СПЕЦИФИКА СЕТЕВОЙ ВОЙНЫ КАК ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЙ ТЕХНОЛОГИИ
Экономические и информационные войны чаще всего осуществляются частными компаниями транснационального или глобального порядка.
В любом случае инициатор войны сражается за обладание ресурсами развития, такими как:
— сырье (ресурс собственно природный);
— народонаселение в совокупности его количественных и качественных характеристик (природно-социальный ресурс);
— доступ к промышленному или финансовому сектору противника (экономический ресурс);
— компьютерные сети и иные системы связи (информационный ресурс);
— символический капитал (ментальный ресурс), обеспечивающий, по выражению М. Вебера, «престиж могущества».
Чем важнее ресурс и чем больше его потенциальный объем, тем ожесточеннее разворачиваются боевые действия в соответствующем пространстве.
Традиционная война против государств, обладающих ядерным оружием, чрезвычайно затруднена. К тому же ресурсы географического пространства любого государства — природные (сырье, территория), природно-социальные (народонаселение) — материальны, наглядны и возможность их утраты воспринимается нацией как угроза для физического выживания общества. В таких обстоятельствах, при наличии материальной, видимой угрозы, нация за короткий период времени психологически мобилизуется на ее отражение, а инициатор войны получает имидж агрессора.
Для овладения ресурсами общества, являющегося объектом атаки — при этом без ответного организованного и эффективного отпора — необходимо перенести агрессию из географического пространства в экономическое и информационное пространство, и прежде всего совершить операцию по изменению «настройки» ментального поля данного общества. Это означает изменение (переориентацию или уничтожение) его традиционных ценностей с тем, чтобы фактическая атака извне воспринималась данным обществом как ненасильственное поощрение к дальнейшему восходящему развитию. В данном случае тотальная внешняя агрессия в массовом сознании преобразуется в цивилизационный вызов общества, стоящего на более высокой ступени развития, причем в качестве стимула, а не угрозы.
В ходе так называемой «холодной войны» [3] во второй половине XX века были в значительной мере отработаны технологии сетевой войны как формы тотального разрушения геополитического противника. С развитием всех характеристик и всей совокупности возможностей информационного общества Постмодерна на рубеже XX — XXI века в данном обществе появляются многочисленные технологии скрытого разрушительного воздействия, имеющие комплексный характер и в совокупности складывающиеся в новый тип войны — сетевую. Можно дать следующее определение сетевой войны: это тотальное разрушение базовых характеристик определенной нации во всех типах геополитических пространств одновременно, осуществляемое преимущественно в скрытой форме. При этом в зависимости от конкретного периода и задач воздействия на противника та или иная сфера общественной жизни может становиться приоритетным объектом агрессии в сравнении с другими.
Цель сетевой войны — прочное закрепление всей совокупности ресурсов общества-противника за геополитическим агрессором, причем «передача» этих ресурсов агрессору осуществляется жертвой в значительной степени добровольно и с охотой, поскольку воспринимается не как агрессия, а как дополнительный импульс к восходящему развитию. В связи с этим сетевая война гораздо сложнее в осуществлении, чем традиционная «горячая», но и неизмеримо эффективнее. Результаты «горячей войны» обычно с течением времени оспариваются и размываются (мы можем это видеть на примере Первой и особенно Второй мировых войн). Результаты сетевой войны могут существовать веками — до того момента, пока не изменятся сами акторы-агрессоры и их базовые потребности.
Основной фронт сетевой войны располагается в ментальном пространстве, где целью противника является разрушение традиционных базовых ценностей данной нации и имплантация собственных. Факт ведения и структуру этого типа войны невозможно распознать на уровне массового сознания. Если же политическая элита общества, ставшего объектом сетевой войны, не имеет достаточной квалификации для выявления сетевой агрессии и организации адекватного отпора, то такое общество обречено на сокрушительное геополитическое поражение.
