Месяц:Июль 2010

Война на территории трубопроводов. Сепаратизм курдов и белуджей как проблема транзита энергоносителей

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

Карта с сайта http://common.regnum.ru/

Американская карта перекроенного «Большого Ближнего Востока» после завершения «крестового похода против международного терроризма», публикация которой в свое время наделала столько шума, включала помимо прочего государства «Свободный Курдистан» и «Свободный Белуджистан», борьба за создание которых ведется курдами и белуджами несколько десятилетий.

Сейчас оба народа населяют земли, входящие в состав нескольких стран. Курдистан делят между собой Турция, Ирак, Сирия и Иран, Белуджистан — Иран, Пакистан и Афганистан. Причем стратегическое значение этих районов настолько велико, что любые попытки курдов и белуджей добиться хотя бы автономии воспринимаются правительствами в Анкаре, Тегеране, Багдаде, Дамаске и Исламабаде как опасный сепаратизм и встречают жесткий отпор центральных властей.

ЖИЗНЕННО ВАЖНЫЕ ТЕРРИТОРИИ

Недра Курдистана и Белуджистана богаты полезными ископаемыми, в том числе углеводородами — нефтью и природным газом. Кроме того, не надо забывать, что в турецком Курдистане образуется 89-98% вод Евфрата и 45-52% Тигра, а эти реки имеют колоссальное значение в хозяйственной жизни Ирака и Сирии. Однако гораздо большую роль для исторических судеб курдов и белуджей играет значение мест их проживания как транзитных зон.

Трубопроводы, проложенные через Курдистан, открывают Турции доступ к нефти и природному газу Ирака и Ирана, причем для иранского газа этот маршрут единственный, позволяющий вывести его на европейский рынок. В частности, в июне сего года Ирак и Турция договорились о продлении эксплуатации построенного в 1976-м нефтепровода Киркук — Джейхан, через который в течение прошлого года было прокачено 167,6 млн баррелей «черного золота». Чрезвычайно важен Курдистан и для реализации проекта магистрального газопровода «Набукко» стоимостью 7,9 млрд евро и протяженностью 3400 км. По нему более 31 млрд кубометров природного газа в год должны транспортироваться из Прикаспия и Средней Азии в Центральную Европу.

Владение Белуджистаном обеспечивает контроль над стратегическими портами и трубопроводами. Главным из этих портов является Гвадар, возведенный Китаем в 2007 году на пакистанском побережье Аравийского моря. Проект общей стоимостью 1,76 млрд долларов имеет ключевое значение для выхода Центральной Азии на мировой рынок и перевалки сырой нефти. Вдобавок Гвадар призван стать в будущем базой военно-морских сил Пакистана, использовать которую планирует и КНР. Кстати, авиабаза «Шамси» в пакистанском Белуджистане (в 300 км от столицы провинции города Кветта) с 2001 года используется американскими ВВС.

Главную роль в обеспечении Пакистана необходимыми энергоресурсами вопреки противодействию этому проекту США призван сыграть магистральный нефте- и газопровод Иран — Пакистан — Индия (IPI) общей протяженностью 2700 км (1100 км по территории Ирана, 1000 км — Пакистана и 600 км — Индии), первая очередь которого должна пройти по территории Белуджистана через Гвадар в Навабшах. Прокладку планировалось начать в 2010 году, но поскольку Дели не подтвердил свое участие в IPI, 17 марта сего года Исламабад и Тегеран заключили соглашение о строительстве газопровода протяженностью 900 км и стоимостью 7,6 млрд долларов (2,5 млрд намерен инвестировать Китай). Когда в 2015 году он вступит в строй, Пакистан рассчитывает получать из ИРИ около 12 млн кубометров газа в день. Поставки иранского «голубого топлива» настолько важны для Пакистана, что руководство страны готово проигнорировать санкции ООН, направленные против Тегерана.

Особое значение Белуджистану придает наличие на его территории ядерных объектов, в том числе полигона Чагаи-Хиллз, где Пакистан провел ядерные испытания в мае 1998 года, и возведенной Китаем в 70-е годы АЭС в Чашме с 300-мегаваттным реактором ЧАСНУПП-I. Последняя будет расширена за счет трех энергетических реакторов, один из которых строится в настоящее время. При этом богатый нефтью, свинцом и другими полезными ископаемыми Белуджистан, где добывается 70% пакистанского угля, 80% хрома и 85% природного газа, — самая бедная провинция страны.

Положение в Курдистане и Белуджистане имеет большое значение для транзита грузов через Иран, в состав которого входит часть их территории. По иранским данным, в 1388 году (по исламскому летоисчислению, 21 марта 2009-го — 20 марта 2010 года) 37% грузов, ввезенных в страну автотранспортом, было доставлено из Турции, а 19% — из Пакистана. В рамках развития связей между иранской провинцией Систан и Белуджистан и пакистанским Белуджистаном планируется открыть прямое воздушное сообщение между их столицами — Захеданом и Кветтой, а также реконструировать железную дорогу Кветта — Тафтан. Открытие грузового железнодорожного сообщения Исламабад — Стамбул через Захедан и Тегеран сократило время доставки грузов по этому маршруту с 40 до 13 суток.

В КАЖДОЙ СТРАНЕ СВОИ ОСОБЕННОСТИ

Курдистан и Белуджистан при всех присущих им особенностях имеют немало общего. Оба региона — беспокойное пограничье, которое делит с соседями Иран. Оба — перекресток интересов государств, в которые они входят, и «великих держав», в первую очередь США. Для последних иракский и в меньшей степени турецкий Курдистан, а также пакистанский Белуджистан — своего рода прифронтовые территории, примыкающие к арабской части Ирака и Афганистану. Иранские же Курдистан и Систан и Белуджистан рассматриваются американцами как зоны проведения разведывательных, а в случае необходимости и военно-диверсионных операций. Национальные элиты курдов и белуджей расколоты, в той или иной мере подавляются правительствами стран, в которых живут эти народы, борясь за свои экономические и политические права, сочетая военные, политические и террористические методы. Развитие курдских и белуджских регионов влияет на методы этой борьбы и ответную реакцию на нее центральных властей и соседних государств, расширяя платформу для осторожного диалога: терроризм несовместим с инвестициями, а жесткое противодействие национальным движениям — с парламентской демократией.

Ситуация в каждой стране имеет свои особенности. 2 миллиона сирийских курдов при Башаре Асаде столь же бесправны, как при его отце. Антиправительственные выступления в Иранском Курдистане и других провинциях ИРИ, где живут 5 (по неофициальным данным — 8) миллионов иранских курдов, разделенных на 30 племен, пресекаются армией, Корпусом стражей исламской революции (КСИР) и ополчением Басидж. Курдские районы — наименее развитая экономически и наиболее беспокойная часть Ирана, где орудуют левые экстремисты из Партии свободной жизни Курдистана и неосалафиты. Организуемые ими теракты влекут ответные репрессии властей, включая казни в тюрьмах.

Волнения курдов, военное положение в Иранском Курдистане, бои на улицах крупнейших курдских городов и в столице провинции Санандадже происходят параллельно с встречами президента ИРИ М. Ахмадинежада с курдским населением страны. Курдские парламентарии представлены в иранском меджлисе, но преподавание в школах на курдском языке согласно 15-й статье иранской конституции запрещено, а в Тегеране, где число курдов за 10 последних лет удвоилось, за это время не было разрешено открыть ни одной суннитской мечети.

В Ираке курды, составляющие 17% населения (5,1 млн человек), вплотную подошли к созданию собственного государства. На выборах 7 марта 2010 года они получили около 20% мест в парламенте. Курдский язык является вторым государственным языком страны. Иракский Курдистан — провинции Эрбиль, Сулеймания и Дохук — контролирует альянс, включающий Патриотический союз Курдистана Дж. Талабани (он же — президент Ирака) и Демократическую партию Курдистана М. Барзани (главы правительства региона). Этот союз настаивает на расширении региона за счет провинций Диала, Киркук и Ниневия, столицей которой является Мосул.

Из Киркука курды, составляющие 52% населения, вытесняют арабов (35%) и туркоманов (12%). Столкновения отрядов ПСК и ДПК отошли в прошлое, и в случае конфликта с Багдадом более 153 тысяч курдских бойцов («пешмерга») вполне способны дать отпор иракской армии. Борьба за киркукские месторождения углеводородов, где добывается 1 млн баррелей нефти в день, отражает интересы правительства Курдистана, которое сверх введенной 1 июня 2009 года региональной экспортной квоты в 60 тыс. баррелей нефти в день подписало не менее 25 контрактов с иностранными компаниями, противоречащих законодательству Ирака. Пока что Эрбиль, где в марте открылось консульство Турции, переигрывает Багдад: компании Heritage Oil (HGO) и Turkey»s Genel Energy International заявили о сосредоточении усилий по нефтедобыче в Курдистане.

Рабочая партия Курдистана, лидер которой А. Оджалан с 1999 года заключен в тюрьму на острове Имрали близ Стамбула, и родственная ей Партия свободной жизни Курдистана, продолжающие террористическую войну с Турцией и Ираном, теряют поддержку иракских соплеменников. Такие акции, как подрыв нефтепровода Киркук — Джейхан в районе Мосула, противоречат интересам последних не меньше, чем Анкары. Экономический альянс Турции, Сирии, Ирана и Ирака, в том числе региональных властей иракского Курдистана, оставляет РПК без союзников, хотя противостояние Ирана с Израилем и США позволяет ей искать поддержку в Вашингтоне и (с нулевыми шансами на успех) в Иерусалиме.

Визит в Анкару 2-4 июня 2009 года М. Барзани выявил масштабы экономической экспансии Турции на севере Ирака, основу которой составляют десятки проектов с участием 400 турецких компаний, на чью долю приходится около 70% иностранных инвестиций в регионе. В планы Анкары входят открытие в Эрбиле и Багдаде филиалов турецких банков «Зираат Банкасы» и «Иш Банкасы» и увеличение за четыре года торгового оборота с регионом до 20 млрд долларов. Операции боевиков РПК и ПСЖК против Турции и Ирана угрожают этим планам и вызывают ответные действия турецких и иранских военных на севере Ирака. Причем если Иран использовал артиллерию и ВВС, то Турция не раз вводила туда от 20 до 35 тысяч военнослужащих на 45-50 км, а в отдельных случаях — до 100 км.

В 1998 году РПК объявила мораторий на ведение боевых действий, пролонгированный на 6 лет после ареста А. Оджалана. Первая после падения режима С. Хусейна операция турецкой армии на севере Ирака, проведенная 22-29 февраля 2008 года, завершилась прекращением огня в апреле 2009-го, из которого РПК вышла два месяца спустя, по завершении турецкого визита М. Барзани. За этим последовали 102 поджога лесов в Анталии, Мугле, Фетие и Эфесе и теракт, проведенный в ходе стамбульского саммита Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии. По данным турецкой разведки, РПК запланировала серию терактов на период с 1 июня по 12 сентября 2010 года, в том числе на июль-август — взрывы в госучреждениях, на военных объектах, газопроводах, железных дорогах и курортах.

