Метка:Ближний Восток Middle East

Россия расширяет газовые потоки в Европу

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

«Нефть России»: В прошедший уик-энд Россия ответила конкретными шагами на декларацию, принятую на конференции ЕС в Праге неделей ранее, в поддержку строительства газопровода Nabucco в обход ее территории. 15 мая в присутствии премьеров России и Италии Владимира Путина и Сильвио Берлускони было подписано соглашение об увеличении мощности российско-итальянского газопроводного проекта «Южный поток» более чем в два раза. На следующий день – 16 мая – Путин договорился с турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом о строительстве второй ветки газопровода «Голубой поток» в Турцию. Об этом пишет Олег Митяев, экономический обозреватель РИА «Новости».

«Южный поток» — в Италию

Газопровод «Южный поток» — совместный проект российского «Газпрома» и итальянского нефтегазового концерна ENI. «Южный поток» пройдет по дну Черного моря из России в Болгарию, а затем через Болгарию, Сербию, Венгрию, Словению или Австрию на север Италии. Еще одна ветка «Южного потока» должна пройти через Болгарию, Грецию и дну Адриатического моря на юг Италии. По оценкам, предварительная стоимость проекта превышает 20 млрд евро.

Меморандум о строительстве «Южного потока» был подписан «Газпромом» и ENI в июне 2007 года. Компания-оператор проекта South Stream зарегистрирована в Швейцарии в январе 2008 года. Предполагалось, что с 2015 года по «Южному потоку» будет прокачиваться ежегодно 31 млрд кубометров природного газа.

15 мая в Сочи глава российского правительства Путин и итальянский премьер Берлускони договорились об увеличении мощности газопровода «Южный поток» более чем в два раза – с 31 млрд кубометров до 63 млрд кубометров ежегодно. Соответствующее дополнение к меморандуму о строительстве «Южного потока» в их присутствии подписали «Газпром» и ENI.

Таким образом, Россия дала понять, что намерена направить в «Южный поток» туркменский газ, законтрактованный ею до 2025 года. Кроме того, расширение «Южного потока» означает диверсификацию маршрутов российского газа в Европу: в результате этого шага почти в два раза сократится его прокачка через Украину, по территории которой сейчас в европейские страны транзитируется до 80% экспортных поставок газа из России.

В тот же день – 15 мая – в Сочи «Газпром» подписал еще три документа: с греческой, болгарской и сербской энергетическими компаниями о создании совместных предприятий и подготовке технико-экономического обоснования (ТЭО) «Южного потока».
Следует, впрочем, иметь в виду, что основной западный партнер России по «Южному потоку», Италия, хотя и предпочитает «Южный поток» проекту Nabucco, но, как и другие члены ЕС, поддерживает идею диверсификации источников энергоресурсов, поставляемых в Европу.

Италия планирует в 2013 году завершить строительство итальянско-алжирского газопровода «Галси» и газопровода, который свяжет Италию через Грецию с Турцией. Из Турции же Италия теоретически сможет получать как российский газ, так и голубое топливо из Азербайджана и других газодобывающих стран, которые могут присоединиться к Nabucco, если он будет построен.
В этой ситуации итальянская сторона продолжает выторговывать у «Газпрома» более выгодные для нее условия участия в «Южном потоке», в том числе — по вопросам распределения прибыли и управления проектом. Возможно, что Италия за партнерство в «Южном потоке» попросит от России уступок в других важных совместных российско-итальянских проектах.

Вторая очередь «Голубого потока» — в Турцию

16 мая России удалось развить успех на газовом фронте. В прошедшую субботу в Сочи вслед за Берлускони приехал премьер-министр Турции Эрдоган. Несмотря на то, что Турция является ключевой транзитной страной для осуществления проекта Nabucco, Эрдоган договорился с Путиным о начале реализации проекта строительства газопровода «Голубой поток-2».

Газопровод «Голубой поток», построенный с помощью той же итальянской ЕNI, по дну Черного моря напрямую связывает Россию и Турцию. В 2008 году поставки российского газа по нему в Турцию составили около 10 млрд кубометров. В течение последних лет, откликаясь на просьбы Турции, Россия неоднократно увеличивала в зимний период поставки газа по «Голубому потоку», когда другие поставщики газа в Турции были не в состоянии этого сделать.

