выводы

В числе проигравших окажется не только Азербайджан: Туркменистан, Казахстан и в меньшей степени Узбекистан также во многом утратят оставшуюся у них свободу действий на международном газовом рынке. Проведенное недавно изучение туркменских месторождений показало: эта страна располагает достаточными запасами газа, чтобы поставлять в Европу ′голубое топливо′ в нужных объемах через Nabucco, если этот газопровод будет построен. Аналогичным образом, Казахстан и Узбекистан только выиграют от появления новых маршрутов для экспорта их газовых ресурсов: это также укрепит их независимость от России, что соответствует общим целям Запада в отношении Центральной Азии. Однако если из-за неудачи с поиском финансирование или разногласий среди поставщиков проект будет обречен или утратит первостепенное значение, это станет не только ударом по независимости добывающих стран Прикаспия и их связям с мировым рынком. Такое развитие событий со всей наглядностью продемонстрирует, что ЕС неспособен разработать осмысленный политический курс по отношению к России и российским поставкам энергоносителей, и по отношению к Центральной Азии — не говоря уже об обеспечении энергетической безопасности самой Европы. Из-за некомпетентности, которую до сих пор проявлял Евросоюз в этой сфере, именно таковы теперь ставки в игре в связи со слабыми шансами на реализацию проекта Nabucco.

Стивен Бланк — профессор Института стратегических исследований при Академии сухопутных войск США. Мнения, высказанные в данной статье, не отражают официальной позиции командования сухопутных войск, Министерства обороны и правительства США

Опубликовано на сайте inosmi.ru: 27 марта 2009, 09:16

Оригинал публикации: Germany And Turkey Keep Nabucco on the Rocks

Страны Центральной Азии: что будет

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Gazeta.kz:  По данным отчета Всемирного банка, практически все развивающиеся страны охвачены в той или иной мере экономическим кризисом.
Из 116 развивающихся стран 84 уже переживают значительное замедление хозяйственной активности. В 2009 году мировой ВВП впервые со времен второй мировой войны серьезно сократится.
Международный валютный фонд рисует еще более мрачную картину. По его оценкам, мировая экономическая система сможет едва дотянуть до полупроцентного роста, а бедные страны окажутся на грани краха.
Что касается непосредственно государств Центральной Азии, то многое зависит от того, насколько прагматичным окажется руководство каждой отдельно взятой страны, и как они смогут наладить интеграцию в регионе в целом.
Но анализ возможностей государств региона выжить в условиях кризиса, необходимо делать, не подсчитывая их накопления, а с точки зрения зрелости экономических моделей. Туркменистан

Безусловно, чтобы анализировать экономическую ситуацию в данной стране, не хватает необходимого объема доступной информации.
Однако по отрывочным данным, можно сделать вывод: пострадали промышленные предприятия, чья продукция оказалась невостребованной. Как и везде, снижается уровень потребительского спроса, внутренний рынок испытывает проблемы.
Правда, в отличие от крупных государств региона — Узбекистана и Казахстана — здесь не было большого внутреннего рынка, а баланс спроса и предложения не имел такого весомого значения.
Экономическую модель характеризует жесткая централизация политической власти, демократические ценности находятся в зачаточном состоянии. Экономика Туркменистана во многом зависит от поступлений в страну денег за природный газ. Принимая во внимание долгосрочный характер договоренностей с российским «Газпромом», сложно ожидать, что движущая сила туркменской экономики существенно ослабнет.
Туркменистан — страна, не боящаяся промышленной стагнации и высвобождения большой массы людей: промышленная инфраструктура практически отсутствует, поэтому и нет источника, формирующего безработицу. Вопрос лишь в том, чтобы руководство страны использовало газовые ресурсы для стабилизации ситуации внутри страны.
Кроме того, Туркменистан — свидетельство того, как политика нейтралитета и слабой интеграции в рамках СНГ приносит порой позитивные результаты.

