Мечта, похоже, сбывается: польский газовый концерн PGNiG, большая часть которого принадлежит государству, после нескольких недель работы успешно закончил пробное бурение. «Мы закончили работы на Марковоле (юго-восток Польши) (разведочная скважина Markowola-1 вблизи Козенице в Люблинском воеводстве – прим. ред.), –сообщили в концерне, – и теперь мы знаем: газ там есть». В полосе между Балтийским морем и украинской границей предполагалось наличие месторождений, и польские СМИ говорили об этом с самой весны. Политики, близкие к правительству, заявляли, что Польша скоро может стать «второй Норвегией» и освободиться от зависимости от российского газа.
Метка:Запасы углеводородов
«Эхо»: Вероятность покупки «Газпромом» активов BP в Азербайджане велика. В Грузии уже начали бить тревогу
Вероятность покупки активов bp в Азербайджане со стороны «Газпрома» велика. С такой оценкой в беседе с «Эхо» выступил председатель Центра экономического и социального развития Вугар Байрамов. По его мнению, bp будет продавать свои активы с помощью тендера. «В таком случае новым хозяином активов станет тот, кто больше заплатит. В данном случае уже не столь важно, какую страну представляет компания».
Иракский Курдистан и перспективы российского газового бизнеса
Несмотря на то, что центральное правительство Ирака долгое время официально не разрешало Курдистану экспортировать нефть, тем не менее он активно осуществлял нефтяные поставки за рубеж, основываясь на положениях собственного законодательства.
Соответствующий нормативный акт на федеральном уровне не принят и по сей день, однако за несколько лет Региональное правительство Курдистана (РПК) уже заключило соглашения о разделе продукции с двумя десятками зарубежных компаний, география которых весьма обширна.
«Игроками» на курдском энергетическом поле являются в основном китайские компании («Sinopec» и приобретенная ею в 2009 году швейцарская «Addax Petroleum»), а также норвежская «DNO International ASA», английские «Sterling Energy» и «Heritage Oil — HGO», канадская «Western Oil Sands», турецкая «Genel Energy International». Летом 2009 года последняя начала импортировать 40 тыс. баррелей нефти в Турцию.
Ранее северный район Ирака поставлял лишь «черное золото», однако сейчас там идетмасштабная подготовка к добыче и экспорту газа, залежи которого так же значительны, как и нефтяные. В настоящий момент нефтяные резервы Курдистана оцениваются в 45 млрд. баррелей, однако намеченное на ближайшие годы бурение 11 новых скважин может, по мнению специалистов, увеличить их объем до 115 млрд. баррелей. Кроме того, в недрах района таится примерно 2,83 трлн. куб. м газа, что составляет порядка 89% всех иракских запасов.
Почему США в Афганистане — из-за России и Китая?
Пол Джей, главный редактор «TheRealNewsNetwork»: Добро пожаловать снова на канал «The Real News Network». Меня зовут Пол Джей. И к нам снова присоединяются Пол Фитцджеральд и Элизабет Гулд, чтобы побеседовать об Афганистане и «Wikileaks». Они являются авторами книги «Невидимая история: нерасказанная история Афганистана». Спасибо, что вы снова с нами.
…
Фитцджеральд: Здесь надо вспомнить Збигнева Бжезинского. У Збигнева Бжезинского есть эта глобальная шахматная доска. Все его представления о международных отношениях являются, в основном, евразийской стратегией 19-го века, то есть продвижением в южно-центральную Азию с помощью власть предержащих, то есть Саудовской Аравии, например, саудовских нефтяных денег, чтобы помочь покорить эту часть мира и по сути изолировать, заблокировать нитку жемчуга, которая проходит от Азербайджана и до Африканского Рога, например. Здесь есть долгосрочная стратегия, которая проводилась негласно с конца 19-го века. И вот, знаете, мы думаем, как же это может быть сегодняшней активной стратегией? Но посмотрите на это таким образом. У вас есть люди – сплошь ставленники, которые сменяли друг друга на различных государственных должностях, как в Британии, так и в Соединённых Штатах, которые передавали эту задачу дальше. И это является до сих пор очень англосаксонской борьбой и продолжает ей оставаться.
