Метка:Армения

СМИ: У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: Даже в самые драматические моменты в отношениях между США и Ираном, когда американские разведывательные службы не могли со всей уверенность утверждать или отрицать наличие в Иране необходимых составляющих для создания атомного оружия, оракул Америки Збигнев Бжезинский (выходец из польской семьи с армянскими корнями) продолжал настаивать на урегулировании американо-иранских отношений как фактора решения многих проблем США на Ближнем Востоке и во Внутренней Евразии, и, конечно же, решения проблем в сфере нефти и газа. Данную линию Бжезинский проводит на протяжении не менее 20 лет, что вызывало явное недовольство друзей Израиля в США, хотя политолог утверждал, что нормализация отношений с Ираном приведет и к обеспечению безопасности Израиля, — пишет армянское издание «Иравунк de facto».

Такой политический проектант, как Бжезинский, не мог не понимать, что рано или поздно произойдет «провал» в американо-турецких отношениях, но предпочитал не опережать события, хотя, если внимательнее вчитаться в его работы, то можно заметить отсутствие роли и места Турции в выстраивании новой стратегии США на «Евразийских Балканах». Политолога иногда упрекают в том, что он не сумел прогнозировать многие ключевые события, кроме развала СССР, о чем подозревала даже советская интеллигенция, но, видимо, политологи такого уровня вынуждены отказаться от тщеславия быть признанными авторами гениальных прогнозов, так как их высказывания могут заметно скорректировать международную политику. Не отметить и не заметить — это тоже профессиональная работа. «Я привык, что мои коллеги начинают беседу, чувствуя себя напряженно, но в конце разговора они неизменно ощущают большее понимание и раскованность. Размышляя о странах региона, я никогда не допускал какого-либо выпада по отношению к Армении, и, конечно, не потому, что мои далекие армянские предки добрались когда-то до Польши, а по причине того, что Армения могла бы быть незаменимым партнером и другом США».

Как известно, любая легенда требует подпитки и актуализации, хотя бы в частных беседах, но, нужно признать, что «иранская перспектива» во внешней политике США объясняется, во многом, ожидаемым еще с середины 90-ых годов ухудшением турецко-американских отношений и поиском серьезной альтернативы в регионе «Большого Ближнего Востока». Несомненно, иранская тема интересует не только мэтра американской политологии, но и некоторых других актуальных политических проектантов, в связи с задачами решения проблем, связанных с Россией, но именно это направление и обусловливает поиск возможностей найти замену Турции как стратегического союзника в регионе.
В аналитических материалах, публикуемых на сайтах ведущих исследовательских центров и институтов США, в последние месяцы прослеживаются весьма любопытные мысли, которые при первом приближении могут казаться результатом некоторой растерянности.

Речь идет о том, что, наряду с «положительным сальдо», с которым США вышли из военного конфликта на Южном Кавказе летом 2008 года, что позволило американцам упрочить свое военное присутствие в Черноморско-Кавказском регионе, имеется пример того, как США были отвлечены от главной геополитической задачи – противостояния Китаю. Эта мысль не очень убедительно, но все же прослеживается в работах ряда американских политологов, в том числе, тех, кто занимается проблемами Кавказа и Центральной Азии и Ближнего Востока. И это понятно, так как американские специалисты по Китаю вовлечены в решение более узких проблем и не обладают той феноменальной эрудицией и интуицией, которая присуща аналитикам, которые специализируются по данным регионам.

Таким образом, проводится мысль о том, что в американской политике наблюдается увлечение довольно «выигрышными» темами, которыми являются Центральная Азия и Ближний Восток, что отвлекает усилия и ресурсы США от Китая, тогда как это геополитическое направление, с точки зрения дальней перспективы, является всего лишь подчиненным в выполнении главной цели – сдерживания Китая. В связи с этим, можно придти к выводу, что политика США во Внутренней Евразии связана с более глобальными задачами. Но даже преимущественные позиции во Внутренней Евразии не могут обеспечить создания надежного фронта государств для выполнения этой задачи, и американцам необходим стратегический союз с Индией, как страной онтологически и экзистенциально противостоящей Китаю. При этом, Индия, по замыслу американских проектировщиков, должна стать «полюсом» притяжения обширных регионов Центральной Азии, предоставляющих великой державе Южной Азии свои ресурсы.

В 2006 году Дж. Буш подписал некий документ, содержащий задачи по организации перетока энергетических ресурсов Центральной Азии в Индию. Несмотря на то, что в данном документе отмечается вся Южная Азия, включая Пакистан, как потребитель данных центрально-азиатских ресурсов, но не вызывает сомнений, что истинная цель — это усиление Индии и предотвращение ориентации нефтяных, газовых и других сырьевых ресурсов Центральной Азии на Китай. Пока что данные задачи США успешно провалены, так как коммуникации между Центральной Азией и Индией практически отсутствуют, Афганистан, как транзитная страна – это все еще нонсенс, а Китай, напротив, активно осуществляет транспортировку нефти и газа, и это весьма устраивает Казахстан, Туркменистан и Узбекистан, которые нуждаются в надежных, альтернативных маршрутах экспорта своих энергоресурсов. Уже сейчас данный импорт энергоресурсов привел к заметным последствиям в экономической ситуации в западных провинциях Китая. Это не может не беспокоить США. Возможно, нынешний мировой экономический кризис позволит отложить превращение Китая в еще более могущественную державу лет на 5-7, но не более, и в будущем США должны выработать эффективную региональную политику, где проблемы с Россией будут рассматриваться как приложение к генеральной задаче.

Под «занавес программы» администрация Буша подписала с Индией договор по проблемам использования атомной энергии и другим проблемам в этом ряду, что, практически, обеспечивает надежную базу для создания американо-индийского альянса стратегического характера. Нужно сказать, что администрация Буша несколько раз пыталась найти подходы в установлении более доверительных отношений с Китаем, что неизменно оказывалось несостоятельным. «Классическим» примером неготовности США противостоять китайской экспансии и росту его могуществу стал провал «плана» Роберта Зелика, который был назначен первым заместителем госекретаря США после переизбрания Буша президентом на второй срок. Данное назначение было связано непосредственно с выполнением задач по Китаю, и Роберту Зелику удалось продержаться на этой должности не более шести месяцев. В основе идеи Р.Зелика лежали намерения не противостоять Китаю, а вовлечь его в решение общемировых проблем, при максимальной солидарности с США. Видимо, США наглухо отказались от этой затеи и пришли к выводу, что только сильное военно-политическое и экономическое противостояние позволит сдерживать Китай. То есть, сделана ставка на геоэкономику, и в этом проекте Иран может иметь заметное участие.

Иран обладает крупнейшими в мире резервами природного газа, и данные резервы все еще являются предметом актуальной геоэкономической игры, хотя проблема использования иранского газа давно обсуждается в мировой политике. Европейцы понимают, что без иранских ресурсов газа им не удастся по-настоящему диверсифицировать поставки этого топлива и снизить зависимость от России.

Азербайджанский газ может выполнять только очень локальную и ограниченную роль. Туркменский газ все еще остается сомнительным вариантом, так как за него идет упорная борьба с участием России и Китая. Несмотря на то, что европейцы без излишнего воодушевления соорудили газопровод через территорию Турции, недоверие к этой стране как партнеру растет, а объемы иранского газа позволили бы заметно погасить сомнения и риски. Для Турции сооружение газопровода по проекту NABUСCO и, в особенности, транзит иранского газа означали бы закрепление за ней статуса межконтинентального узла транспортировки энергоресурсов. Турция охотно приняла бы участие в разработке иранских газовых месторождений и уже заявила об этих намерениях. Но США категорически выступают против транспортировки иранского газа в Европу и причастности Ирана к проекту NABUСCO. Было бы нелогично организовать катастрофическое падение цен на нефть и одновременно обеспечить Ирану доходы от экспорта газа. Но в современных условиях, когда энергетика оказалась в фокусе мировой политики, иранские запасы газа не могут оставаться незатребованными и не применяться длительное время. Ситуация вынудит решить этот вопрос, и он будет решен, если не при участии США, то другими державами.

