Метка:Узбекистан

Туркмения оперлась на трубу. Строительство газопровода Восток-Запад начато без России

Опубликовано от wpmrРубрики:Nord Stream, Политика

Туркмения вчера начала строить газопровод Восток-Запад, который свяжет крупнейшее в стране месторождение Южный Иолотань с побережьем Каспийского моря. Изначально эту трубу рассчитывала строить Россия, собираясь присоединить ее к Прикаспийскому газопроводу. Но Ашхабад решил строить ее самостоятельно, а профинансировать проект стоимостью $2 млрд, по данным «Ъ», могут Китай или США. Сейчас на берегу Каспия этот газ никому не нужен, но завершение проекта резко повысит конкуренцию между Россией и ЕС за выкуп туркменского газа.

О начале строительства газопровода Восток-Запад протяженностью 1 тыс. км вчера объявил президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов. «Строительство газопровода имеет как экономическое, так и политическое значение,- сказал он на церемонии сварки первого стыка трубы.- Его создание позволит увеличить экспортный потенциал и в то же время удовлетворить внутренние потребности страны. Восток-Запад можно считать вкладом Туркменистана в мировую энергетическую безопасность».

Туркменский лидер назвал стоимость проекта (помимо прокладки трубы он включает в себя строительство семи газокомпрессорных станций) — $2 млрд. «Мы будем строить газопровод своими силами и за свои средства»,- заявил господин Бердымухамедов. Где Ашхабад, бюджет которого страдает от падения объемов экспорта и цен на газ, намерен взять средства, он не уточнил. Зато источник «Ъ» в туркменском правительстве пояснил, что переговоры о кредите ведутся с пулом нефтегазовых компаний США, работающих на шельфе Каспия, а также с финансовыми учреждениями Китая. По словам собеседника «Ъ» в госсовете КНР, вопрос о кредите на строительство трубы обсуждался с председателем Ху Цзиньтао в ходе недавнего визита Гурбангулы Бердымухамедова в Китай (см. «Ъ» от 4 мая). Пекин не исключает предоставления кредита в обмен на получение госкомпанией CNPC новых лицензий в Туркмении либо гарантий поставок газа с интересующих КНР месторождений. Источник «Ъ» в туркменском правительстве добавляет, что также решается вопрос, кто будет строить газопровод: созданная для этого проекта туркменская компания или международный консорциум.

Между тем еще в прошлом году Туркмения обсуждала реализацию проекта Восток-Запад с совсем другим иностранным партнером — Москвой. В марте прошлого года Гурбангулы Бердымухамедов приезжал в Москву на переговоры с президентом РФ Дмитрием Медведевым, и, по информации «Ъ», Кремль очень рассчитывал на подписание соглашения по проекту. Однако этого не случилось. Как объясняют источники «Ъ» в МИД РФ, Россия добивалась гарантий того, что весь трубопровод мощностью 30-40 млрд кубометров газа в год будет присоединяться к лоббируемому Москвой Прикаспийскому газопроводу, который должен был стать одним из источников для поставок по South Stream в ЕС. Но Ашхабад этих гарантий не дал.

После провала переговоров Туркмения весной 2009 года объявила международный тендер на строительство трубы. В тендере участвовали более 70 иностранных компаний, в том числе российская «Итера». Россияне явно оценивали свои шансы на участие в проекте как высокие — летом прошлого года «Итера» даже открыла офис в Ашхабаде. Однако тендер так и не был завершен. А затем госконцерн «Туркменгаз» решил строить трубу самостоятельно. Как заявил вчера глава Туркмении, ее введут в эксплуатацию к 2015 году.

Главным источником ресурсов для новой трубы станет крупнейшее газовое месторождение страны Южный Иолотань. Согласно данным британской Gaffney Cline & Associates, его запасы исчисляются в 4-14 трлн кубометров газа, что делает его четвертым по величине в мире. Туркменские геологи повышают оценку запасов месторождения до 16 трлн кубометров.

До последнего времени велась игра за то, в каком именно направлении будет экспортирован газ с Южного Иолотаня. Так, на протяжении нескольких лет получить доступ к этим ресурсам пытался «Газпром». Однако в апреле 2009 года после взрыва на газопроводе Средняя Азия-Центр-4 на границе Туркмении и Узбекистана «Газпром» полностью прекратил закупки туркменского газа. Как считает глава East European gas Analysis Михаил Корчемкин, России нужно было аннулировать невыгодный контракт, подписанный накануне российско-украинского газового конфликта 31 декабря 2008 года и устанавливающий цену газа на целый год в размере $374 за тысячу кубометров. Кроме того, мировой финансовый кризис обвалил рынки сбыта для российской монополии в Европе. В условиях профицита газа на рынках ЕС «Газпрому» выгоднее продавать свой, а не туркменский газ. В декабре прошлого года президенты Медведев и Бердымухамедов договорились о возобновлении поставок, но в этом году объемы закупки ограничены всего 10 млрд кубометров в год. Примерно такой же объем Туркмения обещала поставить по достроенным в 2009 году трубопроводам в Иран и Китай.

Михаил Корчемкин уверен, что Ашхабад принял решение о продвижении своего газа во всех направлениях, включая западное. «Так что Восток-Запад будут строить с таким же упорством, с каким «Газпром» строит Nord Stream и South Stream»,- рассуждает эксперт. Впрочем, у проекта сейчас остается главное слабое место — этот газопровод упирается в никуда, поскольку на берегу Каспия нет трубы, которая может вывести газ далее.

Эксперты полагают, что, запустив строительство трубы Восток-Запад, Туркмения стремится повысить конкуренцию между двумя альтернативными проектами: Прикаспийским и Транскаспийским. Второй вариант предполагает строительство газопровода по дну Каспийского моря в Азербайджан и подключение трубы к идущему в ЕС газопроводу Nabucco.

Правда, Москва с реализацией Прикаспийского проекта не торопится. В «Газпроме» говорят, что к ним с предложением о поставках туркменского газа по территории РФ в обход Каспия никто не обращался. А источник «Ъ» в монополии рассказал, что компания «отказалась от этого проекта, поскольку Восток-Запад вместе с Прикаспийским оцениваются в $6 млрд». «Зачем нам закапывать такие деньги при неясной перспективе рынков сбыта?» — говорит собеседник «Ъ». Зато сторонники Nabucco не скрывают своей радости. «Вполне возможно, что Восток-Запад когда-нибудь позволит Туркмении продавать ресурсы в Nabucco»,- отмечает собеседник «Ъ» в Еврокомиссии. Не отказывается от поддержки Транскаспийского проекта и Вашингтон, о чем в интервью «Ъ» на прошлой неделе рассказал курирующий Центральную Азию зампомощника госсекретаря США Джордж Крол (см. «Ъ» от 28 мая). Правда, для начала Баку и Ашхабаду придется решить вопрос о делимитации границы на шельфе Каспия.  Наталья Гриб, Александр Габуев; Олег Гавриш, Киев

Источник — Газета «Коммерсантъ»

Завершается эпоха сверхприбыльного нефтяного бизнеса, наступает «газовая эра»

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

Встреча с председателем совета Союза нефтегазопромышленников Юрием Шафраником прошла сегодня в тюменском Институте транспорта. Студенты и преподаватели стали слушателями открытой лекции «Энергетическая политика России: евразийский вектор».
В начале лекции Юрий Шафраник заметил, что выбрал тему больше политико-энергетическую и не касающуюся конкретных тюменских реалий. Главным предметом разговора стал международный газопровод Туркменистан-Китай (его пуск состоялся 14 декабря 2009 года). «Я выбрал именно это событие как предмет для разговора потому, что меня задела его недостаточная освещенность, недооцененная значимость. Между тем создалась реальная газовая ось и возникла диверсификация между Азией и Европой по энергетическим потокам. Энергетическое сплетение мира — Иран, Ирак, Саудовская Аравия плюс Каспий — оформляется в новом качестве», — сказал Юрий Шафраник.

Он охарактеризовал Туркменистан как пример многовекторного подхода к решению энергетических проблем. «Нам вообще свойственно пренебрежительное отношение к бывшим союзным республикам, — сказал Юрий Шафраник, — в то время как Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан перекрыли по добыче нефти свои же показатели времен СССР. Россия этого не сделала, хотя ее стартовые возможности были гораздо выше».

Газопровод Туркменистан-Китай важен, кроме прочего, еще и потому, что соответствует сегодняшней особенности мировой энергетики. По мнению председателя совета Союза нефтегазопромышленников, сейчас происходит завершение эпохи сверхприбыльного нефтяного бизнеса, снижение потребности в нефти. Наступает «газовая эра».

«Происходит серьезная трансформация в мировой энергетике по части баланса, ведутся дискуссии по поводу того места, которое энергетика будет занимать в следующем десятилетии», — сказал Юрий Шафраник, отметив, что сегодня также активно развиваются альтернативные источники энергии, особое внимание уделяется солнечной энергии, добыче сланцевого газа. Хотя в ближайшее время использование альтернативных и биологических источников энергии повысится на незначительные 5-10%. «Здесь очень многое зависит от политики государства», — заметил Юрий Шафраник.

Также была обозначена главная проблема России — слабое присутствие на месторождениях нефти и газа в странах Евразийского энергетического узла. «Мы упустили возможность войти в добывающие проекты. Чем больше мы строим труб, тем больше зависим от потребителя, который всегда прав. Между тем сегодня потребители получают больше прибыли от нефти, чем ее производители», — сказал Юрий Шафраник, как передает «Вслух.ру».

Источник: «Нефть России»

Власть и энергетика («Der Tagesspiegel», Германия). После беспорядков в Киргизии растут опасения относительно возможности использования силы в борьбе за ресурсы в этом регионе

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

… К северу и югу от  Пянджа и Аму-Дарьи – тех рек, по которым британцы и русские в 1867 году провели границы своих зон влияния, — живут одни и те же народы – таджики, узбеки, туркмены.  Проживающие на левом берегу  части этих народов включили вместе с пуштунами  в состав искусственного образование – протектората Афганистан. Территории на западе, то есть  сегодняшние Таджикистан,  Узбекистан и Туркменистан – оказались под властью царской империи, которая еще раньше установил свой контроль на расположенными  на востоке и севере регионами – Казахстаном и Киргизией.

Киргизия и Таджикистан, в горных районах которых берут свое начало крупные реки, контролируют 80 процентов водных ресурсов региона и они строят плотины для производства электроэнергии, так как других запасов энергоносителей у них нет. Это приводит к катастрофическим последствиям в таких государствах как Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, которые в буквальном смысле купаются в нефти и газе, но их сельское хозяйство очень сильно зависит от идущей с гор воды.  В советское время Москва обеспечивала выравнивание этой ситуации. Теперь все эти пять государств ведут борьбу за перераспределение воды и электроэнергии, а также требуют пересмотра границ и обмена территориями. Происходящие на этой основе конфликты уже много раз подводили ситуацию к порогу открытых военных действий. В первую очередь это относится к Ферганской долине, представляющей собой один из немногих оазисов. Именно поэтому этот район перенаселен, и ситуация там похожа на заложенную бомбу замедленного действия, разрядить которую без особых надежд на успех пытаются правительства этих государств.

Оригинал публикации: Macht und Energie

Полный текст:  ИноСМИ

Российские проекты в нефтегазовой отрасли Казахстана и Туркменистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Со второй половины 90-х годов ХХ столетия российские нефтегазовые компании, реализуя стратегические планы по расширению своих возможностей, стали обращать большее внимание на Казахстан, где еще в бытность Советского Союза были обнаружены крупные запасы углеводородного сырья, значительная часть которых в силу ряда причин ранее была не востребована. В настоящее время Россия и российские компании (в основном «ЛУКОЙЛ», а также «Роснефть» и «Газпром») принимают участие или декларируют свою готовность к участию в добычных проектах в Казахстане не менее чем на 18 крупных месторождениях нефти и газа.

К числу стратегически важных относятся совместная с другими иностранными компаниями разработка таких месторождений, как «Тенгиз» и «Карачаганак», которые входят в разряд наиболее крупных в мире (доказанные запасы – около 3,1 млрд. и 1,2 млрд. тонн нефти/1,35 трлн. кубических метров природного газа соответственно), а также проведение геологоразведочных работ на перспективных участках «Курмангазы» и «Жамбай» (геологические запасы оцениваются примерно в 1, 8 млрд. и 6,5 млрд. тонн жидких углеводородов соответственно). Кроме того, в планах «Газпрома» и «ЛУКОЙЛа» также освоение перспективных месторождений «Хвалынское», «Центральное» и «Имашевское» (общий оценочный объем – более 450 млрд. кубических метров природного газа и около 230 млн. тонн жидких углеводородов).

Объемы российских финансовых ресурсов, так или иначе вложенных в добычные проекты на территории Казахстана, предположительно составляют около 4,5 млрд. долларов, включая примерно 3,1-3,2 млрд. долларов приобретенных активов и не менее 1,3-1,4 млрд. долларов прямых инвестиций. Однако в целом российская доля в проектах по добыче нефти и газа на территории Казахстана все еще не столь значительна. Сегодня российские компании (в основном «ЛУКОЙЛ») добывают в Казахстане всего лишь около 8% от общего объема добытой нефти и порядка 15% от общего объема добытого газа.

Перспективы развития проектов с российским участием во многом зависят от того, оправдаются ли надежды на «большую нефть» на ряде каспийских шельфовых месторождений с высокими оценочными запасами углеводородов, где сегодня закрепились российские компании. В первую очередь, это касается месторождений «Курмангазы», «Хвалынское», «Центральное», а также «Тюб-Караган» и «Аташская». Так, при реализации уже осуществляемых нефтегазовых проектов Россия и российский бизнес способны выйти на следующий уровень добычи углеводородов в Казахстане:

— объемы добычи нефти в 2010 году – порядка 6-7 млн. тонн, к 2015 году – порядка 8-10 млн. тонн, а к 2020 году – от 14 до 36 млн. тонн в год;

— объемы добычи газа в 2010 году – около 3 млрд. кубических метров, к 2015 году – от 3 до 4,5 млрд. кубических метров, а к 2020 году – от 9 до 24 млрд. кубических метров газа в год.

Резкое и существенное увеличение объемов добычи нефти между 2015 и 2020 годами возможно лишь в случае, если оправдаются надежды на «большую нефть» из месторождения «Курмангазы», коммерческую эксплуатацию которого планируется начать с 2016 года. При этом даже если предположить, что ожидания от проекта по освоению «Курмангазы» оправдаются, то доля нефти, добываемой российскими компаниями в Казахстане, может составить от 9 до 25% от того объема, который Казахстан планирует добывать к 2020 году (свыше 150 млн. тонн). Если же ожидания «большой нефти» с «Курмангазы», а также с других шельфовых месторождений, где работают российские компании, не оправдаются, то доля России в казахстанской нефтедобыче может быть еще меньше. 