Джей: И Бжезинский говорит очень чётко, он говорит — если вы хотите занимать господствующее положение в мире, то вы должны доминировать в Евразии. И это выглядит как основной театр этих действий теперь. То есть, если вы захотите одним словом выразить, почему США находятся в Афганистане, то, полагаю, это будет слово Китай.
Гулд: И Россия.
Фитцджеральд: Да.
Гулд: Я думаю, что Россия также является фактором.
Фитцджеральд: Россию также нельзя исключать из этого уравнения. Я думаю, что традиционно контроль был в том, что они всегда — я так думаю — правящая группа, власть предержащие всегда считали, что с Китаем можно наладить отношения, но что Россию нужно каким-то образом вывести за рамки картины, что по какой-то причине единственной проблемой России являются русские. И пока они могут контролировать происходящее, торговля в этих южных районах — в районе Азербайджана, на Кавказе, в тех местах, которые традиционно были под контролем Российской империи в 19-м веке, начале 20-го — тогда это будет целью, конечной целью. И я бы сказал, что это по-прежнему идёт полным ходом.
Оригинал: “The Real News TV”, США — 01 августа 2010 г. «WHY IS THE US IN AFGHANISTAN — RUSSIA AND CHINA?»
Полный перевод: Переводика
Тенденции развития мировой энергетики и обострение борьбы за энергоресурсы
При всей ограниченности исследований, прогнозирующих будущее, в интересах развития России исключительно важно представлять, какими путями пойдёт дальше мировая энергетика. Ведь голый факт наличия в российских недрах огромных запасов энергетического сырья, как и притязания на статус «великой энергетической державы», сами по себе — не гарантия успеха.
ЕС хочет гарантий доступа к газопроводу «Ямал-Европа»
Еврокомиссия выразила озабоченность условиями готовящегося соглашения о поставках российского газа в Польшу по газопроводу «Ямал-Европа». Еще не подписанное соглашение предусматривает поставку в Польшу 10 миллиардов кубометров газа ежегодно до 2037 года и транзит газа в другие европейские страны.
«Существует требование, что подобная инфраструктура должна управляться независимым органом и быть доступна третьим сторонам, — сказал представитель Еврокомиссии Джозеф Эннон. — Мы хотим быть уверены, что этот газопровод не будет использоваться лишь одной- двумя компаниями». Об этом сообщает Slon.Ru со ссылкой на Рейтер.
Вашингтон хочет помочь Китаю и Индии с добычей сланцевого газа («Le Monde», Франция)
© http://climateinc.org
Возможно, глава «Газпрома» не зря видит в развитии нетрадиционных источников газа в США угрозу (или даже форму агрессии) интересам России, крупнейшей газовой державы с 25% мировых запасов и 20% добычи.
Правда или нет, Америка намеревается в полной мере воспользоваться своим технологическим и функциональным отрывом в данной области. И администрация Обамы уже несколько месяцев активно продвигает добычу этого скрытого в сланцевых породах газа, который может пошатнуть позиции Москвы.
Сланцевая революция. Из Америки в Европу.
Сланцевый газ (shale gas) произвёл «тихую революции» в газовой промышленности Северной Америки и заставил весь остальной мир пересмотреть сложившиеся представления о перспективах развития отрасли. Новые технологии, позволили американским фирмам добраться до труднодоступных залежей газа в плотных породах и сланцах со значительно меньшими издержками, чем казалось возможным пять лет назад. В результате сланцевый газ стал конкурентоспособным продуктом и заставил обратить на себя внимание всего остального мира.По предварительным данным американские компании в 2009г. добыли около 81 млрд.м3 сланцевого газа, что составило более 10% от всей газодобычи США (баланс всех нетрадиционных источников газа достиг в США 50% добычи).
Почему нам нужны гиганты «большой нефти» («Foreign Policy», США) ВР сегодня, может, и не ходит в любимчиках, но это наша единственная надежда в борьбе против мировых смутьянов с богатыми нефтяными запасами.