Таджикистан

Одна из беднейших стран региона и в более благоприятных экономических условиях ходила практически по краю экономической пропасти. Это связано с хроническим энергетическим кризисом, который усугубляется невысокой инвестиционной привлекательностью таджикской экономики. Если обратить внимание на динамику иностранных инвестиций, то в большей мере они характерны для стран, богатых углеводородным сырьем — Казахстану и Узбекистану. Вместе с тем обе эти страны имеют наибольший потенциал в сфере промышленной инфраструктуры и, естественно, интеллектуальный потенциал.
Таджикистан получил неплохие производственные активы, к примеру, тот же алюминиевый завод и другие, однако энергетический кризис и хроническое отсутствие свободных мощностей сделали свое дело. Иностранные инвесторы видят это, и потому не спешат со своим бизнесом в данную центрально-азиатскую страну.
Есть в большой таджикской беде и влияние внешних политических обстоятельств, связанное с тем, что государство оказалось в плане географического расположения сильно зависимым от Узбекистана. Сложные взаимоотношения лидеров двух стран, не желающих уступать друг другу, в большей степени вредят Таджикистану, чем Узбекистану. Таджикистан практически оказался в изоляции от большой земли, в силу чего Душанбе очень непросто торговать и осуществлять совместные проекты со своими нынешними партнерами по СНГ и ЕврАзЭС
Выйти из энергетического кризиса ему не дает Ташкент, а это, в свою очередь, резко снижает инвестиционный потенциал страны.
Таджикистан стал одним из основных поставщиков дешевой рабочей силы в Россию и Казахстан. Денежные переводы таджикских граждан стимулируют потребительский рынок в самом Таджикистане, занимая все большее место в структуре валового внутреннего продукта. Но сегодня, когда кризис добрался до стран-потребителей рабочей силы, и этот инструмент стал неэффективным. По оценкам специалистов Всемирного банка, в 2009 году денежные переводы гастарбайтеров сократятся на 40-50 процентов.
Поэтому Душанбе будет сложно преодолеть кризис, есть, правда, надежда, что Россия, Казахстан, с одной стороны, и Узбекистан, с другой стороны, все-таки приложат усилия к тому, чтобы помочь стране пережить нелегкие времена. Они не могут не понимать, что дестабилизация в Таджикистане невыгодна региону.

Киргизия

Еще одна беднейшая страна региона, нуждающаяся во внешней поддержке. Это связано не только с отсутствием углеводородного потенциала, но и довольно безграмотной политикой предыдущего президента Аскара Акаева, посчитавшего Киргизию готовой к кардинальным экономическим реформам. Причем, степень кардинальности реформ прямо пропорциональна степени дестабилизирующим моментам, проявившимся в обществе.
Сегодня Киргизия пожинает плоды той политики: общество дезориентировано, потеряло четкие ориентиры, и до сих пор нет в стране силы, способной консолидировать общество. Быстрое вступление во Всемирную торговую организацию как одной из беднейших стран мира разрушило отечественную промышленную инфраструктуру, и Киргизия потеряла практически все, что получила в советские времена.
По большому счету, страна превратилась в сырьевой придаток мощного Китая. Доступ к дешевым китайским, турецким и другим товарам обернулся экономической несамостоятельностью, сильной зависимостью и потерей части государственного суверенитета.
Все это, естественно, заставило киргизов искать счастья в других странах, в частности, в соседнем Казахстане. Сегодня Алматы и Алматинская область стали «Меккой» для многих киргизов, которые находятся в поисках лучшей доли. Довольно много киргизских граждан находятся на заработках в России, и все потому, что внутри страны не создаются новые рабочие места.
Инвестиционный потенциал также оказался в залоге у ВТО. Иностранные инвесторы просто не видят объектов для инвестиций в стране, превратившейся в один большой восточный базар. Государство при довольно слабом налоговом администрировании и всеобъемлющей коррупции, не способно аккумулировать ресурсы для развития: каждый думает о себе.
Специально не упоминаю о гидротехнических возможностях Киргизии и Таджикистана, ибо этот потенциал очень сложно реализовать в нынешних условиях.