Что касается добычи газа, то прогнозные оценки основаны как на анализе динамики последних лет, так и на оптимистичном предположении, что объемы добычи компаниями из России будут увеличиваться пропорционально росту объемов добычи нефти, так как основная часть добываемого в Казахстане газа – попутный газ, выделяющийся в процессе нефтедобычи. Поэтому резкое увеличение объемов добычи газа российскими компаниями между 2015 и 2020 годами может прогнозироваться лишь в увязке с «большой нефтью» на каспийском шельфе.

Оценить примерные объемы добычи газа невозможно: поэтому к 2020 году доля российских компаний в казахстанской добыче газа может варьироваться в широких пределах – от 20 до 50% общих объемов добычи газа (планы Казахстана на 2020 год – свыше 47 млрд. кубических метров). При этом наиболее реалистичным представляется все же сценарий добычи на уровне около 9 млрд. кубических метров, что может составить порядка 20% добычи газа в Казахстане.

Однако все же нет никаких гарантий того, что изложенный выше прогноз сбудется в полной мере. В частности, в связи с последствиями мирового финансово-экономического кризиса возможен срыв планов освоения ряда стратегически важных месторождений, в первую очередь на шельфе Каспийского моря («Кашаган», «Курмангазы», «Тюб-Караган», «Аташская», «Центральное», «Хвалынское»), на которые Казахстан возлагает особые надежды. Из-за снижения мировых цен на нефть, а также наличия финансовых проблем у крупных российских нефтегазовых компаний последние вынуждены сокращать свои зарубежные инвестиционные программы, в том числе и в Казахстане.

Более того, проведенное в 2008 и 2009 годах российскими компаниями безрезультатное бурение скважин на целом ряде шельфовых месторождений объективно снижает оптимизм в отношении «большой каспийской нефти» и, соответственно, инвестиционную привлекательность данных проектов. Многие российские эксперты уже стали высказываться о том, что запасы каспийского шельфа ранее были сильно переоценены.

Кроме того, необходимо принимать во внимание и тот факт, что на основании вступившего в силу 1 января 2010 года нового налогового кодекса Республики Казахстан Астана намерена пересмотреть отдельные СРП. До сих пор иностранные компании платили налоги по законодательству, которое действовало на момент подписания контракта. Как представляется, пересмотр СРП коснется, в первую очередь, участников проектов разработки месторождений «Карачаганак», «Кашаган» и «Тенгиз», с которых зарубежные консорциумы получают наибольшую прибыль. Очевидно, что это также отразится и на интересах России и российских компаний, причем вовсе не факт, что в сторону укрепления их позиций.

***

Благодаря значительным запасам природного газа и наличию трубопроводной инфраструктуры в российском направлении, Туркменистан еще в советский период времени тесно взаимодействовал с Россией в рамках единого нефтегазового комплекса, обеспечивая поставки крупных объемов «голубого топлива». После распада СССР масштабы и интенсивность отраслевой кооперации резко снизились, а нефтегазовое взаимодействие между двумя странами приобрело принципиально новые формы и содержание.

В 90-х годах поставки туркменского природного газа в Россию осуществлялись в незначительных объемах и не на системной основе. Достижение договоренностей осложнялось отсутствием эффективной схемы взаиморасчетов и недальновидной политикой ельцинского руководства. Это вело к регулярным осложнениям в двусторонних отношениях, а также негативным образом сказывалось на состоянии нефтегазовой отрасли Туркменистана, толкая Ашхабад к поиску новых, альтернативных России партнеров.

Некоторые позитивные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой сфере стали очевидны лишь после прихода к власти в Кремле нового руководства во главе с В.Путиным. Именно тогда двухсторонним отношениям был придан динамизм, сформированы предпосылки для поиска более устойчивых схем и форматов сотрудничества. До начала мирового финансово-экономического кризиса объемы поставок туркменского газа в российском направлении устойчиво росли. С 2009 года ситуация в корне изменилась, началось резкое снижение объемов поставок, что, однако, обусловлено факторами явно выходящими за рамки двусторонних отношений.
Советский период

В советское время нефтегазовое взаимодействие между Россией (РСФСР) и Туркменистаном (Туркменской ССР) касалось в основном поставок газа с туркменских месторождений в Россию/российском направлении и координации действий по обеспечению функционирования системы магистральных трубопроводов «Средняя Азия – Центр» (САЦ). После распада Советского Союза вышеуказанная схема в целом сохранилась, однако, как мы уже сказали, значительно снизились масштабы и интенсивность самого сотрудничества (особенно в 90-х годах ХХ века).
Постсоветский период

Поставки газа. Начиная с 1993 года российский концерн «Газпром» стал регулярно блокировать транзит туркменского «голубого топлива» через систему трубопроводов САЦ. Основной причиной тому была неурегулированность контрактных соглашений между Туркменистаном и Россией по поводу поставок газа на Украину. С одной стороны, это было связано с тем, что «Газпром», выступая торговым посредником между Туркменистаном и Украиной и пользуясь своим монопольным доступом к российским газотранспортным коммуникациям, закупал туркменский газ по цене в 3-5 раз ниже, чем на европейском рынке, и затем перепродавал туркменское «голубое топливо» по более высокой цене.

С другой стороны, «Газпром» еще в начале 90-х годов столкнулся с такой сложной проблемой, как получение оплаты за газ от украинских потребителей, что мешало ему выполнять обязательства перед Туркменистаном. Украина зачастую не могла платить за газ даже низкую цену, во многих случаях предлагая бартерные схемы расчетов. Это, в свою очередь, нарушало весь алгоритм работы «Газпрома» по поставкам туркменского газа на Украину.

В этой связи у российского газового монополиста при операциях на украинском рынке возникла необходимость в посреднике, который мог бы брать на себя функции финансового и организационного обеспечения бартерных операций. Поэтому с 1994 года «Газпром» стал работать в Туркменистане в партнерстве с частной международной группой компаний (МГК) «ИТЕРА», которая долгое время и осуществляла посреднические функции финансового и организационного обеспечения поставок в Туркменистан различных видов товаров и услуг в обмен на газ. При этом «ИТЕРА» разработала многочисленные и достаточно гибкие схемы, с помощью которых доля оплаты валютой за поставленный Туркменистаном газ достигала 30%, а остальные 70% погашались поставками различного рода материально-технических ресурсов и услуг по заказам министерств и ведомств Туркменистана. Например, широкую практику получили поставки туркменского газа в обмен на продовольствие.

Однако, поскольку между Москвой и Ашхабадом не существовало межгосударственного соглашения, непосредственно касающегося взаимодействия по вопросам поставок/транзита газа, закупочная цена туркменского газа, а также имевшие место задержки платежей за газ были предметом крайне трудных переговоров и зачастую приводили к осложнению российско-туркменских отношений в целом.

Российско-туркменские «газовые споры» 90-х годов обусловили резкое снижение экспортного потока «голубого топлива» из Туркменистана и, как следствие, привели к кардинальному сокращению объемов добычи газа в республике. Многие скважины были законсервированы. По сравнению с советским периодом ежегодная добыча газа упала почти в 8 раз. Если к концу 80-х годов ХХ века в Туркменской ССР добывали почти 90 млрд. кубических метров газа ежегодно, то уже в 1998 году этот показатель составил всего лишь 12,4 млрд. кубических метров.

Положительные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой отрасли стали очевидны только лишь после прихода к власти в Кремле Владимира Путина и его команды. Договоренности, достигнутые в ходе визита президента В.Путина в Туркменистан в 2000 году (один из первых визитов нового российского руководителя в страны СНГ) и туркменского президента С.Ниязова в Россию в 2002 году, придали двухстороннему взаимодействию больший динамизм и сформировали предпосылки для подписания в 2003 году в Москве межправительственного соглашения о сотрудничестве в газовой отрасли на период до 2028 года.

Согласно данному соглашению, Туркменистан взял на себя обязательства на поставку в Россию около 1,7 трлн. кубических метров природного газа в течение 25 лет. В рамках соглашения «Газпром» (в лице своего дочернего предприятия «Газэкспорт») и «Туркменнефтегаз» заключили на тот же период долгосрочный контракт купли-продажи туркменского природного газа.

Согласно контракту, в 2004 году Туркменистан поставил в Россию 5,2 млрд. кубических метров газа, в 2005 году объем экспорта увеличился до 7 млрд., в 2006 году – до 10 млрд., в 2007 году – около 40 млрд., в 2008 году – более 47 млрд. кубических метров газа. В 2009 году «Газпром» планировал закупить в Туркменистане уже около 50 млрд. кубических метров газа (хотя эти планы реализовать не удалось в связи с последствиями мирового финансового кризиса и возникшими проблемами в российско-туркменском нефтегазовом сотрудничестве).

Новые направления сотрудничества. По мере увеличения объемов добычи газа в Туркменистане и, соответственно, роста объемов экспорта туркменского «голубого топлива» в Россию/российском направлении «Газпром» и в целом РФ стали проявлять заинтересованность в модернизации и увеличении пропускной способности имеющейся газотранспортной инфраструктуры, а также строительстве новых трубопроводов. Причем строительные проекты тесно увязывались Москвой с задачей не допустить появления альтернативных путей транспортировки углеводородов из Центральной Азии.

Кроме того, компании из России (в первую очередь, «Газпром», «ИТЕРА», ЛУКОЙЛ», «Стройтрансгаз») пытались получить возможность участия в добычных проектах в Туркменистане. Однако пока только лишь «ИТЕРА» допущена к разработке туркменских углеводородных месторождений. Данная коммерческая структура имеет в Туркменистане очевидные преимущества, так как успешно работает в стране еще с 1994 года и владеет активами в самых различных секторах экономики Туркменистана (не только в нефтегазовой сфере).
* * *

В целом реальные масштабы проектно-инвестиционной деятельности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана пока крайне малы. По имеющимся данным, объем российских инвестиций составляет максимум всего лишь несколько десятков миллионов долларов. В соответствии с соглашением от 2003 года основные финансовые ресурсы направлены на поставку из России технологического оборудования для газовой отрасли Туркменистана, реабилитацию и модернизацию газопроводов, компрессорных и газораспределительных станций и т.п.

Столь низкая финансовая активность РФ и российских компаний во многом объясняется тем, что добыча углеводородов в Туркменистане и в первую очередь на суше контролируется государством. Для иностранных инвесторов в основном доступно освоение шельфовых месторождений на туркменском участке Каспийского моря на условиях СРП. Готовность же российских компаний принимать участие в проектах на морском шельфе пока крайне невысока. Одной из причин этого является то, что интересующие Россию и российский бизнес шельфовые месторождения углеводородов расположены вблизи туркмено-иранской морской границы. Статус Каспийского моря пока не определен, а Иран настаивает на увеличении своего сектора. Более того, освоение морских месторождений технологически более сложно, чем на суше, и требует дополнительных инвестиций.

В итоге, несмотря на достаточно высокий интерес Москвы к углеводородным ресурсам Туркменистана, а также тот очевидный факт, что российское направление в силу ряда инфраструктурных факторов остается ключевым в плане экспорта/транзита туркменского газа, все это пока так и не привело к укреплению российских позиций в туркменской нефтегазовой отрасли. В условиях обострения международной конкуренции за нефтегазовые ресурсы и маршруты их транспортировки, усложнения баланса сил и интересов в Центральной Азии России нужно искать новые стратегические решения в рамках как двусторонних, так и многосторонних схем. Только такие решения придадут прочность отношениям России с Туркменистаном и сделают устойчивыми российские позиции в туркменской нефтегазовой отрасли.

_______________________________

Статья подготовлена в рамках реализуемого под руководством Владимира Парамонова проекта по тематике «Российские нефтегазовые проекты в Центральной Азии». В каждой из статей данного цикла излагаются лишь краткие результаты отдельных частей исследования. Авторы выражают заинтересованность в публикации итоговых материалов всего исследования в виде самостоятельных информационно-аналитических докладов, а затем – книги (Postsoviet-analytics@yandex.ru).

Авторы: Владимир ПАРАМОНОВ, Олег СТОЛПОВСКИЙ, Алексей СТРОКОВ (все — Узбекистан)

Источник: Фонд стратегической культуры

Российское присутствие в нефтегазовой отрасли Туркменистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Благодаря значительным запасам природного газа и наличию трубопроводной инфраструктуры в российском направлении, Туркменистан еще в советский период времени тесно взаимодействовал с Россией в рамках единого нефтегазового комплекса, обеспечивая поставки крупных объемов «голубого топлива». После распада СССР масштабы и интенсивность отраслевой кооперации резко снизились, а нефтегазовое взаимодействие между двумя странами приобрело принципиально новые формы и содержание.

В 90-х годах поставки туркменского природного газа в Россию осуществлялись в незначительных объемах и не на системной основе. Достижение договоренностей осложнялось отсутствием эффективной схемы взаиморасчетов и недальновидной политикой ельцинского руководства. Это вело к регулярным осложнениям в двусторонних отношениях, а также негативным образом сказывалось на состоянии нефтегазовой отрасли Туркменистана, толкая Ашхабад к поиску новых, альтернативных России партнеров.

Некоторые позитивные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой сфере стали очевидны лишь после прихода к власти в Кремле нового руководства во главе с В.Путиным. Именно тогда двухсторонним отношениям был придан динамизм, сформированы предпосылки для поиска более устойчивых схем и форматов сотрудничества. До начала мирового финансово-экономического кризиса объемы поставок туркменского газа в российском направлении устойчиво росли. С 2009 года ситуация в корне изменилась, началось резкое снижение объемов поставок, что, однако, обусловлено факторами явно выходящими за рамки двусторонних отношений.

Советский период

В советское время нефтегазовое взаимодействие между Россией (РСФСР) и Туркменистаном (Туркменской ССР) касалось в основном поставок газа с туркменских месторождений в Россию/российском направлении и координации действий по обеспечению функционирования системы магистральных трубопроводов «Средняя Азия – Центр» (САЦ). После распада Советского Союза вышеуказанная схема в целом сохранилась, однако, как мы уже сказали, значительно снизились масштабы и интенсивность самого сотрудничества (особенно в 90-х годах ХХ века).

Постсоветский период

Поставки газа. Начиная с 1993 года российский концерн «Газпром» стал регулярно блокировать транзит туркменского «голубого топлива» через систему трубопроводов САЦ. Основной причиной тому была неурегулированность контрактных соглашений между Туркменистаном и Россией по поводу поставок газа на Украину. С одной стороны, это было связано с тем, что «Газпром», выступая торговым посредником между Туркменистаном и Украиной и пользуясь своим монопольным доступом к российским газотранспортным коммуникациям, закупал туркменский газ по цене в 3-5 раз ниже, чем на европейском рынке, и затем перепродавал туркменское «голубое топливо» по более высокой цене.

С другой стороны, «Газпром» еще в начале 90-х годов столкнулся с такой сложной проблемой, как получение оплаты за газ от украинских потребителей, что мешало ему выполнять обязательства перед Туркменистаном. Украина зачастую не могла платить за газ даже низкую цену, во многих случаях предлагая бартерные схемы расчетов. Это, в свою очередь, нарушало весь алгоритм работы «Газпрома» по поставкам туркменского газа на Украину.