Борьба с РПК уже обошлась Турции в сотни миллиардов долларов, но и в настоящее время Анкара расходует на нее 10 миллиардов ежегодно. На турецкой территории операции против РПК ведутся в 11 вилайетах провинций Ширнак, Хаккяри и Сиирт, где действует режим чрезвычайного положения.

Численность турецких курдов достигает 10-15 миллионов человек (14-21% населения Турецкой Республики). Курдистан занимает более 25% территории Турции, причем 6 миллионов курдов, проживающих в беднейших (бюджет 67 из 81 турецких провинций сведен с дефицитом) регионах востока и юго-востока страны, составляют там большинство. Лидер Партии справедливости и развития Р. Т. Эрдоган, добиваясь поддержки курдов, объявил о проведении для решения их проблем «демократической инициативы». В ее рамках в провинции Диярбакыр началась кампания по возвращению населенным пунктам старых курдских названий, открыл вещание курдоязычный гостелеканал TRT-6, а телерадиокомпании получили возможность круглосуточного вещания на курдском языке, в том числе учебных программ.

Однако в Турции действует 42-я статья конституции, запрещающая преподавание в учебных заведениях страны на любых языках, кроме турецкого, и придание курдскому языку статуса второго официального языка не имеет шансов на обсуждение. Курдские политики вынуждены действовать в жестко ограниченных рамках, а курдские СМИ регулярно закрываются.

Это же касается и курдских политических партий. С 1991 года они запрещались пять раз, последний — в прошлом году, 11 декабря, когда Конституционный суд Турции принял решение наложить запрет на существование Партии демократического сообщества, имевшей в парламенте фракцию из 19 депутатов. Преемницей ПДС в легальном политическом поле стала курдская Партия мира и демократии, однако следует отметить, что в 2008-2010 годах арестам подверглись около 2 тысяч политиков и правозащитников — верхушка и активисты ПДС и ПМД.

ШАНСОВ НА ПОБЕДУ НЕТ

Новейшая история белуджей, их взаимодействие и противостояние с Исламабадом и Тегераном во многом повторяют ситуацию, в которой оказался живущий на другом конце «иранского мира» курдский народ. Он расселен в Пакистане (более 3 млн в Белуджистане, 1,2 млн в Синде, более 300 тыс. в Панджабе), Иране (700 тыс.) и Афганистане (150 тыс.). Не менее миллиона белуджей живут в странах Персидского залива.

Белуджские восстания 1948, 1958-1959, 1962-1963 и 1973-1977 годов в Пакистане были подавлены армией. После победы исламской революции в Иране, которая привела к власти в этой стране шиитское духовенство, в 80-е годы среди белуджей популярность приобрел интегристский проект создания «Великого Белуджистана» из пакистанской провинции Белуджистан и иранской — Белуджистан и Систан.

В 1999 году, когда Исламскую Республику Пакистан возглавил генерал П. Мушарраф, белуджские лидеры были отстранены от власти. Как следствие в сентябре 2003 года четыре основные националистические партии Белуджистана объединились в Союз белуджей (Балуч иттехад) и потребовали остановить размещение в провинции военных гарнизонов и осуществления на ее территории масштабных инфраструктурных проектов. А в следующем году вожди племен мари, бугти и менгал, насчитывающих около 100 тысяч человек, при поддержке индийских спецслужб возродили Армию освобождения Белуджистана, которая вела вооруженную борьбу против центральных властей в 1973-1977 годах.

Кстати, США отказались признать АОБ террористической организацией, хотя ее отряды общей численностью
10 тысяч боевиков включали диверсантов, подготовка которых группами до 500 человек велась в 40-60 тренировочных лагерях в районах Кохлу, Дера Бугти и Кеч-Гвадар. Помимо диверсий на предприятиях по добыче природного газа и ЛЭП, нападений на военных, терактов против руководства провинции, минирования дорог, АОБ открыла охоту на специалистов из Китая, занятых на строительстве порта Гвадар и в таких крупных проектах, как разработка месторождений меди и золота в Сайндаке. 14 декабря 2005 года было совершено покушение на президента Мушаррафа.

В ходе последовавшей военной кампании АОБ была разгромлена, ее вождь Наваб Мухаммад Акбар-хан Бугти убит 26 августа 2006 года, 100 тысяч жителей Белуджистана стали беженцами. В отличие от руководителя курдских террористов «марксиста» А. Оджалана, лидер сепаратистов-белуджей, в конце жизни командовавший 250 тысячами хорошо вооруженных бойцов, был потомственным аристократом. Как вице-президент Федерации белуджских племен в 1947 году он поддержал идею создания Пакистана, участвовал в восстаниях, занимал посты в федеральном правительстве, был губернатором и главным министром Белуджистана. Через два дня после его смерти газовый проект в Суи был официально открыт. Белуджи ответили погромами, жертвами которых стали выходцы из Панджаба.

Замирение Белуджистана официальный Исламабад связывает с новым поколением уроженцев провинции — технократов и бюрократов, не связанных с племенной верхушкой, наиболее известным представителем которых является главный судья Верховного суда Исламской Республики Пакистан И. Чаудхри. Открыто обвиняя Индию в разжигании конфликтов в Белуджистане, руководство Пакистана полагает, что в дестабилизации обстановки там участвуют также Великобритания и США — в рамках конкуренции с Китаем и попыток осложнить положение в Иране.

По данным пакистанской газеты «Доон», в формированиях талибов, базирующихся в Кветте, в других радикальных суннитских группировках, противостоящих пакистанской армии, лишь 1% личного состава — уроженцы Белуджистана. Значительно активнее белуджские боевики проявляют себя на территории иранской провинции Систан и Белуджистан, вмешиваясь в конфликты здешнего населения с тегеранскими властями, связанные с диспропорцией в представительстве в органах местной власти, учетом доли аборигенов в доходах от добычи углеводородного природного газа и нефти, притеснениями со стороны шиитского духовенства.

В качестве регионального отделения «Аль-Каиды» выступает действующая в белуджских регионах ИРИ и Пакистана группировка «Джундалла» («Воины Аллаха»), декларирующая целью защиту суннитов-белуджей в Иране. В 2006 году ее члены захватили в заложники военнослужащих КСИР. Годом ранее обстреляли кортеж президента Ирана Махмуда Ахмадинежада. В феврале 2007 года в Захедане, административном центре провинции Систан и Белуджистан, провели теракт, повторенный 16 июля 2010-го с большим числом жертв среди местного КСИРа. В заявлении группировки телеканалу «Аль-Арабия» указывается, что это месть за казнь А. Риги, лидера «Джундаллы», повешенного в июне по решению суда. В последнее время организация проводит акции за пределами Ирана, в частности в ноябре 2009 года организовала похищение в пакистанском Пешаваре иранского торгпреда. Иранские СМИ полагают, что «Джундалла» опирается на поддержку спецслужб Саудовской Аравии и ЦРУ США.

Деятельность курдских и белуджских радикалов выходит далеко за пределы их регионов. Захват заложников и теракты, организованные РПК в 90-е годы в Германии, привели к ее запрету на территории ФРГ. 30 мая 2008 года организация была включена в список торговцев наркотиками в США — Foreign Narcotics Kingpin Designation Act.

«Джундалла», активно участвующая в транспортировке афганских наркотиков, внесена рядом стран, в том числе Россией, в список запрещенных. Связанные с ней группы оперируют в Иране, Пакистане, Афганистане, Палестине, Сирии, Ливане, Ираке, Египте, Алжире, Мавритании, Судане, Сомали и Малайзии. Действия этой организации, опирающейся на теракты и диверсии, отличаются экстремизмом и бескомпромиссностью.

Как ни парадоксально, радикализм курдских и белуджских сепаратистов — залог их поражения. В условиях «большой игры», где инвестиции исчисляются десятками миллиардов, только организации и лидеры, способные создать устойчивый режим и контролировать захваченную территорию, имеют шанс на долгую жизнь. Курдские феодалы из кланов Барзани и Талабани смогли примирить собственные интересы с интересами «великих держав» и соседей. Белуджский феодал Акбар-хан Бугти, исламистская «Джундалла» и марксистская РПК — нет.

Вывод: на территории, где проходят магистральные трубопроводы, шансы радикалов невелики. Слишком высоки ставки.

Евгений САТАНОВСКИЙ, президент Института Ближнего Востока

Источник — Военно-промышленный курьер

Не врезай – убьет. После распада Советского Союза многие нефтяники надеялись, что Каспийское море станет вторым Персидским заливом, а Ближний Восток потеряет роль главного поставщика нефти в мире

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика

карта с сайта http://www.nomad.su/

Пока гиганты нефтяной отрасли продолжают бурение в Мексиканском заливе, несмотря на значительные затраты и риски, всего одно месторождение в Центральной Азии могло бы ежедневно давать две трети нефти, которая добывается в заливе, причем с гораздо меньшей угрозой для окружающей среды. Но спустя 30 лет после того как было открыто месторождение Тенгиз в Атырауской области Казахстана, добыча нефти здесь ведется вполсилы. Виновата в этом не геология, а геополитика.

Проблема с месторождением Тенгиз, разработку которого возглавляет американская компания Chevron, — не вопрос нефтедобычи. В пустыне на западе Казахстана, недалеко от Каспийского моря, уже успешно пробурили свыше 100 рабочих скважин. Проблема в том, как доставлять нефть на рынок. Месторождение Тенгиз — одно из крупнейших в мире — привязано к нефтепроводу длиной 1500 км, ведущему к Черному морю. Российские власти уже многие годы отказываются расширить нефтепровод. На этот отказ не влияет даже то, что Chevron — долевой партнер Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), который десять лет назад согласился увеличить пропускную способность более чем в два раза, если возникнет необходимость.

В результате вместо 600 тысяч баррелей нефти в день, которую планировалось транспортировать с месторождения Тенгиз, Chevron может перекачивать через нефтепровод КТК, ведущий к ближайшему порту с выходом к международным морским путям, около 420 тысяч баррелей. «Если бы все шло по плану Chevron и работало так, как надо, КТК был бы расширен пять лет назад», — говорит управляющий директор Chevron в Европе и Азии Гай Холлингсворт.

Россия, которой принадлежит контрольный пакет в консорциуме, отказывается расширять трубопровод и одновременно пытается найти инвесторов и получить разрешение других стран на строительство отдельной трубы, которая обеспечит следующий этап транспортировки нефти по суше между Черным и Средиземным морями. Желая получить еще больший контроль над транспортировкой нефти в регионе, Россия также стремится избежать перевозки нефти судами через Босфор. Часть нефти, которая не может быть перекачана через трубопровод, с большими затратами перевозится флотом и железнодорожными цистернами через Каспий и к Черному морю. Chevron является крупнейшим железнодорожным партнером Казахстана.