Узбекистан

Эта страна в силу слабой интегрированности в структуры СНГ, ЕврАзЭС, и через них — в мировую экономику, в наименьшей степени ощутит последствия кризиса. Слабая интеграция имеет ряд преимуществ и недостатков.
Преимущества заключаются в том, что экономическая сфера сильно зарегулирована со стороны государства. В принципе, сейчас в мире как раз и идет этот процесс — государство открыто заявляет о необходимости регулирования экономики. Но одно дело, как этот процесс понимают на Западе, России и Казахстане, другое дело — как это делается в Узбекистане. Если отбросить в сторону экономические свободы середины 90-х годов, все остальное время экономика и так провела под бдительным контролем со стороны государства.
Банковская сфера зависима и делает то, что ей говорит Центральный банк, бизнес обслуживает власть, а все вместе сконцентрировано и направлено на внутренний рынок, ибо внешние рынки давно и плотно закрыты. Банки не могли свободно заимствовать деньги за границей, бизнес лишь выполнял роль экспортера, навязанную властями в целях импортозамещения и экспортоориентированности.
Недостатки заключаются как раз в том, что уровень конкурентоспособности замаринованной в собственном соку узбекской экономики вызывает большие опасения. Продукция узбекских производителей уступает по качеству не только лучшим иностранным образцам, но и продукции соседей по региону — России и Казахстана. Есть, правда, автопром, производящий неплохие по качеству сборки легковые автомашины. Демпинг по ценам в России заставил власти добирать недополученные деньги за счет внутреннего потребителя: поэтому в самом Узбекистане узбекские авто стоят дороже, чем за пределами страны. Сколько времени такая схема может просуществовать без вреда автозаводу — большой вопрос.
Природный газ, экспортируемый через «Газпром» в Европу, хлопок, металлы все равно останутся сырьем ликвидным, и способным дать ресурсы для модернизации экономики.
При всех сопутствующих обстоятельствах, следует признать, что кризис в этой стране региона вряд ли будет сопровождаться большими социальными потрясениями. Хотя многое зависит от умения властей трудоустроить собственных граждан, лишившихся заработка в России и Казахстане.
Как отмечалось ранее, в наименьшей степени пострадают изолированные экономики Туркменистана и Узбекистана.
Однако это вовсе не означает, что кризис обойдет их стороной и разбушуется в Таджикистане и Киргизии.
Регион тем и сложен, что проблемы одного государства моментально сказываются на соседних: миграцию населения никто не отменял, и потому люди из проблемных стран потянутся вереницей в более-менее благополучные. А если последние постараются изолировать себя от миграционных потоков, то под ударом окажется приграничная территория. В случае же с Таджикистаном, Киргизией и Узбекистаном довольно большие опасения вызывает ситуация в Ферганской долине, которую они все делят.
Экономическая модель Казахстана, надо признать, стала наиболее успешной в докризисный период. Экономические свободы плюс относительно либеральная политическая надстройка дали возможность стране привлечь иностранные инвестиции, модернизировать финансовую систему, выстроить довольно неплохой менеджмент в перерабатывающих отраслях.
О нефти и поступлениях от нее говорить не буду: вопрос эффективности использования финансовых ресурсов довольно сложен. Сырьевые ресурсы могут стать не только ощутимым преимуществом Казахстана. Все зависит от того, насколько контролируемо расходование средств. Если контроль за деньгами, вливаемыми в экономику, будет налажен, то это поможет преодолеть кризис с наименьшими потерями. Если деньги будут бездарно проедены, то ситуация может обернуться бедой — с высокого по меркам региона дерева падать больнее.

