«Деловая неделя»: В наступившем году Узбекистан будет проводить самую независимую в Центральной Азии политику, которая все больше станет сближать республику не с соседями по региону, а с США и Евросоюзом
Когда перед самым новым годом в Вашингтон с визитами пожаловали высокопоставленные представители Украины и Грузии для подписания договоров с США о стратегическом партнерстве, то один из представителей госдепартамента откровенно заметил: «Эти страны уже, можно сказать, отрезанный ломоть от СНГ. Будем теперь работать дальше с теми, кто будет заинтересован в более тесных отношениях с нашей страной».
Кто в этом списке будет следующим, думаю, не столь уж важно, и много самых разнообразных факторов осуществлению более тесной кооперации между США и государствами СНГ может в дальнейшем помешать. Между тем в Центральной Азии в наступившем году практически все государства региона могут не просто оказаться в этом «списке по сотрудничеству с Западом», но и реально изменить свою политику относительно других партнеров и направлений своей внешней политики.
И одним из главных кандидатов на постепенный отход от взаимодействия в рамках СНГ и ЕврАзЭС, ОДКБ и даже ШОС в пользу укрепления связей со странами Евросоюза и Соединенными Штатами станет, скорее всего, Узбекистан.
«Центральноазиатская Украина»
Помню, как после отказа узбекского президента Ислама Каримова поехать на один из очередных форумов руководителей стран постсоветского пространства один из представителей Секретариата СНГ в сердцах сказал: «Узбекистан для Центральной Азии, как Украина — для России. Вроде бы и братья они своим соседям, но со всеми ведут себя высокомерно, бойкотируют любые формы регионального сотрудничества да еще и могут в случае чего угрожать тем, кто на них станет по каким-то причинам обижаться».
Вряд ли, как мне кажется, стоит сравнивать и в поведении на внешней арене, и в действиях лидера этой Республики Узбекистан с Украиной. И уж тем более в Ташкенте вовсе не нарочно якобы «портят со всеми своими соседями» отношения. Речь идет о более прагматичном и далеко направленном векторе общего развития республики, которая меньше всего заинтересована в какой-то открытой кооперации в рамках постсоветских образований, но зато четко понимает, что без сотрудничества с ЕС и США ей многие свои проблемы вряд ли удастся решить.
Достаточно посмотреть внимательно на членство Узбекистана в рамках и СНГ, и ЕврАзЭС, и военно-политического блока ОДКБ, чтобы понять: взаимодействовал с ними Ташкент всегда исключительно из прагматических соображений и реальных требований времени, нежели с желанием на самом деле способствовать процессу региональной интеграции и в самой Центральной Азии, и в более широких рамках тех же механизмов СНГ или Шанхайской организации по сотрудничеству (ШОС).
Когда в 2005 году произошли известные трагические события в Андижане, то сближение с Россией и постсоветскими структурами было вызвано прежде всего трезвым и хладнокровным расчетом (поскольку в тот момент у Ташкента испортились отношения и с Европой, и с Соединенными Штатами), нежели искренним желанием вернуться в единую некогда семью бывших союзных народов.
Делалось это заведомо на короткое время (в зависимости от темпов улучшения отношений с Вашингтоном и Брюсселем). И как только недвусмысленный сигнал от ЕС был в Ташкенте получен (отменены были санкции против Узбекистана, введенные европейцами после Андижана), так сразу же членство этой республики во всех постсоветских организациях стало аморфным и фактически «на грани выхода».
В ОДКБ ничего за время своего там полуофициального нахождения Узбекистан не приобрел, да и полномасштабное соглашение о членстве так и не подписал (также выжидая подходящего момента, чтобы ничем себя в случае нормализации отношений с ЕС и США не связывать). В ЕврАзЭС Ташкенту было «все не с руки» из-за того, что там ключевые роли играли Россия и Казахстан, да и таможенный союз, который решили заключить между собой Москва, Астана и Минск, узбекскую сторону никак не устраивал.
К тому же Узбекистан с момента распада СССР всегда считал себя самодостаточным и ни от кого независимым государством. Любые интеграционные идеи (особенно исходившие от Казахстана) в Ташкенте воспринимались как попытка подчинить (не важно, каким структурам или личностям) узбекский национальный суверенитет, а это никак в планы узбекского руководства не входило.
При этом Узбекистан с истинно восточным тактом и далеко идущим расчетом всегда думал, что дружить с ним — в интересах всех заинтересованных в сотрудничестве с Центральной Азией стран. И что бы в Ташкенте ни делали по поводу прав человека, ограничений свободы слова и других «западных заморочек демократического вида» — все равно и Соединенные Штаты, и Россия, и ЕС, и страны — соседи по региону будут нуждаться в сотрудничестве с Узбекистаном и тем самым закрывать вольно или невольно глаза (кто раньше и плотнее, кто позже) на то, что им в республике и ее руководстве не нравится.