У США в настоящее время одна задача – не допустить транспортировку иранского газа не только в Европу, но и в Россию с Китаем. Поэтому перед новой администрацией США, так или иначе, встанет вопрос – что является менее неприемлемым — допустить транспортировку иранского газа в Европу или в Китай. В связи с этим и станут актуальными идеи Бжезинского относительно урегулирования отношений с Ираном. Иран, стремящийся максимально снизить зависимость от экспорта нефти, пытается заменить доходы от экспорта нефти доходами от экспорта газа. Поэтому газовая тема может стать хорошей базой для переговоров и урегулирования американо-иранских отношений.

Бжезинский и аналитики, сотрудничающие с ним, считают, что транспортировка иранского газа в Европу не нанесет ущерба энергетической безопасности европейских государств, и Иран не сумеет шантажировать Европу, если этот проект будут контролировать США. В данных раскладах и размышлениях имеется один весьма уязвимый момент – возможность консолидации Ирана и России, когда данный газовый шантаж может привести к очень неприятным последствиям. Эта версия подкрепляется попытками России, Ирана и Катара создать газовый ОПЕК и во многом контролировать газовый рынок и проекты по транспортировке газа. Рассматривая последние работы американских аналитиков на эту тему, можно заметить некий «китайский фундаментализм», когда все больше геоэкономические проекты мирового значения примеряются на интересы Китая и угрозы, которые исходят для этой державы.

Вместе с тем, имеется третий вариант направления иранского газа, — это Индия, которая давно испытывает огромный недостаток в углеводородном сырье. Практически, энергетический фактор стал важнейшим ограничением экономического развития как Индии, так и Китая. Здесь возникают следующие вопросы: насколько США заинтересованы в успешном решении энергетических вопросов европейских государств, особенно Германии и Франции; насколько для США приемлем транзит энергоресурсов через территорию Турции, которая все более становится ненадежной; что для американцев более важно – получение доходов Ираном или успешное развитие Индии и ограничение развития Китая; может ли привести организация транспортировки иранского в Индию к разобщению стран-участниц так называемого газового ОПЕК, если окажется, что не остается предмета обсуждения выхода на общие рынки.

Как видим, возникает игровая ситуация, в которой не может не иметь своих интересов Великобритания. Если спросить экспертов, например, аналитического совета компании BP, то, независимо от ответа, можно будет догадаться, что Великобритания вовсе не заинтересована в транспортировке иранского газа ни в Европу, ни в Китай. Но в особенности беспокоит британцев возможность транзита иранского газа в Европу через газотранспортную систему России. Это было бы существенным ударом не только по энергетической, но всей политике Великобритании в Евразии и на Ближнем Востоке. Что касается транспортировки иранского газа в Индию, то Великобритания имеет немало шансов взять под свой контроль этот проект.

Таким образом, «иранский проект» Бжезинского приобретает совершенно иной диапазон, и задача использовать Иран как инструмент противостояния России становится ограниченной задачей более обширного плана, направленного, в конечном счете, на сдерживание Китая. Конечно, при этом Армения лишается всяких надежд на транзит иранского газа в европейском или российском направлении. Но с другой стороны, запасы газа в Иране настолько огромные, что на этом поле можно реализовать любой сценарий и обеспечить функционирование не менее двух стратегических направлений транспортировки этих ресурсов.

Перевод опубликован «ИнноСМИ».

Польский эксперт: Фактической целью России в Карабахе является удержание статуса-кво

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИА REGNUM: Ситуацию вокруг Нагорного Карабаха, а также роль России в закавказских процессах по просьбе корреспондента ИА REGNUM Новости прокомментировал аналитик польского Института международных отношений, ответственный секретарь польского ежеквартальника «Европа», выходящего на русском языке, Роберт Смигельски:

Россия трактует Южный Кавказ в качестве сферы своих стратегических интересов. Он становится не только передним краем нестабильного российского Северного Кавказа, но и зоной геополитической конкуренции за контроль над коридорами транзита каспийских нефти и газа на Запад. В отличие от иных конфликтов на территории СНГ, Россия в вопросе Карабаха после 1994 года ограничивала свою вовлеченность в конфликт, выражая тем самым поддержку сценарию, который удовлетворил бы обе стороны. Подобная позиция России является выражением стремления к сбалансированию отношений с Арменией, военное сотрудничество с которой выходит за рамки стандарта, принятого в ОДКБ, и Азербайджаном — региональной энергетической державой. С точки зрения России, низкая эффективность Минской группы ОБСЕ, в которой она является сопредседателем наряду с США и Францией — это преимущество, которое позволяет балансировать между ожиданиями обеих стран.

Российско-грузинский конфликт показал решимость России защищать статус-кво на Южном Кавказе. Теоретически Армения остается союзником России в рамках ОДКБ — на территории Армении дислоцирована 102 база российских Вооруженных сил и в случае возникновения конфликта между Арменией и Азербайджаном, Россия должна выступить на стороне Армении. Однако слова Генерального секретаря ОДКБ Николая Бордюжи о том, что войска Организации не будут использованы против какой-либо страны СНГ, вызывает законную озабоченность армянской стороны относительно обязательного характера российских союзнических обязательств. Несомненно, это было одной из причин, склоняющих Армению к нормализации отношений с Турцией. Азербайджан ответил на это готовностью укрепить энергетическое сотрудничество с Россией, что может иметь неблагоприятные последствия для планируемого газопровода NABUCCO.

Кажется, что попытки придать динамику процессу переговоров по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, предпринятые Россией осенью 2008 года (по инициативе Дмитрия Медведева 2 ноября 2008 года президенты Армении и Азербайджана Серж Саргсян и Ильхам Алиев подписали декларацию об урегулировании карабахского конфликта) имели пропагандистский характер, а фактической их целью является удержание выгодного России статуса-кво.

Угроза возобновления военных действий в Нагорном Карабахе сегодня является маловероятной. Азербайджан удерживает от этого не только пример южноосетинского конфликта и относительный баланс военного потенциала обеих сторон, что исключает блицкриг, но и опасение потерять позиции надежного поставщика энергетического сырья.

Одновременно невелики шансы мирного разрешения конфликта. Ключевым пунктом в споре остается статус Нагорного Карабаха. Насколько Армения и НКР, ссылаясь на право наций на самоопределение, требуют признания независимости Карабаха, настолько Азербайджан, защищая основы территориальной целостности государства, считает Карабах своей неотъемлемой частью и соглашается исключительно на придание ему статуса широкой автономии.

Соглашение требует компромисса и взаимных уступок, на которые ни Азербайджан, ни власти Армении не готовы. В обеих странах прогрессирует авторитаризм политического режима. Уступки в вопросе Карабаха могли бы в еще большей степени лишить принимающий подобное решение режим общественной легитимации. С другой стороны, продолжение состояния между миром и войной дает обоим правительствам возможность ограничивать демократические свободы и преследовать оппозицию под предлогом борьбы с внутренним врагом.

Россию, похоже полностью удовлетворяет статус-кво. Армения остаётся (пока не знаем, как будет протекать процесс ратификации армяно-турецких протоколов, что может в корне изменить положение Армении в регионе) государством, полностью зависящим от нее с экономической, политической и военной точки зрения. Азербайджан в результате нерешенного карабахского конфликта остаётся политически нестабильной страной с сильными реваншистскими настроениями в обществе, неурегулированными отношениями с соседним государством и растущей милитаризаций расходов государственного бюджета.

Это ограничивает его привлекательность как стабильной транзитной страны при проектировании транспортных путей энергетического сырья в обход России. Россия же будет продолжать свою политику маневрирования между ожиданиями Армении и Азербайджана, одновременно стараясь не допустить их чрезмерного сближения с западными структурами.