Конфликт по поводу расширения КТК служит напоминанием о том, что хотя угроза окружающей среде является значительным риском для нефтедобычи в США, международная политика также создает проблемы. После распада Советского Союза многие нефтяники надеялись, что Каспийское море станет вторым Персидским заливом, а Ближний Восток потеряет роль главного поставщика нефти в мире. Прикаспийская низменность «стала успешным проектом, но не оправдала завышенные ожидания», утверждает Сванте Корнелл из Института Центральной Азии и Кавказа Школы продвинутых международных исследований Университета Джонса Хопкинса. «Одной из проблем стала неготовность российских властей улучшить условия транспортировки нефти», — говорит Корнелл.

Российские чиновники утверждают, что окончательное решение по расширению КТК будет принято осенью. Вице-президент Chevron по транспортировке в Европе и на Ближнем Востоке Иан Макдоналд заявил, что компания уже нашла подрядчиков для расширения нефтепровода.

Тем временем потенциал месторождения Тенгиз не реализуется. Здесь не бурят новые скважины, а девять из 107 высокопродуктивных скважин просто не используются. Короткие трубы торчат из песка, как соломинки, и ждут своего часа. Эндрю Крамер

Источник: Новая Газета

ПРОИГРЫВАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ БИТВУ: КАК И ПОЧЕМУ США И ЕС НЕОБХОДИМО ОСВАИВАТЬ ЧЕРНОМОРСКИЙ РЕГИОН

Опубликовано от wpmrРубрики:Белый поток White Stream, Ирак Iraq, Энергобезопасность

Есть лишь один трубопровод, который доставляет каспийский газ в обход России… Пока на Западе заняты болтовней, Китай построил себе нефтепровод из Казахстана… Россия завоевывает позиции в Украине, но теряет их в Болгарии…Черноморский регион все больше попадает в центр внимания международного содружества на протяжении последних пяти лет. И, безусловно, так будет продолжаться и в ближайшие десять лет. Во-первых, со времени вступления Румынии и Болгарии в НАТО в 2004 году и в ЕС в январе 2007 года Черноморский регион стал новой восточной границей НАТО и ЕС. В результате, стабильность и безопасность в регионе стали непосредственной заботой для ЕС. Во-вторых, регион является одним из основных маршрутов транспортировки нефти и газа из региона Каспийского моря в Европу.

Хотя значимость региона для геополитики и безопасности уже давно признана, его критическая роль (особенно когда его границы рассматриваются в более широком контексте евразийской и евроатлантической энергетической безопасности) не получила достойного внимания вплоть до столкновения России и Грузии в августе 2008 года.

Все страны региона имеют разную динамику, и существует лишь один общий знаменатель как для укрепления сотрудничества, так и для активизации конфликта в бассейне Черного моря, – энергия. Однако энергия в большей степени стала вопросом конфронтации, а не объединения. Нравится им это или нет, все страны региона привлечены в энергетическую политику. И споры из-за транспортировки каспийской нефти и газа при участии всех главных действующих лиц в регионе будут продолжаться и в будущем в связи с конкурентными интересами.

Почему Черноморский регион имеет важное значение для энергетической безопасности ЕС

Энергетическая безопасность является одним из основных вопросов в повестке дня внешней политики ЕС, а в Черноморском регионе геостратегические последствия ее обеспечения для ЕС наиболее очевидны. Географически этот стратегический регион соединяет Европу с Россией, Каспийскими и ближневосточными государствами, которые владеют значительным количеством мировых запасов нефти и газа. Большинство транзитных маршрутов из этих регионов доставляют нефть и газ через Черноморский регион и прилегающие к нему государства в Европу.

Черноморский регион сталкивается с многочисленными проблемами, самые главные из которых это оттаивание замороженных конфликтов и политизация межэтнических отношений как на государственном, так и на региональном уровне, которая содержит риск дальнейшей эскалации этих конфликтов. Эти риски, в сочетании с региональной раздробленностью на нескольких фронтах, формируют серьезный потенциал для дестабилизации потоков поставок энергоресурсов, в частности, из Каспийского региона на западные рынки.

Как известно, важным вопросом европейской энергетической безопасности является диверсификация источников поставок и маршрутов транспортировки, с тем чтобы уменьшить зависимость от одной конкретной страны – России. Разработка новых перспективных транспортных маршрутов из богатого углеводородами Каспийского бассейна в Европу через южную территорию Черноморского региона играет ключевую роль в решении этой проблемы безопасности. Это основная причина, из-за которой Черноморский регион находится в центре европейской энергетической безопасности.

Борьба за маршруты транспортировки нефти и газа в бассейне Черного моря

Контроль над трубопроводными маршрутами почти так же важен, как и контроль над ресурсами, которые проходят по ним. Повышение потенциала добычи нефти и газа за последние два десятилетия требует новых инфраструктурных мощностей для отрезанных от морских путей прикаспийских государств. Эта проблема стала серьезным беспокойством для ЕС и США.

Как каспийская нефть и газ будут попадать на западные рынки, желательно в обход территории России? Нефтепроводы Баку – Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан, а также газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум стали ответом на этот вопрос – и плодами усилий Запад должен ответить на него.

Маршруты транспортировки нефти

Традиционно каспийская нефть доставлялась на западные рынки через российские черноморские терминалы. После распада Советского Союза новые проекты не планировались. Предыдущие проекты были сосредоточены на транспортировке азербайджанской нефти. Существующий трубопровод от Баку к российскому нефтеналивному терминалу в Новороссийске был построен в 1997 году. Еще один, который шел из Баку в грузинский черноморский порт Супса, был модернизирован и начал функционировать в 1999 году. Месторождения казахстанской нефти были связаны только с российской трубопроводной системой. В результате создания Каспийского трубопроводного консорциума казахская нефть с 2001 года начала транспортироваться в Новороссийск. Некоторые узкие места препятствовали расширению этой системы, пока Россия не усилила свое влияние, удвоив ее пропускную способность до 1,3 миллионов баррелей в сутки в 2008 году.

Все большие количества нефти требовали и лучшей инфраструктуры. Кроме того, перевозка нефти танкерами по Черному морю привела к увеличению числа зимних задержек, усилению мер безопасности, заторам и экологическим проблемам в проливах Босфор и Дарданеллы. Все это подготовило почву для нескольких проектов в обход Босфора.

Нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан был первой прямой транспортной связью между Каспийским и Средиземным морями в обход турецких проливов, а также территории России. США поддержали строительство этого нефтепровода с пропускной способностью 1 миллион баррелей в день, направленного на поставки азербайджанской и, возможно, казахской нефти. Он вступил в строй в июне 2006 года. Такая трасса трубопровода была не самым экономичным вариантом, но она имела геополитические преимущества, идя в обход России, Армении и Ирана. Таким образом, это был компромисс между Западом и Азербайджаном / Турцией.

Регион нуждается в большей пропускной способности для экспорта нефти, в частности, с гигантского месторождения Кашаган, где добыча нефти начнется где-то до 2015 года. Одним из начальных вариантов был реверсный поток в украинском нефтепроводе Одесса – Броды. Он был построен в 2001 году при активном поощрении со стороны ЕС и США с тем, чтобы уменьшить зависимость от России путем привлечения каспийской нефти в этот трубопровод, направленный с севера на юг. Этот план был поддержан со стороны Азербайджана, Грузии, Литвы, Польши и Украины. Но политическая поддержка не была воплощена в жизнь, и нефтепровод простаивал до 2004 года. Потому Украина была вынуждена пустить по трубе российскую нефть. С 2005 года она доставляла российскую сырую нефть на юг к Черному морю. Предыдущее украинское правительство планировало вернуться к начальному проекту трубопровода и начать поставки каспийской нефти на север с Одессы до Бродов, а затем продолжить его до Плоцка в Польше. Новое правительство до сих пор хранит молчание относительно изменения направления потока трубопровода.

Другие варианты черноморских трубопроводов включают следующие проекты:

·  Паневропейский газопровод: от румынского черноморского порта Констанца к итальянскому городу Триест на Адриатическом море, который проходит через Сербию, Хорватию и Словению. В 2007 году министры Румынии, Сербии, Словении, Хорватии и Италии подписали меморандум о взаимопонимании относительно строительства трубопровода в присутствии комиссара ЕС по энергетике. Не ожидается, что трубопровод будет завершен до 2015 года.

·  Трубопровод AMBO: от Бургаса в Болгарии через Македонию к адриатическому порту Влор в Албании, который, таким образом, соединяет Черное море с Адриатическим. Этот проект в настоящее время прекращен из-за ряда препятствий, в частности, ожесточенного сопротивления его расположению возле Влора, основного прибрежного курорта Албании.

·  Трансанатолийский нефтепровод (TAP): от черноморского порта Самсун до Джейхана в Турции, который сначала планировали завершить в 2012 году. Прогресс работы в этом направлении итальянско-турецкого консорциума Eni-Calik до сих пор был неудовлетворительным.

·  Трубопровод Бургас – Александруполис (или трансбалканский трубопровод): от города Бургас в Болгарии к греческому порту Александруполис на Эгейскому море. Соответствующее соглашение было подписано в 2007 году Грецией, Болгарией и Россией, но никакого конкретного прогресса с тех пор не было зарегистрировано. Болгарское правительство до сих пор не завершило оценку влияния на окружающую среду и финансовые расчеты.

Кроме Бургас – Александруполис, все эти проекты продвигались и поддерживались со стороны США и ЕС. Россия является основателем и главным акционером в проекте нефтепровода Бургас – Александруполис. Еще будет видно, сколько из них будет воплощено, но время проходит. Пока на Западе болтают об этих трубопроводах, Пекин спокойно построил нефтепровод из Казахстана вплоть до Китая.

Маршруты транспортировки природного газа

В то время как нефть можно транспортировать из Каспийского региона несколькими способами, единственный путь для транспортировки каспийского газа на потребительские рынки пролегает по трубопроводам. В настоящее время существует только один трубопровод, который доставляет каспийский газ на западные рынки в обход территории России: Баку – Тбилиси – Эрзерум. Поставки газа по нему из азербайджанского месторождения Шах-Дениз в Каспийском море в Грузию начались в декабре 2006 года, а в Турцию – через год. Азербайджанский газ потом транспортируется через турецкую трубопроводную систему в Грецию.

Существует несколько проектов трубопроводов для поставок каспийского газа на западные рынки. Среди них:

·  «Интерконнектор Турция – Греция – Италия» (ITGI): предназначенный для транспортировки каспийского газа в Грецию и Италию через территорию Грузии и Турции.