Казахстан

Эта страна еще до кризиса позиционировала себя как региональный лидер, причем не только в политике, но и экономике. В условиях кризиса стали очевидны явные перекосы экономической модели: зависимость от нефтяных поступлений и слабая диверсификация экономики.
Хотя, с другой стороны, слабая промышленная инфраструктура сыграла и положительную роль. В РК достаточно мало промышленных предприятий и градообразующих производств, в силу чего массового высвобождения рабочей силы, резкого увеличения протестной массы в обществе ожидать не приходится.
Нефть, несмотря на колебания цен на мировом рынке, остается сырьем ликвидным и востребованным на внешних рынках. Довольно неплохая конъюнктура сложилась по зерну, без которого остальной мир просто не выживет, в особенности развивающиеся страны.
Но самым важным фактором для казахстанской экономики может стать соседний китайский рынок. Уже сегодня международные финансовые организации отмечают оживление деловой активности в Китае. В свою очередь, руководство Казахстана даже в условиях кризиса собирается завершить свои автомобильные и очень важные железнодорожные проекты на западе. Спасением для казахстанской экономики может стать транзит, в котором всегда нуждается Китай.

Безальтернативная интеграция

Изоляция друг от друга, стремление во что бы то ни стало закрыться в собственных границах и попробовать выстроить на отдельно взятой территории эффективно работающую экономику — весьма зловредные мысли, которые отравили в регионе жизнь многим. Элиты такая ситуация вполне устраивает, ибо дает возможность прилепиться к национальной кормушке и жить припеваючи. Население стран региона устраивает другая схема, когда капиталы, умы, товары и услуги безостановочно мигрируют из одной страны в другую.
Лидерам региональных государств давно пора понять прописную истину: со стороны никто и никогда не сможет помочь им в интеграционных процессах. Западу регион необходим как альтернативный России источник углеводородов, но заниматься региональной интеграцией — себе же во вред. Объединенная Центральная Азия — такого они и в самых кошмарных снах видеть не желают. Под любую риторику об интеграции они подкладывают, в лучшем случае, идеи изоляции региона от России, в худшем случае — противопоставления России.
При этом красивые слова о том, что Запад может присутствовать в регионе наравне или вместе с Россией — не больше, чем сказка. Если вспомнить, откуда в регионе появились дезинтеграционные идеи, то можно констатировать очевидное: с тех самых пор, как здесь стал укреплять свои позиции Запад. Есть интересный посыл, который практически вбивается в головы и сознание людей, населяющих ЦА. Мол, противоречия имелись со времен СССР, поэтому они какое-то время находились в спячке, а потом проснулись. Эта идея имеет историческую ретроспективу: Россия, как правопреемник СССР, именно та самая сила, которая способна данные противоречия усилить. Разумеется, Запад — новая сила, которая этому противостоит.
Со своей стороны, Россия кровно заинтересована в региональной интеграции под своим контролем. Она не может не понимать, что единственным способом сохранить свое влияние в регионе и нарастить его является противодействие Западу и его влиянию в ЦА.

Главная проблема России

Запад может предложить странам ЦА технологии и деньги. В то же время Россия не может предложить своим естественным союзникам ни того, ни другого. В этом коренное отличие между центрами силы, сцепившимися в борьбе за влияние в регионе.
Россия при Ельцине совсем забыла о существовании Центральной Азии, наивно полагая, что одна шестая суши самодостаточна и способна самостоятельно решать любые проблемы. Россия при Путине осознала, что ЦА важна, чтобы остановить внешне мягкую и добрую агрессию Запада, вытесняющую Россию из Восточной Европы, Прибалтики, Кавказа, уже взявшую под свой контроль политические процессы на Украине и Грузии. Путин сумел зацепиться за Чечню, Абхазию и Южную Осетию: если бы процессы выдавливания России шли такими же высокими темпами, то Москве совсем скоро пришлось бы рубежом обороны как зимой 1941 года объявлять Москву-реку.
Причем, на Кавказе Путину было проще всего — Россия отвечала на явную и неприкрытую агрессию. В Центральной Азии нет такой агрессии, и сразу заметны существенные проблемы в геополитической стратегии России. Москва способна противостоять открытой угрозе, но не знает, что делать, когда агрессия осуществляется с улыбкой на лице. Наверное, поэтому Россия может победить на Кавказе, но ничего не сможет сделать в Прибалтике и Восточной Европе, а теперь — в Украине и Грузии.
Ни при Ельцине, ни при Путине, ни теперь при Медведеве Россия так и не смогла выработать четкую, понятную, внятную политику в Центральной Азии. В свою очередь, страны региона, наблюдая за пассивностью России, стремятся «дружить» с США, Европой, на худой конец, с Китаем.
На сегодняшний день Россия может предложить Центральной Азии ресурсы и интеллект, все, что у нее осталось после долгих лет разброда и шатания. Многим может показаться, что без технологий и денег две другие составляющие и ломаного гроша не стоят. Но это только кажется.