Постоянный адрес новости: www.regnum.ru/news/1219168.html

ПРО и Иран — Вашингтон и Москва выводят Баку из игры

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИА REGNUM : США пока продолжают заявлять, что новая система ПРО ориентирована на создание более мобильной и технологичной защиты от угроз Ирана. Для этого они намерены использовать корабли с баллистическими ракетами морского базирования. Предполагается, что в Средиземном и Северном морях будут постоянно нести службу три военных корабля ВМС США. Что же касается размещения наземных комплексов, то оно отложено до 2015 года.

Однако именно в географии размещения этих наземных комплексов, объединении возможностей радарных систем нескольких видов и нескольких стран, включая и Россию, — сейчас главная интрига. Не случайно на решение Барака Обамы остро отреагировали в Азербайджане.

Еще летом 2007 года на саммите большой восьмерки Москва предлагала Вашингтону совместное использование Габалинской РЛС в Азербайджане, а также строящейся на юге России, в Армавире, станции по предупреждению ракетных пусков….Глава Пентагона Роберт Гейтс: «У русских есть радар в южной части России, РЛС под Армавиром. Вовлечение этой РЛС позволит заполнить пробелы в охвате территории Ирана». При этом Гейтс понимает, что в случае создания совместной с Россией ПРО неизбежен процесс интеграции НАТО и ОДКБ — куда входит Армения и не входит Азербайджан — по определенным направлениям, что неизбежно изменит и характер сотрудничества между Брюсселем и Баку по линии НАТО. Похоже, что такая формула сотрудничества НАТО-ОДКБ застала врасплох Азербайджан.

…Габалинская РЛС в ее нынешнем статусе это — иностранная военная база на территории Азербайджана. Русских могут попросить оттуда после истечения срока аренды в 2012 году. С 2006 года Баку почти в два раза поднял стоимость аренды этого объекта. Однако ситуация, при которой Баку разыгрывал «габалинскую карту» с Россией, канула в прошлое. Габала для всех создает сразу несколько проблем. В первую очередь для США.

Во-первых, вряд ли иранская проблема будет долго оставаться доминирующей при формировании новых структур ПРО. Судя по всему, процесс нормализации отношений Запада с Ираном примет — не сразу — все же устойчивый характер.

Во-вторых, нельзя исключать, что и Россия в случае своего участия в создании глобального ПРО, откажется от продления сроков аренды РЛС. Поэтому Вашингтон и Москва в будущем будут все же постепенно выводить из игры Баку. И признаки такой политики уже налицо.

На состоявшейся в Джорджтаунском университете специальной конференции, посвященной американо-азербайджанским отношениям, заместитель госсекретаря США по политическим вопросам Уильям Бернс уже намекнул Азербайджану на то, «что ему необходимо продолжать переговоры с Туркменией, Казахстаном и Турцией для поисков надежных и прозрачных путей доставки энергоресурсов на европейский и другие рынки». Он также предложил задуматься «над проблемами диверсификации экономики, осуществлением программы экономических и демократических реформ». И наконец, Бернс назвал историческими шаги, предпринимаемые Турцией и Арменией по нормализации отношений друг с другом.

В переводе на обычный язык это означает следующее: президент Барак Обама более реально, нежели администрация Джорджа Буша, оценивает статус Азербайджана в Закавказье. Для Вашингтона очевидно снижение не только транзитных возможностей Азербайджана по доставке энергоресурсов из Средней Азии на мировой рынок, но и ограниченность вариантов для участия в таком амбициозном проекте, каким считается NABUCCO. Теперь США, заявляя Азербайджану о сохранении «уровня стратегического партнерства», выводят на первые позиции проблемы демократии и создания несырьевой модели экономики, с которыми они очень нелицеприятно и требовательно начинают связывать условия появления «новых уровней сотрудничества, доверия и коммерческого развития в региональном масштабе», для которых, получается, сейчас нет никаких оснований.

Соответственно меняются и принципы подходов к карабахскому урегулированию. Если верить заместителю госсекретаря США Уильяму Бернсу, на этом пути «осталось согласовать только некоторые детали», которые могут быть урегулированы на предстоящей встречи лидеров Армении и Азербайджана. Речь, конечно, идет о выполнении обновленных «Мадридских принципов»: освобождение некоторых азербайджанских оккупированных районов и плебисцит в Карабахе.

Так что в последовательности шагов американской дипломатии, не перегруженной комплексами «общего исторического прошлого», в деле практического урегулирования карабахской проблемы не откажешь. И, как всегда, в сложной ситуации оказывается азербайджанская дипломатия. Она все время ожидала «удара с Севера» и готовила к этому общественное мнение страны. Но главный сюрприз она получила с Запада, на сотрудничество с которым и ориентировала главные векторы своей внешней политики.

Полный текст: http://www.imperiya.by/news.html?id=39220

Грузия как Панамский канал. Грузия явно преувеличила свои собственные возможности и перспективы развития отношений с США и Западным сообществом

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Геополитика:  Азербайджан и Грузия традиционно рассматриваются не только как дружественные государства, но и как партнёры и союзники, которых объединяют достаточно серьезные договора в сфере политики и экономики. В целом, Азербайджан и Грузия являются важными звеньями в стратегии США и Великобритании по добыче и транспортировке нефти и газа, а также, в части военного транзита. Оба государства находятся под довольно сильным контролем Западного сообщества, прежде всего, США.
Они представляют собой некий геоэкономический полигон, где испытываются различные схемы адаптации различных инициатив США и Великобритании, которые пытаются политизировать регион Южного Кавказа и использовать его политических условия, как рычаг давления на Иран и Россию, хотя данные задачи остаются половинчатыми, приводят к противоречию с генеральной целью американско-британского тандема: добычи и транспортировки нефти и газа.
США и Великобритании, при участии Европейского сообщества пытаются привести регион к некоторому знаменателю в политическом и социальном смысле, на основе общности интересов. Стержнем данной политики должны стать Грузия и Азербайджан. Данные условия действительно благоприятно влияют на развитие азербайджанско-грузинских отношений, но в 2005 – 2006 годах проявился ряд противоречий в интересах между двумя странами, которые, в сущности, были всегда, но находились в латентном состоянии и проявились, при определенных вновь возникших условиях. Ключевым обстоятельством, которое выявилось в 2005 – 2006 годах стало завершение сооружения двух важнейших энергокоммуникаций: нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан и Транскавказского газопровода Шахдениз – Эрзурум, которые вместе с реконструированным старым нефтепроводом Баку – Супса образовали основную систему энергетических коммуникаций на Южном Кавказе, связывающих Азербайджан и Грузию.
Хотя и Азербайджан, в свое время пошел на существенные уступки в части распределения прибыли от эксплуатации данных коммуникаций, региональный результат от создания данных энерго-коммуникаций для обеих стран оказался совершенно различным. Доходы Азербайджана, которые зависят от функционирования данных коммуникаций в десятки раз превосходят доходы Грузии, которая оказалась, в сущности «Панамским каналом» в общем энергетическом комплексе Кавказа и Кавказского моря.
Если, на стадии проектирования, предполагаемые доходы, которые должна получить Грузия, казались весьма значительными, то теперь, это всего лишь небольшая часть доходов грузинского государственного бюджета. Если в 2002 году госбюджет Грузии составлял не более 370 млн. долю, то в 2007 года объем запланированного бюджета составляет около 1600 – 1700 млн. долл., и общие доходы от транспортировки топлива (включая железнодорожные перевозки нефти) составляют не более 100 млн. долл., при максимальном использовании перевозочной мощности. За последующие 20 лет, по оценке Международного Валютного Фонда, Азербайджан получит 175 млрд. долл., прибыли, или более 8,7 млрд. долл., в год, при не очень высоких ценах на нефть. Конечно же, это несопоставимые величины, что стало важным раздражающим фактором для Грузии, которая во имя сооружения данных энергокоммуникаций и обеспечения транспортировки нефти в западном направлении вошла в долговременную и жесткую конфронтацию с Россией, что нанесло огромный политический и экономический ущерб стране, который никак невозможно сопоставить с доходами от транспортировки нефти и газа.
Кроме того, на протяжении многих лет Грузии придется выполнять задачи по защите и обеспечению безопасности данных коммуникаций, что само по себе требует затрат и еще более приведет к ухудшению отношений с Россией. Многие политики и аналитики в Грузии предпочитают пересмотреть восприятие данной ситуации, и связывают, во многом, утрату Грузией Абхазии и Южной Осетии с участием Грузии в этих проектах.
2006 год ознаменовался новой доктриной США по переориентации энергетических и сырьевых ресурсов Центральной Азии на Южную Азию, что в еще большей степени локализировало, так называемый, «Евразийский коридор», и лишило Грузию надежд на существенное увеличение доходов от транзита. Таким образом, данный межрегиональный геоэкономический проект, связанный с транзитными функциями, по существу уже завершен и не имеет более благоприятных ожиданий.