Для сетевых войн, как уже говорилось, характерно сочетанное агрессивное воздействие на противника в различных геополитических пространствах, причем в силу этого комбатанты сетевой войны (активные участники боевых действий) имеют нетрадиционный характер. По сути дела, в процесс сетевой войны вовлекаются все институты общества. На уровне государства это органы высшего государственного руководства и регулярные вооруженные силы. На уровне гражданского общества комбатантами сетевой войны становятся частные военные контингенты, СМИ, религиозные организации, учреждения культуры, правозащитные организации, религиозные структуры и иные элементы негосударственной организации общества. «Боевые единицы, система связи, информационное обеспечение операции, формирование общественного мнения, дипломатические шаги, социальные процессы, разведка и контрразведка, этнопсихология, религиозная и коллективная психология, экономическое обеспечение и т.д. — все это отныне видится как взаимосвязанные элементы единой сети, между которыми должен осуществляться постоянный информационный обмен» [4]. Для сетевых войн характерна «распределенная атака» (термин, пришедший из лексикона хакеров), то есть осуществление против определенного объекта многочисленных разрушающих воздействий комбатантами различного рода, как относящимися к вооруженным силам напрямую, так и не принадлежащими к ним буквально.
Специалисты отмечают и такую отличительную особенность сетевых войн, как отсутствие жесткой иерархии в структуре-агрессоре. Подчеркнем, что это определяется ярко выраженной гетерогенностью институциональных элементов данной структуры (это уже отмеченное нами выше наличие как традиционных, так и нетрадиционных комбатантов). Отдельные, относительно автономные государственные и негосударственные элементы данной структуры в условиях гетерогенности не связаны по вертикали, для них характерны горизонтальные взаимодействия, причем лишенные регулярности. Именно отсутствие иерархии и регулярности взаимодействий не позволяет четко отследить существование и деятельность такой сетевой структуры-агрессора.
Сетевые войны вследствие институциональной гетерогенности комбатантов и размытого, «непроявленного» характера не могут быть восприняты всем обществом, являющимся объектом такой войны, в качестве непосредственной угрозы его существованию. Выявление и квалификация актов сетевых войн — задача специальных служб. Если спецслужбы хорошо выполняют данные задачи и делают угрозы сетевых войн «видимыми» для элиты, то санкция на применение спецслужбами и иными соответствующими структурами адекватного объема средств противодействия является уже функцией политической элиты. Элита в силу различных причин, в основном по причине некомпетентности, может не расценить некие выявленные спецслужбами факторы как угрозу национальной безопасности. Примером такого поведения является бездействие ключевых должностных лиц США при угрозе нападения с применением гражданских самолетов на объекты в американских городах со стороны террористов «Аль-Каиды» в сентябре 2001 года. Расследование в Конгрессе США в январе 2002 г. показало, что соответствующие структуры разведки вовремя доложили о существовании такой угрозы и даже определили примерное время террористической атаки, но президент США и его советник по национальной безопасности не квалифицировали представленную информацию как важную и, более того, как правдоподобную.
В силу специфики сетевой войны ее технологическая структура (совокупность технологий [5], применяемых для борьбы с обществом-противником) очень сложна. Технологии сетевых войн включают «многоходовые комбинации и интриги, за которыми зачастую не видно заказчика, широкий спектр мер воздействия, использование людей «втемную»». Главное состоит в том, что сетевые войны постиндустриальной информационной эпохи Постмодерна отличаются от «обычных» войн индустриального периода Модерна стремлением к внешне бескровному решению задач передела пространств и ресурсов. Здесь, на наш взгляд, действует установка на поддержание имиджа «развитых демократий», которые и ведут сетевые войны во всех типах геополитических пространств под лозунгом соблюдения прав человека. «В эпоху тотальной «гуманизации» бойня считается дурным тоном. Мировая общественность спит спокойнее, если внешне все выглядит пристойно. Благодаря современным технологиям и накопленному опыту, даже геноцид можно вести без газовых камер и массовых расстрелов. Достаточно создать условия для сокращения рождаемости и увеличения смертности… Большего успеха можно достичь, оболванивая народ, меняя его стереотипы и поведенческие нормы с тем, чтобы даже силовое развитие событий воспринималось им как должное».