После крупнейшего разлива нефти в истории ведущие нефтяные компании США, которые называют «большой нефтью» и которые никогда не пользовались особой популярностью, потеряли почти всех остававшихся у них друзей. Когда ВР, владеющая собственностью во всех концах планеты от Азербайджана и Ливии до арктической Аляски, объявила в прошлом месяце, что планирует уменьшить свои размеры после огромных убытков из-за аварии Deepwater Horizon, продав свои активы в Техасе и во Вьетнаме как минимум на 30 миллиардов долларов, ей никто особо не сочувствовал. Даже те, кто не ненавидит активно этого нефтяного гиганта, имеют склонность говорить, что небольшая оптимизация ему не повредит, так как компания может стать более эффективной и конкурентоспособной. Они даже заявляют, что отдельные части компании в данный момент стоят дороже, чем она сама.
Это довольно грубая оценка. Сокращению «большой нефти» не следует аплодировать. Осторожно приветствовать этот процесс также не стоит. Речь сегодня идет о гораздо более важных вещах, чем обычное злорадство и корпоративная эффективность. Если крупные нефтяные компании начнут отступление, то снизится и влияние Запада на мировых энергетических рынках. И вам не понравятся те люди, которые заполнят вакуум такого влияния.
Сегодня все в Хьюстоне говорят о более скромных, экономных и экологичных суперкомпаниях «большой нефти». ConocoPhillips выиграла от того, что сбросила недавно лишний жир, продав часть своих активов и проведя сокращения персонала. ВР вряд ли единственная компания в нашем мире после разлива нефти в Мексиканском заливе, которая приняла новую стратегию, основываясь на таком странном с виду принципе. Но по правде говоря, для начала следует сказать, что «большая нефть» не такая уж и большая. Шестерка ведущих суперкомпаний владеет всего 5 процентами общемировых запасов нефти и природного газа. Контроль над остальными находится в государственных руках. И владеют ими самые разные страны от демократической Норвегии до Экваториальной Гвинеи, где правит Теодоро Обианг (Teodoro Obiang). Прошла уже треть века после введения эмбарго ОПЕК, но самая большая проблема нефтяного бизнеса это по-прежнему ресурсный национализм, характерный для некомпетентных, капризных и злонамеренных в плане геополитики государств, которые используют энергоресурсы в качестве оружия или игрушки.
Именно такой дисбаланс сил подтолкнул ВР, бывшую когда-то одной из самых скромных и экономных ведущих нефтяных компаний, начать расширение в годы правления Джона Брауна — предшественника уходящего из ВР Тони Хейворда. В начале 90-х резервы компании в самых негостеприимных с точки зрения политики частях света быстро истощались. Амбициозная стратегия Брауна заключалась в росте компании, чтобы она смогла выжить. ВР агрессивно поглотила породистые американские компании Amoco и Arco, а в конце 90-х – начале 2000-х годов осуществила свое злополучное слияние с российской ТНК. Тем самым она спровоцировала настоящую манию слияний, в результате которых родились известные нам сегодня супергиганты: Exxon-Mobil, Chevron-Texaco, Conoco-Phillips и Total-Petrofina-Elf.
Слияния осуществлялись по той причине, что укрупнение частных компаний было самым легким и самым быстрым способом для увеличения резервов в мире, где большая их часть была недосягаема, поскольку ими владели либо ведущие государственные нефтяные компании, либо нефтяные олигархи. Планы слияний разрабатывались не из-за монополистических тенденций, в которых часто обвиняют «большую нефть», а потому что они давали компаниям возможность приобретать значительные запасы, не тратя при этом огромные средства на разведку и освоение. Зачем искать новую нефть, если ее можно просто купить у другой компании?
А когда мания слияний в первой половине текущего десятилетия очень быстро исчезла, крупные нефтяные компании возобновили охоту за неосвоенными запасами. Но тут у них на пути встали национальные нефтяные компании и правительства, осуществлявшие над ними контроль и управление, и уже владевшие большей частью легкодоступных мировых запасов нефти. Таким образом, супергиганты почти десять лет вынуждены искать глубоководные месторождения. Они очень высокодоходны, но одновременно несут в себе огромные потенциальные риски. И добраться до них можно лишь благодаря той технике, технологиям и знаниям, которыми обладают гиганты «большой нефти».
Сокращение этих гигантов после утечки нефти в Мексиканском заливе лишь усилит данную тенденцию, поскольку ведущие компании оптимизируются для того, чтобы сосредоточить свои усилия на таких рискованных, но дающих большую отдачу поисково-разведочных работах. Даже в условиях ужесточения регулирующих и нормативных мер выставление ВР к позорному столбу будет иметь прямо противоположный эффект, усилив вероятность новой катастрофы. Следующим перспективным районом глубокого бурения является Арктика. Почему? Потому что там нет четких национальных границ, и только супергиганты обладают той технологией, которая позволяет работать в столь суровых условиях. Готовьтесь: скоро вы увидите белых медведей в нефтяных потеках и тюленей в черной пленке.