В этой связи у российского газового монополиста при операциях на украинском рынке возникла необходимость в посреднике, который мог бы брать на себя функции финансового и организационного обеспечения бартерных операций. Поэтому с 1994 года «Газпром» стал работать в Туркменистане в партнерстве с частной международной группой компаний (МГК) «ИТЕРА», которая долгое время и осуществляла посреднические функции финансового и организационного обеспечения поставок в Туркменистан различных видов товаров и услуг в обмен на газ. При этом «ИТЕРА» разработала многочисленные и достаточно гибкие схемы, с помощью которых доля оплаты валютой за поставленный Туркменистаном газ достигала 30%, а остальные 70% погашались поставками различного рода материально-технических ресурсов и услуг по заказам министерств и ведомств Туркменистана. Например, широкую практику получили поставки туркменского газа в обмен на продовольствие.

Однако, поскольку между Москвой и Ашхабадом не существовало межгосударственного соглашения, непосредственно касающегося взаимодействия по вопросам поставок/транзита газа, закупочная цена туркменского газа, а также имевшие место задержки платежей за газ были предметом крайне трудных переговоров и зачастую приводили к осложнению российско-туркменских отношений в целом.

Российско-туркменские «газовые споры» 90-х годов обусловили резкое снижение экспортного потока «голубого топлива» из Туркменистана и, как следствие, привели к кардинальному сокращению объемов добычи газа в республике. Многие скважины были законсервированы. По сравнению с советским периодом ежегодная добыча газа упала почти в 8 раз. Если к концу 80-х годов ХХ века в Туркменской ССР добывали почти 90 млрд. кубических метров газа ежегодно, то уже в 1998 году этот показатель составил всего лишь 12,4 млрд. кубических метров.

Положительные тенденции в российско-туркменском взаимодействии в нефтегазовой отрасли стали очевидны только лишь после прихода к власти в Кремле Владимира Путина и его команды. Договоренности, достигнутые в ходе визита президента В.Путина в Туркменистан в 2000 году (один из первых визитов нового российского руководителя в страны СНГ) и туркменского президента С.Ниязова в Россию в 2002 году, придали двухстороннему взаимодействию больший динамизм и сформировали предпосылки для подписания в 2003 году в Москве межправительственного соглашения о сотрудничестве в газовой отрасли на период до 2028 года.

Согласно данному соглашению, Туркменистан взял на себя обязательства на поставку в Россию около 1,7 трлн. кубических метров природного газа в течение 25 лет. В рамках соглашения «Газпром» (в лице своего дочернего предприятия «Газэкспорт») и «Туркменнефтегаз» заключили на тот же период долгосрочный контракт купли-продажи туркменского природного газа.

Согласно контракту, в 2004 году Туркменистан поставил в Россию 5,2 млрд. кубических метров газа, в 2005 году объем экспорта увеличился до 7 млрд., в 2006 году – до 10 млрд., в 2007 году – около 40 млрд., в 2008 году – более 47 млрд. кубических метров газа. В 2009 году «Газпром» планировал закупить в Туркменистане уже около 50 млрд. кубических метров газа (хотя эти планы реализовать не удалось в связи с последствиями мирового финансового кризиса и возникшими проблемами в российско-туркменском нефтегазовом сотрудничестве).

Новые направления сотрудничества. По мере увеличения объемов добычи газа в Туркменистане и, соответственно, роста объемов экспорта туркменского «голубого топлива» в Россию/российском направлении «Газпром» и в целом РФ стали проявлять заинтересованность в модернизации и увеличении пропускной способности имеющейся газотранспортной инфраструктуры, а также строительстве новых трубопроводов. Причем строительные проекты тесно увязывались Москвой с задачей не допустить появления альтернативных путей транспортировки углеводородов из Центральной Азии.

Кроме того, компании из России (в первую очередь, «Газпром», «ИТЕРА», ЛУКОЙЛ», «Стройтрансгаз») пытались получить возможность участия в добычных проектах в Туркменистане. Однако пока только лишь «ИТЕРА» допущена к разработке туркменских углеводородных месторождений. Данная коммерческая структура имеет в Туркменистане очевидные преимущества, так как успешно работает в стране еще с 1994 года и владеет активами в самых различных секторах экономики Туркменистана (не только в нефтегазовой сфере).

* * *

В целом реальные масштабы проектно-инвестиционной деятельности России и российских компаний в нефтегазовой отрасли Туркменистана пока крайне малы. По имеющимся данным, объем российских инвестиций составляет максимум всего лишь несколько десятков миллионов долларов. В соответствии с соглашением от 2003 года основные финансовые ресурсы направлены на поставку из России технологического оборудования для газовой отрасли Туркменистана, реабилитацию и модернизацию газопроводов, компрессорных и газораспределительных станций и т.п.

Столь низкая финансовая активность РФ и российских компаний во многом объясняется тем, что добыча углеводородов в Туркменистане и в первую очередь на суше контролируется государством. Для иностранных инвесторов в основном доступно освоение шельфовых месторождений на туркменском участке Каспийского моря на условиях СРП. Готовность же российских компаний принимать участие в проектах на морском шельфе пока крайне невысока. Одной из причин этого является то, что интересующие Россию и российский бизнес шельфовые месторождения углеводородов расположены вблизи туркмено-иранской морской границы. Статус Каспийского моря пока не определен, а Иран настаивает на увеличении своего сектора. Более того, освоение морских месторождений технологически более сложно, чем на суше, и требует дополнительных инвестиций.

В итоге, несмотря на достаточно высокий интерес Москвы к углеводородным ресурсам Туркменистана, а также тот очевидный факт, что российское направление в силу ряда инфраструктурных факторов остается ключевым в плане экспорта/транзита туркменского газа, все это пока так и не привело к укреплению российских позиций в туркменской нефтегазовой отрасли. В условиях обострения международной конкуренции за нефтегазовые ресурсы и маршруты их транспортировки, усложнения баланса сил и интересов в Центральной Азии России нужно искать новые стратегические решения в рамках как двусторонних, так и многосторонних схем. Только такие решения придадут прочность отношениям России с Туркменистаном и сделают устойчивыми российские позиции в туркменской нефтегазовой отрасли.

Владимир ПАРАМОНОВ (Узбекистан), Олег СТОЛПОВСКИЙ (Узбекистан), Алексей СТРОКОВ (Узбекистан)

Источник: Фонд стратегической культуры

Протянув трубопроводы, Китай расширяет военное присутствие в Центральной Азии

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Оказывая военную помощь Казахстану, Китай не забывает и о других странах Центральной Азии. Практически везде в регионе ощутимо присутствие Китая и его оружия. Все больше проводятся совместные учения, на русском языке.

СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПАРТНЕР

Буквально в последние несколько лет Китай превратился в жизненно необходимого экономического партнера государств Центральной Азии. Пекин стремится превзойти Москву в торговом балансе с регионом. Торговля Китая с Центральной Азией уже перевалила отметку 25 миллиардов долларов в год.

Осталось совсем немного, чтобы догнать Россию, чья торговля с регионом не превышает 27 миллиардов долларов, пишет веб-сайт Jamestown.org в своем специальном исследовании на тему военного сотрудничества Китая и Центральной Азии.

В сфере безопасности китайскому руководству удалось создать демилитаризованную зону вдоль границ с Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном – практически по всему периметру прежней советско-китайской границы.

Кроме того, возникла система коллективной безопасности благодаря созданию Шанхайской организации сотрудничества. Опасность поддержки уйгурского движения в Китае со стороны некоторых групп в Центральной Азии сведена к нулю.

И все равно Китай обеспокоен риском политической нестабильности в связи с деятельностью исламских повстанческих групп, возросшей контрабандой наркотиков и американским военным присутствием на базе «Манас» в Кыргызстане. Но при этом стратегическое партнерство с правительствами стран Центральной Азии является ключевым для Пекина, хотя буквальное военное
На российско-китайской границе. Приморский край, 1 августа 2002 года.сотрудничество остается ограниченным.

Еще неясны и неочевидны возможные последствия уйгурских протестов в Китае, но «Аль-Каида» уже объявила о планах перенести свои действия на китайскую территорию. Не исчезает возможность того, что исламские активисты попытаются превратить Центральную Азию в неспокойную зону. Исходя из этого, китайское руководство может склониться к более активным действиям, направленным на усиление безопасности Центральной Азии.

ВОЕННЫЕ МАНЕВРЫ – НАЧАЛО НАЧАЛ

Военное сотрудничество Китая с Центральной Азией сконцентрировано преимущественно на совместных учениях как на двусторонней, так и многосторонней основе. Сначала маневры организовывались в рамках Шанхайской группы между Китаем и каждой страной в отдельности. В 2002 году состоялись первые такие учения между Китаем и Кыргызстаном.

В 2003 году были проведены первые многосторонние маневры с участием тысяч военнослужащих из Китая, России, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана. То есть практически участвовали все члены Шанхайской группы, кроме узбеков. В 2006 году в Узбекистане состоялись первые общие антитеррористические маневры при участии всех стран Шанхайской группы без исключения.

В том же году в Кулябском регионе состоялись китайско-таджикские маневры, направленные на борьбу с террористическими группами в горной местности. В учениях участвовало 300 таджикских и 150 китайских военнослужащих.

Подобные маневры в 2006 году состоялись в Кыргызстане. В 2007 году были проведены два общих с китайцами учения. Одно называлось «Антитеррор — Иссык-Куль — 2007», в нем в мае участвовали спецвойска всех стран Шанхайской группы.

Второе учение проводилось в августе 2007 года в районе Челябинска. В общем Китай участвовал в более чем двадцати учениях в рамках
Китайские солдаты на фоне стадиона в Пекине. 5 августа 2008 года.Шанхайской группы. В 2010 году планируется провести учение на семиреченском полигоне Матыбулак в Казахстане.

НЕДОВЕРИЕ

Несмотря на упор в сторону сотрудничества, подобные учения не всегда являются бесконфликтными. Они по-своему отображают некоторый уровень недоверия между офицерами и прежде всего между российским и китайским военным командованием.

Прослеживается также напряжение между самими странами Центральной Азии. Например, в 2009 году Ташкент отказался от участия в маневрах в рамках Шанхайской группы в Таджикистане около афганской границы. Это была демонстрация конфликта между Ташкентом и Душанбе по вопросу о строительстве гидроэлектростанций. Узбекское руководство открыто критиковало таджикскую сторону, настаивая на том, что строительство может создать угрозу водному балансу в регионе.

ЛУЧШУЮ РАЦИЮ – КАЗАХАМ

Судя по резко возрастающей китайско-казахстанской торговле, Казахстан остается самым предпочтительным партнером Пекина в регионе. Начиная с 2000 года страны подписали ряд договоров, в которых целью Китая было «подкупить» Казахстан, чтобы тот занял
Участники китайско-российских антитеррористических учений на северо-востоке Китая. 23 июля 2009 года.активную позицию против уйгурского сепаратизма и религиозного экстремизма.

С 1997 по 2003 год Астана получила из Китая технологическую помощь, коммуникационное оборудование и транспортные средства на сумму в 4,5 миллиона долларов. Казахстан ясно дал понять, что заинтересован в приобретении дополнительного военного снаряжения от китайской армии.

В совместных антитеррористических операциях Казахстан стремится использовать китайский опыт. Новая казахская военная доктрина, принятая в 2007 году, подчеркивает особую важность двухсторонних с Китаем отношений в вопросах безопасности. При этом сохраняется упоминание о ведущей роли России.

В проблеме возросшей контрабанды наркотиков приграничное сотрудничество является приоритетным. С 2008 года обе страны провели несколько совместных операций против торговцев наркотиками.

КИТАЙСКОГО ОРУЖИЯ ВСЕ БОЛЬШЕ

Правда, китайская помощь другим государствам выглядит намного скромнее. Во время встречи министров обороны Китая и Туркменистана в 2007 году стороны условились, что Китай снабдит туркменскую армию стрелковым вооружением и униформой для офицеров и солдат. Пекин предложил на военные нужды Туркменистана заем в три миллиона долларов.

Пекин также пытается распространить свою военную помощь и на два других ближайших соседа – Кыргызстан и Таджикистан. В 2005 году официальный визит министра обороны Китая в Душанбе привел к подписанию нескольких военных соглашений, хотя и в ограниченных масштабах. Оба государства договорились обмениваться разведывательной информацией по терроризму, контрабанде наркотиков и организованной преступности.

С 1993 по 2008 год Китай предоставил Таджикистану помощь на сумму в 15 миллионов долларов. В апреле 2009 года Китай обязался предоставить дополнительную военную помощь Таджикистану на сумму в 1,5 миллиона долларов.

Согласно подписанному в Бишкеке в 2002 году договору, военная помощь Кыргызстану ограничилась суммой в 1,2 миллиона долларов. В августе 2008 года Китай направил в Кыргызстан военное снаряжение на сумму в 700 тысяч долларов.

Участники антитеррористических учений. Иссык-Куль, 30 мая 2007 года.Отношения Китая с Узбекистаном складываются более сложно. В 2000 году Китай сделал первый свой шаг в сторону военного рынка Центральной Азии, снабдив Ташкент партией снайперских винтовок.

В 2009 году был подписан новый узбекско-китайский договор, по которому Китай предоставлял помощь в 3,7 миллиона долларов на приобретение передвижных сканирующих комплексов для узбекских пограничных пунктов. По мере дальнейшего устаревания советской военной техники в странах Центральной Азии Китай поставками своего армейского снаряжения и тренингом все больше заполняет нишу, образовавшуюся после распада Советского Союза.

ГОВОРЯТ ТОЛЬКО ПО-РУССКИ

В организации Китаем тренинга для военного персонала армий стран Центральной Азии возникают серьезные препятствия в связи с существованием языкового барьера.

Все курсы для офицеров из Центральной Азии в китайских военных академиях преподаются на русском языке. Китайские инструкторы и преподаватели не владеют языками стран Центральной Азии. Обучаемые офицеры — не владеют китайским. С 1990 по 2005 год только 15 казахских офицеров были посланы в Китай на тренинг. Позднее сотрудничество несколько возросло.

С 2003 по 2009 год 65 казахских военных проходили обучение в китайских училищах. Из Кыргызстана и Таджикистана в Китае обучались по 30 военных специалистов.

ЧЕТЫРЕ НАПРАВЛЕНИЯ

Ожидается, что в последующие годы военное сотрудничество между Китаем и Центральной Азией будет развиваться прежде всего в четырех направлениях.

Главная забота – это борьба с распространением и контрабандой наркотиков. Планируется обратить больше внимания Пекина на Кыргызстан и Таджикистан, страны с очень слабыми границами и традиционными контрабандными маршрутами, в последнее время нацеленными на китайский рынок сбыта наркотиков. Причем упор будет сделан не на многосторонние, а на двусторонние соглашения Китая со странами Центральной Азии.

Вторая тема связана с поиском возможностей создать совместные миротворческие бригады в основном для службы в Афганистане. В обозримом будущем ожидается массовая гуманитарная помощь Афганистану. Афганское правительство поддерживает эту идею.

Возрастающее участие России и Китая в решении афганских проблем и их экономические интересы будут способствовать созданию подобных миротворческих сил. Это может иметь символическое применение, сигнализируя укрепление китайско-центральноазиатского сотрудничества. Это также подтвердит способность политических лидеров организовывать совместные акции в афганском направлении.