Интеграция без вариантов

Природные ресурсы России — капитал, в котором заинтересованы все без исключения страны ЦА. Интеллект, при правильном проведении промышленной политики, вполне может трансформироваться в ноу-хау и готовые технологии. Вместе с тем не стоит сбрасывать со счетов технологический потенциал Китая. Сейчас китайцы не очень доверяют России и Центральной Азии, но все может поменяться, если Россия вместе с Поднебесной и своими партнерами по ЦА сможет выработать центрально-азиатскую стратегию с включением в нее Китая как составной части процесса, или отдельной части процесса — не имеет значения.
Китай хочет диверсифицировать источники получения углеводородов и маршруты экспорта. Без этого говорить о безопасности Китая не приходится, что понимают в Пекине, Москве и столицах государств Центральной Азии. В конце концов, деньги и технологии не только ЦА, но и Россия могут получить из Китая. Деньги и технологии Китая, ресурсы и интеллект России могут создать беспрецедентный интеграционный вектор в евроазиатском регионе, куда потянутся многие страны.
Со своей стороны, страны Центральной Азии просто обязаны вплотную заняться региональной интеграцией, чтобы успешно преодолеть последствия кризиса. Попытки изолироваться в своих границах лишь усугубляют проблемы региона, а нестабильность в Киргизии и Таджикистане может перекинуться на соседние страны и уничтожить результаты, достигнутые странами поодиночке.
Если Россия и Китай не смогут договориться со странами региона о масштабной евроазиатской интеграции, то странам региона необходимо интегрироваться самостоятельно. Это пессимистический прогноз, но он актуален, ибо на сегодняшний день ни Москва, ни Пекин пока не готовы идти дальше совместных военных учений. В такой интеграционной схеме каждая страна будет заниматься тем, что у нее лучше всего получается.
Грамотная специализация и производственная кооперация способны вытянуть регион из любого кризиса. В перспективе возможно создание единого таможенного пространства, единой азиатской валюты с созданием единого эмиссионного центра региона.
В то же время наднациональные экономические структуры будут координировать консолидацию и движение капитала именно в тех направлениях, где они особенно нужны.
Самое важное, что объединенная Центральная Азия станет самостоятельным субъектом международного права со своей инвестиционной привлекательностью. Это уже будет другой мир, способный быстро реагировать на процессы, происходящие в мире. И даже на такие неприятные, как финансово-экономический кризис.

Дмитрий Перцев

С.Куликов: «Газпром» угодил в центральноазиатский капкан

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

С.Куликов:

Независимая: Концерн вынужден выкупать себе в убыток туркменский, казахский и узбекский газ

Обязательства «Газпрома» ежегодно закупать в Туркменистане, Казахстане и Узбекистане более 70 млрд. куб. м газа по среднеевропейским расценкам за вычетом транспортировки и экспортных пошлин дорого обходятся концерну. Из-за вызванного кризисом падения спроса внутри страны и за рубежом «Газпром» был вынужден сократить в марте собственную добычу более чем на четверть от уровня прошлого года. В этих условиях эксперты оценивают потери концерна от выполнения обязательств по закупкам газа в Центральной Азии примерно в 3,5 млрд. долл. в годовом исчислении.