·  Проект «Набукко», который должен доставлять азербайджанский и туркменский газ (возможно, и газ из других источников) в Австрию через Грузию, Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию и, возможно, через другие страны Центральной Европы. Его активно поддерживают ЕС и США.

·  Газопровод «Белый поток», который поддерживает ЕС: он должен транспортировать азербайджанский и туркменский газ в Европу через Грузию, Черное море, Украину и Румынию. Он должен ответвляться от нефтепровода Баку – Тбилиси – Эрзерум в Грузии, идти к Супсе, а затем через Черное море – в украинский Крым или Румынию.

· «Южный поток»: трубопровод, который поддерживает Россия, направлен на транспортировку частично российского, частично каспийского газа в Европу через Черное море.

Вполне вероятно, что не все эти проекты будут реализованы. Что еще важнее, чем дольше эти проекты будут откладываться, тем меньше шансов, что в будущем для них найдется природный газ. В то время как трубопроводная дипломатия Запада в последние несколько лет не удается, невзирая на большое количество проектов, Китай медленно, но настойчиво стремится стать важным игроком в регионе Каспийского моря.

Мы были свидетелями постепенных результатов четкой трубопроводной политики Китая на протяжении последних нескольких лет. Например, трубопровод Туркменистан – Китай был запущен в декабре 2009 года (лишь через три с половиной года после начала переговоров), и нефтепровод Казахстан – Китай уже начал качать казахскую нефть в Китай.

Россия и Иран также извлекли пользу из бездеятельности Запада. Туркменистан построил новый газопровод и увеличил потенциал экспорта своего газа в Иран. Приблизительно в то же время Азербайджан начал продавать газ как России, так и Ирану.

Эти новые экспортные соглашения, дальнейшие планы и геополитические события за последние два года начали менять геополитический баланс сил в Черноморском и Каспийском регионах.

Российско-грузинский конфликт и трубопроводная политика в Черноморском регионе

В августе 2008 года Черноморский регион попал в центр внимания международного содружества. В то время, как причины военного противостояния между Грузией и Россией все еще обсуждаются, геополитический баланс и энергетические интересы конкурирующих государств в регионе уже начали изменяться.

Через Грузию проходят 3 трубопровода: нефтепроводы Баку – Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. В 2008, во время военных действий, Грузия обвинила Россию в попытке бомбить энергетические трубопроводы (в частности, Баку – Тбилиси – Джейхан). Однако эти жалобы были опровергнуты Путиным и другими официальными лицами России. Как только в Грузии увидели надежный альтернативный энергетический коридор маршрутам, где доминировала Россия, она стала «узким местом» трубопроводной политики в Каспийско-Черноморском регионе.

13 августа 2008 года нефтепровод Баку – Супса и газопровод Баку – Эрзерум были перекрыты – как мера предосторожности. За неделю до начала боевых действий нефтепровод был закрыт из-за пожара на компрессорной станции в Турции. Батумский нефтяной терминал в Грузии также сократил поставки в результате временного прекращения железнодорожного движения из-за взрыва. Закрытие транспортных магистралей вынудило значительно сократить добычу нефти и газа в Азербайджане.

Когда Дмитрий Рогозин, представитель России при НАТО, заявил, что «есть две даты, которые изменили мир в последние годы: 11 сентября 2001 и 8 августа 2008», он выглядел паникером. Однако в смысле энергетической политики он может прав. Краткосрочный вооруженный конфликт в Грузии может иметь долгосрочные последствия для евразийской и евроатлантической энергетической политики.

После войны в Грузии ЕС запустил инициативу «Южного газового коридора» для поставок газа из Каспийского региона и Ближнего Востока в Европу. ЕС определил ряд стран-партнеров в рамках этой инициативы, в частности Азербайджан, Турцию, Грузию, Туркменистан, Казахстан, Ирак и Египет. Пока еще как проекты Южного коридора, которые имеют стратегическое значение для ЕС, были определены четыре: ITGI, Набукко, «Белый поток» и «Трансадриатичний газопровод» (свяжет греческую газовую систему с итальянской сетью через Албанию и Адриатическое море). Вместе проекты Южного коридора будут обеспечивать необходимый транспортный потенциал для доставки от 60 до 120 млрд. кубометров каспийского и центральноазиатского газа в Европу ежегодно.

Российско-украинский газовый кризис и трубопроводная политика в Черноморском регионе

Украина является важной энерготранзитной страной. Через нее проходит около 80% газового экспорта России в Европу. Российский газовый экспорт в 18 стран резко сократился в январе 2009 года из-за споров между Россией и Украиной по целому ряду причин, включая задолженности, ценообразование, транзитные тарифы, компании-посредники и тому подобное. Центральная и Южная Европа серьезно пострадали.

Газовый кризис 2009 года был тревожным звонком для ЕС. Он не только подчеркнул недостаточные возможности ЕС смягчить ситуацию в случае перебоев с поставками, но и продемонстрировали, что Юго-восточная Европа является самым слабым звеном Европы с точки зрения безопасности поставок газа. Именно поэтому развитие Южного газового коридора, которое получило особое значение после августовской войны 2008 года в Грузии, рассматривается как раз как один из ключевых приоритетов ЕС для поставок каспийского и ближневосточного газа в Европу.

Концепция Южного коридора состоит из нескольких проектов: газопроводы «Набукко», «Белого потока» и «Інтерконнектор Турция – Греция – Италия» являются первой среди них. Все эти проекты предусматривают участие по крайней мере одной черноморской страны. Пока окончательных инвестиционных решений не было принято относительно ни одного из этих проектов.

После выборов в Украине и прихода президента Виктора Януковича к власти в Украине начали склоняться к России в сфере энергетики и вопросов безопасности. Россия и Украина подписали соглашение от 21 апреля 2010 года о предоставлении значительных скидок в цене на российский газ для Украины в обмен на продление аренды Черноморского флота России в Севастополе до 2042. Через месяц, 28 мая 2010 года, Газпром и НАК «Нафтогаз Украины» согласились рассмотреть вопросы о потенциальном совместном предприятии на принципах «50:50» как первый шаг в возможном слиянии двух компаний.

Россия начала завоевывать позиции в Украине, но терять их в Болгарии. Новое болгарское правительство, возглавленное премьер-министром Бойко Борисовым, прекратило реализацию Болгарией трех проектов (газопровода «Южный поток», нефтепровода Бургас – Александруполис и АЭС «Белене») на своей территории сразу же после вступления в должность в июле 2009. Будущее нефтепровода до сих пор остается неуверенным, но Россия делает успехи относительно «Южного потока».

Региональные инициативы по развитию сотрудничества

Черноморский регион веками был местом конфронтации. По окончании «холодной войны» появилась надежда, что в регионе может возникнуть среда сотрудничества.

За последние два десятилетия был инициирован ряд региональных инициатив с целью объединения стран в Черноморском регионе. Однако тут так и не удалось достичь ощутимых результатов, и большинство инициатив считаются неэффективными. Например, Организация черноморского экономического сотрудничества, созданная в 1992 году, которая охватывает все страны бассейна Черного моря, не смогла выйти за рамки обмена разнородными интересами его членов. Что-то подобное можно сказать также почти обо всех инициативах ЕС.

В «Зеленой книге» Еврокомиссии 1995 года (посвящена энергетической политике Европейского союза) подчеркивается важность Черноморского региона для энергетической безопасности Европы и отмечается, что сотрудничество со странами региона имеет важное значение для обеспечения безопасности транзита в страны Европейского содружества. Была начата Инициатива межгосударственной транспортировки нефти и газа в Европу, направленная на обеспечение безопасности поставок энергоносителей с помощью активизации деятельности существующих сетей и новых нефте- и газопроводов в Европу через регион Каспийско-Черноморского бассейна.

В сообщении Еврокомиссии в ноябре 1997 года содержится оценка потенциала Черноморского региона и появления здесь взаимодействия стран. Выводы Совета Европейского союза от 13 декабря 1997 года подчеркнули стратегическое значение региона для ЕС. Совет министров ЕС в 1998 году заявил, что поощрение к эксплуатации маршрутов экспорта каспийской нефти и газа будет иметь решающее значение для будущего процветания региона.

Еврокомиссия и Европейский парламент призывали к разработке стратегии для Черноморского региона. Но ЕС в очередной раз продемонстрировал свою неспособность установить действенный формат для регионального сотрудничества, которое включает все заинтересованные стороны.

«Бакинская инициатива», начатая в 2004 году как региональный политический диалог с целью укрепления сотрудничества между ЕС и Черноморско-Каспийским бассейном в энергетической и транспортной отраслях, считается неудачной. От нее в этом плане не отличается и Европейская политика соседства, начатая в 2004 роке для взаимодействия с теми странами на южной и восточной периферии ЕС, которые играют жизненно важную роль в обеспечении энергетической безопасности ЕС, или как поставщики или как транзитные страны.

«Черноморская синергия» — это инициатива, официально запущенная в 2008 году, которая рассматривается как дополнение к Европейской политике соседства. Энергетика, по-видимому, является основной движущей силой этой инициативы, хотя она – лишь одна из 13 ключевых отраслей, в которых сотрудничество должно быть усилено. Инициатива заключается в инвестировании в новый Транскаспийский-Трансчерноморский коридор и разработке возможной общей правовой базы энергетической политики.

В 2009 году ЕС принял «Восточное партнерство», чтобы способствовать установлению более тесных экономических и политических связей с шестью соседними странами, в частности Грузией и Украиной. ЕС хочет, сделать эту инициативу реальной путем установления партнерских отношений в трех важных секторах: окружающая среда, транспорт и энергетика.

С самого начала целью этих трех инициатив ЕС было сближение охваченных ими стран из ЕС. В то время как «Восточное партнерство» способствует продвижению стран-партнеров к ЕС, «Черноморская синергия» направлена на развитие регионального сотрудничества вокруг Черного моря. «Восточное партнерство» кладет конец неудачной политике добрососедства, а «Черноморская синергия» до сих пор имела ограниченный успех. Недостает как экономической, так и политической мощности. Ни одна из трех инициатив не стала успешной из-за политических противоречий, отсутствия видимых успехов и ярких проектов, недостаточности ресурсов, ограниченного участия и координации.

Эти инициативы должны выйти за рамки риторики и быть воплощены в конкретные действия. Для этого ЕС должен разработать всеобъемлющую стратегию, которая рассматривала бы Черноморский бассейн как регион возможностей, а не фрагментированный регион нестабильности. Это означает интенсивный и постоянный диалог во всех сферах, которые представляют общий интерес для ЕС и всех стран региона, в частности с Россией.