Вполне вероятно, что именно Китай инициирует сотрудничество с Центральной Азией в вопросах контртерроризма. Однако до сих пор эта кооперация ограничивалась в основном декларациями о намерениях. Случаи депортации уйгурских диссидентов из Центральной Азии по просьбе Китая были довольно редкими.

Но рост исламского радикализма в Центральной Азии под воздействием событий в Афганистане и Пакистане и уйгурские выступления в Китае –все это может подтолкнуть Пекин к совместным акциям. В то же время центральноазиатские правительства не желают, чтобы это сотрудничество стало поводом для Китая вмешиваться в их внутренние дела.

ОХРАНЯТЬ ТРУБОПРОВОДЫ

И последнее, но не менее важное направление связано с необходимостью для Пекина защищать китайские энергетические интересы в Центральной Азии.

Торжественное открытие в 2009 году газопровода между Китаем и Центральной Азией подтвердило необходимость поиска такой защиты. Это еще больше усилило уже существующее беспокойство по поводу безопасности казахско-китайского трубопровода.

В декабре 2009 года вице-президент Центральной военной комиссии Китая Гуо встретился с министром обороны Казахстана Адильбеком Джаксыбековым. Участники встречи подчеркнули, что эта обеспокоенность обсуждается на самом высоком уровне.

В отличие от Запада, Китай еще не выстроил стратегию защиты своих интересов, включая трубопроводы, компании и общины китайских эмигрантов.

В свою очередь, руководители стран Центральной Азии не хотят разрешить китайским военным обеспечивать безопасность китайских интересов на центральноазиатских территориях из очевидных причин, связанных с национальным суверенитетом.

Поэтому решением вопроса могло бы быть создание совместных частей для мониторинга и защиты сначала газопроводов, а в более удаленном времени и защиты китайских корпораций. Александр НАРОДЕЦКИЙ

Источник — Радио «Азаттык»

Газовый переворот: между картелем и энергоклубом(«Экономическое обозрение», Узбекистан)

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Рынок газа до последнего времени, по сути, не являлся глобальным, как рынок нефти, а был регионально фрагментирован, что обусловлено особенностями доминирующей в мире трубопроводной транспортировки. Конкретные потребители привязаны к конкретному производителю трубопроводной сетью. Большей мобильностью обладает сжиженный природный газ, или СПГ, который можно транспортировать и морским путем. Но он зачастую обходится дороже, особенно на удаленных от моря рынках, ввиду чего в структуре мирового потребления традиционно преобладал трубопроводный газ.

Поставки сжиженного газа в основном осуществлялись на рынки стран Юго-Восточной Азии, а также на американский рынок. Ведущим его производителем является Катар. Трубопроводный газ доминировал на европейском рынке. Ведущим поставщиком является Россия. Если торговля сжиженным газом больше носит биржевый характер по факту спроса и предложения на рынке в данный момент и осуществляется преимущественно по спотовым контрактам1, то торговля трубопроводным газом ввиду доминирования одного поставщика осуществляется, в основном, по долгосрочным контрактам по принципу «бери или плати» и с привязкой цен к нефтяным ценам. В этих условиях трудно было говорить о единой ценовой политике стран-экспортеров газа, поэтому, несмотря на все опасения по этому поводу стран-потребителей, создание газовой ОПЕК по типу нефтяной было практически невозможным.

Экономический кризис и развитие новых технологий добычи и транспортировки газа привели к тому, что сейчас ситуация стремительно изменяется.

Сланцевая революция

В июне прошлого года комитет Potential Gas2 увеличил оценки газовых запасов Соединенных Штатов сразу на 35% – до 58,72 трлн. кубометров. Эта самая высокая переоценка запасов произошла в результате продвижения новой технологии, позволяющей извлекать газ из сланцев, добыча которого раньше являлась нерентабельной. Благодаря этой технологии, по данным отчета British Petroleum, в США в 2008 году было обеспечено наибольшее увеличение объема годовой добычи газа: объем добычи в годовом исчислении вырос на 7,5 процента, что в 10 раз превышает средние темпы роста за десятилетний период.

Это привело к резкому падению цен на американском рынке. Если цена барреля нефти поднялась в 2009 году с 30 до 80 долларов, то стоимость природного газа (в нефтяном эквиваленте) составила лишь 15-20 долларов в сентябре и не превысила 40 долларов в ноябре несмотря на начало зимнего периода. BBCRussian.com приводит мнение Пола Стерна, который считает, что «в долгосрочной перспективе стоимость производства сланцевого газа оценивается примерно в 6 долларов за МБТЕ, это эквивалент 34,8 доллара за баррель сырой нефти. Нетрадиционный газ будет оказывать снижающее влияние на энергетические цены на протяжении многих лет и в США, и всюду. И поскольку сланцевый газ поступит на рынок в ближайшие пять лет, скорее всего, европейские цены сократятся наполовину».

Это тем более вероятно, что разведкой сланцевого газа активно начали заниматься и в Европе при участии американской компании Exxon Mobil. В Германии, например, в 2008 году начались буровые и разведывательные работы по лицензиям, охватывающим площадь в 1,3 миллиона акров земли в бассейне Нижней Саксонии. Эта корпорация также осуществляет совместную программу разведочных работ с венгерской нефтегазовой компанией MOL в долине вблизи города Мако на юго-востоке Венгрии. По предварительным оценкам, подобные запасы сланцевого газа могут быть в Польше, Германии, Франции, Швеции, а кроме того, в Индии и Китае.

Единственный иностранный член совета директоров российского «Газпрома», бывший глава компании E.ON Ruhrgas Буркхард Бергман заявил в интервью Deutsche Welle: «Нас всех этот тренд застал врасплох». Но он достаточно осторожен в своих оценках, так как этот тренд проявился в Америке в ситуации, когда цены были «несколько выше, чем сейчас». В отношении перспектив добычи сланцевого газа в Европе Бергман сделал существенную оговорку: «Для его рентабельной добычи все-таки нужен определенный уровень цен».

«Сжиженный» фактор

Высокие цены на энергоресурсы в период, предшествующий кризису, а также стремление к диверсификации энергоисточников спровоцировали рост инвестиций в дорогостоящую инфраструктуру по сжижению природного газа. Как писал Foreign Policy, «в 2009 году эти инвестиции помогли создать нечто, чего раньше просто не было: по-настоящему глобальный рынок природного газа, не зависимый от трубопроводов». «Мировой газовый рынок уверенно движется от рынка продавцов к рынку покупателей», – утверждает в отчете для Центра европейских исследований аналитик Родерик Кефферпютц. «Грядущее перенасыщение газом может привести к далеко идущим последствиям для структуры газовых рынков и формирования цен на газ в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе», – говорится в последнем отчете о перспективах мирового энергетического рынка МАГАТЭ.
К существующей тенденции расширения мощностей по производству сжиженного газа добавляется тенденция роста производства сланцевого газа в США, что ведет к переориентации поставок сжиженного газа с американского рынка на другие рынки планеты, увеличивая на них давление со стороны предложения. Как считает Филипп Шальмен, профессор Университета Париж-Дофин, «с учетом того, что США больше не нужно импортировать СПГ, на мировом рынке в скором времени может образоваться излишек сжиженного газа, тогда как развитие самой индустрии СПГ потребовало от инвесторов значительных вложений. Все это не может не оказывать давления на мировые цены и будущие переговоры по контрактам».

Европейское эхо

Тяжело переживающая экономический кризис Европа существенно сокращает свое энергопотребление. В целом закупки газа в Западной Европе сократились на 29 процентов, а в Германии – на 44 процента. В странах Восточной Европы и в Украине, также тяжело переживающих экономический спад, сокращение энергопотребления, видимо, еще больше. При этом из-за резкого увеличения добычи газа в США потоки СПГ в значительной части уже перенаправились в Европу, где предложение на рынке стало существенно превышать спрос, что резко сказалось на ценах на спотовом рынке. В то же время основные потребители трубопроводного газа «Газпрома» – энергетические компании – все еще платят по относительно высоким ценам, привязанным к ценам на нефть согласно условиям долговременных контрактов. Между тем, в декабре 2009 года спотовая цена на газ в Германии была более чем в 1,5 раза ниже, чем цена «Газпрома» ($174 за 1000 куб. м против почти $270 у концерна). Кроме того, импортеры газа из-за экономического спада не смогли выбрать весь законтрактованный у «Газпрома» газ. В результате продажи «Газпрома» в Европе резко снизились. По данным Федеральной таможенной службы, физические объемы экспорта российского природного газа в дальнее зарубежье в 2009 году снизились на 23,9%, до 120,5 млрд. куб. м, а добыча «Газпрома» в прошлом году упала до рекордно низкой отметки – 462,2 млрд. куб. м, что на 16% ниже уровня 2008 года.

Корректировка газовых контрактов

Подобное изменение ситуации на европейском газовом рынке уже ведет к пересмотру основных принципов торговли трубопроводным газом, которых «Газпром» придерживался свыше тридцати лет. В большинстве стран Европы, где основные поставки идут по газопроводам, контракты долгосрочные (10-30 лет). В конце 60-х годов прошлого века появилась формула привязки цены газа к дизтопливу и мазуту. В большинстве европейских контрактов «Газпрома» цена меняется вслед за их котировками с отставанием в 6-9 месяцев.

Однако в конце февраля стало известно о том, что «Газпром» согласился предоставить льготы для четырех крупнейших потребителей – германской E. ON Ruhrgas, итальянской Eni, турецкой Botas и французской GDF Suez. Часть топлива они будут получать по спотовым ценам. Как сообщалось, экспорт по спотовым ценам будет незначительным: 10-15%. Такой порядок будет действовать в 2010-2012 годах. Раз в три года европейские клиенты и «Газпром» могут пересматривать контрактные цены. А в 2012-2013 годах, по прогнозам E. ON, спотовые цены и цены в долгосрочных контрактах должны сравняться. Кроме того, в Турции надеются на возможность пересмотра пункта контракта, основанного на принципе take or pay («бери или плати»), согласно которому турецкая сторона должна платить за законтрактованный, но невыбранный газ. В прошлом году Турция могла не выбрать около 2 млрд. куб. м газа.

Трубопроводная революция

В декабре прошлого года произошло еще одно событие, имеющее эпохальное значение. С вводом в действие газопровода Туркменистан–Узбекистан–Казахстан–Китай (ТУКК) завершилась целая эпоха в развитии газового сектора на всем постсоветском пространстве, ориентировавшемся до этого момента на европейские рынки. Это также существенно скажется на условиях конкуренции в данной сфере.

Идея вывести центральноазиатские энергоресурсы в обход России продвигается Западом с самого начала 90-х годов – сразу после распада Советского Союза. После ввода в действие ТУКК, можно констатировать, что в отношении газа все эти усилия последних двадцати лет не принесли желаемого результата. Более того, в нынешних геоэкономических условиях основный вектор ориентации газового сектора в Азии меняется на противоположный. Китай лучше всех переживает кризис и «вытаскивает» тесно связанные с ним другие азиатские экономики, где и ожидается наиболее динамичный рост в ближайшие годы, в то время как восстановление Европы ожидается довольно болезненным и длительным. Кроме того, на этот рынок наращиваются поставки сжиженного газа и имеются перспективы добычи сланцевого газа. Судя по всему, потребность Европы в энергоресурсах в дальнейшем может вполне удовлетворяться за счет уже существующих систем поставки, в том числе и мощностей «Газпрома». Это делает довольно бессмысленным строительство новых трубопроводов в западном направлении.

К разделу рынков?

В то же время именно ожидания, связанные с ускоренным ростом азиатских экономик, уже активизируют усилия по продвижению проектов газопроводов из Центральной Азии в восточном и южном направлениях. Так, вновь выходит на повестку дня проект газопровода «Мир» из Ирана через Пакистан в Индию, к которому, в принципе, может быть подключен и центральноазиатский газ. Показательно в этом плане, что Туркменистан, наряду с поставками газа в Китай, значительно увеличивает поставки газа в Иран, а в Азербайджане уже заговорили о возможности подключиться к поставкам газа в Китай через газопровод ТУКК. При этом имеется вариант, что газопровод из Ирана в Пакистан может быть продлен до Китая, и некоторые наблюдатели связывают усилия США по контролю над Белуджистаном именно с целью недопущения возможности реализации этого варианта.

На фоне особо негативной реакции западных СМИ по поводу «ухода» центральноазиатского газа в Китай, обращает на себя внимание вполне спокойная реакция России на это событие. Судя по всему, Россию складывающееся положение дел вполне устраивает. Для удовлетворения европейского спроса ей вполне хватает действующих мощностей. Главное, чтобы не было ценовой конкуренции по газу «с востока». При тех ценах, которые может предложить Россия за центральноазиатский газ, исходя из европейских цен, она может рассчитывать на то, что необходимые ей объемы будут получены, так как цены на китайском рынке пока значительно ниже европейских. Поэтому на данном этапе складывающийся раздел рынков (России – европейский, Центральной Азии – азиатский) ее вполне устраивает, тем более, что Россия может рассчитывать и на определенное участие на этих рынках (имея доли в месторождениях и участвуя в строительстве инфраструктуры).

Или к «рынку покупателя»?

Однако такая ситуация, видимо, будет продолжаться не очень долго. Если уверенный рост Китая будет продолжаться без сбоев, то цены на этом рынке могут достаточно быстро выровняться с европейскими, тем более, если Европа будет успешно осваивать свои запасы сланцевого газа и сокращать газовый экспорт. Тогда Россия, видимо, постарается включиться в конкуренцию с центральноазиатским газом на китайском рынке, выстраивая новые газопроводы из Сибири. Но именно тогда и возникнет ситуация, которую не удалось создать Западу в отношении постсоветского газа на европейском рынке – ценовая конкуренция между продавцами в ущерб продавцам и в пользу покупателя.

При этом, если добыча сланцевого газа действительно будет значительно наращиваться, видимо, в первую очередь в США и Европе, то на эти рынки будет сокращаться экспорт СПГ и уходить на другие рынки, сбивая цены в том числе и на трубопроводный газ. Это может сильно ударить и по другим газодобывающим странам, таким как Катар и Алжир. То есть вкупе набор имеющихся факторов ведет к тому, что на мировом рынке газа все более усиливается конкуренция, он становится глобальным и все более приближается к модели «рынка покупателя», который и будет диктовать цены конкурирующим друг с другом производителям. Вопрос: как долго покупатели будут соглашаться заключать долгосрочные контракты с привязкой к нефтяным ценам на фоне достаточно уверенного тренда снижения спотовых цен? Вероятно, не очень долго, и предпочтут перейти к биржевой торговле газом, по аналогии с торговлей нефтью.