Энергокомплекс, как самостоятельный субъект кавказской политики

Казалось бы, Азербайджан зависит от Грузии от функционирования нефтепроводов и газопровода, а Грузия соответствующим образом зависит от транзитных ресурсов Азербайджана. В действительности, обе страны, практически зависят не друг от друга, а от своих западных партнеров, которые и являются главными владельцами источников нефти и соответствующей транспортной инфраструктуры. Не будет преувеличением, сказать, что Грузия и Азербайджан оказались «объектами» по отношению к данному энерго-комплексу, который выступает в роли «субъекта» данного предприятия. Данное обстоятельство, вроде бы, носит частный характер по отношению к политике обеих государств Южного Кавказа, но интрига вокруг данной геоэкономической реальности столь значительна и универсальна, что не могла не отразиться, существенным образом, на отношениях между ними. Данное обстоятельство стало «базовым» для возникновения и развертывания различных проблемных вопросов, как, положение азербайджанского населения в Грузии, частная торговля между двумя странами, культурно-исторические вопросы.
Азербайджан и Турция достаточно эгоистично отнеслись к проблемам Грузии в сфере энергоснабжения и поставок газа, в условиях, когда поставки газа из России были поставлены под вопрос, из-за высоких цен на газ. При завершении сооружения газопровода «Шахдениз – Эрзурум», Грузия оказалась в весьма ущербном положении, так, как данное столь крупное предприятие не обеспечит ее газом, даже, в приближенном объеме, который ей необходим, в ближайшие годы. В политических кругах Грузии уже обсуждается вопрос о том, что необходимо пересмотреть тарифы на транспортировку нефти и газа, так, как в момент принятия решений о сооружении данных объектов, цены на нефть были вдвое ниже нынешних, а цены на газ в регионе в 4 — 5 раз ниже. Конечно, это не вполне достаточный аргумент, но для грузинской интеллектуальной ментальности, этого вполне достаточно, чтобы пересмотреть тарифы на транзит энергоресурсов. Это не может не привести к усилению противоречий между Грузией и Азербайджаном, и в это будут вовлечены западные компании и правительства.

Грузия в «объятиях» Турции и Азербайджана

Вместе с тем, азербайджанско-грузинские отношения, все более становятся частью турецкой стратегии в Южном Кавказе. Геоэкономические и сопутствующие им политические отношения включают, не только Азербайджан и Грузию, но и Турцию, которая играет ключевое значение в развертывании данных проектов. Без активного участия Турции в обсуждении и продвижении этих проектов, их реализация стала бы невозможной. Турция рассматривает Грузию, как своего подчиненного партнера и геополитического «моста» в развитии своей стратегии. До недавнего времени, политика Турции в отношении Грузии была корректной и сдержанной, так, как было непонятно, к чему приведет политика США в Южном Кавказе и насколько США смогут и пожелают отстаивать турецкие интересы.
Однако, завершение основной части плана сооружения энерго-коммуникаций, также, как в части азербайджанско-грузинских отношений, заметно повлияли на политику Турции в отношении Грузии. Грузия воспрепятствовала утверждению турецкого преимущественного влияния в регионе Батумского транспортного узла, ограничив, лишь передачей Турции в аренду Батумский аэропорт и некоторые территории в городе. Грузия дала понять, что не считает целесообразным участие Турции в различных тендерах на строительство и в приватизации объектов энергетики и горно-рудной промышленности. Грузинская интеллигенция выступала против развития в Грузии сети турецких культурно-образовательных учреждений. Органы национальной безопасности провели мероприятия по исключению из административных структур чиновников, выполняющих функции про-турецких лоббистов, что особенно касалось регионов Квемо-Картли и Аджарии. Однако главной проблемой в турецко-грузинских отношениях является нежелание Грузии репатриировать многочисленного турецкого населения в провинцию Самцхе-Месхетию (около 240 – 420 тысяч человек). Это обстоятельство в особенности ущемляет интересы Турции, которая проектирует и инициирует политическую активность тюрко-язычных и иных этносов, находящихся в сфере турецкого влияния по внешнему «поясу» турецких границ, в целях реализовать доктрину неоосманизма. Турция не получила должной поддержки ни США, ни Европейского Союза.
Грузия ощущает опасность попасть под сильное влияние турецко-азербайджанского альянса, но вынуждена идти в этом направлении, так, как у нее отсутствуют иные способы решения проблем экономики и энергетики, по-иному она не может довести до завершения планы превращения Грузии в транзитную страну межрегионального значения. Данное влияние Турции и Азербайджана, наряду с необходимостью получения дополнительных доходов, стало фактором поиска альтернативных направлений экономического сотрудничества в регионе. Выясняется, что атлантические державы, несмотря, на мощное политическое и экономическое присутствие не в состоянии решить проблем государств региона, у которых сложились напряженные отношения с соседями, особенно с более крупными соседями.

В настоящее время, когда конфронтация Грузии с Россией достигла столь высокого уровня, задача безопасности в отношениях с Турции и Азербайджана стала актуальной, и власти Грузии уделяют этому возрастающее внимание. Данная проблема, во многом, усиливается, в связи с известным ухудшением турецко-американских отношений, а также, с практическим «закрытием» европейской перспективы для Турции. Осенью 2006 года Турция заявила, что в случае выяснения отсутствия для нее европейской перспективы, она пересмотрит или вообще откажется от обязательств по проведению сдержанной и умеренной политики в Южном Кавказе и на Балканах, которые имеют место между Турцией и Европейским Союзом и США. Однако, Грузия, пока, не имеет определенных альтернативных проектов, и не может отказаться от перспективы подпадания под влияние и, практически, зависимости от турецко-азербайджанского альянса.
Грузинских политиков и аналитиков волнует, также, перспектива укрепления турецко-российских отношений, которые базируются не только на геоэкономических проектах, но и на взаимных интересах в части противостояния американской политике в Черном море, на Кавказе и в Центральной Азии. Турецко-российский альянс может стать неприятным обстоятельством для грузинской политики на достаточно длительную перспективу.

Грузия и Армения

Армянско-грузинские отношения носят противоречивый характер и, по существу, складываются и формируются только сейчас, по прошествии многих лет приглушенных конфликтных ситуаций и проблем. Политический класс и грузинское общество, в целом, всегда считали, что Грузия является фаворитом Западного сообщества и рассматривается отлично, как более статусная и «продвинутая» страна в смысле демократии и гражданского общества. Кроме того, Грузия считала себя главным проводником западных ценностей и политики в регионе, главным агентом в борьбе с российским политическим экспансионизмом. Грузинское общество относило Армению к странам «второго сорта», никак не соответствующую европейской политической ментальности. В первой половине 90-ых годов, в Грузии рассматривали Армению, как экономического аутсайдера Южного Кавказа, не имеющей никаких перспектив экономического развития. Грузия, длительное время, не располагавшая боеспособными вооруженными силами и организационными рычагами, предпочитала выжидать, наблюдая за армянско-азербайджанским противостоянием, в котором важную роль играла Турция, блокировавшая Армению, ожидая подпадание Армении под полную зависимость от Грузии в плане коммуникаций и жизнедеятельности.