Если бы свободный рынок смог добраться до многочисленных месторождений «легкой» нефти, такого рода рискованные мероприятия были бы не нужны. Увеличились бы объемы добычи в мире, произошла бы стабилизация цен. Но из-за плохого управления национализированными большей частью нефтяными запасами все происходит как раз наоборот. Добыча нефти и газа в Иране существенно снизилась по сравнению с периодом до революции 1979 года. То же самое можно сказать о добыче в Венесуэле после прихода к власти Уго Чавеса в 1999 году. После фактической национализации энергетических активов в России за последнее десятилетие, которая проводилась порой насильственными методами, рост нефтедобычи там сократился на 80 процентов. Ресурсный национализм в Саудовской Аравии, Ираке и Ливии привел к упадку производства в последние три десятилетия, пока в недавнее время во всех трех странах не произошли перемены. Спрос на нефть в США и Европе снизился, но у Китая и прочих стран с развивающимся рынком сохраняется энергетический голод. Если Пекин заключает прагматичные сделки с нефтедобывающими странами, то многие развивающиеся и развитые экономики будут и впредь полагаться на глубоководные запасы нефти сокращающихся в размерах супергигантов.
Появление гигантов «большой нефти» стало результатом геополитической проблемы национализации. ВР в 90-е годы опасалась, что если она не будет расширяться за счет немногочисленных имевшихся в ее распоряжении средств – поглощения мелких игроков и ставки на рискованные проекты разведки – то она превратится в обычную компанию по оказанию нефтяных услуг и торговле нефтью, которая не в состоянии конкурировать ни на нефтеносных участках, ни на Уолл-стрит. После утечки нефти в заливе и срочной распродажи активов компания вновь сталкивается с той же самой угрозой.
Если вирус сокращения распространится и на других супергигантов, как предсказывают многие аналитики, то эти компании начнут утрачивать свой вес на переговорах с проблемными нефтегосударствами. Это приведет к снижению уровня энергетической безопасности потребителей из США и Европы, а также к новым геополитическим выходкам самых непривлекательных личностей.
Александрос Петерсен консультант по проблемам международной энергетики, старший научный сотрудник Евразийского центра при Атлантическом союзе (Atlantic Council).
Источник: «Foreign Policy«, Why We Need Big Oil, ИноСМИ
Американское СМИ: Ловушка безопасности
Даже в то время, как мир всё более интегрируется, слово «безопасность» всплывает снова и снова, как то «продовольственная безопасность» или «энергетическая безопасность», — пишет американское издание Project Syndicate. Обычно при этом подразумевается страна, создающая и управляющая производственными мощностями, сколько бы это ей ни стоило. Так, арабские страны выращивают обезвоженное зерно в пустыни, а Китай приобретает в долевую собственность нефтяные компании в Судане. Являются ли такие действия экономически оправданными? Если нет, то что следует миру сделать, чтобы уменьшить необходимость в них?
Давайте начнём с владения иностранными ресурсами. Может показаться, что страна, которая владеет иностранной нефтью, сможет использовать доходы от продажи, чтобы защитить свою экономику от высоких мировых цен на нефть. Но это не имеет никакого экономического смысла. Мировой рынок устанавливает цены на нефть в соответствии с её альтернативной стоимостью. Вместо того чтобы субсидировать цены на внутреннем нефтяном рынке (и таким образом поощрять внутренних производителей и потребителей к использованию слишком большого количества нефти), имело бы намного больше смысла позволить внутренним ценам дорасти до международных цен и распределять внезапную прибыль от иностранных нефтяных активов среди населения.
Ключевым пунктом является то, что на фундаментальные экономические решения не должно влиять владение дополнительными нефтяными активами за границей. Но из-за политического давления, оказываемого маленькими, но влиятельными группами интересов, внезапные прибыли неизбежно будут потрачены у себя дома на неразумные субсидии. В результате, получающая прибыль страна будет, если вообще будет, принимать не самые оптимальные экономические решения.