Скорее, к газовому картелю…

Но надо учитывать, что добыча и транспортировка газа требует весьма значительных инвестиций, которые должны окупаться, причем при очень высоком уровне рисков. Переход рынка к этой модели может значительно снизить стремление стран-производителей газа наращивать инвестиции в эту отрасль. Кроме того, для многих газодобывающих, как и нефтедобывающих стран, доходы от экспорта энергоресурсов имеют ключевое социально-экономическое значение. После того, как механизм биржевой торговли нефтью спровоцировал катастрофическое для нефтедобывающих стран снижение цен на нефть, ими и был учрежден ОПЕК. Представляется, что ситуация в газовом секторе под влиянием всех вышеперечисленных факторов развивается по сходному сценарию.

Весьма характерно в этом плане, что в конце декабря прошлого года неформальное объединение «Форум стран- экспортеров газа» (ФСЭГ) превратилось в официальное: министры 11 газодобывающих стран приняли, наконец, устав организации. Принять такой устав, чтобы новая организация стала почти полным аналогом ОПЕК, предлагал Иран, но Россия и другие страны выступили против. При этом представители Катара, России и Алжира подчеркивали, что устав организации не предусматривает квотирование добычи и согласование цен, то есть ФСЭГ не может рассматриваться аналогом нефтяной ОПЕК.

Главным аргументом являлось то, что газовые контракты в основном долгосрочные, поэтому менять цену и объемы поставок не позволяют. Однако, уже в феврале эти самые долгосрочные контракты между «Газпромом» и европейскими потребителями стали активно корректироваться. Показательно и то, что генеральный секретарь ФСЭГ Леонид Бохановский заявил, что «вопрос о превращении форума в газовый картель пока не стоит на повестке дня». Однако он не исключил возможность проведения скоординированных действий стран-членов форума в будущем.

Вероятно, подобная перспектива и обусловила интерес к участию в этой организации ряда газодобывающих стран, в том числе и из числа развитых, не входящих ранее в ее состав. Так, в декабре прошли сообщения, что к организации присоединились Нидерланды, Казахстан и Норвегия, которые могут стать из стран-наблюдателей полноценными членами организации, что ведутся переговоры с Канадой и, возможно, будут проводиться переговоры с Австралией на предмет их вступления в организацию. Так что перспективы создания полноценного газового картеля растут по мере стремления стран-потребителей снизить свою зависимость от экспортных поставок газа.

Забытый Энергоклуб

Тем не менее, переход к нефтяной модели торговли в газовом секторе, вероятно, не есть лучший вариант, так как снижает стабильность поставок энергоресурсов со всеми из этого следующими неприятными моментами, как для стран-производителей, так и для стран-потребителей. Достаточно вспомнить все перипетии «нефтяных войн», сопровождавших становление современного нефтяного рынка в ХХ веке. Вряд ли этот процесс пройдет безболезненно в газовом секторе. Энергетическая стабильность является достаточно важным фактором экономического развития, тем более в период посткризисного развития мировой экономики, да еще в условиях высокой политической нестабильности, сопровождающей процесс перераспределения экономической мощи и влияния в мире.

Европейская модель либерализации энергорынков, продвигаемая в направлении постсоветского пространства, в большей степени ориентируется на потребителей, и далеко не в полной степени учитывает интересы производителей энергии. Идея формирования единого энергетического пространства, учитывающего интересы как производителей, так и потребителей, известная как Энергоклуб ШОС, впервые на экспертном уровне была озвучена в декабре 2005 года в Ташкенте директором Центра политических исследований Узбекистана Гульнарой Каримовой на конференции «Энергорынок Центральной Азии: тенденции и перспективы». Эту идею поддержал секретариат ШОС. На политическом уровне идея создания Энергетического клуба ШОС официально была озвучена в 2006 году президентом России В.В. Путиным на саммите ШОС в городе Шанхае. Однако снижение спроса на энергоресурсы в связи с началом экономического кризиса отодвинуло на время энергетические дебаты на второй план.

Глобальный Совет потребителей

Тем не менее, посткризисное восстановление будет сопровождаться ростом спроса на энергоресурсы и вопросы энергетических отношений, особенно между азиатскими странами, экономики которых, видимо, будут восстанавливаться более активно, вновь станут актуальны. Впрочем, будущее закладывается сегодня. Весьма характерна в этом плане публикация «Новый энергетический порядок» в № 6 (ноябрь–декабрь) журнала Foreign Affairs за 2009 год. В ней предлагается создание, по аналогии с Советом финансовой стабильности, Совета по энергетической стабильности (СЭС). «Такая организация могла бы объединить дюжину крупнейших производителей и пользователей энергии. По части администрирования она координировала бы свои действия с секретариатом Международного энергетического агентства (МЭА) (в настоящее время, несомненно, наиболее компетентный энергетический институт)».

Вроде предлагается новая глобальная площадка для определения «правил игры» на энергетических рынках с участием и потребителей, и производителей, как и в рамках Энергетического клуба ШОС. Но упор в акцентах ее деятельности предполагается оставить за потребителями. Во-первых, предусматривается координация деятельности с МЭА, членами которого по статусу могут быть только члены ОЭСР, то есть самые развитые страны, являющиеся преимущественно импортерами энергии. А во-вторых, упор делается на привлечение, в первую очередь, стран – ведущих потребителей энергии развивающегося мира. «Особым расположением СЭС должны пользоваться КНР и Индия». «Чтобы начать, требуются лидеры. Сыграть эту роль под силу только Соединенным Штатам и Китаю, учитывая их доминирующую роль как крупнейших мировых потребителей энергии». А у потребителей всегда присутствует интерес к максимально возможной конкуренции между поставщиками.

В балансе интересов

До кризиса Европа являлась ведущим рынком экспортируемого газа. И как основной потребитель она выстраивала наиболее устраивающие ее отношения с экспортерами газа, тем самым влияя на складывающуюся практику торговли газом. Ее место в качестве ведущего потребителя газа постепенно занимает Китай, и в том, как будут изменяться в перспективе газовые отношения, практика торговли, модели рынков, уже очень многое будет зависеть от него. До сих пор Китай отдает предпочтение приобретению энергетических активов и долговременным стабильным обязательствам со странами-поставщиками энергии. Сохранение подобной политики будет в существенной степени удерживать газодобывающие страны, поставляющие Китаю газ, от создания газовой ОПЕК. В противном же случае, видимо, можно будет ожидать создания полноценного газового картеля стран-экспортеров газа со всеми вытекающими последствиями для стран-потребителей.

И в этом ракурсе может стать весьма актуальным возвращение в повестку дня темы «Энергетический клуб ШОС», который мог бы стать платформой Востока, как МЭА является платформой для Запада, при обсуждении энергетической проблематики в рамках предлагаемого американским журналом Совета энергетической стабильности. А идея этого Совета достаточно хороша в нынешних условиях для того, чтобы иметь право осуществиться. Мир все более взаимозависим и нуждается в единых правилах. Главное, чтобы эти правила в полной мере учитывали интересы всех сторон.

Оригинал публикации: Экономическое обозрение

Адрес в ИноСМИ: http://www.inosmi.ru/economic/20100417/159304668.html

Россия – Центральная Азия: нефтегазовое направление экономической интеграции

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Региональная экономическая интеграция на постсоветском пространстве и в особенности в ее российско-центральноазиатском сегменте является принципиально важным (возможно, даже жизненно важным) условием выживания и иннновационно-промышленного развития всех ее участников в условиях: — имевшего места системного разрыва традиционных экономических связей в результате распада СССР;

— сырьевой ориентации и низкой конкурентоспособности национальных экономик;

— продолжающейся дезинтеграции постсоветского пространства и его переформатирования в рамках навязываемых извне схем и концептов;

— высоких рисков глобализации, в том числе связанных с современным мировым финансово-экономическим кризисом.

Нефтегазовое направление могло бы стать здесь локомотивным и магистральным, особенно с точки зрения его политической поддержки, масштабов, глубины и интенсивности сотрудничества России со странами Центральной Азии. Все это оправданно позволяет говорить о необходимости максимально эффективного использования данного, по сути ключевого, а возможно, и последнего единственно реального направления для активизации региональных интеграционных процессов.

Однако нынешний характер экономического присутствия России и российских компаний в нефтегазовой сфере стран Центральной Азии, а также в целом российско-центральноазиатского нефтегазового сотрудничества пока не предоставляет ожидаемых возможностей для интеграции ввиду ряда крайне сложных, не решённых проблем. Среди них особо выделяется комплекс проблем, связанных с ярко выраженной экспортно-сырьевой ориентацией нефтегазовых отраслей России и основных центральноазиатских экспортеров углеводородов – Казахстана и Туркменистана. Россия и Казахстан – два крупнейших на постсоветском пространстве производителя нефти и газового конденсата экспортируют свыше 70% от общего объема добычи этих стратегических ресурсов. В свою очередь Туркменистан экспортирует на внешние рынки около 67% от общего объема добываемой в стране нефти и примерно 75% природного газа. Причем вряд ли будет оправданным стремление России и отдельных стран Центральной Азии еще более увеличивать объемы экспорта сырья, войти в число крупнейших поставщиков углеводородов на мировом рынке и за счет этого повысить свою роль в мировой экономике и международной политике.

Во-первых, на фоне долгосрочных потребностей мировой экономики в нефти и газе углеводородные запасы и экспортные возможности России и стран Центральной Азии относительно невелики. Согласно статистическим отчетам Бритиш Петролеум, нефтяные запасы России и стран Центральной Азии составляют порядка 5-5,5% от мировых и даже при нынешнем уровне добычи их хватит примерно до 2020 года. Характерно, что те же страны ОПЕК располагают около 75% мировых запасов «черного золота» и при сохранении нынешнего уровня добычи обеспечены запасами более чем на 100 лет.

Примерно то же и с газовым потенциалом. Россия, по оценкам, располагает примерно 30% мировых запасов «голубого топлива». Теоретически при современном уровне добычи природного газа в России (около 645 млрд. кубометров ежегодно) его запасов может хватить примерно на 50 лет. Однако российские экспортные возможности по природному газу ограничены из-за значительных внутренних потребностей. К тому же большая часть залежей российского газа расположена в труднодоступных районах, на шельфе Северно-Ледовитого океана либо в малоосвоенных областях Сибири. Доступных газовых месторождений в России при сохранении нынешнего уровня добычи может хватить примерно на 25 лет. В свою очередь, страны Центральной Азии (в основном Туркменистан и Узбекистан) располагают примерно 4-5% мировых запасов природного газа и при современном уровне добычи и внутреннего потребления обеспечены «голубым топливом» на 25-30 лет.

Для сравнения: экспортные возможности стран Среднего и Ближнего Востока по природному газу несопоставимо выше, чем у России и государств Центральной Азии. Иран и страны Ближнего Востока располагают примерно 20% и 35% мировых запасов газа соответственно. При современном уровне добычи обеспеченность «голубым топливом» составляет примерно 400 лет для Ирана и 260 лет – для государств Ближнего Востока. Более того, в отличие от той же России основные газовые месторождения Ирана и стран Ближнего Востока легко доступны для разработки, а внутренние потребности данных государств в «голубом топливе» несопоставимо меньше, чем у России и стран Центральной Азии.

Таким образом, углеводородные ресурсы России и стран Центральной Азии имеют большее стратегическое значение для них самих и их естественных партнеров на постсоветском пространстве, чем для мирового рынка.

Во-вторых, освоение углеводородных месторождений России и Центральной Азии в инвестиционном плане менее привлекательно в сравнении с другими регионами мира. Россия и страны ЦА находятся на периферии мировой «системы» добычи и транспортировки углеводородного сырья — они расположены в таких географических и природно-климатических условиях, которые резко контрастируют с условиями, в которых находятся основные мировые производители и потребители углеводородов. Большинство стран – главных поставщиков углеводородов на мировой рынок — расположены в тропической и субтропической климатической зоне, что во многом определяет дешевизну добычи и освоения месторождений. При этом основные мировые производители углеводородов расположены на побережье океанов. Поскольку мировая торговля осуществляется в основном по морю, это существенно облегчает задачу доставки нефти и газа в экономически наиболее развитые регионы мира (тоже, кстати, расположенные на побережье океанов).

Месторождения российских углеводородов расположены преимущественно во внутриконтинентальных и малоосвоенных районах Севера, в сильной удаленности от побережий теплых морей и, следовательно, от основных мировых торговых потоков. Месторождения центральноазиатских углеводородов, в отличие от российских, хотя и расположены южнее, в более теплой климатической зоне, это не дает странам ЦА существенных преимуществ перед Россией, так как они находятся в глубине материка и не имеют непосредственного выхода к морским коммуникациям. Ситуация усугубляется фрагментацией регионального экономического пространства Центральной Азии, что еще более повышает транспортные издержки.

В-третьих, в топливно-энергетическом балансе России и государств Центральной Азии (а также других стран СНГ) углеводороды играют чрезвычайно важную роль – гораздо большую, чем для большинства стран мира. В государствах Запада и развивающихся странах нефть и природный газ в основном направляются на промышленную переработку для выпуска продуктов органического синтеза, синтетических материалов. В России и государствах Центральной Азии (и других странах СНГ) доля углеводородов (в основном природный газ, а также мазут) занимают свыше 2/3 в топливно-энергетическом балансе, в особенности это касается сферы производства электроэнергии.

Еще в середине 1960-х годов советское руководство приняло решение о реализации программы модернизации энергетики страны. Предполагалось внедрять на тепловых электростанциях Советского Союза передовые, экологически чистые технологии сжигания угля, который в то время доминировал в топливно-энергетическом балансе страны. При этом на период модернизации энергетики было решено временно (примерно на 25 лет) заменить сжигаемый на электростанциях уголь природным газом. Однако к моменту распада СССР был осуществлен только переход с угля на природный газ, а внедрить экологически чистые технологии сжигания угля не успели. Таким образом, нефть и газ стали принципиально важными для энергетики России и стран Центральной Азии.

Углеводороды могли бы сыграть важную роль в инновационно-промышленном развитии России и Центральной Азии, однако экспортно-сырьевая ориентация их нефтегазовых стратегий не позволяет этого. В частности, в настоящее время целый ряд отраслей химической промышленности России и государств ЦА – основных переработчиков нефти, газового конденсата и природного газа — испытывает острую, не удовлетворенную потребность в углеводородном сырье. Складывается на первый взгляд парадоксальная ситуация, когда в странах, обладающих значительными запасами углеводородов, большая часть предприятий нефтехимического синтеза (непосредственных потребителей углеводородов), а также предприятий следующего технологического звена (производителей синтетических материалов) фактически простаивает либо имеет несущественную загрузку. Это, в свою очередь, крайне негативно сказывается на функционировании всех остальных перерабатывающих отраслей промышленности. Без применения синтетических материалов (пластмасс, лаков, клеев, полимерных композиционных материалов, искусственных волокон и т.п.) невозможен выпуск продукции на предприятиях машиностроения, авиастроения, а также текстильной и легкой промышленности.

* * *

Во многом по причинам, изложенным выше, нынешний характер проектно-инвестиционной активности России и российских компаний в Центральной Азии позитивного влияния на процессы региональной экономической интеграции не оказывает. Крайне неустойчивыми представляются и сами будущие позиции России и российских компаний в нефтегазовых отраслях стран Центральной Азии. Эти позиции будут уязвимы и по другим причинам.