Зависимость Армении в сфере коммуникаций сохраняется и сейчас, но это мало, что дало Грузии в политическом смысле. Экономика Армения является наиболее диверсифицированной в Южном Кавказе, ориентируется на наиболее развитые и престижные рынки. Армения первой провела основные мероприятия по реформированию экономики, её экономическое законодательство является наиболее либеральным. Армения избрала модель индустриальной, многоотраслевой страны, которая развивается в условиях отсутствия стратегических инвестиций. По производству Валового внутреннего продукта на душу населения (по покупательной способности) 4500 долл., значительно превышает данный показатель по Грузии – 2900 долл.. Армения далека от замыслов создания транзитно-сервисной модели экономики и продолжает развивать сферы материального производства.
Грузинские рынки хорошо знакомы с армянской промышленной продукцией, Армения осуществляет инвестиции в табачную, легкую и транспортную отрасль, а также, в банковскую сфере Грузии. В оборонной сфере Грузия все еще значительно уступает Армении, и даже не ставит перед собой цель обеспечить паритет. На международной арене, выясняется, что армянская модель развития внешней политики имеет ряд преимуществ, так, как приоритеты Грузии привели ее к конфронтации с Россией и тем самым резко ограничили ее внешнеполитические и экономические возможности. После определенного периода замалчивания и гашения критики в отношении Грузии со стороны Западного сообщества, прежде всего, со стороны европейских структур, данная критика стала последовательной и достаточно сильной, что привело к некоторому уравновешиванию отношений Западного сообщества с Грузией и Арменией, которая всегда подвергалась давлению по причинам нарушений демократических условий.

Наряду с этим, за период 2003 – 2006 годов, Грузии удалось преодолеть инерционную ситуацию в экономическом развитии, создать новые условия в сфере администрирования и упорядочивания отношений с регионами. Вместе с тем, данные успехи в экономике стали возможными в условиях значительной помощи США, Европейских государств и международных финансовых организаций, а также, связаны с организационной работой в части проведения приватизации, получения доходов от энергокоммуникационного строительства, сокращения теневого сектора экономики. Однако, многие из данных экономических ресурсов исчерпаны, темпы развития реального сектора экономики крайне и инвестиции в реальный сектор незначительны.
Таким образом, Грузии не удалось добиться политических, экономических и оборонных преимуществ в сравнении с Арменией и сложился некий паритет политических возможностей, так, как Армения, располагая партнерскими отношениями с Россией и Ираном, находясь в конфронтационных отношениях с Турцией, тем не менее, успешно интегрируется в Западное сообщество, а Грузия, являясь близким и доверительным партнером Запада, не располагает, пока, аналогичными отношениями с Ираном и Россией, а отношения с Турцией становятся несколько проблематичными из-за возрастающих амбиций последней.
Данный паритет, который сложился в результате развития внешних и внутренних условий, кроме того, подкрепляется усиливающимися взаимными интересами. Грузия, все более, оказываясь в русле политики турецко-азербайлданского альянса, в условиях продолжающейся конфронтации с Россией, и утратившая надежды на возращение контроля над Абхазией и Юго-Осетией, находящаяся в поиске дополнительных источников доходов от наращивания транзитных функций. Во внутренней политике Грузии, также, не совсем ясны перспективы, грузинское политическое руководство находится под сильным давлением внешних и внутренних сил, на повестке дня продолжает находиться вопрос о ротации власти.

В данных условиях, Грузии совершенно незачем входить в режим конфронтации с Арменией, что, не принося никаких позитивных результатов, может привести к утрате контроля над армянонаселенной провинцией Самцхе-Джавахетией. 2006 год ознаменовался резким ухудшением грузинско-армянских отношений, что происходило, скорее, не на уровне межгосударственных отношений, а в сфере политико-общественных отношений, главным образом, по причине дискриминационного положения армянского населения и политики Грузии в отношении историко-культурного наследия. Кроме того, грузинско-российские отношения не могли не отразиться на положении Армении и сделать ее положение более, чем уязвимом, из-за игнорирования ее интересов со стороны России и Грузии. Грузия явно пыталась вовлечь Армению в анти-российские инициативы, шантажируя возможным перекрытием газопровода.
Вместе с тем, именно в 2006 году, вследствие беспримерного усиления напряженности в Южном Кавказе, и особенно, в грузинско-российских отношениях, а также, нарастанием политических амбиций Турции и Азербайджана, выяснились те реальные перспективы, которые ожидаются в грузинско-армянских отношениях. Стало ясно, что Армения важный партнер Грузии, и способна решать многие экономические вопросы в различных отраслях грузинской экономики. Грузия продемонстрировала, что блокирование энергетических и транспортных коммуникаций по отношению к Армении, приведет к дезорганизации многих составляющих грузинской экономики, поставит под угрозу политическую стабильность внутри Грузии, к осуждению и усилиям Запада по преодолению данных действий, приведет к изменению баланса сил в Южном Кавказе, в чем Грузия явно не заинтересована. Грузия стала рассматривать партнерство с Арменией, как возможность маневра и реализации альтернативных проектов в экономической сфере. Грузия стала понимать, что одновекторное развитие уязвимо и чревато сильной внешней зависимостью.
Грузия достаточно сдержано отнеслась к ряду конфликтных моментов, которые имели место в Самцхе-Джавахетии, опасаясь совершенно непредсказуемых последствий. В значительной мере, Грузия опасается реакции России и Запада, в случае ухудшения отношений с Арменией. Американцы, на протяжении всего 2006 года предпринимали усилия по недопущению ухудшения грузинско-армянских отношений. Грузия заинтересована, также, в развитии тройственных отношений с Арменией и Ираном в экономической сфере. Следует отметить, что в грузинском обществе, сразу после завершения карабахской войны, сложились различные фобии в отношении Армении, считая практическую невозможность противостояния вооруженным силам Армении. Кроме того, грузинские политики очень серьезно относятся к деятельности армянского лобби в США, которое сумело добиться участия США в контроле над процессами, которые происходит в Грузии в отношении армянского населения. Очень важным для Грузии является не допущение вмешательства России в грузинско-армянские отношения, что вызывает особую обеспокоенность грузинского политического руководства.
Следует отметить, что политика России, направленная на ограничение политических и экономических возможностей Грузии, которая привела к значительной корректировке грузинской политики, к большей сдержанности действий ее руководства, в том числе и командования вооруженными силами, весьма позитивно отразилась и на положении Армении, на возможности выстраивать отношения с Грузией. Одновременно, конфронтационные отношения между Россией и Грузией нанесли ощутимый ущерб функционированию армянской экономики. Не секрет, что многие крупные предприниматели пересмотрели свои планы по развитию промышленности в Армении, но могли бы вернуться к их обсуждению, если положение в российско-грузинских отношениях улучшаться или станут менее конфронтационными. Пока, намерения армянских предпринимателей и правительства нарастить экспорт промышленной продукции в Россию ограничены транспортными условиями.
В целом, Грузия явно преувеличила свои собственные возможности и перспективы развития отношений с США и Западным сообществом, что стало важным фактором пересмотра ее внешней политики.

Эксперт: Знаменитый » Контракт века» бумерангом возвращается назад в Баку и срабатывает с точностью до наоборот

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

«Нефть России»: В Азербайджане торжественно отметили годовщину 15-летия подписания «Контракта века». В послании президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву госсекретарь США Хиллари Клинтон, в частности, отметила, что «разработка месторождения «Азери-Чираг-Гюнешли» и создание Азербайджанской международной операционной компании стало большим успехом в международной энергетической дипломатии и является поворотной точкой в развитии международной нефтяной и газовой сферы». Но, как дальновидно предупреждает госсекретарь США, «усиление обеспечения международной энергетической безопасности все еще остается основным вопросом для евразийского региона». И еще: «Мы надеемся, что Азербайджан, Турция и другие заинтересованные страны, воспользовавшись этими возможностями, согласуют другие вопросы, необходимые для реализации проекта Южного коридора».