Выводы

Черноморский регион становится все более важным стратегическим перекрестком в геополитике ХХІ века. Он связывает Европу с энергией богатых ею стран в Каспийском регионе, и результатом становится узел нескольких нефтяных и газовых трубопроводов и трубопроводных проектов. Если ЕС серьезно относится к диверсификации источников энергии и повышению в долгосрочной перспективе (после 2025) своей энергетической безопасности, регион должен стать приоритетным для ЕС, поскольку нефтяные и особенно газовые показатели в значительной степени будут зависеть именно от него.

Черноморский энергетический пейзаж должен резко измениться в ближайшие 5-10 лет не только потому, что страны региона становятся важным транспортным коридором для добычи нефти и природного газа, которые поступают в Европу, но и потому, что они становятся все более привлекательным местом для разведки и производства.

Турция уже активизировала свои усилия в сотрудничестве с крупными международными нефтяными компаниями относительно разведки в глубоких водах Черного моря. На 17 июня 2010 года нефтяная компания «Шеврон» и крупнейший производитель нефти в России «Роснефть» договорились о ключевых принципах инвестирования совместной деятельности относительно разведки и добычи нефти в Черном море. Наконец, Румыния 30 июня 2010 года объявила о результатах своего десятого Раунда лицензирования, выставив пять лицензий на разведку в Черном море. Румыния получила первые средства после того, как Международный Суд в феврале 2009 года установил новую морскую границу между ней и Украиной для урегулирования спора, который длился с 1997 года.

Взаимозависимость является основой энергетической безопасности. Это улица с двусторонним движением. Здесь должна быть интенсификация усилий для решения общих будущих задач и повышения энергетической безопасности стран-членов ЕС и его соседей на Черном море. Создание надежных механизмов обеспечения энергетической безопасности в духе взаимовыгодного и недискриминационного международного сотрудничества и откровенный диалог между всеми участниками в Черноморско-Каспийском регионе имеет огромное значение. Конфронтация никогда не будет решением.

Доктор Согбет Карбуз, Ассоциация средиземноморских энергетических компаний, Франция

Оригинал: Журнал энергетической безопасности

Источник: УНИАН

Кто боится гражданской ядерной программы Ирана?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Для Тьерри Мейсана дискуссия о существовании возможной военной ядерной программы у Ирана является всего лишь дымовой завесой. Великие державы прекратили передачу технологий Ирану с момента падения шаха, а Исламская Революция судила принцип атомной бомбы. Мнимые подозрения Запада являются просто уловкой, используемой для изоляции государства, которое ставит под вопрос военное и энергетическое доминирование ядерных держав и их право вето в Совете
безопасности ООН.

Миф об иранской военной ядерной программе был сфабрикован англосаксами после их вторжения в Афганистан и Ирак. Их стратегический план предусматривал в дальнейшем захват Ирана в клещи с территории этих двух соседних стран.
Была попытка клана Буша-Чейни обойти противодействие американских старших офицеров, передав часть подряда для атаки на Иран Израилю. Для этого ЦАХАЛ (Армия обороны Израиля — прим. перев.) арендовал две военные авиабазы в Грузии, с которых бомбардировщики могли нанести удары по Ирану, избежав необходимости дозаправки в воздухе. Увы, этот
план был внезапно сорван войной в Южной Осетии и бомбардировками Россией израильских баз в Грузии.

В конечном счёте генерал Скоукрофт и его человек — Барак Обама — перехватили инициативу в этой полемике и использовали её, чтобы продвинуть свои планы. Речь больше не идёт о том, чтобы подготовить войну против Ирана, речь об оказании сильного давления на Тегеран, чтобы заставить его сотрудничать с англосаксами в Афганистане и в Ираке.

Энергетическая независимость развивающихся стран

В течение 60 лет заботой Ирана остаётся энергетическая независимость. При имперской монархии премьер-министр Мохаммед Моссадык национализировал Anglo-Iranian Oil Company и выслал из страны большинство британских советников и специалистов. По его мнению и мнению других подданных шаха, речь шла не столько о том, чтобы вернуть себе финансовую манну, сколько получить средства для экономического развития. Иранская нефть должна была обеспечить развитие иранской промышленности.

Лондон, считая себя ущемлённым, подал жалобу в Международный суд в Гааге — и проиграл. И тогда британцы обратились к Соединённым Штатам, чтобы организовать государственный переворот. В результате «операции Аякс» Моссадык был арестован, а его место занял бывший нацистский генерал Фазлолла Захеди.

Исламская Революция, которая свергла шаха, взяла на себя заботу об энергетической независимости. Предчувствуя истощение своих нефтяных запасов, Тегеран включил в свою большую программу научных и технических исследований работы в области гражданской ядерной энергетики. Тем более, что согласно иранским геологам в стране достаточно пригодных для разработки залежей урана — это более важное богатство, чем нефть.

После нефти — уран

Сравнение поведения великих держав по отношению к иранской нефти вчера и их поведения по отношению к иранскому урану сегодня является поразительным.

Сразу после Второй мировой войны англосаксы заставили Иран согласиться на кабальные контракты на добычу его нефти, без выплаты справедливой цены. Они также помешали Ирану обзавестись крупными заводами для нефтепереработки.

Таким образом, иранцам приходилось импортировать дорогой бензин, производившийся «British Petroleum», которая перерабатывала украденную у них нефть за границей.

Сегодня великие державы хотят запретить Ирану обогащать его собственный уран для производства из него топлива. Таким образом, чтобы у страны не было возможности использовать свои собственные полезные ископаемые и чтобы она была вынуждена продавать их по низкой цене. В 2006 году англосаксы провели через Совет безопасности ООН резолюцию, которая требовала, чтобы Тегеран прекратил свою деятельность, связанную с обогащением урана, включая исследования и разработку. Затем они предложили иранцам покупать у них необработанный уран и продавать им обогащённый.

Тьерри Мейсан
Французский политолог, президент и основатель Сети «Вольтер» и конференции «Ось мира». Он публикует каждую неделю обозрения внешней политики в арабской и российской прессе. Его последняя опубликованная книга: «Ужасный обман 2», издательство JP Bertand (2007).

Источник:“voltairenet.org”, Франция   «Qui a peur du nucléaire civil iranien? «

Бывший вице-президент BP: Мировой нефтяной рынок переживает смену эпох, его ждет крупнейшая реструктуризация

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Ужесточение международных норм добычи нефти на сложных месторождениях, а также усиление на мировом рынке позиций ОПЕК станут следствием аварии на глубоководной скважине британской компании ВР в Мексиканском заливе. С таким прогнозом выступил сегодня на страницах лондонской газеты Financial Times бывший вице-президент ВР Ник Батлер.

Однако главным изменением станет полная реструктуризация мирового нефтяного рынка, вызванная закатом эры нефтяных компаний-гигантов, подчеркивает он.

«Авария ВР знаменует собой смену эпох, когда исповедываемый советами директоров ведущих нефтяных корпораций долгосрочный и глобальный подход к ведению бизнеса оказался неадекватным в условиях происходящей регионализации нефтяного бизнеса», — отмечает Н.Батлер. «Такие компании, как ВР, предпочитали смотреть на мир как на единый рынок, однако реалии сегодняшнего дня состоят в том, что национальные интересы играют все возрастающую роль».

«Мы входим в новый мир, когда успеха будут добиваться те, кто сумеет преодолеть устаревшее монолитное восприятие бизнеса, отказаться от вертикально интегрированной структуры компаний-гигантов и перейти на новую бизнес-модель, основанную на партнерстве, совместных предприятиях и учете местных нужд», — пишет автор.

«Новейшая модель базируется на подходе, когда крупные транснациональные нефтяные корпорации будут работать с небольшими национальными компаниями на основах нового партнерства», — подчеркивает Н.Батлер.

Он также считает, что в ближайшее время будет принято новое и более жесткое международное регулирование добычи нефти на сложных месторождениях, что осложнит их разработку, в том числе в Венесуэле, России и на Ближнем Востоке. При этом усилятся позиции ОПЕК, так как входящие в нее страны имеют на сегодняшний день в резерве месторождения с самыми низкими производственными издержками, передает ИТАР-ТАСС.

Источник: «Нефть России»,

Станет ли Америка новой нефтяной супердержавой?

Опубликовано от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

Соединенные Штаты будут пытаться по максимуму снизить свою зависимость от поставок нефти из-за рубежа и постепенно переходить на экологически чистую энергию

Когда речь заходит о Соединенных Штатах, то принято считать, что эта страна является самым главным в мире импортером нефти и нефтепродуктов и что ее задача во внешнем мире — это максимально привязать к себе те страны, которые черное золото на рынки экспортируют, и полностью законсервировать свои имеющиеся в недрах нефтегазовые ресурсы.

Также почти всегда любые колебания цен на нефть в мировом масштабе неприменно приписывают США, особенно в том случае, если нефтепоставки напрямую влияют на принятие тех или иных международных решений, от которых зачастую зависят вопросы не только нефтяных ценовых котировок, но и сохранение мира и начала войны в самых удаленных подчас от американской территории районах нашей планеты.

В то же время не стоит забывать, что Соединенные Штаты всегда и во всем в своей внешней политике были движимы прежде всего максимальным прагматизмом и никогда не стремились растратить собственные природные ресурсы, если была возможность их получить на гораздо более выгодных и дешевых условиях, нежели устраивать и развивать добычу того или иного полезного ископаемого на собственной территории (причем это касается не только нефти и природного газа, но и многих других, важных для американской экономики полезных ископаемых).

Поэтому — то, что у Америки полным-полно есть своей собственной нефти — ни для кого не секрет. Просто США долгое время не считали актуальным вести в этом направлении какие-то глобальные и с длительной перспективой разработки, которые теоретически могли бы существенно снизить зависимость Соединенных Штатов от импорта энергоресурсов как от ближайших географических соседей (Канада, Мексика, Венесуэла, Тринидад и Тобаго), так и ввоз энергоносителей из стран дальнего для Америки зарубежья.

Разведка своих месторождений нефти — осознанная необходимость и веление непростой международной ситуации

Недавние события в Мексиканском заливе, когда из-за повреждения глубоководной скважины британской компании «BP» в воду вылилось несколько сотен тысяч баррелей нефти (и проблема загрязнения воды и побережья сразу в шести американских штатах до конца пока не решена), вновь поставили вопрос перед администрацией Белого дома: что же делать с собственной нефтяной промышленностью, какими основными направлениями ее «привязывать» к национальным интересам страны и стоит ли вообще США оставаться столь тесно завязаннной на импорте нефти, особенно в ситуации, когда ее мировая цена весьма нестабильна и в любой момент может вновь серьезно «тряхнуть» местные финансовые и энергетические рынки.

При этом огромные нефтяные пятна, которые с угрожающей скоростью расползались по Мексиканскому заливу, дали толчок сразу двум процессам. С одной стороны, в конгрессе США резко активизировались сторонники полного прекращения бурения нефти на шельфе Соединенных Штатов, а с другой — именно опора на свои собственные нефтяные ресурсы стала чуть ли не ключевым требованием тех в американских деловых и политических кругах, кто считает необходимым максимально снизить зависимость Америки от внешних источников получения энергоресурсов.