Уж на что в США и ЕС собрались в руководстве моралисты и поборники прав человека — но и те пошли через два года фактически на попятную и закрыли глаза и на Андижан, и на многое другое, что в Узбекистане не соответствует западным демократическим нормам. Так называемая «Real politik», без которой сегодня международные отношения вообще не функциональны, в отношении Узбекистана проявилась со стороны западных стран как нельзя четче.
«Не надо на нас сильно опираться»
Периодически американские эксперты и специалисты по Центральной Азии твердят о том, что в регионе самым важным партнером для США является Казахстан. Дескать, у него и территория огромная, и природных ресурсов (особенно энергетических) много, и политику он проводит если не открыто проамериканскую, то по крайней мере Вашингтону дружественную, и что важно — предсказуемую.
Но с этими американскими и европейскими ярлыками типа «дружественная», «ключевая» и «стратегически важная» не согласны в Ташкенте. «Они (то есть американцы) почему-то думают, что они смогут на Узбекистан в Центральной Азии опереться. Но на нас не надо сильно опираться — мы сами и на Америку, и на Европу можем опереться, если в этом будет необходимость» — сказал мне один узбекский дипломат.
Не секрет, что Узбекистан считает себя важнейшей в регионе страной, и повышенный интерес к нему со стороны всех ключевых игроков в Центральной Азии — тому красноречивое подтверждение. В Ташкент едут и президенты, и премьеры десятков стран, для которых «узбекский поезд» лучше поймать на станции отправления, чем потом гнаться за ним по степям и пустыням.
Помогают опосредованно в этом пути на Запад Узбекистану и еще две причины — наличие энергоресурсов и продолжающаяся (без видимого конца на обозримую перспективу) операция войск коалиции в Афганистане.
Что касается энергетики, то запасы газа в Узбекистане важны фактически для всех прокладываемых или планируемых в Центральной Азии трубопроводов — что в сторону Китая, что на Каспии, что в направлении России. Узбекская сторона, что показательно, ни в одном из этих проектов не ведет открытой и определенной для партнеров игры: все вопросы узбекской стороной решаются в режиме неспешности, выжидания, подсматривания по сторонам, и мало чего осуществляя на деле.
Тот же туркменский газопровод, который планируется провести по направлению к Казахстану и далее — в Китай, пройдет через Узбекистан. И тем самым, становясь транзитной страной для газовых поставок, Узбекистан получает новые рычаги давления на энергетическую политику и Туркменистана, и Казахстана, и Китая.
Аналогичная ситуация складывается и с теми проектами, которые идут сегодня через российскую территорию. «Идея фикс « энергомыслителей из Евросоюза повернуть все энергетические потоки мимо России играет на руку узбекской стороне, потому что на этом поле Ташкенту можно очень неплохо «половить рыбку» и дипломатически пошантажировать и Москву, и руководство ЕС (особенно в плане инвестиций).
В той же плоскости идет и торг между Узбекистаном и НАТО по поводу содействия узбекской стороны операции коалиционных сил в Афганистане. Закрыв американскую военно-воздушную базу в Карши, Узбекистан не только дал недвусмысленный сигнал самим американцам, но и показал, насколько важно для всех ключевых стран в регионе поддерживать с Ташкентом хорошие и выдержанные отношения.
Теперь же, когда с Ираком в Вашингтоне почему-то решили «поскорее закончить» (хотя там не только нет никакой стабилизации, но и все может буквально в любой момент полностью обвалиться), вся ставка НАТО и США будет делаться на Афганистан. И хотя с афганской эпопеей проблем и вопросов куда больше, чем в самом начале этой операции (один наркотрафик, возросший в 54 раза после прихода НАТО в эту страну чего стоит!), политическое решение в Брюсселе продолжать эту затею уж принято.
А раз так, то наиболее удобные пути в Афганистан и для грузов, и для снабжения войск, и для их отправки туда лежат как раз через узбекскую территорию. Этим козырем президент Узбекистана Ислам Каримом уже неоднократно пользовался (в том числе на саммите глав-государств НАТО в Бухаресте в апреле прошлого года) и этой же «морковкой» будет манить натовцев гарантировано и в этом году.
С Афганистаном вообще происходит с виду какая-то фантасмагория. С момента прихода туда войск коалиции эта страна стала поставлять на мировой рынок более 90% всего опия (при талибах — 65%). В прошлом году под опий в Афганистане было занято более 200 тысяч гектаров, то есть ежегодно, с появлением там вооруженных сил контингента НАТО эта цифра увеличивается на 15-20%. А само производство опия-сырцы растет в Афганистане ежегодно на 35-40%!