Проблемой так называемого » Южного коридора» озабочено и правительство Великобритании. На этой неделе министр энергетики лорд Хант находится с визитами в Турции и Азербайджане «в рамках согласованных усилий Британии по укреплению энергетической безопасности в Европе».

Но Турция всего лишь транзитная страна, а у Азербайджана не хватает должных запасов сырья для загрузки планируемого проекта NABUCCO, если именно под ним понимать «Южный коридор». Поэтому складывается устойчивое ощущение, что Вашингтон и Лондон, во многом способствовавшие планированию и осуществлению азербайджанского «Проекта века», пытаются начать все с чистого листа.

А начиналось все еще во времена президентства в Азербайджане Гейдара Алиева, когда в сентябре 1994 года с западными нефтяными компаниями был подписан «Контракт века». Опытный политик, остро чувствовавший слабость России и международную конъюктуру, решил воспользоваться историческим шансом, чтобы с помощью особой нефтяной стратегии решить две жизненно важные национальные задачи. Первая: обозначить и закрепить присутствие на Каспии влиятельных мировых компаний. Вторая: обеспечить приток в Азербайджан крупных зарубежных инвестиций, которые способствовали бы укреплению национальной независимости страны, развитию ее экономики. Эти две задача была в целом выполнены, хотя Баку пришлось проводить сложные политико-дипломатические маневры при определении главного маршрута транспортировки нефти.

Первоначально была введена в эксплуатацию труба между Баку и Новороссийском. Затем появился маршрут Баку-Супса с перспективой выхода через Одессу и Броды на Польшу и дальше. И только на третьей, завершающей фазе операции » Контракт века» было решено осуществлять главную транспортировку так называемой большой каспийской нефти по маршруту Баку-Тбилиси-Джейхан, то есть через Турцию в Европу в обход России. Во время Стамбульского саммита 18 ноября 1999 года между правительствами Азербайджана, Грузии и Турции было подписано соответствующее соглашение.

На том этапе ставка делалась уже не столько на обеспечение поступлений нефтедолларов для экономики страны, сколько на мобилизацию возможностей турецкой и западной дипломатии для решения еще одной задачи: вернуть под свою юрисдикцию Карабах. Но именно с этого момента стало очевидно, что Азербайджану придется бросить на исторический алтарь жертву — расстаться с Карабахом. Потому, что в регионе Закавказья и Ближнего Востока » Контракт века» привел в движение сложнейшие неподконтрольные Азербайджану геополитические процессы. То есть, как выразился в своем выступлении на юбилее «Контракта Века» Ильхам Алиев, «энергетическая политика Азербайджана перешла из региональной плоскости в глобальную».

Суть этой глобальности четко квалифицировал известный американский аналитик Збигнев Бжезинский, заявивший, что «каспийские углеводороды должны стать тем инструментом, с помощью которого можно будет геополитически и экономически вывести Среднюю Азию и Закавказье на мировые рынки, оторвать их от России и таким образом ликвидировать возможность так называемой постсоветской имперской реинтеграции».

В Баку торжествовали, еще не осознавая факта, что «Контракт века» превратил Азербайджан из субъекта в объект большой игры. Во-первых, становилось ясно, что урегулирование карабахской проблемы будет иметь затяжной характер. Во-вторых, учитывая, что Азербайджан смело вышел на западную площадку, Армения успешно стала разыгрывать азербайджанскую карту во взаимоотношениях с Западом без оглядки на Россию, в глазах которой Баку был скомпрометирован «Контрактом века».

Таким образом Баку оказался в формуле, о которой говорил Владимир Путин еще будучи президентом РФ: «С советских времен в Закавказье осталось немало проблем. Они непросты по своей сути, требуют не только значительного внимания со стороны международной общественности и международных структур, но и политической воли тех, кто непосредственно вовлечен в конфликтные ситуации. Прежде всего, это касается, конечно, Карабаха и взаимоотношений между Арменией и Азербайджаном. Россия много делает для того, чтобы стороны нашли приемлемую развязку. Мы работаем как в двустороннем плане, так и в рамках многосторонних усилий. Вы знаете, что существует Минская группа ОБСЕ, в работе которой принимает участие не только Россия, но и наши западноевропейские партнеры, а также Соединенные Штаты. Мы будем продолжать эти усилия дальше».

В конечном счете все свелось в статьи новых «Мадридских принципов»: освобождение азербайджанских районов и проведение в Карабахе референдума.

Первый парадокс для Азербайджана заключался именно в том, что с момента подписания «Контракта века», который разрезал его пуповину с Россией и означал для Баку начало нового отчета исторического времени, Армении удалось разорвать внешне казавшийся незыблемым союз Баку с Анкарой. Так сложился второй парадокс: рвущийся на Запад Азербайджан фактически вырулил на «Большой Ближний Восток» и стал в один ряд с такими государствами, как Ирак и Афганистан. В свою очередь Турция, географически «прописанная» на Ближнем Востоке, предприняла более широкий дрейф на Запад.

Плюс к этому возрастающие амбиции геоэкономического свойства дремавшей до определенного момента Туркмении. Получив четырехмиллиардный китайский кредит, она «свет в конце тоннеля» обозначила для себя уже не столько в западном варианте транспортировки своих энергоресурсов — по дну Каспия, через Азербайджан и Грузию в Турцию — сколько в расширении сотрудничества с Китаем, Ираном и Россией.

Так что теперь знаменитый » Контракт века» бумерангом возвращается назад в Баку и срабатывает с точностью наоборот, — пишет www.regnum.ru.

Турция и Армения меняют геополитический ландшафт Закавказья

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИА REGNUM : Турецкая дипломатия демонстрирует не только редкую в своей истории последовательность шагов на кавказском направлении, но и стремится не допускать между ними длительной паузы. После вооруженного вторжения Грузии в Южную Осетию в августе 2008 года Анкара не без поддержки России выступила с инициативой по созданию «кавказской платформы», призванной положить начало урегулированию обстановки в Закавказье. Вслед за этим в конце апреля 2009 года в Стамбуле была подписана турецко-армянская «Дорожная карта», которая развела по разные стороны проблемы турецко-армянских отношений и карабахского урегулирования. Недавно были подписаны «Протоколы», которые более конкретно определяют последовательность в действиях по восстановлению дипломатических отношений и открытию турецко-армянской границы. Но не успели еще просохнуть чернила на бумаге многих политиков и аналитиков, пытающихся просчитать все последствия еще одного шага Анкары и Еревана навстречу друг к другу, как глава МИД Турции Ахмет Давудоглу сообщил еще об одном сюрпризе.

Он рассказал журналистам о состоявшейся неофициальной встрече глав МИД ЕС, на которой Анкара предложила еще два новых конкретных плана. Первый касается идеи провести в ближайшее время саммит юго-восточных европейских стран, чтобы подвести под урегулированием отношений с Арменией так называемую общеевропейскую платформу. Второй — начать реализацию проекта «Дорога мира» — дороги Баку-Ереван-Стамбул, которая должна соединить Кавказ с Европой. Ее общая протяженностью — 7000 км, она проходит через 24 города и связывает Балканы со Стамбулом и Ереваном и Ереван с Баку.

Этот проект был разработан еще в 2007 году в бытность Абдуллы Гюля министром иностранных дел Турции и был подписан двенадцатью странами-членами Организации Черноморского экономического сотрудничества. Затем он был вынесен на обсуждение в комиссии по внешним связям парламента Турции, где был утвержден. Теперь его ратификация внесена в повестку турецкого парламента.