Добыча «Газпрома» в течение последней недели стабилизировалась в коридоре 1219,6–1215,2 млн. куб. м в сутки, а средний показатель за 17–22 марта составил 1216,9 млн. куб. м в сутки, что на 25,3% ниже среднесуточной добычи за март 2008 года, сообщило вчера Центральное диспетчерское управление топливно-энергетического комплекса (ЦДУ ТЭК) Минэнерго. По его данным, концерн начал этот месяц, установив планку добычи на уровень чуть выше 1300 млн. куб. м в сутки, снизив ее сразу на 80 млн. куб. м. С 12 по 17 марта добыча была снижена еще почти на 90 млн. куб. м.

В первые месяцы этого года добыча «Газпрома» падает ускоренными темпами. В январе концерн отчитался о ее снижении на 13,7%, объяснив такой результат конфликтом с Украиной и временным прекращением транзита в Европу через эту страну. В феврале, когда конфликт был улажен, добыча «Газпрома» упала на 18,2% по сравнению с февралем 2008 года. На этот раз снижение показателей было вызвано исключительно падением спроса со стороны страдающих от кризиса российских и иностранных потребителей. Этими же причинами объясняется и мартовский провал.

Концерн мог бы не столь резко сокращать собственную добычу, если бы не взятые им на себя осенью прошлого года обязательства по закупкам газа в странах Центральной Азии. В сумме концерн обязался закупать по европейским ценам более 70 млрд. куб. м, что эквивалентно 14% собственной добычи концерна в прошлом году.

Падение добычи и европейских цен на газ заставило руководство концерна приступить к корректировке ранее обнародованных планов. В конце февраля на совете директоров компании рассматривалась возможность сокращения общего объема инвестпрограммы на этот год с 920,44 млрд. руб. до 713 млрд. руб. Одновременно были рассчитаны и варианты корректировки бюджета. Предполагаемое сокращение объемов продаж на 15% внутри страны, по мнению руководства компании, приведет к выпадению доходов на 100 млрд. руб., что в рамках бюджета компании, в котором доходы на этот год заложены на уровне 3,72 трлн. руб., не так много.

Компенсировать эти потери концерн планирует за счет эффекта девальвации рубля при поставках на экспорт. В бюджете «Газпрома» был заложен курс 32 руб. за 1 долл. Из-за более масштабной девальвации концерн может получить до 500 млрд. руб. дополнительных доходов. Впрочем, экспорт тоже падает, что грозит съесть компенсацию.

В начале марта в компании заявили о том, что просчитаны разные варианты бюджета, в том числе радикальные, однако, как отметил зампред правления «Газпрома» Андрей Круглов, изменения в него будут внесены по итогам уточненного баланса газа на 2009 год в марте или по итогам первого квартала – в апреле. «Ранее компания пересматривала бюджет один раз в год, но в 2009 году, возможно, пересмотр будет происходить чаще», – уточнил он в ходе телеконференции 3 марта.

При этом точного прогноза по снижению добычи газа на 2009 год компания не дает, хотя и предупреждает о том, что он пересматривается в сторону понижения – возможно, в пределах 7%. Таким образом, добыча «Газпрома» по итогам текущего года может составить 512 млрд. куб. м против 550,9 млрд. куб. м годом ранее.

По мнению экспертов, снижение добычи может намного превзойти обнародованные «Газпромом» параметры. «При самом плохом варианте развития событий добыча газа «Газпромом» может к концу года снизиться до уровня в 20%, – считает партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин. – Если же говорить в абсолютных цифрах, то снижение в период с 2009 по 2010 год может составить 60 миллиардов кубометров». Сейчас «Газпрому» приходится покупать газ в Центральной Азии по так называемым среднеевропейским ценам, отмечает эксперт. Это ему не очень выгодно, но контракт есть контракт, и соблюдать его приходится, пусть даже в ущерб добыче внутри страны.