В частности, в открытых исследованиях в целом крайне редки глубокая, системная, междисциплинарная проработка и даже просто подробное описание основных вопросов сотрудничества в нефтегазовой сфере в формате «Россия – Центральная Азия». Публикуемые исследования в основном касаются конкретных нефтегазовых проектов или в лучшем случае двусторонних отношений, но практически не затрагивают всего комплекса вопросов отношений России с пятью странами Центральной Азии (а если затрагивают, то, как правило, крайне поверхностно). Глубоких концептуальных работ по вопросам интеграции в нефтегазовой сфере практически нет.

В итоге даже по такому магистральному и локомотивному направлению интеграции, как нефтегазовое, основные политические/управленческие решения принимаются или на основании узко-корпоративных интересов и закрытых аналитических наработок (скорее всего ангажирующих эти же узко-корпоративные интересы), или на основании разрозненных, неполных данных. Очевидно, что такие решения не могут быть стратегическими и долгосрочными, а потому чаще всего не могут позволить ввести в действие имеющийся высокий потенциал нефтегазового сотрудничества в интересах интеграции.

Именно крайняя слабость информационно-аналитического и тем более аналитико-прогнозного обеспечения принимаемых решений по ключевым вопросам сотрудничества в нефтегазовой сфере и является той первоочередной проблемой, с решения которой и следует начинать решение других проблем российско-центральноазиатского взаимодействия и интеграции на постсоветском пространстве в целом.

Владимир ПАРАМОНОВ (Узбекистан)

Алексей СТРОКОВ (Узбекистан)

__________________

Статья подготовлена в рамках реализуемого под руководством В.Парамонова и в соавторстве с О.Столповским и А.Строковым исследования «Российские нефтегазовые проекты в Центральной Азии».

Источник: Фонд стретегической культуры

Новая геополитическая роль России.

Опубликовано от wpmrРубрики:Энергобезопасность

Российская энергетическая стратегия Север-Юг-Восток-Запад

Процесс избавления от основных военных угроз со стороны Вашингтона, далеко не исчерпывается для Москвы наличием нейтрального, но стабильного украинского соседа. Россия в настоящее время значительно увеличила свои возможности использования еще одного мощного рычага, кроме имеющегося у нее ядерного оружия. Этим рычагом борьбы с непрекращающимся военным давлением Вашингтона является искусное использование экспорта крупнейших в мире запасов природного газа, топлива, пользующегося большим спросом в странах Западной Европы и даже в Великобритании, чьи газовые месторождения в Северном море истощаются.

Оценочные данные по западноевропейской промышленности говорят, что в течение ближайших двадцати лет спрос на природный газ (особенно для производства электроэнергии), который рассматривается в странах Европейского Союза, как чистое и очень эффективное топливо, возрастет на 40% от сегодняшнего уровня. Рост этого спроса будет совпадать со снижением добычи газа на месторождениях Великобритании, Нидерландах и других странах ЕС. XXII Перемещение Украины с позиций, враждебных Москве, к тому, что Янукович называет «неприсоединившимся» нейтралитетом, — начало стабилизации российско-украинской газовой геополитической ситуации и приводит к тому, что Москва вдруг получает гораздо больше экономических возможностей, с помощью которых она может нейтрализовать игру Вашингтона по военному и экономическому окружению.

Когда Ющенко и Саакашвили приняли бразды правления в своих странах и совместно с Вашингтоном начали предпринимать меры для вступления в НАТО, одним из немногих способов восстановить некое подобие экономической безопасности для России явилась возможность разыгрывать энергетическую карту. Россия обладает наибольшими в мире разведанными в запасами природного газа. Интересно, что по оценкам Министерства энергетики США, вторые по величине запасы газа находятся в Иране, стране, наряду с Россией, находящейся в самом верху целевого списка Вашингтона. xxiii

Сегодня Россия, несомненно, воплощает в жизнь увлекательную, очень сложную и многоплановую энергетическую стратегию. По сути, она использует свои энергоносители в качестве дипломатического и политического рычага для «завоевания друзей и влияния на людей (ЕС)». Преемник Путина на посту президента России, Дмитрий Медведев, хорошо подходит на роль присматривающего за газопроводной геополитикой. Прежде чем стать президентом России, он был председателем государственной компании «Газпром».

Высокие ставки в Евразийской шахматной партии

В некотором смысле, евразийское пространство сегодня напоминает геополитическую игру в трехмерные шахматы между Россией, странами Европейского союза и Вашингтоном. Ставкой в игре является вопрос жизни и смерти для России как самостоятельно функционирующего государства, что ясно понимают Медведев и Путин.

Попытки США осуществить военное окружение России включают в себя не только «Революцию Роз» и «Оранжевую Революцию» 2003 и 2004 годов, но и высшей степени провокационные действия Пентагона по размещению ракет системы ПРО американского (а не НАТО-вского) подчинения в ключевых странах бывшего Варшавского договора прямо по периметру России. В ответ на это Москва разработала замечательную и сложную трубопроводно-энергетическую стратегию, которая подрывает эффективность явно враждебного комплекса американских действий, включающих в себя окружение странами НАТО, размещение ракет и «цветные революции», в том числе, попытку дестабилизации Ирана летом 2009 года при помощи «Зеленой Революции», которую Хиллари Клинтон легкомысленно называла «Твиттерной Революцией». Все эти шаги США является попыткой изолировать Россию и ослабить ее потенциальных стратегических союзников в Евразии.

Значительное преимущество, которого достигла Россия, состоит в том, что она недавно обогнала Саудовскую Аравию, став крупнейшим в мире производителем и экспортером нефти. Благодаря этому, сегодня продающая свой газ за рубеж Москва может лучше контролировать рынок и цены на газ. В отличие от нефти, цены на которую жестко контролируют крупные нефтяные компании США (и их соратники с Wall Street, такие как Goldman Sachs, Morgn Stanley, JP Morgan Chase), Уолл-Стрит сложнее манипулировать ценами на природный газ на краткосрочной спекулятивной основе.

Поскольку газ, в отличие от нефти, сильно зависит от строительства дорогостоящих трубопроводов, танкеров и терминалов СПГ, как правило, цены фиксируются двусторонними долгосрочными соглашениями между покупателем и продавцом. Это дает Москве определенную степень защиты от таких форс-мажорных обстоятельств, как наглое манипулирование нефтяными ценами в 2008-2009 годах, когда с рекордно высокого уровня $ 147 за баррель нефть упала до менее $ 30 всего лишь за несколько месяцев. Эти манипуляции резко сократили нефтяные доходы Москвы, что совпало с исчезновением возможности перекредитования для российских банков и компаний, по причине глобального финансового кризиса.

Сейчас, когда украинским президентом стал Янукович, представляется очевидным, что путь для нормальных поставок газа в страну и дальнейшего его транзита через Украину в Западную Европу открыт. Практически половина внутренней энергетики Украины зависит от природного газа, а около 75% его приходит из России. XXIV

В данный момент, как представляется, стабильная договоренность между российским и украинским правительствами о ценах на импортируемые газ может быть достигнута. Хотя в январе 2010 года была достигнута договоренность о том, что Украина будет платить за газ по ценам, приближенным к западноевропейскому уровню, но одновременно она будет получать значительно более высокие транзитные сборы от «Газпрома» за транспортировку газа через свою страну в Западную Европу. До сих пор около 80% российского экспорта газа проходило через территорию Украины. XXV

Однако такое положение дел может драматически измениться в связи с осуществлением Россией долгосрочной трубопроводной стратегии. Стратегии, призванной сделать Россию менее уязвимой от будущих политических сдвигов, подобных украинской Оранжевой Революции 2004 года.

После украинской Оранжевой Революции 2004 года газотранспортная стратегия Москвы делает упор на строительство подводного газопровода «Северный Поток» из России напрямую в Германию, в обход Украины и Польши. Министр иностранных дел Польши Радек Сикорский (Radek Sikorski) является обученным в Вашингтоне неоконсерватором. Как и предыдущий министр обороны, он играл центральную роль в переговорах о размещении системы противоракетной обороны в Польше. Благодаря Сикорскому, Польша сегодня плотно привязана к НАТО, в том числе согласием с провокационной вашингтонской политикой по развертыванию ракет и попытками, пока безуспешно, заблокировать строительство «Северного Потока».

«Северный Поток» был особенно важен для России, когда казалось возможным, что Вашингтон сможет втянуть Украину в НАТО после Оранжевой Революции. Сегодня альтернативный газопровод по дну Балтийского моря приобретает иное значения для России.

Газопровод «Северный Поток» начинается в российском порту Выборг вблизи Санкт-Петербурга и идет по дну Балтийского моря в международных водах полностью в обход Украины и Польши в Грайфсвальд (Greifswald) на севере Германии. Когда «Северный Поток» был объявлен совместным предприятием, принадлежащим двум крупным немецким газовым компаниям E. ON и BASF и российскому «Газпрому», а бывший немецкий канцлер Герхард Шредер был назначен членом совета директоров, Сикорский, в то время министр обороны Польши, сравнил российско-немецкое газовое соглашение с пактом Молотова-Риббентропа, 1939 года, в соответствии с которым Польша была разделена между этими странами. XXVI

Логика Сикорского хромала, но его эмоциональная образность оказалась на высоте.

В конце 2009 года Финляндия и Швеция присоединились к Дании, и наконец, предоставили газопроводу право прохода через их зоны Балтийского моря. Строительство многомиллиардного проекта должно начаться в апреле этого года, а поставки газа начнутся в 2011 году. После завершения строительства второй параллельной трубы, начало прокладки которой планируется на 2011 год, «Северный Поток” выйдет на полную мощность, составляющую 55 миллиардов кубометров газа в год, что достаточно для обеспечения топливом 25 миллионов семей в Европе.

С прокладкой «Северного Потока» из России непосредственно к своим основным клиентам в Германии и со стабилизацией договоренностей о транзите через территорию Украины вероятность того, что поставки «Газпрома» в северную Европу будут сорваны, становится очень мала. «Северный Поток» позволит Москве использовать более гибкую «газовую дипломатию» и существенно уменьшить уязвимость поставок в случае нарушения договоренностей транзитной страной, как это происходило в последние годы с Украиной.

В конце 2009 года в Минске, когда “Северный Поток” окончательно избавился от политических препятствий, российский президент Дмитрий Медведев встретился с официальными лицами Белоруссии. Медведев сказал, что Россия рассматривает вопрос о надежности поставок газа через вторую часть своего мощного газопровода «Ямал-Западная Европа», проходящего через Белоруссию. Он оправдано заявил: «Я думаю, чем больше существует возможностей для транспортировки российского газа в Европу, тем лучше это для Европы и России». xxvii

Кроме того, недавно произошел еще один заметный геополитический сдвиг. Был подписан долгосрочный контракт с «Газпромом» на импорт газа по “Северному Потоку» для удовлетворения более чем 4% спроса на газ в Великобритании к 2012 году, поскольку Великобритания перестает быть экспортером газа и становится его импортером. xxviii В настоящее время, в дополнение к Великобритании и Германии, «Газпром» заключил контракты на поставку в Данию, Нидерланды, Бельгию и Францию, что делает его одним из основных новых игроков на энергетическом рынке ЕС.

Стратегия «Южного Потока»

Между тем, Вашингтон резко выступает против «Северного Потока», безуспешно пытаясь заблокировать его прокладку через «черный ход», используя Польшу и других оппозиционеров в ЕС.

Вторым основным фронтом российско-американских трубопроводных войн, можно назвать то, что США генерируют конкурирующие предложения по строительству газопроводов для обслуживания стран южной и юго-восточной Европы. Вашингтон открыто поддерживает так называемый проект газопровода «Набукко». Москва же продвигает свой проект «Южный поток», южно-европейского брата “Северного Потока”.

12 декабря 2009 года правительство Болгарии, участницы бывшего Варшавского договора, а в настоящее время члена НАТО и ЕС, объявило, что страна будет участвовать в проекте «Южный поток» несмотря на значительное давление со стороны Вашингтона.

В июне 2007 года «Газпром» и Итальянский концерн ENI подписали протокол о намерениях реализации проекта «Южный поток» в части его проектирования, финансирования, строительства и управления. ENI, крупнейшая промышленная компания Италии, созданная в 1950 году, легендарным итальянцем Энрико Маттеи (Enrico Mattei) частично принадлежит государству и принимает участие в торговле российским газом с начала 70-х.

Морской участок «Южного потока» пойдет по дну Черного моря от российского побережья до болгарского, его протяженность составит около 550 миль при максимальной глубине более двух километров и будет иметь пропускную способность 63 млрд кубометров, что превышает мощность Северного Потока.

В Болгарии «Южный поток» будет разделяться на два рукава, северный пойдет в Румынию, Венгрию, Чехию и Австрию, а южной — на юг Италии. Новый газопровод, как ожидается, начнет функционировать в 2013 году.

У «Газпрома» есть соглашение о поставке газа в Италию до 2035 года, и «Южный поток» станет основным инструментом его выполнения. Компания «South Stream AG» принадлежит 50 на 50 % Газпрому и ENI, совместное предприятие зарегистрировано в Швейцарии. На сегодняшний день у «Газпрома» подписаны транзитные соглашения с Республикой Сербской, Грецией и Венгрией. XXIX В январе 2008 года «Газпром» купил 51% акций сербской государственной нефтяной монополии NIS обеспечив тем самым свое присутствие.

Индикатором давления, которое Вашингтон оказывает на Болгарию из-за ее участия в Российском «Южном потоке» является то, что Болгария также подписало договор об участии в проекте «Набукко» в декабре 2009 года. Комментируя подобное «двойное» участие Болгарии, премьер-министр Бойко Борисов (Boyko Borisov) объяснил прессе что: «“Набукко” является приоритетом Европейского союза, в то время как прогресс по российскому “Южному потоку” идет очень быстро, и многие европейские страны присоединяются к нему почти каждый день». XXX

3 марта 2010 года года новое хорватское правительство премьер-министра Ядранки Косора (Jadranka Kosor) подписало с российским премьер-министром Владимиром Путиным в Москве соглашение, согласующее прокладку газопровода по территории Хорватии и создание 50-50 % совместного предприятия для его строительства.

Косор сказал, что соглашение «о строительстве и эксплуатации газопровода на территории Хорватии» создает правовую основу для участия Хорватии в «Южном потоке», что позволяет создать сторонам совместное предприятие 50/50. Два дня спустя оказалось, что Боснийская Сербская Республика объявила, что она также будет участвовать в проекте газопровода «Южный поток», все это стало похоже на лавинообразный рост энтузиазма по проекту «Газпрома». Сербы предлагают построить 480-километровый отрезок газопровода в северной части Боснии и связать его с «Южным потоком», в результате чего общее число стран-участниц, которые подписали контракты с «Газпромом», возросло до семи. xxxi

В дополнение к боснийским сербам партнерами «Газпрома» в настоящее время являются Болгария, Венгрия, Греция, Сербия, Хорватия и Словения. Эта линия практически полностью соответствует балканскому маршруту приснопамятной железной дороги Берлин – Багдад, которая сыграла столь решающую геополитическую роль в британских махинациях, в конечном итоге приведших к Первой мировой войне после убийства наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда. xxxii

Центральным вопросом строительства двух конкурирующих проектов «Южный поток» и «Набукко», является не то, кто будет покупать газ. Как уже отмечалось, спрос на природный газ в Европе, как ожидается, резко возрастет в ближайшие годы. Скорее, это вопрос о том, где будет находится источник наполнения трубы. В этом вопросе у Москвы сейчас все козыри на руках.