Сейчас же точка зрения тех, кто поддерживает идею более активного развития собственной нефтеиндустрии в Соединенных Штатах, находит все больше сторонников. И поэтому уже на данном этапе по прямому указанию Белого дома начато осуществление стратегии (которая вполне может стать долгосрочной) по разведке на нефть и газ на целом ряде участков континентального шельфа, находящегося у берегов Атлантического побережья Северной Америки.

Подобные работы по разведке потенциальных месторождений нефти и газа, как заявил президент США Обама, должны позволить стране перейти от экономики, работающей на привозной нефти, к экономике, которая будет базироваться на добыче и использовании ископаемых, добываемых на территории самих Соединенных Штатов. При этом, как считают американские эксперты в области энергетики, реальное влияние на экономику страны от такой стратегии можно будет оценить не ранее чем через пять-семь лет.

Однако уже сегодня многие аналитики в сфере энергетики в Европе и на Ближнем Востоке предсказывают, что если Соединенные Штаты действительно пойдут по пути увеличения добычи нефти на своих собственных месторождениях, то вся общая энергетическая картина в мире, включая распределение стран, традиционно поставляющих на мировые рынки нефть и тех, кто ее вынужден покупать, претерпит существенные изменения.

И в первую очередь от такого перераспределения «нефтяных сил» в мире пострадают именно те страны, которые на данном этапе поставляют нефть и нефтепродукты в Соединенные Штаты и поддерживают по этой причине с ними очень тесные экономические, финансовые и военные контакты (в первую очередь государства Ближнего Востока и Персидского залива).

Напомню, в этой связи, что еще осенью 2008 года в Соединенных Штатах по разрешению Белого дома был снят ранее действовавший жесткий запрет на бурение в американских территориальных водах и на шельфе как Атлантики, так и вдоль побережья Аляски на Тихом океане. Параллельно с этим планировалось развивать разного рода альтернативные варианты американской экономики для добычи и производства энергии. А за то время, пока подобная экономика была бы сформирована, предполагалось наращивать добычу нефти на территории самих США при снижении импорта черного золота из стран-традиционных поставщиков нефти в Америку.

По самым скромным подсчетам Соединенные Штаты ежегодно вкладывают в развитие альтернативных источников энергии примерно 24 млрд. долларов, причем большая часть этих немалых денег идет по правительственным грантам и проектам, то есть напрямую оплачивается из госказны. Одновременно с этим в Белом доме существует четкое убеждение в том, что именно альтернативные источники топлива непременно позволят США значительно снизить свою зависимость от внешних источников нефти, в том числе от стран, с которыми у Америки, мягко говоря, далеко не всегда находятся точки соприкосновения по целому ряду ключевых международных как экономических, так и политических вопросов.

Как бы Америка пока ни старалась стать нефтенезависимой, у нее это вряд ли получится

Надо отметить, что Соединенные Штаты не в первый раз пытаются стать нефтедобывающей страной и по крайней мере собственной добычей покрыть те потребности в черном золоте, которые пока покрываются за счет импорта. Так, на сегодняшний день недра США располагают всего 2 % всех запасов нефти в мире, но зато Америка потребляет более 22 % всей нефти, добываемой на нашей планете.

Также важно заметить, что 56 % всей потребляемой Соединенными Штатами нефти стране приходится импортировать главным образом из Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейта, Нигерии, Анголы и Венесуэлы. В то же время в Белый дом уже переданы данные американских специалистов, которые предрекают как Атлантическому, так и Тихоокеанскому побережью США чуть ли не статус «топливного Эльдорадо», если там начнется промышленное бурение скважин.

К примеру, только Атлантический шельф США может содержать около 4 млрд. баррелей нефти плюс более 1 трлн. кубометров природного газа. НА Тихом океане цифры выглядят для Соединенных Штатов следующим образом — 10, 5 млрд. баррелей нефти и примерно 550 млрд. кубометров природного газа.

Есть в нынешней стратегии американского правительства, которую лично курирует и политически генерирует президент США Б. Обама, и весьма любопытный временной аспект. Дело в том, что новая энергетическая стратегия Соединенных Штатов охватывает период с 2012 до 2017 года, то есть изначально делается упор на то, что нынешний хозяин Белого дома будет переизбран на новый срок и сможет свои идеи в области энергетики довести до конечного и конкретно осязаемого результата.

Будет ли подобная деятельность реальна, если Обама следующие президентские выборы в США не выиграет, предсказать пока никто не берется. К тому же для начала серьезных работ по бурению шельфа требуется не только много денег (которыми нынче американская казна не особенно разбрасывается), но и, что самое главное в данной ситуации — поддержка такого процессса со стороны общественного мнения Америки.

А вот с этим ввиду продолжающегося кризиса с нефтяным загрязнением скважины компанией «BP» в Мексиканском заливе могут возникнуть серьезные накладки. Пока общественое мнение Соединенных Штатов крайне негативно относится к какому бы то ни было новому варианту бурения на шельфе страны и считает, что раз есть такая возможность — то лучше покупать нефть у арабов или у венесуэльцев, чем собственными руками загрязнять свои прибрежные воды с огромным риском для окружающей природы.

Понимают также в администрации Обамы, что полностью при любых вариантах расширения собственной добычи избавиться от импорта черного золота США не удастся. Но вот сократить — и существенно — такую зависимость американцам вполне под силу. И вопрос только в том, за чей счет они это произведут (то есть у кого станут меньше покупать, а кому оставят существующие ныне экспортные квоты). И здесь уже, скорее всего, на первый план выйдут чисто политические, а вовсе не обычные коммерческие расклады.

Куда денутся нефть и газ, которые могут перестать закупать Соединенные Штаты?

По самым оптимистичным прогнозам, морские месторождения что нефти, что природнго газа могут быть введены у побережья Соединенных Штатов в работу не ранее семи-восьми лет. Да и сами работы могут оказаться отнюдь не такими уж успешными по причине пока что непредсказуемости наличия ожидаемых объемов энергоресурсов. Ведь вполне может статься, что овчинка разработки месторождений не будет стоит выделки их промышленного освоения.

Зато с точки зрения зондирования рынков на предмет «проамериканской энергетической обеспокоенности» ситуация может сложиться уже в самом ближайшем будущем крайне любопытная. Прежде всего, практически гарантированно можно предсказать, что будет наблюдаться в течение нескольких месяцев (если, разумеется, в мире не произойдет каких-то глобально непредвиденных событий) падение цен на нефть.

Ведь главные поставщики нефти в Соединенные Штаты (и прежде всего Венесуэла, Нигерия, Ангола, плюс Саудовская Аравия) должны уже сейчас ломать голову над тем, куда потом девать вполне вероятно освобождаемые миллионы баррелей нефти, которые пока США у них закупают.

Стоимость нефти будет снижаться, для самих США продолжать ввозить ее будет с финансовой точки зрения выгодно, да и тех же поставщиков Вашингтон сможет надежно «фильтровать» на предмет политической и экономической лояльности. И волновать подобное должно уже сейчас всех тех, кто на нефтепоставках в Соединенные Штаты зарабатывает неплохие средства.

Нечто похожее ожидается и с поставками на американский рынок природного газа. Напомню, что в прошлом и начале нынешнего года США практически перестали импортировать природный газ, поскольку активно стали осваивать технологии разработки сланцевых месторождений газа.

Тем самым США довольно резко снижают свою зависимость от поставок природного газа из других стран (пожалуй, только с соседней Канадой и Катаром Соединенные Штаты будут сохранять полновесные газовые отношения в плане стабильных и долгосрочных закупок) — все же остальное будет сокращаться и тем самым автоматически повлияет на снижение мировых цен на природный газ — а соответственно, потеряют немалые деньги все те страны, которые газ экспортируют (те же Туркменистан, Россия, Алжир и другие).

Что также может с большой вероятностью произойти — тот газ, который на мировом рынке будет не нужен США, попросту перенаправится на европейские страны, которые пока закупают газ у России и через нее — у Туркменистана, а также Азербайджана. А это в свою очередь приведет к снижению цены на газ для европейских потребителей и, соответственно, ударит по экспортным доходам государств-газоэкспортеров.

Здесь также стоит принимать во внимание, что не снят с повестки дня и совместный план Соединенных Штатов и Ирака сделать эту страну крупнейшим экспортером нефти в мире к 2017-2020 годам (а американцы надеются контролировать добычу черного золота в Ираке к тому периоду, даже если американские войска и покинут Ирак в своей основной массе).

В результате может сложиться обстановка, в которой у одних стран будет полным-полно в наличии уже добытой нефти (не только Ирак, но и другие страны ОПЕК постоянно заявляют о том, что они готовы увеличить резервные мощности по добыче нефти на 12 млн. баррелей в сутки). А другие страны в этот момент абсолютно в этой добытой нефти не будут нуждаться. И тем самым будет происходить и затоваривание рынка, и значительное снижение мировых цен на нефть, что напрямую ударит по всем нефтеэкспортерам, включая Казахстан, Россию и Азербайждан.

Как бы то ни было, желание нынешнего руководства Соединенных Штатов значительно снизить зависимость страны от нефтеимпорта нужно принимать и серьезно, и заранее к его возможным последствиям готовиться. Ведь стремление сократить свою зависимость от внешних энергоисточников — не только личная и краткосрочная прихоть Б. Обамы и его ближайшей команды, но и насущная необходимость, которую осознают влиятельные деловые и политические круги страны. А значит США постепенно станут превращаться если не в ведущего мирового нефтеэкспортера, то как минимум в самодостаточную и бережно относящуюся к собственным энергоресурсам державу. Юрий Сигов, Вашингтон

Источник: Казахстан:. Деловая неделя

Аналитики: Природный газ обернется для Израиля и Ливана нежданной благодатью или войной?

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Открытие значительных резервов газа в Восточном Средиземномье может потенциально оказаться нежданной благодатью для таких стран как Ливан и Израиль, бедных на минеральные ресурсы. Разумеется, лишь в случае, если за эти самые ресурсы между ними не вспыхнет новая война, указывает ближневосточные корреспонденты агентства АР Карун Демирчян и Басам Мроие в обширной аналитической статье.

Так, военно-политическая группировка “Хезболла” выражает опасения, что Израиль начнет добывать газ в пределах территории Ливана и призывает защитить национальные ресурсы с помощью ракетного арсенала. Израиль со своей стороны утверждает, что разрабатываемые им газовые месторождения не простираются в ливанские территориальные воды, с чем большинство экспертов согласны. Однако морская граница между двумя странами, находящимися в состоянии войны, по-прежнему не определена.