Именно в этом факте главная особенность момента. Судя по всему, «Протоколы» и «Дорога мира» будут рассматриваться в турецком парламенте в пакетном варианте. Если турецкие парламентарии будут выступать против «Протоколов» в виду позиции Азербайджана, считающего, что процессы урегулирования — турецко-армянских отношений и карабахского урегулирования — должны проходить вместе, то им, как считают многие турецкие аналитики, укажут на «Дорогу мира», которая начинается из Баку и идёт через Лачинский коридор, Армению, Нахичеван, далее в Турцию и Европу. Неслучайно азербайджанский МИД уже выступил по этому поводу с разъяснением. По словам пресс-секретаря МИД Азербайджана Эльхана Полухова, «основным условием азербайджанской стороны по разблокированию границ с Арменией и рассмотрению совместных коммуникаций является вывод оккупационных сил Армении, в первую очередь, из пяти оккупированных районов Азербайджана и фиксацией конкретных сроков по освобождению оставшихся двух — Кельбаджарского и Лачинского районов».

Но проблемами карабахского урегулирования занимается не Турция, а Минская группа ОБСЕ, где сейчас проходит ротация сопредседателей и которая вряд ли до конца нынешнего года выступит с какой-либо новой инициативой. Пока же в силе остаются так называемые обновленные «Мадридские принципы», официально поддержанные главами государств «восьмерки» в Италии и которые предусматривают как освобождение оккупированных районов Азербайджана, так и проведение в Карабахе референдума по определению его статуса. Поэтому если турецкому МИДу удастся в момент ратификации «Протоколов» и «Дороги мира» в парламенте активизировать и деятельность Минской группы ОБСЕ, то, заручившись поддержкой ЕС и глав государств «восьмерки», он сможет нейтрализовать в случае необходимости и азербайджанское лобби в парламенте.

Конечно, при этом необходимо отдавать себе отчет в том, что переговоры по Карабаху будут идти, как всегда, сложно и долго. Тогда Баку окажется вне «Дороги мира», а Анкара наряду с восстановлением дипотношений с Арменией, откроет с ней свои границы и приступит к практической реализации проекта вывода Армении по сухопутной трассе, как к Средиземному морю, так и в Европу. Это, как справедливо отметил Ахмет Давудоглу, действительно полностью изменит геополитическую и геоэкономическую ситуацию в регионе Кавказа. И не только там.

Многие аналитики сейчас пытаются определить значение феномена заметного возрастания роли Турции на Кавказе. Но, как не парадоксально многим покажется на первый взгляд, недавнее подписание российско-турецких энергетических проектов заметно снижают геополитическое значение Азербайджана и как страны экспортера своих энергоресурсов и как страны -транзитера. Аналогичная оценка относится и к Грузии, как страны-транзитера. Например, грузинский политолог Паата Закареишвили «не понимает, почему молчит Саакашвили». Ответ прост: если бы президент Грузии Саакашвили был бы уверен, что в данном случае в Закавказье осуществляется только американский геополитический сценарий, то он уже давно стоял бы в первых рядах. Но Тбилиси, как и Баку, не могут не замечать элементов согласованных действий в Закавказье прежде всего глав государств «восьмерки», которые бросили Турцию в бой.

Причем перед Анкарой на горизонте обозначили более великие цели, нежели игру только в одни бакинские ворота. Поэтому она практически готова сыграть в территориальные размены на чужом поле. К тому же Анкара не пытается выдавливать влияние Тегерана из Армении, и не ровен час, когда и Тегеран получит приглашение принять участие в новых региональных проектах.

Отметим и такой немаловажный факт: турецкая политическая элита после долгих и безуспешных попыток стать полноправным членом в ЕС, усматривает в потеплении внешнеполитических отношений с Россией «широкую геополитическую перспективу», и намерена занять во взаимоотношениях с Москвой ту нишу, которую некогда занимал Баку. Поэтому логично, что шаги Анкары навстречу Еревану, стратегическому союзнику России, члену ОДКБ, преследуют не только локальную цель по усилению своего влияния на Кавказе за счет интересов России. Это просто начало «Большой игры», контуры которой далеко за горизонтом. Но фактом становится то, что карабахская проблема приобретает новое геополитическое качество, — то, которое до сих пор по-настоящему не переосмыслили азербайджанские политики.

Nabucco обойдет Грузию через Армению

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

NefteGaz: Евросоюз, весьма способствовавший достижению соглашения между Арменией и Турцией, желает сменить маршрут Nabucco с Грузии на Армению. Одновременно с нормализацией отношений между Турцией и Арменией ожидается и смена региональных энергетических балансов. Стало известно, что Армения будет вовлечена в проект Nabucco, именно ее Евросоюз предпочитает сделать транзитной страной, а не Грузию.
По сведениям турецкой газеты Star, сближение Турции и Армении поменяет маршруты энергетических проектов региона. По сведениям высокопоставленного представителя энергетической отрасли Турции, Евросоюз долгое время желал, чтобы в проекте Nabucco участвовала и Армения. В особенности Франция педалировала участие Армении. Евросоюз не желает прокладки трассы Nabucco по территории Грузии, чтобы не провоцировать новые риски. Почему и в энергетических проектах Армения рассматривается в качестве новой альтернативы. Каспийские энергоресурсы будут переправляться в Европу по территории Армении и Турции. Этот маршрут рассматривается не только как альтернативный, но и самый безопасный.

О независимости Курдистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

ИА REGNUM: Приведение межгосударственных отношений Армении и Турции к минимальному цивилизованному уровню неизбежно. И уже не зависит ни от судьбы Нагорного Карабаха, ни от признания или непризнания официальной Турцией факта геноцида армян в Османской империи.

Обретение независимости иракским Курдистаном также неизбежно — независимо от того, сколь далеко идущие планы связывают с этой независимостью США для наполнения газопровода NABUCCO или для «курдского сдерживания» Турции, Ирана, Сирии и вообще арабского мира. И сколь велико будет их внешнее сопротивление.

Блокада турецко-армянской границы будет снята, армянский транзит получит прямой выход на Балканы и в Средиземное море.

Независимый Курдистан — богатый ресурсами, но с небольшим демографическим потенциалом (в рамках нынешнего Ирака — от 4 до 7 млн. человек), станет новым «непотопляемым авианосцем» США. За границами нового государства останется около 30 миллионов курдов — в Турции, Иране, Сирии и Закавказье.

Значит ли это, что экономические последствия взаимного открытия границ и рынков между Турцией и Арменией просчитаны и признаны бесконфликтными? Что в адрес лоббистов этого в Вашингтоне завтра можно будет выставить счёт на гарантийное обслуживание этих последствий?

Значит ли, что, созданный политической волей США, Курдистан сведёт государственную волю своего народа к обслуживанию их интересов?

Напротив: последствия деблокирования границы в Армении просчитаны плохо, а Курдистан станет самостоятельным игроком — на Большом Ближнем Востоке и на Большом Кавказе.

Теперь, когда Россия далеко, а в этой части континента на наших глазах происходит регенерация пространств Османской и Персидской империй, вступающие в межгосударственный диалог с Турцией Армения и Курдистан — исторически беспрецедентные новости. К таким новостям империи традиционно более готовы, чем национальные государства.

Турция ведёт дело к созданию на территории страны курдской автономии, которая будет территориально непосредственно примыкать к независимому Курдистану. Перед Стамбулом стоит понятная геополитическая задача: управлять неизбежным — сдержать будущий ирредентизм — соединение курдских этнографических земель вокруг их нового государственного ядра. Несомненно, что в качестве одного из таковых факторов сдерживания Стамбул может рассматривать символическую деловую экспансию Армении на западные (курдские) территории страны, прямо эксплуатируя историческую «вражду» между армянами и курдами, ставшими в Западной Армении соучастниками геноцида.

Но в Турции и Курдистане есть гораздо более масштабная надежда на то, что разрыва с автономизирующимися курдами удастся избежать путём решительной и равноправной интеграции независимого Курдистана в конфедерацию с Турцией, которая сохранит субъектность курдской автономии, государственность Курдистана — и своё неоспоримое политическое, военное и экономическое лидерство в регионе, «достроенной» в постимперских пределах.