Как пояснил ведущий аналитик ИК «Файненшл Бридж» Дмитрий Александров, жесткий контракт на 2007–2010 годы предусматривает покупку «Газпромом» 50 млрд. куб. м туркменского газа ежегодно с возможностью увеличения этого объема до 78 млрд. куб. м и правом выкупа всего объема топлива у Ашхабада. «Плюс к этому «Газпром» выкупает газ у Казахстана – около 15 миллиардов кубометров и Узбекистана – примерно 7 миллиардов кубометров, – подсчитал аналитик. – При этом цена на газ плавающая – на границе Польши и Германии за вычетом транспортных и пошлинных расходов она составляет в настоящее время около 155 долларов за тысячу кубометров, тогда как внутрироссийская цена сейчас – около 40 долларов за тысячу кубометров». Соответственно краткосрочная упущенная выгода концерна из-за необходимости выкупать законтрактованный центральноазиатский газ составит приблизительно 3,5 млрд. долл. «Это плата за монопольную позицию в экспорте топлива из этих стран», – отмечает Александров.

Нужен ли Европе «Набукко»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Строительство европейского газопровода исключено из списка проектов, подлежащих финансированию отдельной строкой за счет неизрасходованных средств бюджета Евросоюза

Строительство европейского газопровода «Набукко» исключено из списка проектов, подлежащих финансированию отдельной строкой за счет неизрасходованных средств бюджета Евросоюза. Об этом вчера сообщило РИА «Новости» со ссылкой на источник в Совете министров ЕС. Теперь «Набукко» включен в раздел «Южный газовый коридор», предусматривающий реализацию целого ряда энергетических проектов на юге Европы.
На этом фоне заместитель председателя правления российского «Газпрома» Александр Медведев в интервью телеканалу «Вести» заявил о том, что «Газпром» получил приглашение участвовать в проекте «Набукко», но делать этого не будет. По его словам, целевым для «Газпрома» является проект «Южный поток», и у холдинга есть все возможности для его реализации. «В отличие от «Набукко», у нас уже все есть для того, чтобы «Южный поток» состоялся. У нас есть газ, рынок, опыт технической реализации сложных проектов, корпоративное управление. Ведь мало иметь материальные предпосылки, нужно иметь и проектное согласие, как этим проектом управлять», — сказал он.
Комментируя последние события, связанные с «Набукко», директор Центра нефтяных исследований Ильхам Шабан заявил «Эхо», что такое решение Евросоюза было вполне прогнозируемым. «Этого можно было ожидать, учитывая, что руководство Германии и Франции высказывали свое сомнение относительно реализации данного проекта. Коммерческая рентабельность данного проекта не лежит на столе у инвесторов, поэтому и бессмысленно финансировать проект, не зная его окупаемости. Наверное, это решение исходило именно из этих принципов».
Что же касается отказа «Газпрома» от участия в этом проекте, то Ильхам Шабан отметил, что они больше заинтересованы в осуществлении своих проектов — «Южный поток» и «Северный поток». «Ответ «Газпрома» можно оценивать положительно. Если они хотят осуществлять поставку газа в Европу, то «Набукко» для них лишние транзитные планы. У них два своих крупных проекта — «Южный поток» и «Северный поток», после чего они намерены начать прямую поставку газа на европейский рынок. Если мы чисто технически рассмотрим присоединение «Газпрома» к «Набукко», то это должно произойти на территории Турции. А для этого Россия должна платить и Турции, и Болгарии. Они могут это осуществить и посредством «Южного потока». Чисто коммерчески для России будет более выгодно реализовать именно этот проект». «Присоединение «Газпрома» изначально было нереально. Зачем им это? Те страны, через которые планируется провести трубопровод — это Турция, Болгария, Румыния, Венгрия, Австрия, — говорит Ильхам Шабан, — Во все эти страны Россия уже поставляет газ, зачем же им тратить дополнительные финансы для обеспечения газом этих стран. Какой смысл?»