Кроме того, для наполнения «Южного потока» в дополнение к газу непосредственно с газовых месторождений в России необходимо сырье из Туркменистана, Азербайджана и, возможно, в некоторой степени из Ирана. В декабре 2009 года российский президент Дмитрий Медведев отправился в Туркменистан, чтобы подписать важные соглашения по энергетическому сотрудничеству.

До распада Советского Союза в 1991 году Туркменистан был союзной республикой, Туркменской Советской Социалистической Республикой. Он граничит с Афганистаном на юго-востоке, Ираном на юге и юго-западе, Узбекистаном на востоке и северо-востоке, Казахстаном на севере и северо-западе и Каспийским морем на западе. Российский «Газпром» до сих пор является основным экономическим партнером страны, которая вновь подтвердила огромные запасы газа. Туркменский газ имеет жизненно важное значение для поставок ОАО «Газпром», и их сотрудничество восходит к эпохе, когда Туркменистан был неотъемлемой частью Советского Союза и советской экономической инфраструктуры.

Когда «пожизненный президент» страны Сапармурат Ниязов, известный как «Туркменбаши» или «лидер всех туркмен», неожиданно умер в декабре 2006 года, Вашингтон начал развлекательную программу, в надежде оттолкнуть нового президента Гурбангулы Бердымухамедова подальше от России и привлечь его в орбиту США. Но и по сей день она не увенчалась успехом.

Декабрьский договор Медведева-Бердымухамедова включил в себя новые соглашения о долгосрочных поставках туркменского газа в «Газпрому», который поможет заполнить «Южный поток» непосредственно или заменить там же российский газ. Похоже, что «Набукко» остался за бортом.

«Набукко» на мели…

Активная трубопроводная дипломатия России в последние месяцы нанесла сокрушительный удар любимой вашингтонской альтернативе – «Набукко», который планируется пустить из Каспийского региона и Ближнего Востока через Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию, Австриею и далее на центральноевропейские и западноевропейские рынки газа. Его протяженность должна составить около 3300 км, начиная с грузино-турецкой и/или ирано-турецкой границы. Конечной точкой планируется Баумгартен в Австрии. Проект должен пройти параллельно существующему при поддержке США нефтепроводу «Баку-Тбилиси-Эрзурум», и его пропускная способность составит 20 млрд кубометров газа в год. Две трети трубопровода будет проходить по территории Турции.

После двухдневного визита в Анкару, в апреля 2009 года президент США Обама, как представляется, одержал крупную победу в пользу «Набукко», когда президент Турции Эрдоган согласился на присоединение к проекту в июле 2009 года после нескольких лет проволочек. «Набукко» является неотъемлемой частью стратегии США по тотальному контролю над энергетикой ЕС и всей Евразии. Это проект был явно задуман как совершенно независимый от России и направлен на ослабление энергетического сотрудничества между Россией и Западной Европой. Эти энергетические связи были признаны существенной причиной, по которой немецкое правительство совместно с Францией отказались отступить под нажимом Вашингтона и принять Украину и Грузию в НАТО.

Сегодня будущее «Набукко» вызывает серьезные сомнения. Проблема в том, что российский «Газпром» заключил долгосрочные газовые контракты со всеми потенциальными поставщиками газа для «Набукко», оставляя «Набукко» с носом. Таким образом,в качестве потенциальных поставщиков для «Набукко» преподносятся Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан, Иран и Ирак .

До сих пор основным поставщиком газа для «Набукко» должен был стать Азербайджан, имеющий большие запасы нефти, которые разрабатываются англо-американским консорциумом под руководством компании BP, независимо от России. Нефтепровод “Баку-Тбилиси-Джейхан” был одной из основных причин, почему Вашингтон поддержал грузинскую «Революцию Роз» 2004 года, которая привела диктатора Михаила Саакашвили к власти.

В июле 2009 года президент России Медведев и глава «Газпрома» Алексей Миллер отправились в Баку и подписали долгосрочный контракт о закупке всего газа, добываемого на Азербайджанском морском месторождении «Шах-Дениз-2». «Набукко» должен был получать газ с того же месторождения. Президент Азербайджана Алиев, как представляется, играет в кошки-мышки с Россией, ЕС и Вашингтоном, используя их противоречия для получения наибольшей выгоды для себя. «Газпром» согласился платить за поставки по необычно высокой цене $ 350 за тысячу кубометров газа из «Шах-Дениз», что является четким политическим, а не экономическим решением российского правительства, которому принадлежит контрольный пакет акций «Газпрома». XXXIII В начале января 2010 года, правительство Азербайджана объявило о продаже части своего газа в соседний Иран, что явилось еще одним ударом по поставкам для «Набукко». xxxiv

Все потенциальные поставщики газа для поддерживаемого США трубопровода «Набукко» находятся в глубоких сомнениях, поскольку пока Москва переигрывает США

Даже если Азербайджан согласится продавать газ, и «Набукко» станет покупать его на конкурентной основе с “Газпромом», источники из этой индустрии говорят, что азербайджанского газа не хватит, чтобы заполнить трубопровод. Откуда взять остальной газ? Один возможный вариант – Ирак; вторым является Иран. Оба повлекут за собой огромные геополитические проблемы для Вашингтона, мягко говоря.

В настоящее время, даже минимальное соглашение между Турцией и Азербайджаном для поставки азербайджанского газа в «Набукко» находится под большим сомнением. Несмотря на чрезвычайно разрекламированние турецкое правительственное решение в 2009 году, наконец, присоединиться к «Набукко», переговоры между Турцией и правительством Азербайджана остаются в тупике. Несмотря на повторные вмешательства американского Посла по особым поручениям по евразийской энергетике Ричарда Морнингстара форсировать окончательную сделку сделку переговоры все еще буксуют на момент написания этой статьи. Добавляя ложку дегтя к вашингтонским мечтам о «Набукко», один из ключевых партнеров проекта, австрийская OMV в конце января сказала агентству новостей “Доу Джонс”, что трубопровод «Набукко» не будет построен, если требования останутся теми же низкими.xxxv

С точки зрения других вариантов, предлагаемых некоторыми в Вашингтоне, наполнения «Набукко» иракским газом, то такой трубопровод должен будет проходить курдские территории и Ирака и Турции, давая тем самым курдским меньшинствам потенциальный новый основной источник дохода, что не очень приветствуется Стамбулом. Иран в настоящее время не рассматривается Вашингтоном как потенциальный газовый источник не только из-за напряженных отношений по поводу иранской ядерной программы, но прежде всего из-за огромного влияния на будущее Ирака, где Иран оказывает существенное влияние на шиитское большинство там.

Узбекистан и Туркмения, хотя и имеют существенные запасы природного газа, и политически и географически еще менее вероятны как источники газа для, по существу, антироссийского проекта. Их удаленность будет означать взлет издержек и значительное удорожание поставок по сравнению с газпромовским “Южным Потоком».

Следуя канонам истинно византийской дипломатии турецкий премьер-министр Реджеп Тэйип Эрдоган пригласил и Россию и Иран присоединяться к проекту «Набукко». Согласно РИА Новости, Эрдогэн заявил: “Мы хотим, чтобы Иран присоединился к проекту, как только позволят условия, и также надеемся на участие в нем России.” Тогда же, спустя лишь несколько недель после формального подписания соглашения с США о «Набукко», во время визита Путина в Анкару в августе 2009 года Турция предоставила “Газпрому” право на использование своих территориальных вод в Черном море, где Москва хочет проложить маршрут своего трубопровода “Южный Поток” для поставок газа Восточной и Южной Европе. В обмен “Газпром” согласился построить трубопровод через Турцию от Черного моря до Средиземного. xxxvi

В начале января 2010 года турецкое правительство содействовало своим растущим связям с Россией во время двухдневного посещения Москвы премьер-министром Эрдоганом, во время которого были обсуждены энергия и Южный Кавказ. Вашингтонское “Радио-Свобода” называет это “новым стратегическим союзом“ между некогда военными конкурентами времен «холодной» войны. Примечательно, что Турция также входит в НАТО. xxxvii

Это не мимолетная причуда. Пресса в обеих странах открыто говорит о русско-турецком “стратегическом партнерстве.“ xxxviii Сегодня Турция является крупнейшим рынком России для экспорта российской нефти и газа. Также эти две страны обсуждают планы, чтобы Россия построила Турции первую атомную электростанцию, чтобы удовлетворить потребности Турции в электричестве. Двусторонняя турецко-российская торговля в прошлом году достигла $38 миллиардов, что сделало Россию первым торговым партнером Турции. Число, как ожидают, вырастет приблизительно на 300 % в следующие пять лет, создавая твердое и расширяющееся торговое про-российское лобби в Турции. Эти две страны в данный момент проводят детальные переговоры приблизительно по $30 миллиардам новых торговых соглашений, включая атомную электростанцию Турции, а также “Южный Поток”, газопровод “Голубой Поток» и нефтепровод “Самсун-Джейхан» от России до средиземноморского побережья Турции. xxxix

Указывая, сколько мин могло бы взорваться перед лицом покровителей «Набукко», особенно в Вашингтоне, турецкий парламент 4 марта 2010 года одобрил законопроект о постройке трубопровода «Набукко». Но тот же день американский Комитет по иностранным делам Палаты представителей принял необязательное решение о признании геноцида армян в время Первой мировой войны. Это голосование привело к немедленному отзыву посла Турции из Вашингтона в качестве протеста и возможно приведет к еще более близкому сотрудничеству между Москвой и Анкарой по делам, вызывающим взаимный интерес, включая “Южный Поток”.

Европейский союз только что одобрил общий экономический стимул на $3 миллиарда, который включает $273 миллиона для «Набукко». Предполагаемая окончательная стоимость последнего — $11 миллиардов, и стимул ЕС не выглядит убедительным. Кроме того, деньги заморожены до очевидного старта «Набукко», указывая, что страны ЕС едва ли столь же стремятся, как Вашингтон, поддерживать опасный «Набукко» против “Южного Потока» Москвы. ЕС сказал, нет не будет никакого устойчивого соглашения между покровителями «Набукко» и Туркменией для поставки газа в течение шести месяцев, деньги будут использованы для других проектов. xl

Комбинация нейтрализации угрозы членства Украины в НАТО, начало строительства стратегически важного «Северного Потока» в Германию и на запад и продвигаемые Россией планы строительства “Южного Потока” эффективно сделала противостратегию Вашингтона по строительству трубопровода «Набукко» бесплодной. Эти события гарантируют, что роль России как крупнейшего в Европе поставщика энергии в безопасности. В последние годы Россия стала источником почти 30 % импорта нефти ЕС и безусловно крупнейшим поставщиком природного газа. xli, Это имеет огромное стратегическое геополитическое значение, пункт, не пропущенный в Вашингтоне.

Однако, очевидно укрепив свою роль в Европе и фактически отбросив «Оранжевую Революцию» на начальные позиции, лидеры России все более и более разворачиваются на восток и к энергетическим потребностям энергии своего партнера по сотрудничеству и прежнего противника времен «холодной” войны — к Китаю.

Москва идет на восток

В конце 2009 года, точно по плану и к удивлению Вашингтона Россия открыла нефтепровод Восточная Сибирь-Тихий океан (ВСТО), четырехлетний строительный проект, стоимостью приблизительно $14 миллиардов. Трубопровод теперь позволяет России экспортировать нефть непосредственно из Восточной Сибири до Китая, а так же до Южной Кореи и Японии, важный шаг к более близкой экономической целостности, особенно между Россией и Китаем. Труба теперь бежит к Сковородино вдоль северной границы с Китаем. Отсюда в настоящее время нефть перегружается в железнодорожные цистерны и транспортируется в тихоокеанский порт Козьмино около Владивостока. Только строительство порта стоило $2 миллиарда, и он способен принимать 300 000 баррелей сырья в день с качеством нефти, сопоставимым с качеством из ближневосточных нефтяных смесей, доминирующих сейчас на рынке. “Транснефть», российская государственная трубопроводная монополия, потратила еще $12 миллиардов, чтобы проложить 2 700-километровый трубопровод ВСТО через восточносибирскую дикую местность и соединить различные месторождения нефти, разрабатываемые российскими нефтяными гигантами “Роснефть», TNK-BP и “Сургутнефтегаз».

Заключительная очередь трубопровода к порту Козьмино должна быть закончена в 2014 году и стоить дополнительные $10 миллиардов, что сделает протяженность трубопровода почти 4800 километров, расстояние, больше чем от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка. Москва и Пекин также согласились построить трубопровод-ответвление от Сковородино до Дацина в провинции Хэйлунцзяна в северо-восточном Китае, центре его энергетической и нефтехимической промышленности и участка крупнейшего нефтяного месторождения Китая. После завершения строительства трубопровод будет нести в восточном направлении ежегодные 80-млн тонн нефти из Сибири, включая 15 млн тонн в Китай через дополнительное ответвление.

Признаком первоочередной важности российской нефти для энергодефицитной экономики Китая служит то, что Китай дал России взаймы $25 миллиардов в обмен на нефтяные поставки в следующие два десятилетия. В феврале 2009 года, когда мировые цены на нефть примерно за полгода упали до $25 за баррель от рекордно высокого уровня в $147, российский нефтяной гигант “Роснефть» и оператор трубопровода “Транснефть» стояли на грани краха. Пекин в ловком и быстром движении, чтобы застраховать будущую нефть с Восточной Сибири России, через принадлежащий государству Китайский Банк развития, предложил кредиты “Роснефти» и «Транснефти» $10 миллиардов и $15 миллиардов соответственно, чтобы ускорить постройку тихоокеанского трубопровода. Со своей стороны Россия согласилась разрабатывать далее новые месторождения, построить оветвление ВСТО к Дацину от Сковородино до китайской границы протяженностью приблизительно 43 миль и поставлять в Китай по крайней мере 300 000 баррелей пользующейся очень большим спросом десульфированной или содержащей низкое количество серы нефти в день.xlii

За российской границы, на своей территории Пекин построит внутренний трубопровод приблизительно 600 миль длиной к Дацину. Китайский кредит был выдан под 6% годовых и с условием, чтобы российская нефть продавалась Китаю по $22 за баррель. Сегодня средняя международная цена на нефть поднялась приблизительно к 80$ за баррель, означая, что Китай захватил золотой приз. Москва очевидно решила, что стратегические преимущества китайской связи перевешивают возможную потерю дохода. Она продолжает регулировать цены на остальную нефть, текущую через трубопровод ВСТО к Tихому океану на другие азиатские рынки.