Может ли приобретение иностранных ресурсов привести к более ровному национальному доходу? Приобретение всегда будет выглядеть выгодным, если оглядываться назад после того, как цены на ресурсы выросли. Но если цена на нефть падает, то граждане страдают от потери доходов и богатства (относительно денег, вложенных во что-то другое). Если иностранные нефтяные активы были оценены объективно на момент приобретения, то страна получает выгоду только тогда, когда приобретение помогает выровнять её доход; однако такие приобретения могут увеличить и непостоянство доходов, даже для страны, которая в большой степени полагается на нефть.
Например, в крупных странах, таких как США или Китай, которые определяют значительную долю мирового спроса, мировая цена на нефть может быть высокой, когда страна устойчиво растёт и граждане имеют неплохие доходы, в то время как цены могут быть низкими, когда дела у страны идут плохо. Иностранные нефтяные активы – плохая защита в таких случаях, поскольку они уменьшают доходы граждан, когда цены падают, и увеличивают, когда цены растут.
Даже если обладание нефтяными активами – полезная защита (для маленькой нефтепотребляющей страны), ещё неочевидно, что покупка доли в непрозрачных компаниях за границей – это лучшая стратегия. Права собственности страны в иностранных нефтяных активах, вероятно, уменьшатся, если цена на нефть возрастёт. Даже если иностранная компания не начнёт выдавливать своих малых совладельцев, правительство будет склоняться к экспроприации иностранных владельцев через налоги на сверхприбыль (если правительство достаточно мудрое) или национализацию (если оно более грубое) – особенно если его избиратели, оглядываясь назад, чувствуют (с помощью популистского подстрекательства), что активы были проданы слишком дёшево.
Но, наверное, страны действительно опасаются не столько высоких цен, сколько тотального падения рынка и скатывания в автаркический мир «Мэд Макса», в котором нефти недостаточно, и ни одна страна не позволяет торговать добываемой ею нефтью, и прозрачных мировых цен не существует. Если бы такая ситуация могла произойти, то владение нефтяными активами за границей, скорее всего, стало бы бесполезным, поскольку каждая страна стала бы использовать только нефть, произведённую внутри её политических границ (или внутри границ соседних стран, которые могут быть оккупированы).
Только в таком мире, как наш, такие на вид бессмысленные действия, как выращивание зерновых в пустыне для обеспечения продовольственной безопасности, начинают иметь смысл. Альтернативы всё же должны быть изучены, включая более рациональное использование, диверсификацию в более легкодоступные заменители (хотя во всех этих случаях легче иметь дело с нехваткой энергии, чем с нехваткой продовольствия).
Более того, даже в таком суровом мире трудно представить себе обрушение рынка полностью или надолго. Действительно, можно представить себе спекулянтов чёрного рынка и контрабандистов, закупающих зерно там, где оно есть, и перевозящих его для продажи в странах, где его нет. Если правительства не воздвигнут непроницаемые барьеры вокруг своих стран – и цены, вероятно, станут непомерно высокими – неявный мировой рынок будет восстановлен.
Тем не менее, и это понятно, многие страны принимают решения размещать производство у себя и защищать его от продажи иностранцам, опасаясь обрушения рынка в результате войны, торговых санкций или просто недальновидных решений иностранных правительств по защите своего собственного населения от роста цен. Парадоксально, когда страна обеспечивает собственную безопасность, то слабеют её стимулы избежать обрушения рынка, которые изначально и подталкивают к поискам безопасности.
Международное соглашение, гарантирующее, что страны не станут запрещать экспорт, особенно дефицитных товаров, кроме тех, экспорт которых невозможен из-за наличия жёстких (и проверяемых) неблагоприятных условий, сложившихся внутри страны, помогло бы уменьшить страх обрушения рынка. Аналогично, создание международных стратегических ресурсных резервов на нейтральной территории и под нейтральным управлением могло бы помочь ослабить беспокойства относительно политически мотивированных запретов.
К сожалению, всё это требует существенного международного политического консенсуса, сотрудничества и доброй воли – всего, чего так не хватает сегодня. До тех пор, пока мы не найдём коллективную волю, погоня за национальной экономической безопасностью будет приводить к всеобщей небезопасности.
Источник: «Нефть России»