После же 2015 года потребности Турции в природном газе, как ожидается, существенно возрастут. В этих условиях актуальным становится строительство второй ветки – «Голубого потока-2». При этом строительство «Голубого потока-2» будет связано не только с турецким газовым рынком. Проект «Голубой поток-2» предполагает начало экспорта российского газа на Ближний Восток и в Израиль, что приведет к дальнейшей диверсификации газовых поставок из России.

Одновременно российский и турецкий премьеры договорились продлить соглашение о западном маршруте газа из России в Турцию. Западный маршрут проходит через территорию Украины, Молдавии, Румынии и Болгарии и дополняет действующий «Голубой поток». Сейчас по западному маршруту в Турцию поставляется около 6 млрд кубометров газа в год.
Таким образом, Россия привела веские аргументы в пользу инициированных ею газовых проектов по транспортировке газа в Европу, Турцию и на Ближний Восток.

Газовое соглашение между Турцией и ЕС ослабляет «мертвую хватку» России

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

EnergyLand: Европейский Союз и Турция заключили прорывное соглашение по строительству газопровода, которое может, наконец, открыть «золотое энергетическое дно» Каспийского бассейна спустя длительный период безвыходного положения.

Соглашение, которое будет подписано в Анкаре 25 июня, является мощной поддержкой для невезучего проекта газопровода Nabucco, предназначенного для транспортировки природного газа через Среднюю Азию, Южный Кавказ и Ближний Восток в Европу. Nabucco является ключевым проектом, предназначенным для разрушения «мертвой хватки» Кремля над европейским импортом газа, пишет британская газета «The Guardian». «Это полный прорыв, — говорит высокопоставленный европейский чиновник, принимавший участие в трудных переговорах с Турцией. — Турки приняли наши условия. Безоговорочно.»
Проект Nabucco стоимостью 9 миллиардов евро является центром столкновения, в котором Россия противопоставлена ЕС, участвуют Турция, Австрия, Азербайджан и авторитарные режимы Средней Азии. Столкновение является попыткой обезопасить европейские газовые нужды, одновременно ограничив контроль Москвы и газового монополиста «Газпрома» над линиями поставки. С аргументацией в пользу Nabucco можно поспорить, но она была усилена газовой войной России и Украины в январе, которая подорвала поставки «Газпрома» в Восточную и Центральную Европу. Сходные конфликты уже возникали в 2006 и 2007 годах.Nabucco, протянувшийся на более чем 2000 миль от восточной границы Турции до главного европейского газового узла недалеко от Вены, может стать главным маршрутом для прокачки газа в Европу, неконтролируемом при этом «Газпромом», Но этот план споткнулся о тупик в переговорах ЕС и Турции по поводу соглашения о транзитном газопроводе. Более чем половина газопровода должна располагаться в Турции, что делает эту страну охранником энергетических поставок в Европу.
Анкара вела сложные переговоры, настаивая на сборе «налога» за прокачку газа и требуя поставок 15 процентов транзитного газа по сниженным ценам. По словам европейских чиновников и консорциума шести компаний, который должен построить газопровод и управлять им, эти условия сделали бы Nabucco финансово нежизнеспособным.