“Необходимость Ливана в сопротивлении сегодня, можно сказать, удвоилась из-за угроз хищения Израилем нефтяного богатства Ливана,- заявил месяц назад председатель исполнительного совета “Хезболлы” Хашем Сафетдин. – Именно необходимость защитить наши шельфовые богатства вынуждает нас и в будущем расширять возможности для сопротивления”.

Подобные угрозы бросают тень на то, что может оказаться настоящим золотым дождем как для обоих государств, так и для энергетических компаний, обнаруживших и разрабатывающих эти месторождения.

В деле разработки газовых запасов Израиль продвинулся далеко вперед. Открытые в минувшем году два месторождения Tamar и Dalit должны начать выдавать газ в 2012 году. Эксперты полагают, что общий объем их резервов может составить около 5,5 трлн кубических футов (160 млрд кубических метров) газа. Этого может хватить для удовлетворения потребностей Израиля в энергии на двадцать лет.

А в июне представители американской энергетической компании Noble Energy, входящей в консорциум по разработке этих месторождений, заявили, что у Израиля достаточно объемов газа и для экспорта как в Европу, так и в Азию. Речь идет о гиганском месторождении Leviathan с объемом резервов в 16 трлн кубофутов (450 млрд кубометров) газа.

Сегодня Израиль полностью зависим от импорта энергоносителей. Страна тратит миллиарды долларов на покупку газа в Египте и каменного угля в различных странах, и поэтому освобождение от внешней энергозависимости будет иметь для нее решающее значение.

По подсчетам, когда начнется добыча на месторождении Tamar, это позволит сэкономить Израилю 1 млрд долларов в расходах на покупку энергоносителей, а также принесет в бюджет 400 млн долларов ежегодно в качестве роялти. Таким образом, в целом с этого месторождения будет получено около 40 млрд долларов экономии и 16 млрд долларов бюджетных доходов. Суммы увеличатся еще больше, если будет задействовано также и месторождение Leviathan.

“Израиль очень давно находится в поисках возможных резервов нефти, – указывает Пол Ривлин, исследователь из Центра Даяна при Тель-Авивском университете. – Но думаю, что у израильтян и в мечтах не было стать производителями углеводородов. Сейчас у нас отлично работающая хайтековская экономика, и углеводороды представляют для нее дополнительный бонус”.

Однако вскоре после объявления об этих открытиях тесно связанный с “Хезболлой” спикер парламента Ливана Набиль Бери предупредил, “ что Израиль хочет стать нефтяным эмиратом, игнорируя тот факт, что согласно имеющимся картам, данные месторождения простираются и на территориальные вода Ливана.”

Комиссар по нефти и добыче полезных ископаемых министерства инфраструктуры Израиля Яаков Мимран назвал эти утверждения ливанцев нонсенсом, добавив, что Leviathan и другие перспективные месторождения находятся внутри израильских территориальных вод.

“Они зашумели сразу, как только здесь запахло реальным газом, – заявил Мимран в интервью газете “Га-арец”. — Раньше Ливан помалкивал. Наблюдая за тем, как иностранные компании тратят свои деньги на поиски пока еще гипотетического газа”.

Карты компании Noble Energy свидетельствуют, что месторождение Leviathan находится все же в израильских территориальных водах. А представитель норвежской компании Petroleum Geo Service, занимавшейся разведкой газа в ливанских водах, сообщил корреспонденту АР, что нет причин говорить о том, что месторождение Leviathan простирается в ливанские воды. Правда, представитель фирмы высказался на условиях анонимности, поскольку не мог говорить в целом от имени компании.

Этот конфликт тем более беспокоит, что Израиль и “Хезболла”, каждый со своей стороны, обвиняет другую сторону в стремлении разжечь конфликт, наподобие того, что имел место четыре года назад. Тогда захват двух израильских солдат на границе между двумя странами привел к массированным бомбардировкам Ливана, гибели 1200 граждан этой страны и 160 израильтян.

С тех пор в отношениях двух государств сохраняется хрупкий мир. “Хезболла”, тесный союзник Сирии и Ирана, перестала обстреливать территорию Израиля ракетами. Однако представители спецслужб Израиля утверждают, что эта шиитская группировка со времен войны нарастила свой арсенал втрое, до более чем 40 тыс. ракет.

Жесткие выступления представителя “Хезболлы” и спикера ливанского парламента адресовались не только Израилю, но и предназначались “для внутреннего пользования”: они призваны стимулировать принятие уже многократно откладываемого законопроекта о нефти, без которого просто нельзя начать разработку ливанских месторождений.

Нефтегазовые дела являются предметом разногласий среди ливанских политиков в последнем десятилетии. Смена правительств, а также споры о том, какой компании надлежит разведывать ливанские месторождения, приводили к постоянному откладыванию этих работ.

В минувшем октябре представитель компании Petroleum Geo Service сделал заявление о том, что характер месторождений близ берегов Кипра и Ливана дает основание говорить о перспективной нефтегазовой провинции в этом районе Средиземноморья. Тогда же говорилось и о залежах нефти близ ливанского побережья, однако их объемы никак не оценивались.

Так или иначе, но открытие любых запасов углеводородов может кардинально поправить финансовое положение Ливана, государственный долг которого составляет 52 млрд долларов или 147% ВВП.

Оба государства, как Израиль, так и Ливан, входят в число тех немногих стран Ближнего Востока, где почти или совсем нет запасов нефти и газа. Израиль смог подняться за счет развития высокотехнологичной экономики, а Ливан в последние годы – за счет туризма и некоторого развития сектора недвижимости. Хотя открытие газа и не превратит их в новую Саудию или Катар, этот фактор, тем не менее, будет способствовать развитию экономики.

Вышеупомянутый Пол Ривлин сомневается в том, что Израиль сможет стать значительным экспортером газа. В соседних странах хватает и своего “голубого топлива”, а расходы по транспортировки сжиженного газа на более отдаленные рынки Европы могут оказаться сдерживающим фактором. У Эйтана Гильбоа, политолога из религиозного университета Бар-Илан, на этот счет другое мнение: ”Мир испытывает голод на энергоносители, и Израиль всегда найдет покупателей на свой газ”.

Есть и еще один фактор риска, выражающийся в том, что инфраструктура газодобычи может оказаться мишенью для исламистов. Так, в ходе войны 2006 года “Хезболле” своими ракетами удалось отогнать израильские катера от побережья Ливана.

“Как только буровая начнет добывать газ, то она сразу же станет мишенью – считает Натан Гильбоа – Поэтому ситуация двоякая: с одной стороны, мы обеспечиваем энергонезависимость Израиля в кризисное время, с другой -становимся более уязвимыми для болезненных ударов террористов”.

Источник: Нефть России

Зачем Казахстану «Набукко»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Заявление президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о том, что Казахстан поддерживает проект строительства газопровода «Набукко», но Евросоюз слишком долго тянет с этим проектом, были встречены аналитиками с удивлением. До сих пор большая часть казахстанского газа поставлялась на экспорт в Россию. Кроме того, в декабре 2009 г. был введен в строй трансазиатский газопровод Туркменистан – Узбекистан – Казахстан — Китай, в котором республика также имеет свою квоту для экспорта газа. Однако сам факт такого демарша казахстанского президента вряд ли был случайным.

Выступление Н.Назарбаева по «Набукко» прозвучало 18 июля и было приурочено к визиту в Астану канцлера Германии Ангелы Меркель. «Казахстан никогда не был против «Набукко», — заявил он. — Вопрос только в том, что в Европе много говорят о «Набукко», но практически мало что делается». В качестве условий участия Казахстана в этом проекте Н. Назарбаев назвал строительство транскаспийского газопровода, пролегающего через Кавказ до Черного моря, или же постройку на восточном берегу Каспия заводов по производству сжиженного газа. Участие в проекте «Набукко», по его словам, мог бы принять обладающий большими запасами газа Туркменистан, но путей решения этой проблемы он также не видит. Резюмируя сложившуюся ситуацию, казахстанский президент отметил, что «Европейский союз мог бы более активно заниматься вместе с нами этим вопросом».

То, что в скорейшей реализации проекта «Набукко» заинтересована Туркмения, удивления не вызывает. После прошлогоднего конфликта с Россией по поводу цен на экспортируемый газ доходы туркменского бюджета резко сократились, в связи с чем республика вынуждена замораживать крупные строительные проекты и даже задерживать выплату пенсий и социальных пособий. Диверсификация экспортных маршрутов, на которую уповают туркменские власти, желаемого результата быстро не принесет. Во-первых, газопровод в Китай выйдет на полную мощность только к 2013 г., а пока его пропускная способность составляет всего 13 млрд. кубометров в год. Для сравнения – на протяжении докризисного 2008 г. в Россию было поставлено более 42 млрд. кубометров газа. Во-вторых, стоимость газа, поставляемого в южном и восточном направлениях, значительно ниже, чем в северном. Особенно ощутима разница между стоимостью поставок в Россию и поставок в Китай — последние почти в два раза дешевле. Быстро компенсировать выпадение доходов бюджета при таком ценовом раскладе трудно.

С Казахстаном же отношения в газовой сфере до сих пор складывались неплохо. Большая часть добываемого в республике газа поставляется на Оренбургский газоперерабатывающий завод, который является совместным предприятием двух стран, а затем поступает в продажу. Квота Казахстана, как, впрочем, и Узбекистана, в китайском газопроводе сравнительно невелика (по 5 млрд. кубометров) и вряд ли окажет серьезное влияние на географию газовых маршрутов. К тому же «газовые» отношения у России с Казахстаном и Узбекистаном, в отличие от Туркмении, до сих пор не портились, и объем закупаемого у них газа в ближайшие годы «Газпром» планировал сохранить на прежнем уровне или даже увеличить. Если у Туркмении в 210-2012 гг. планируется ежегодно закупать всего 10,5 млрд. кубометров, что более чем в 4 раза меньше уровня закупок 2007-2008 гг., то закупки узбекского газа к 2012 г. должны вырасти на 2% и составить 14,5 млрд. кубометров. Еще 12-13 млрд. кубометров к 2012 г. планируется закупать у Казахстана.

Вплоть до недавнего времени добыча природного газа в Казахстане была невелика, хотя по его запасам Казахстан занимает пятое место в мире. По данным Министерства энергетики, запасы природного газа в республике составляют 3,3 трлн. кубометров. Тем не менее в нефтегазовом экспорте Казахстана до сих пор доминирует нефть, а экспортером газа он стал только в 2004 г. Объемы экспортных поставок на внешние рынки были сравнительно невелики. В 2005 г. добыча природного газа в Казахстане составила 22,7 млрд., в 2006 г. – 26,7 млрд., а в 2007 г. – около 27 млрд. кубометров. При этом в 2006 г. Казахстан поставил в Россию, бывшую тогда единственным рынком сбыта казахстанского газа, 7 млрд., тогда как в Узбекистан – 9 млрд., а в Туркменистан — 39 млрд. кубометров. Однако освоение крупнейшего Карачаганского месторождения (запасы 1,35 трлн. куб.) позволяло республике строить планы по резкому увеличению добычи газа. К 2010 г. объемы его добычи планировалось увеличить до 40, а экспорт — до 15 млрд. кубометров.