Очевидно, что такая конфедерация не только увеличит историческую изоляцию Армении — даже при открытых границах во все стороны света, но резко нарушит равновесие между Турцией и Ираном. Очевидно также, что главными жертвами того, как Иран будет восстанавливать равновесие с османской конфедерацией, гарантируя себя от курдской опасности и расширяя себе оперативный простор, станут Армения, Азербайджан и Туркмения. Армения будет обречена превратиться в столь неприятный для её общественного сознания «форпост» — теперь уже Ирана. Азербайджану придётся смириться с утратой Нагорного Карабаха, входящего в зону иранских интересов. Туркмении суждено будет подчинить свою «нейтральную многовекторность» ближайшему Ирану и дальнему Китаю.

В таких условиях открытая граница Армении с Турцией создаст избыточный материал для художественной и политической литературы о противоборстве на её территории турецкой агентуры с иранской. Тыл Нагорного Карабаха будет обнажён и, страшно сказать, во всё большей степени гарантирован Тегераном.

И самое главное: в десятки раз превосходящая армянские экономику и потребительский рынок — турецкие экономика и рынок при открытой границе просто и быстро подавят, монополизируют потребительскую инфраструктуру Армении, уничтожив местный мелкий и средний бизнес, подчинив или замкнув в административных заповедниках бизнес крупный.

Как много раз говорилось, изменения конца ХХ — начала XXI века на политической карте региона обнажают старые, имперские конфликты и мозаики, вновь прокладывают естественные границы не глобального, а континентального имперского влияния, сложившегося в течение столетий войн, переселений и ассимиляций. Вновь проступают комплексы XIX века: национализма, протекционизма, милитаризма. Но одного только признания этой новой реальности — явно недостаточно.

Главное отличие современности от этого нового издания архаики — новые национальные государства, в том числе — на новом Большом Кавказе. И чтобы попросту не исчезнуть из географии, им следует не только идти в фарватере внешних, глобальных «урегулирований», но и строить свою национальную судьбу, исходя из балансов и противовесов внутри региона.

Россия, в 2000-е годы боровшаяся против враждебного «санитарного кордона» вокруг её границ, который выстраивали глобальные игроки, нашла выход в перемещении «линии фронта» подальше от национальной территории, в фрагментации «кордона», диверсификации региональных систем безопасности, разрушении агрессивных коалиций, пытавшихся действовать непосредственно у её границ. Интересы континентальной безопасности требуют от России новых эшелонов стабильности: вслед за Белоруссией и Молдавией она теперь должна сфокусироваться на Польше и Румынии, вслед за Абхазией и Южной Осетией — на Турции и Курдистане. Исторические связи России с курдскими национальными элитами — правящей и оппозиционной — сейчас гораздо важнее советских мемуаров об особых отношениях Брежнева с арабскими «интернационалистами». Ложная «геополитическая ответственность» за наследников Саддама Хусейна не должна останавливать Россию в осознании справедливости борьбы курдов за своё государство.

Установление особых политических связей с Курдистаном, готовность к немедленному признанию его независимости после её провозглашения — обязанность России. Обязанность — и в контексте её отношений с Турцией, Сирией и Ираном: именно для качества этих отношений Москве важно иметь собственный, независимый диалог с курдистанскими властями и обществом, чтобы понимать возможности Турции и Ирана.

Независимая государственность курдов, также в своё время переживших от турецких властей акты геноцида (и их подчинённая роль в несомненном преступлении 1915 года), позволяют и Армении отнестись к задаче исторического примирения с курдами-мусульманами не только с общественно-научных позиций, но и точки зрения государственных интересов.

Новый диалог Армении с Турцией делает армянство непременным участником будущих процессов в Турции, включая турецкую «демократическую инициативу» по обеспечению автономных прав курдов. Но сегодня это участие ещё вариативно: оно может либо свестись к малоприятному превращению армян в «фактор сдерживания» турецких курдов, либо, напротив, придать им дополнительные возможности в случае «исторического примирения».

Прямой диалог Армении с Курдистаном крайне необходим ей и для того, чтобы не превратиться в объект реализации Ираном его законных опасений курдского ирредентизма. Как известно, опасения государств тем сильнее, чем меньше их элиты имеют подлинной информации о намерениях соседей. Сопоставимый государственный масштаб Армении и будущего независимого Курдистана делает их естественными партнёрами на пространстве (не «шахматной доске»!) Большого Кавказа — и может сделать взаимными переводчиками.

Ещё важнее их коренная геоэкономическая близость: они в равной степени лишены свободного выхода к морю и потому обречены строить динамические коалиции, сердцем которых является обеспечение свободы транзита и поэтому — особая ценность не только внешнеполитических гарантий, но и внутренних фундаментов военной безопасности.

Новый, независимый Курдистан слишком близок к интересам и проблемам Большого Кавказа, слишком неожиданно глубоко затрагивает интересы региональных сверхдержав и слишком близко повторяет столь знакомую для региона борьбу за государственное самоопределение (и кстати, тоже испытал этнические чистки и принудительную перемену этнодемографического ландшафта), чтобы его судьбу можно было безнаказанно проигнорировать. Тот, кто не хочет стать здесь пассивной фигурой в чужой игре на некогда родной «шахматной доске», будет строить свою стратегию, исходя из перспектив Курдистана.

Армения становится транзитным государством

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес

Iran News: Правительство Армении объявило о том, что оно намеревается превратить Армению в транзитное государство, сообщает агентство ИСНА.

В течение последних 20-ти лет коммуникационные пути, связывавшие Армению с Турцией и Азербайджаном, остаются закрытыми, и в настоящее время Армения намеревается осуществить инфраструктурный проект, который позволит ей выйти из изоляции.

Начало реализации программы по установлению связей с внешним миром положит строительство железной дороги Север-Юг, которая свяжет Армению и Иран. Ереван с помощью этого проекта планирует получить выход на пути перевозки различных грузов и энергоносителей. На данный момент армянские железные дороги имеют выход только к черноморским портам через территорию Грузии.

Одновременно с железнодорожным проектом будет вестись строительство скоростной автомагистрали Север-Юг, которая свяжет город Мегри на армяно-иранской границе с портом Батуми в Грузии. С завершением строительства этой автомагистрали протяженностью 700 км расстояние между Ереваном и Батуми составит 450 км. Названная автодорога должна привести к развитию торговли в регионе и расширению транспортных перевозок.

Кроме того, в результате реализации названных проектов Грузия через Армению и Иран получит выход к Персидскому заливу и Каспийскому морю. В условиях разрыва отношений между Москвой и Тбилиси Грузия заинтересована в расширении торговли с Арменией и Ираном.

Армянский политолог: Россия и Турция потянут за собой Ереван в энергетические проекты

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

«Нефть России»: Последствия визита премьер-министра России Владимира Путина скажутся на Армении в том случае, если российско-турецкое сотрудничество в экономической и энергетических сферах станет развиваться. Об этом заявил на пресс-конференции в Ереване политолог Александр Искандарян.

По его словам, пока этого влияния Армения не ощущает, но при вышеуказанных условиях, Армения также будет вовлечена в этот процесс. Искандарян в то же время уверен, что как армяно-турецкие, так и российско-турецкие отношения будут развиваться весьма медленно.

Как ранее сообщали ИА REGNUM Новости, Владимир Путин посетил с визитом Анкару 6 августа. В ходе визита между Россией и Турцией были достигнуты договоренности в энергетической сфере. В частности, в ближайшее время могут быть созданы совместные предприятия между «Газпромом» и Турецкой нефтяной корпорацией для разведки и добычи нефти и газа в третьих странах. Это стало возможным благодаря подписанию Турцией и Россией соглашения по проекту «Южный поток», в соответствии с которым турецкая сторона дала добро на прохождение газопровода по своим территориальным водам в Черном море.