Патовая ситуация была разрешена на саммите в Праге, который прошел в прошлую пятницу между ЕС и странами, имеющими отношение к проекту. «Требование о 15 процентах исчезло, — рассказывает The Guardian европейский комиссар по энергетике Андрис Пибалгс (Andris Piebalgs). — Мы пришли к соглашению о транзите на основе себестоимости. Мы очень близки к заключению.» Высокопоставленный чешский чиновник, принявший участие в организации саммита, сравнивает переговоры с «торговлей на стамбульском базаре», в то время как европейский посол в регион выражает беспокойство, что «ничего не сделано, пока оно не сделано».
Но президент Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу (Jose Manuel Barroso) сказал, что президент Турции Абдула Гюль (Abdullah Gul) уверил его, что соглашение будет подписано в течение нескольких недель. «Это то, что президент Гюль сказал мне,» — заявил Баррозу.
Турецкий лидер косвенно связал любое соглашение по Nabucco с продвижение вперед в переговорах Анкары и Брюсселя по поводу присоединения Турции к ЕС. Переговоры заблокированы греческими киприотами, в то время, как несколько больших европейских государств втихую счастливы, что заявка Турции в ЕС заморожена. Однако Баррозу и остальные европейские чиновники утверждают, что Анкара не поставила никаких условий для соглашения по Nabucco.
Европейский Союз импортирует примерно одну треть или 140 миллиардов кубических метров газа из России. «Южный коридор» — Nabucco и два других газопровода — должен прокачивать 60 миллиардов кубических метров в год или 10 процентов от необходимого к 2020 году объема в обход России.
Строительство газопровода Nabucco много раз откладывалось, в то время как запланированные расходы взлетели до небес, что дало критикам газопровода повод объявить проект бесплодной фантазией. Но пражский саммит и грядущий договор с Турцией, похоже, подарили проекту второе рождение.
Консорциум, планирующий построить и управлять трубопроводом, который протянется на 2050 миль от восточной границы Турции, через Балканы в Баумгартен, к востоку от Вены, возглавляется австрийской нефтегазовой компанией OMV и состоит из четырех национальных энергокорпораций — Botas из Турции, Bulgargaz из Болгарии, Transgaz из Румынии и венгерский MOL — и немецкой энергетической группы RWE, которая присоединилась к консорциуму в прошлом году, несмотря на то, что правительство страны предпочитает сотрудничать с «Газпромом» и сопротивляется строительству Nabucco. Все шесть компаний объединены в компанию Nabucco Gas Pipeline International.
Помимо Nabucco, европейцы также впервые заговорили о поддержке строительства газопровода, который пройдет по дну Каспийского моря и соединит Туркменистан и Среднюю Азию с Азербайджаном. По словам высокопоставленного европейского чиновника, на среднеазиатский газ много претендентов, и если Европа не получит его первой, он уйдет в Россию или Китай.
Если Nabucco все же случится, на первых порах ему будет нужен газ с азербайджанского месторождения Шах-Дениз-2, управляемого BP. Но чиновники в Брюсселе рассматривают Туркменистан с его огромными запасами газа как ключ к долговременной рентабельности газопровода.
Русские сильно давят на среднеазиатов и Азербайджан, чтобы остановить строительство Nabucco и оставить за собой контроль над всеми маршрутами поставок на запад. Туркмены посетили пражский саммит, но отказались связать себя обязательствами, очевидно, решив стравить Россию и Европу в своих интересах.