То есть что делать с Афганистаном дальше по сути дела не знают ни в Вашингтоне, ни в штаб-квартире НАТО, но признаться в этом никто не решается. Зато принято решение наращивать в Афганистане воинский контингент. А раз так, то Узбекистан может на этом и удачно сыграть, и с помощью своей «афганской поддержки» добиться от стран ЕС и США значительного улучшения отношений с ними.
А улучшение это важно для Узбекистана (впрочем, как и для всех других государств Центральной Азии) прежде всего для получения инвестиций в развитие промышленности и сервисных отраслей, так и для получения новых технологий для того же развития энергетического сектора. В этом плане западные страны имеют неоспоримые преимущества перед как минимум Россией, поскольку она почти ничего не вкладывает в регионе на долгосрочной основе, да и в плане технологий вряд ли сможет оказывать ту помощь странам региона, на которую они смогут рассчитывать в Европе и Соединенных Штатах.
Возникает, естественно, вопрос о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке и что за инвестиции и технологии Запад потребует от Узбекистана определенных изменений своей политики в отношениях с собственным населением. Но в Узбекистане хорошо усвоили уроки Андижана: какие-то санкции, давление и другие формы «политического перевоспитания», которые Запад пытался применить против этой республики, по сути дела, так ни к чему и не привели.
Поэтому любые попытки и стран ЕС, и США как-то обусловить предоставление же финансовой помощи и технологий изменениями внутренней системы Узбекистана гарантированно ничего желаемого Западом не достигнут. А вот Узбекистан довольно быстро с помощью и европейцев, и американцев может набрать силу и вполне реально соперничать с тем же Казахстаном за региональное лидерство.
Что этот «дрейф на Запад» Узбекистана обещает Центральной Азии? Прежде всего — ослабление каких бы то ни было надежд на его региональную интеграцию со странами Центральной Азии. Но это и ясный сигнал к тому, чтобы другие государства региона (если они на самом деле к этому стремятся) действовали, не дожидаясь согласия Ташкента (та же тройка в составе Казахстана, Таджикистана и Кыргызстана вполне может оказаться жизнеспособной).
Также не стоит ломать руки руководству постсоветских структур (СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ), которое все время думает о том, как бы заставить Узбекистан что-то подписать, согласовать или одобрить (особенно на высшем уровне). Политика нынешнего руководства Узбекистана изначально была надорганизационной и внеинтеграционной, и под это давно уже надо было строить политическую линию отношений с Ташкентом, а не ждать из узбекской столицы «политических чудес».
Гарантированно несладко придется в отношениях с Узбекистаном и Таджикистану. Ташкент будет и дальше «продавливать» своих соседей, держать их на «экономическом и транспортном крючке», поэтому чем быстрее Душанбе завяжет свои транспортные и энергетические потоки на Кыргызстан и Казахстан, тем больше у него шансов не зависеть от своего влиятельного северного соседа.
Срочно нужно будет пересматривать в Центральной Азии и вопрос о водоснабжении. При улучшении своих отношений с ЕС и Соединенными Штатами (с которыми вполне в течение нынешнего года может возобновиться и военное сотрудничество), Узбекистан будет активнее проводить свою политику и в отношении водоснабжения той же Ферганской долины и давить дипломатически и на Кыргызстан, и особенно на Таджикистан, к чему и Бишкеку, и Душанбе нужно быть готовыми.
И, наконец, о главной составляющей «западного вектора», который будет на обозримую перспективу проводить Узбекистан. Какими бы не были прочными бывшие советские связи между центральноазиатскими республиками, нынешнее руководство Узбекистана считает, что идти надо все-таки «в цивилизацию», то есть на сближение с Западом, а не с Востоком (в том числе в лице того ж Китая или за счет экономической поддержки Японии).
Есть в Ташкенте четкое понимание того, что с той же Россией и странами СНГ можно сотрудничать «пока», а вот с государствами ЕС и Соединенными Штатами — на перспективу, причем именно это «западное направление» будет для Узбекистана приоритетным. Ведь если у Казахстана есть свой перспективный и рассчитанный на будущее «путь в Европу», то почему бы Узбекистану с тем же успехом не отправиться в «путь на Запад»? Тем более что «нового центральноазиатского путника», скорее всего, уже с большим нетерпением щедрые встречающие ждут на конечной станции…
Юрий Сигов, Вашингтон
Адрес публикации: http://www.iamik.ru/?op=full&what=content&ident=500790
Туркмения готова снять противоречия, имеющиеся с Азербайджаном со времен Туркменбаши, а Баку и Анкара – с Ереваном.Такую перспективу обещает проект, который обсуждался в конце прошедшей недели в туркменском городе Туркменбаши руководителями Азербайджана и Туркмении, Турции.
РИА»Новости»: Исламская Республика Иран считает стратегическим взаимодействие с Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и стремится стать полноправным членом этой структуры, заявил во вторник глава иранского МИД Манучехр Моттаки.