По мнению Ильхама Шабана, проектом «Набукко» европейские страны хотят лишь напугать Россию. «Вообще же европейские политики говорят о проекте гораздо чаще, чем технари и коммерсанты. Их цель — напугать этим проектом Россию и заставить ее продавать газ на более выгодных условиях. А высказывания насчет того, что они хотят присоединить еще и Иран к проекту, еще один метод воздействия на Россию. Это чисто политические заявления». «Европейские страны в данный момент потребляют более 500 млрд. кубометров газа, планируя увеличить потребление еще на 100 млрд. кубометров, — говорит он, — Посредством же «Набукко» планируется поставлять в Европу около 300 млрд. кубометров газа, что составляет ровно 5% от спроса. Что это им даст? Вряд ли бы они поднимали столько шума, если бы здесь не были замешаны политические амбиции».
Как считает Ильхам Шабанов проект «Набукко» вряд ли будет осуществлен, и до 2015 года его просто похоронят. «Участники проекта «Набукко» в своем проекте отмечают Россию, как участника проекта. Сейчас же «Газпром» официально отказался от присоединения, и этим странам придется уже искать более реальные источники, а не откладывать проект на будущее. Но все это выглядит настолько нереально, что уже Азербайджан начал рассматривать более реальный проект ТГИ (Турция, Греция, Италия). И с этими до конца этого года может быть заключен меморандум. Что касается «Набукко», считаю, что до 2015 года его просто похоронят, поскольку нет источников для заполнения трубопровода. В проект также были включены такие страны, как Египет, Иран, Узбекистан, Казахстан, но их присоединение нереально в ближайшие годы. От этого проекта Азербайджан ничего не теряет. Никаких помех для транспортировки азербайджанского газа не возникает. Проект Азербайджану не нужен, он превратился в игрушку в руках европейских политиков».
В свою очередь, как считает политолог Расим Мусабеков, осуществление данного проекта выгодно для Азербайджана. «Чем больше трубопроводов, которые будут доступными для транспортировки азербайджанского газа, тем больше у нас конкурентных преимуществ. Поэтому участие Азербайджана в этом проекте целесообразно. Но надо иметь в виду и то обстоятельство, что «Набукко» начинается из Эрзурума, то есть тот участок, через который может транспортироваться азербайджанский газ, уже готов, и строить что-то дополнительно не нужно. Разве что будут установлены дополнительные компрессоры и его пропускная способность увеличится до 24 млрд. кубометров, у нас даже столько газа нет, — говорит он, — Российское же участие возможно лишь в том случае, если будут привлечены дополнительные ресурсы с туркменского сектора Каспия. Согласится Россия или нет — это уже их дело. В любом случае напрямую Азербайджана это не касается. Таким образом, мы выступаем как страна, которая дает свое согласие на транспортировку туркменского или казахского газа через свою территорию. То есть в любом случае для нас этот проект выгоден». Отказ же России политолог связывает с отсутствием у нее финансовых средств. «У России просто нет дополнительных объемов газа и денег, чтобы участвовать в этом проекте. Они не могут найти деньги, чтобы достроить «Северный поток». Суть российского отказа заключается именно в этом». При этом Расим Мусабеков отметил, что для осуществления этого проекта, к нему должны быть подключены европейские компании, которые должны помочь Ирану и Туркменистану. «Понятое дело, что полностью обеспечить газопровод мы не можем, так как у нас нет столько газа, а во-вторых, направлять все свои ресурсы лишь к одной трубе нам не выгодно. В любом случае нужно подключать к этому проекту тот же Иран. Но и у них есть большие резервы, но газа, который можно транспортировать, у них нет. Надо идти, обустраивать месторождения, потом думать, какую трубу им заполнять. Та же ситуация и у Туркменистана. Нужно чтобы европейские компании им помогли. Европейцы забывают, что вначале был заключен контракт на «Шахдениз», а уже потом появился газопровод Баку-Тбилиси-Эрзурум. Если проект «Набукко» будет осуществлен, то мы получим прямой выход на европейский рынок». Но, несмотря ни на что, Расим Мусабеков выразил уверенность в том, что проект будет реализован, как бы к этому не относилась Россия.

Об этом пишет «Эхо».