Перекресток геополитических интересов России и Турции — Кавказ и Центральная Азия

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Институт Ближнего Востока:  Кавказ и Центральная Азия всегда были регионами столкновения геополитических интересов Турции, Ирана и со времен Ивана Грозного присоединившейся к ним России. После распада СССР на постсоветском пространстве образовался своеобразный вакуум, существенное влияние на развитие центральноазиатских, кавказских республик, тюркских субъектов РФ стала оказывать Турция. В борьбу за господство за южные регионы бывшего Советского Союза включился и Иран. Именно в условиях изменения баланса сил, нарушения глобального равновесия, усиления Ирана и Турции, ослабления России, на повестку дня вышло то противостояние в центральноазиатском и кавказском регионах, которое было характерно для трех держав на протяжении истории.
Распад СССР оказался неожиданным для большинства центральноазиатских и кавказских республик и привел к серьезной дестабилизации их внутреннего положения, поставил их перед сложным внешнеполитическим выбором. Глава Казахстана Н.Назарбаев даже призвал своих среднеазиатских соседей объединиться в самостоятельный альянс в качестве противовеса участвовавшим в беловежской встрече трем славянским республикам.
В условиях распада СССР выбор у стран оказался невелик – или исламизация всех сторон общественно-политической жизни по образу и подобию Исламской Республики Иран, или светская республика с исламской спецификой по турецкой модели развития. Со своей стороны Турция и Иран, естественно, готовы были начать борьбу за распространение своего влияния на постсоветском пространстве. При этом Иран делал упор на исламское и культурно-историческое прошлое центральноазиатских республик и Азербайджана, а Турция – на их единое тюркское происхождение.
В рамках своей продуманной внешней политики Турция начала свое проникновение в Центральную Азию и Закавказье сразу на нескольких направлениях, то есть на политическом, идеологическом и экономическом. При этом турецкое руководство использовало как возможности госаппарата, так и активно подключало потенциал частного турецкого бизнеса, а также возможности различных общественных, религиозных и политических организаций.
Реакция России на крупнейшие в новейшей истории геополитические изменения была явно несоответствующей той скорости, с которой она утрачивала свои позиции в Центральной Азии, в Закавказье. Руководство Российской Федерации было занято достижением своих целей, страна была в кризисе, не могла оправиться после случившейся геополитической трагедии – развала Советского Союза.
Турция прекрасно понимала, что происходило с Россией, более того – принимала активнейшее участие в различных процессах, происходивших в нашем государстве, явно надеялась получить свою долю наследства «больного человека». И действовать Турецкая Республика начала еще тогда, когда почувствовала – историческое время Советского Союза прошло, наступает новый век, в котором у турок появляется шанс расширить свою сферу влияния и добраться до месторождений газа и нефти – до того источника, который им жизненно необходим.
В декабре 1990 г. Турция созвала в Стамбуле Международный курултай Туркестана, где в центре внимания оказались «внешние тюрки» (dis tьrkler). Это был еще даже не первый шаг на шахматной доске тюркских регионов Советского Союза. Это были всего лишь приготовления к долгой игре с непродуманным концом.
В 1992 году Анкара создала Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию (турецкая аббр. TIKA), главной целью которого является координация связей в области банковского дела, а также подготовка государственных служащих и создание компьютерных сетей. В марте 1992 г. во время пресс-конференции Сулейман Демирель заявил, что Турция станет «культурным центром и историческим магнитом для новосуверенных государств».
Начиная с 1993 года в Турции проводятся встречи турецких руководителей с главами тюркских государств СНГ, регулярно осуществляются взаимные визиты высокого и высшего уровня для консультаций и совместных внешнеполитических акций.
В этих условиях у России всё еще был шанс удержать происходящее в своих руках, резко развернуть события в свою пользу. Однако руководство государства продолжало свою политику отстранения, не поддерживало русских в тюркских регионах бывшего Союза, фактически стояло с протянутой рукой и смотрело на Запад, в то время как Восток оказался далеко позади.
При прямой и опосредованной поддержке со стороны государственного руководства и соответствующих ведомств в Турции резко активизировались общественные организации, землячества, общины, фонды, имеющие целью установление и развитие контактов и реализацию совместных программ и проектов с общественностью мусульманских республик СНГ и республик в составе России.
Стимулирующую роль в появлении и активизации данных организаций сыграли в тот период высказывания высшего руководства Турции. Под влиянием дипломатических успехов в 1992 году президент Турции Т.Озал провозгласил XXI век «веком Турции», а премьер-министр С.Демирель говорил о «турецком мире от Адриатики до Великой китайской стены».