Главной проблемой для Казахстана являлось отсутствие независимых от других стран каналов поставок своего голубого топлива на внешние рынки. Еще в 2004 г. министр энергетики и природных ресурсов Казахстана Владимир Школьник заявил о том, что руководство республики обратилось к России с просьбой поделиться своими традиционными рынками поставок газа на Украину и в Европу. Казахстан, по его словам, способен в перспективе экспортировать до 30 млрд. кубометров природного газа в год, но для этого нужна соответствующая инфраструктура. Однако желаемого доступа к газотранспортной системе «Газпрома» Казахстан так и не получил, поскольку Россия, хотя и увеличила закупочную цену на центрально-азиатский газ, по-прежнему продолжала продавать топливо на европейских рынках самостоятельно.

С началом осенью 2008 г. мирового финансового кризиса ситуация еще более усугубилась, так спрос на газ, как и цены на него в странах Евросоюза существенно сократились. Не решил эту проблему и запуск газопровода в Китай, так как объемы поставок и цены на поставляемый по нему газ будут сравнительно невелики. Единственным выходом для Казахстана был бы экспорт газа в западном направлении – через Каспий, Кавказ и Черное море, однако газовый транзит здесь до сих пор сталкивался с большими сложностями. Проект строительства газопровода по дну Каспийского моря между Азербайджаном и/или Казахстаном и Туркменией прорабатывался еще с конца 1990-х гг. Однако реализовать его мешают неурегулированность статуса Каспийского моря, позволяющая третьим странам, например Ирану, предъявить претензии на тот участок дна, через который проходит газопровод, а также разногласия между Азербайджаном и Туркменистаном по поводу принадлежности ряда нефтегазовых месторождений центральной части Каспия.

Что касается строительства на восточном берегу Каспийского моря заводов по производству сжиженного газа, то проект этот, во-первых, требует больших инвестиций, а во-вторых, ему также необходимы газотранспортные мощности для дальнейшего транзита в Европу. Действующий с 2007 г. газопровод Баку – Тбилиси — Эрзурум пропускной способностью 20 млрд. кубометров в год, который, как предполагается, будет расширен и станет составной частью «Набукко», имеет пока выход только на Турцию. Кроме того, в этом «газовом уравнении» присутствует и фактор Азербайджана. Имея длительные разногласия с Турцией по поводу цены на экспортируемый в нее газ, он не заинтересован в появлении на рынке дополнительных объемов газа из Казахстана или Туркменистана.

В этой ситуации заявление Н. Назарбаева о поддержке строительства «Набукко», по оценкам аналитиков, может преследовать сразу несколько целей. Во-первых, оказать давление на «Газпром», получив в результате льготные условия доступа к его газотранспортной инфраструктуре. Во-вторых, застолбить за собой квоту для поставок по «Набукко» в том случае, если проект все-таки осуществится, а шансы на это после резкого сокращения «Газпромом» закупок газа в Туркмении существенно возросли. И, в-третьих, продемонстрировать заинтересованность в решении общеевропейских проблем, сформировав повестку дня для запланированного в ближайшее время в Астане заседания ОБСЕ, председателем которого сейчас является Казахстан.

Если Казахстан действительно станет участником «Набукко», это приведёт к существенному изменению конфигурации проекта. Ранее в качестве ресурсной базы для «Набукко» рассматривались месторождения Азербайджана, Северного Ирака и Туркменистана. Казахстан же среди потенциальных поставщиков газа для «Набукко» до сих пор не фигурировал. Александр Шустов

Источник: Фонд стратегической культуры

Итальянцы возвращаются на Каспий. Азербайджан готов построить заводы по производству сжиженного газа для Европы

Опубликовано от wpmrРубрики:IEA, Бизнес, Политика

Итальянцы будут участвовать в разработке перспективных месторождений газа в азербайджанском секторе Каспия. Об этом во время визита в Баку договорился генеральный директор итальянской нефтегазовой компании Eni Паоло Скарони. Накануне он провел переговоры с руководством Госнефтекомпании Азербайджана (ГНКАР), встретился с министром промышленности и энергетики президентом Азербайджана.

Итальянская нефтегазовая компания Eni в последнее время вновь стала проявлять большой интерес к нефтегазовым проектам Азербайджана. Переговоры на уровне экспертов между Eni и ГНКАР ведутся на протяжении нескольких месяцев и близятся к завершению. Об этом свидетельствует визит в Баку на этой неделе генерального директора итальянской нефтегазовой компании Паоло Скарони. Здесь он провел переговоры с руководством ГНКАР, встретился с министром промышленности и энергетики Натиком Алиевым и президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. Как заявил «НГ» источник в правительстве Азербайджана, главными темами на этих переговорах были интерес Eni к участию в разработке перспективных месторождений «Ашрафи» и «Дан улдузу» в азербайджанском секторе Каспия, а также итальянский проект по транспортировке туркменского газа через Азербайджан в Европу. Суть проекта в следующем: туркменский сжатый газ в объеме 6–8 млрд. куб. м через Каспийское море будет перевозиться судами к побережью Азербайджана, а затем по действующему трубопроводу Азербайджан–Грузия–Турция–Греция доставляться в Европу.

Эксперты Eni рассчитывают таким образом решить вопрос диверсификации поставок в Италию, а также заметно сократить объемы газа, сжигаемого на факелах в Туркменистане. Следует заметить, что реализация этого проекта фактически положит начало осуществлению не менее амбициозного проекта Nabucco. Что же касается Азербайджана, то он не раз заявлял о готовности предоставить свои газотранспортные коммуникации для транзита газа в Европу. Правда, при этом имелось в виду, что азербайджанский и туркменско-казахстанский берега Каспия будут соединены подводным трубопроводом.

По мнению местных экспертов, единственной проблемой в реализации инициативы Eni может стать отсутствие в Азербайджане специального завода по выработке сжиженного газа в промышленных масштабах. Однако Баку изучает возможность строительства такого завода не только на берегу Каспия, но и на принадлежащем ГНКАР нефтяном терминале Кулеви в Грузии. Причем интерес к этим проектам уже проявили Румыния и Болгария, рассчитывающие приобретать у Азербайджана несколько миллиардов кубометров газа в год.

Источник: Независимая газета

Россия и Европа соревнуются в газопроводных видах спорта

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

Российский газопроводный проект «Южный поток» обошел на крутом вираже конкурента – европейский проект Nabucco. На прошлых выходных был подписан российско-болгарский план приоритетных мероприятий по строительству «потока». Болгары долго тянули время, стремясь выторговать себе снижение цены на российский газ. И вот, к взаимному удовольствию сторон, Россия пошла на уступки по цене газа (правда, не столь значительные, как хотели партнеры), а Болгария дала добро на прокладку трубы по своей территории. А несколькими днями раньше «Газпром» решил переманить одного из ключевых участников Nabucco – немецкий концерн RWE. Именно тогда еврокомиссар по вопросам энергетики Гюнтер Эттингер перекинул мостик между энергетикой и спортом, назвав инициативу «Газпрома» «спортивным маневром». То есть факт соревнования газопроводных проектов был признан европейской стороной.

И, надо сказать, в этом соревновании Европа пока проигрывает. Неспроста ведь на следующий день после подписания российско-болгарских договоренностей президент Казахстана (тоже потенциального участника Nabucco) обрушился на ЕС с критикой за то, что тот ничего не делает для реализации своего проекта. «Пусть это не прозвучит как моя критика, — отметил Нурсултан Назарбаев, — но практически мало что делается». Он дал понять, что готов участвовать в европейском проекте, но мяч находится на стороне ЕС. «Чтобы Казахстан участвовал в Nabucco, нужны, по крайне мере, две вещи: либо проложить газопровод по дну Каспия через Кавказ на Черное море или далее, либо на нашем берегу Каспийского моря построить завод по сжижению газа. Ни по тому, ни по другому вопросу ничего не делается, кроме разговоров». В таком же положении, по его словам, находится и Туркмения: она заявила о готовности «участвовать в проекте Nabucco, но не видит решения этой проблемы». Собственно, для обеих центральноазиатских республик свет не сошелся клином на европейском газопроводе. Они экспортируют газ в Европу по российским трубам, а недавно наладили экспорт энергоресурсов в Китай.

На прошлой неделе Гюнтер Эттингер решил взбодрить «европейскую команду» и потребовал от участников консорциума до конца текущего года представить детальный план строительства газопровода Nabucco. Но на самом деле, проблема, конечно, не в медлительности европейцев. Просто их проект до сих пор не обеспечен газом даже наполовину, что делает его экономически рискованным. Вот никто и не хочет серьезно ввязываться в это дело. Надежды на Иран по-прежнему никакой: он все дальше заходит в своей конфронтации с США, которые не позволят европейцам подключить его к своей трубе. Азербайджан должен запустить вторую очередь разработки месторождения «Шах-Дениз» только лет через пять – шесть, да и то не известно, сколько газа сможет получить оттуда Nabucco. На неспокойный Ирак тоже надежды мало.

А газовые запасы Туркмении и Казахстана остаются недоступными из-за «подвисания» вопроса о статусе Каспийского моря, что делает невозможным прокладку трубопроводов по его дну. Астана и Ашхабад заняли по этому поводу безынициативную и беспроигрышную позицию: пусть ЕС наладит систему транспортировки, и тогда мы с радостью будем поставлять по ней газ. Но пока до этого далеко. А тем временем Туркмения начала строить на своей территории грандиозный тысячекилометровый газопровод «Восток – Запад», по которому можно будет перекачивать до 30 млрд кубометров газа в год либо к Каспию, либо в сторону Китая. Понятно, что в обозримой перспективе будет задействован именно второй вариант. А если в дальнейшем Китаю потребуется весь избыточный газ Туркмении, то для Nabucco не останется ничего.

Поэтому, возможно, что RWE примет предложение «Газпрома», как более реальное и менее рискованное. Ведь приняла же его компания OMV, «изобретатель» Nabucco. Теперь она числится участником обоих конкурирующих проектов. Впрочем, если верить прогнозам роста потребления газа в Европе, то никакие они не конкуренты: в ближайшее десятилетие потребуется построить еще пару – тройку таких газопроводов, чтобы насытить ЕС голубым топливом. Другое дело, что ресурсов в Каспийском регионе может не хватить, особенно, если их будет активно импортировать Китай. Андрей МИЛОВЗОРОВ

Источник: Ytro