К основным технологиям сетевых войн можно отнести следующие:
— в географическом пространстве — силовой захват и/или его угроза; контроль территорий через воздействие на региональные державы со стороны великих держав; контроль территорий посредством космических аппаратов; возбуждение сепаратистских устремлений; поддержка терроризма в различных его формах; вовлечение противника в серию конфликтов малой интенсивности или в крупные вооруженные конфликты; «цветные революции»;
— в экономическом пространстве — предоставление «связанных» кредитов; экономические санкции различной интенсивности воздействия, в том числе эмбарго и экономическая блокада; экономические провокации;
— в информационно-идеологическом пространстве — использование клеветы, искаженной информации; подмена понятий;
— в информационно-кибернетическом пространстве — хакерские атаки на кибернетические системы противника; использование «вирусов» и «червей», «логических бомб» и «закладок».
Перечисленные технологии далеко не исчерпывают весь арсенал средств борьбы с геополитическим противником, применяющийся в сетевых войнах.
Примечания:
[1] «Горячая» война — тип геополитического противостояния государств, основным содержанием которого является вооруженная борьба за стратегическое доминирование в географическом пространстве на региональном или глобальном уровне. Противостояние глобального уровня носит название «мировая война», регионального — «локальная война».
[2] Со второй половины XX века к войнам, осуществляющимся в географическом пространстве, ведущими странами Запада наряду с регулярной армией все чаще стали привлекаться так называемые частные военные компании — ЧВК.
[3] «Холодная война» — тип геополитического противостояния государств, основным содержанием которого является борьба за стратегическое доминирование в экономическом и информационно-идеологическом пространстве. Данный тип войны в силу специфики пространств, в которых она ведется, не требует применения вооруженных сил. «Холодная война» между сверхдержавами неизбежно приобретает глобальный уровень и обычно сопровождается локальными «горячими» войнами в их лимитрофах. В данном случае локальные войны являются наглядной демонстрацией экономического и идеологического превосходства одной из сторон противостояния. Войной данный тип геополитического противостояния называется по той причине, что его основной целью является уничтожение противника как реально влиятельного центра силы и последующий полный контроль над принадлежавшими ему экономическим и информационно-идеологическим пространствами.
[4] А. Дугин. Мир охвачен сетевыми войнами. // http://www.kreml.org/media
[5] Социальную технологию можно определить как совокупность средств и методов направленного воздействия на некий социальный объект. Применительно к геополитическим объектам воздействия выделяется такой тип социальных технологий, как геополитические.
[6] Сетевая война и бархатные революции // http://www.pravda.ru/print/politics/parties/other
[7] Сетевая война и бархатные революции // http://www.pravda.ru/print/politics/parties/other Сетевая война и бархатные революции. // http://www.pravda.ru/print/politics/parties/other
[8] Сетевая война и бархатные революции // http://www.pravda.ru/print/politics/parties/other Подробнее о способах контроля геополитических пространств см.: Комлева Н.А. Феномен экспансии. — Екатеринбург, изд-во Урал. ун-та, 2002; Комлева Н.А. Основы геополитики. — Екатеринбург, изд-во Урал. ун-та, 2008.
По материалам Международной научной конференции «Проблемы модернизации и безопасности государств Центральной Азии и России в новых геополитических реалиях»
Центр геополитических исследований Российско-Таджикского Славянского университета при поддержке Посольства Российской Федерации в Республике Таджикистан.
КОМЛЕВА Наталья Александровна, доктор политических наук, профессор, заведующая кафедрой теории и истории политической науки Уральского государственного университета им. А.М. Горького (Екатеринбург).
Источник — ЦентрАзия
Комментарии