Принимая во внимание, что энергетические рынки Западной Европы предлагают относительно застойную перспективу потребностей, рынки Китая и Азии быстро развиваются, Москва делает решительный шаг в восточном направлении. В конце 2009 года российское правительство выпустило всесторонний энергетический доклад под названием “Проект Энергия на 2030.” Он призывает к существенным внутренним инвестициям в Восточносибирских областях и говорит об изменении в структуре экспорта нефти в Северо-восточную Азию, наращивая долю экспорта в Азиатско-Тихоокеанский регион с 8 % в 2008 году до 25 % по следующем. xliii Это будет иметь существенные политические последствия и для России и для Азии, особенно Китая.

Китай несколько лет назад обошел Японию и стал вторым в мире основным импортером нефти после Соединенных Штатов. Проблема китайской энергетической безопасности имеет столь важное значение для Китая, что премьер-министр Вэнь Дзябао только что был назван, чтобы возглавить межведомственный Национальный энергетический совет для координации всех проблем энергетической политики Китая. xliv

Русские начинают поставлять СПГ в Азию

За несколько месяцев до завершения нефтепровода ВСТО Россия начала свои самые первые поставки сжиженного природного газа (СПГ) с ведомого “Газпромом” проекта «Сахалин-II” (совместное предприятие, которое включает японские Mitsui и Mitsubishi и англо-голландскую Shell. Для России этот проект даст неоценимый опыт на быстро расширяющемся глобальном рынке СПГ, рынке, не зависящем от неподвижных и долгосрочных трубопроводных сетей.

Китай также проводит набеги в другие страны бывшего Советского Союза, чтобы обеспечить свои потребности в энергии. В конце 2009 года была закончена первая стадия трубопровода, известного под разными именами как “Среднеазиатско-Китайский газопровод” или “Китайско-туркменский газопровод». Он перекачивает природный газ из Туркмении через Узбекистан в южный Казахстан и идет параллельно существующему трубопроводу Бухара-Ташкент- Бишкек-Алма-Ата. xlv

В пределах Китая этот газопровод соединяется с существующим Западно-восточным газопроводом, который пересекает Китай и снабжает такие далекие города как Шанхай и Гонконг. Приблизительно 13 миллиардов кубических метров, как предполагается, пройдут по трубопроводу в 2010 году, и к 2013 объем возрастет к более чем 40 миллиардам кубических метров. В итоге трубопровод сможет поставлять больше чем половину от текущего потребления природного газа в Китае.

Это первый трубопровод, который перекачивает центральноазиатский природный газ в Китай. Трубопровод из Туркмении будет связан с трубопроводом из западного Казахстана, который, как намечают, откроется в 2011 году и будет поставлять природный газ из нескольких казахстанских областей до Alashankou в китайской провинции Синьцзян. xlvi Неудивительно, что китайские власти были совершенно не рады этническим волнениям уйгуров в июле 2009 года, в провоцировании которых китайские власти обвинили находящийся в Вашингтоне Всемирный Уйгурский конгресс и его лидера Ребию Кадир, у которой, по слухам, тесные связи с неправительственной организацией американского Конгресса, специализирующейся на изменениях режима, Национальный фонд в поддержку демократии. xlvii Синьцзян становится более чем когда-либо стратегически важен для будущих китайских энергетических потоков.

Далекий от угрозы для энергетический стратегии России (вопреки мнению некоторых западных комментаторов), газопровод Туркменистан-Китай в действительности служит углублению экономических связей в пределах стран Шанхайской Организации Сотрудничества, одновременно отбирая в пользу Китая основную часть туркменского газа, который, возможно, пошел на наполнение трубопровода «Набукко», поощряемого Вашингтоном. А это только пойдет на пользу геополитическому преимуществу России, которая потеряла бы основной экономический рычаг, если бы «Набукко»преуспел.

ШОС, основанная в 2001 году в Шанхае главами государств Китая, Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана и Узбекистана, стала тем, что можно назвать худшим кошмаром Макиндера — механизмом для упрочнения тесного экономического и политического сотрудничества ключевых евразийских держав независимо от Соединенных Штатов. В своей широко известной книге 1997 года “Великая шахматная доска» бывший американский Советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский прямо заявил: “Первостепенно важно, чтобы не появилось ни одного евразийского претендента, способного доминировать в Евразии и, таким образом, также бросить вызов Америке. Формулировка всесторонней и интегрированной евразийской геостратегии является поэтому целью этой книги”. xlviii, Он добавил предупреждение: “Впредь, Соединенным Штатам, вероятно, придется решать, как справляться с региональными коалициями, которые стремятся выдавить Америку из Евразии, таким образом угрожая статусу Америки как глобальной державы”. xlix После сентября 2001 года, события, относительно которого многие российские эксперты по разведке сомневались, что оно было работой группы сброда мусуьманских фанатиков из “Аль-Каиды”, ШОС начала обретать характер той самой угрозы, о которой предупреждал ученик Макиндера Бжезинский. В недавнем интервью The Real News Бжезинский снова оплакивал отсутствие любой последовательной евразийской стратегии, особенно в Афганистане и Пакистане, со стороны администрации Обамы.

Россия также двинулась на север к Полярному Кругу

Завершающая новая геополитическая энергетическая стратегия России, оставшееся движение — на север, в направлении Северного Полярного Круга и выше.

В августе 2007 года тогда еще российский президент Владимир Путин послал сигнал НАТО и Вашингтону, когда объявил, что две российских субмарины установили символический российский флаг в глубине более чем 4 километров на дне Северного Ледовитого океана, предъявляя права на ресурсы морского дна. Тогда в марте 2009 года Россия объявила, что она создаст военные базы вдоль северной береговой линии. Новый американский высший главнокомандующий НАТО адмирал Джеймс Ставридис выразил беспокойство, что российское присутствие в Арктике может представлять серьёзные проблемы НАТО. l

В апреле 2009 года принадлежащее государству РИА «Новости» сообщило, что российский Совет Безопасности опубликовал официальный плитический документ на своем вебсайте, «Основные принципы российской государственной политики в Арктике до 2020 и далее». Документ описал руководящие принципы российской политики в Арктике, говоря, она включает размещение там существенных военных, пограничных и прибрежных сил, «чтобы гарантировать военную безопасность России при разнообразных военных и политических обстоятельствах».li

В дополнение к заявлению прав на некоторые из самых больших в мире неиспользованные нефтяные и газовые ресурсы Россия явно стремится упредить дальнейшее американское расширение обманчиво названной противракетной обороны к Полярному Кругу. В прошлом сентябре Дмитрий Рогозин, посол России в НАТО, сказал телевизионному каналу “Вести 24”, что Северный морской путь через Арктику мог бы предоставить Соединенным Штатам эффективный театр для размещения корабельной противоракетной обороны, чтобы противостоять российскому оружию. Его замечания последовали за заявлением американского президента Барака Обамы, что США разместят такую ПРО на крейсеры как более технически продвинутый вариант. lii

По оценке американской Геологической службой американского Правительства (USGS) 2008 года, область к северу от Полярного Круга содержит невероятно большие объемы нефти и природного газа. Они оценили, что больше чем 70 % не открытых нефтяных ресурсов региона расположены в пяти областях: арктическая Аляска, Бассейн Amerasia, East Greenland Rift Basins, East Barents Basins и West Greenland-East Canada. Больше чем 70 % не открытого природного газа, предположительно, расположены в трех областях: Западно-сибирском Бассейне, East Barents Basins и на арктической Аляске. Приблизительно 84 % не открытой нефти и газа находятся на шельфе. Полные не открытые конвенциональные нефтяные и газовые месторождения Арктики, как оценивается, составляют приблизительно 90 миллиардов баррелей нефти, 1 669 триллионов кубических футов природного газа, и 44 миллиарда баррелей сжиженного природного газа. liii Основным потенциальным бенефициарием, вероятно, будет Россия, которая обладает крупнейшей территорией в регионе.

Вопреки широко распространенным убеждениям на западе, “холодная” война не закончилась крахом Советского Союза в 1991 году или падением Берлинской стены в ноябре 1989, по крайней мере, не для Вашингтона. Видя возможность расширить пределы американской военной и политической власти, Пентагон начал систематическую модернизацию своего ядерного арсенала и пошаговое расширение НАТО до порога Москвы, делая именно то, что госсекретарь в те времена Джеймс Бейкер III обещал российскому Президенту Михаилу Горбачеву не делать. liv Вашингтон лгал. Во время хаоса эры Ельцина экономика России разрушались в результате переданной под мандат МВФ шоковой терапии и систематического грабежа западными компаниями в сговоре с горсткой недавно созданных российских олигархов.

Возрождение России как фактора в мировой политике, но ослабленной в результате экономических шоков прошлых двух десятилетий, было основано на стратегии, которая очевидно родилась из принципов асимметричной войны, как экономической, так и военной. Существующая военная готовность России — вряд ли преграда для устрашающего проектирования власти Пентагона. Однако Россия все еще поддерживает единственные ядерные ударные силы на планете, которые способны представлять смертельную угрозу военной власти Пентагона. В сотрудничестве с Китаем и своими другими евразийскими партнерами по ШОС Россия явно использует свою энергию как геополитический рычаг первого порядка.

Последние события в Украине и откат там злополучной вашингтонской “Оранжевой революции» в текущем контексте всеобъемлющей энергетической политики Москвы представляются серьезным вызовом стратегам Вашингтона с их предполагаемым глобальным «Полным спектром доминирования». Фиаско США в Афганистане и непростое положение дел в оккупированном американцами Ираке сделали намного больше, чем любой русский военный вызов, чтобы подорвать глобальное влияние Соединенных Штатов в качестве единственной державы, принимающий решения в «однополярном мире».

Оригинал статьи: Ukraine and a Tectonic Shift in Heartland Power

Перевод: Арвид Хоглунд и Наталья Лаваль, специально для сайта «Война и Мир»

Источник: Уильям Энгдаль

Вся власть посредникам. В газовый бизнес СНГ возвращаются старые схемы и люди. Дмитрий Фирташ расставляет своих людей в «Нафтогаз Украины»

Опубликовано от wpmrРубрики:Без рубрики

Коммерсантъ: Как и предполагал «Ъ», после смены власти на Украине команда совладельца трейдера Rosukrenergo Дмитрия Фирташа возвращается в газовый бизнес страны. Год назад компания перестала быть посредником при продаже российского газа на Украину и в ряд стран Восточной Европы. Но вчера ключевые подразделения «Нафтогаза Украины», «Укртрансгаз» и «Укргаздобычу» возглавили выходцы из Group DF Сергей Винокуров и Юрий Борисов. Эксперты ждут, что господин Фирташ окажет серьезное влияние на российско-украинские газовые переговоры, которые должны начаться сегодня в Москве.

Сегодня глава «Газпрома» Алексей Миллер примет министра топлива и энергетики Украины Юрия Бойко и главу НАК «Нафтогаз Украины» Евгения Бакулина, сообщили «Ъ» в российской монополии. Тему переговоров в «Газпроме» не раскрывают. «Посмотрим, что привезут украинцы»,- пояснил «Ъ» источник в компании. Но новый президент Украины Виктор Янукович не скрывает, что будет требовать пересмотра прежних газовых договоренностей, достигнутых экс-премьером Юлией Тимошенко. В частности, речь идет о существенном снижении цены на газ (см. «Ъ» от 22 марта).

Переговоры о новой схеме поставок российского газа на Украину будет вести новое руководство НАК «Нафтогаз Украины». «Ъ» уже рассказывал 16 марта, что фактически к власти в ТЭК страны и ее газовой монополии пришла команда, при которой создавалась прежняя схема, разрушенная год назад под давлением Юлии Тимошенко. Ключевым элементом той схемы был посредник в лице трейдера Rosukrenergo (50% — у «Газпрома», 45% — у украинского предпринимателя Дмитрия Фирташа, 5% — у его партнера Ивана Фурсина). Вчера предположение «Ъ» о том, что представители господина Фирташа возвращаются в газовый бизнес Украины, полностью подтвердилось.

Пресс-центр «Нафтогаза Украины» сообщил, что гендиректором «Укргаздобычи», добывающей 18-22 млрд кубометров газа в год на Украине, назначен Юрий Борисов. С декабря 2005 года он работал главным исполнительным директором Ostchem Holding AG (входит в Group DF Дмитрия Фирташа) и членом совета директоров Group DF. Главой «Укртрансгаза», отвечающего за транзит 95-120 млрд кубометров российского газа по территории Украины, назначен Сергей Винокуров, член совета директоров того же Ostchem Holding AG.

Трейдер Rosukrenergo был создан в 2004 году в рамках соглашения о поставках газа на Украину, подписанного Алексеем Миллером и Юрием Бойко (тогда возглавлял «Нафтогаз»). В 2006 году после первой российско-украинской газовой войны, когда в прямом эфире демонстрировали закрытие задвижек газа на газопроводах в ЕС, Rosukrenergo стал монопольным импортером туркменского газа, закупаемого «Газпромом», на Украину. Трейдер покупал 30-55 млрд кубометров среднеазиатского газа у «Газпром экспорта» на границе Туркмении с Узбекистаном и транспортировал его до границы России с Украиной, а там продавал «Нафтогазу». Схема поставок была фактически бесприбыльной, но «Газпром» не выказывал претензий к посреднику, несмотря на периодические задержки платежей. Прибыль Rosukrenergo получал от экспорта дополнительных объемов закупаемого у «Газпрома» газа в Польшу, Румынию и Венгрию.

Трейдер был исключен из схемы поставок год назад, после очередного газового конфликта с Украиной, в ходе которого Европа две недели не получала российского газа. На ликвидации посредника давно настаивала Юлия Тимошенко, и на этот раз руководство «Газпрома» с ней согласилось. Более того, Алексей Миллер даже говорил о возможной виновности Rosukrenergo в том конфликте. Формальных обвинений не последовало, но трейдер потерял все контракты с «Газпромом». Отстаивать свои интересы Rosukrenergo пытается в Стокгольмском арбитраже. Правда, иски трейдер подал не к «Газпрому», а к «Нафтогазу Украины». В первом иске Rosukrenergo требует возвратить более $2 млрд неплатежей за поставленный газ, во втором — компенсировать $6 млрд за 11 млрд кубометров газа, которые принадлежали компании, но в конечном итоге достались «Нафтогазу». Rosukrenergo был должен за газ «Газпрому», монополия переуступила долг «Нафтогазу» (тогда сумма оценивалась в $2,5 млрд), а тот забрал газ. Но и в этом случае претензий к «Газпрому» у трейдера нет.

В Rosukrenergo и Group DF ситуацию не комментируют. Глава East European Gas Analysis Михаил Корчемкин сомневается, что Rosukrenergo вернут в схему поставок газа на Украину, но интересы Дмитрия Фирташа будут, по мнению эксперта, «в том или ином виде учтены». Господин Корчемкин уверен, что «люди Фирташа поставлены для того, чтобы и дальше зарабатывать деньги на посреднических схемах». Возможно, добавляет эксперт, в этот раз Юрий Бойко едет в Москву «для получения скидок в газовой цене не для Украины или «Нафтогаза», а для новых или старых посредников».  Наталья Гриб; Олег Гавриш, Киев