Деятельность упомянутых организаций в Турции способствовала активизации ряда националистических организаций даже внутри России. Еще в СССР в 1990 году была создана Ассамблея тюркских народов, а на ее III съезде, состоявшемся в 1993 году в Чебоксарах, была принята программа, где, в частности, говорилось, что тюркские республики должны создать мощное содружество тюркских государств. Отмечалось при этом, что «народы тюркского мира находятся на разных ступенях национально-государственного самоопределения. Одни имеют международнопризнанные государства, другие, обладая той или иной формой государственности, продолжают борьбу за независимость и международно-правовое признание». Под вторыми понимались прежде всего тюркоязычные республики в составе России.
Справедливо рассматривая такие мероприятия как провоцирующие сепаратистские настроения в России и дестабилизирующие ситуацию в стране, МИД России неоднократно выражал в связи с этим свою озабоченность. Увы, озабоченность МИДа уже мало интересовала Турцию. Турецкая Республика иногда по старой привычке одергивалась, когда слышала жесткие слова Москвы, но, не чувствуя в них былой твердости и уверенности, продолжала действовать по-своему.
В наиболее концентрированной форме характер отношений Турции с целым рядом республик СНГ выразил министр Турции по связям с тюркоязычными республиками СНГ А.Чей. Он заявил, что «Турецкая республика – преемница великой Османской империи» и должна создать союзное объединение с Азербайджаном, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Туркменистаном даже ценой резкой конфронтации с Россией.
Важно подчеркнуть, что сегодня Турция понимает: в краткосрочной перспективе сложно претворить в жизнь идеи о создании новой тюркской империи на основе «старшебратства» Турции. Связано это не только с нежеланием тюркских народов бывшего СССР быть младшими братьями, но и с теми широкими связями, которые существуют у Цетральноазиатских и Кавказских республик с Россией. В этих условиях Республика Турция делает ставку на будущее: внедряет свои образовательные, религиозные учреждения в республиках бывшего СССР.
По этому направлению предпринимаются меры, в том числе с использованием возможностей всемирной компьютерной сети Интернет. В добавление к этому сделаны определенные шаги по созданию «Информационного банка тюркского мира», а также по усовершенствованию информационного обмена между библиотеками и университетами этих стран. С целью расширения культурного сотрудничества тюркоязычных стран в 1994 г. было создано «Совместное управление тюркских культур и искусств» (турецкая аббр. – TЬRKSOY).
По конституции Турция является светским государством, но, несмотря на это, турецкое правительство реализует также программы в области религиозного обучения. Стараясь поднять религиозное самосознание студентов и школьников, турецкое правительство выделяет большие средства на строительство и восстановление мечетей и организацию при них религиозных школ. В сфере исламского образования и воспитания наиболее активно выступает религиозная секта суфийского толка «Нурджулар» и ее глава Феттулах Гюлен. Только на Северном Кавказе свободно функционируют порядка 30, а в странах СНГ – более 200 лицеев, связанных с вышеназванной организацией.
Сам Гюлен так охарактеризовал главную задачу этих школ: «Наши школы являются миссионерскими, как другие миссионерские школы европейцев и американцев. Наша цель – выполнять миссионерскую деятельность и подготовить подходящие условия для создания турецкого лобби, и обучать госслужащих». Совсем недавно на совещании МИД Турции было отмечено, что школы Ф.Гюлена в странах Центральной Азии и Азербайджана играют позитивную роль. В то же время Совет национальной безопасности Турции воспринимает его деятельность как вызов секулярному режиму страны.
Факт исламского обучения не всегда однозначно воспринимается в тюркских республиках. Именно этим можно объяснить реакцию президента Узбекистана И.Каримова, который приказал всем узбекским студентам (а их было около 2000), обучавшимся в Турции, вернуться домой, после того, как был проинформирован о том, что некоторые из них попали под влияние одной из радикальных исламских групп в Турции.
Уместно привести слова бывшего президента Турции С.Демиреля, прозвучавшие на восьмом тюркском саммите в Астане. «Именно образованная, знающая самые современные технологии молодежь сможет обеспечить тюркским странам ведущие позиции в XXI веке – веке конкуренции геополитических центров». Продолжая свою мысль, он добавил: «Наша цель – не только написание новой истории наших народов, но и восстановление прежней».
На этом фоне обращает на себя внимание продолжающееся фактическое отсутствие российско-турецкого сотрудничества в евразийском направлении. Подписанный в ноябре 2001 г. руководителями внешнеполитических ведомств двух стран «План действий по развитию сотрудничества между Российской Федерацией и Турецкой Республикой в Евразии (от двустороннего сотрудничества к многоплановому партнерству)» выполняется не полностью. В то же время продвижение и реализация этого Плана может не только способствовать развитию регионального сотрудничества, выгодного всем сторонам процесса интеграции, но и стимулировать инвестиционную активность российских предприятий и организаций в Центральной Азии и Закавказье.
Получается, что Россия и Турция не выработали до сих пор правила игры в южных регионах бывшего Советского Союза. Ситуацию необходимо менять как можно быстрее. Россия не может и не должна полагаться лишь на личные контакты президентов и премьеров. Пора подвести под это соответствующую правовую базу и следовать ей неукоснительно. Пришло время твердо заявить, что Россия более не сосредотачивается, она выздоравливает, уже твердо стоит на ногах и будет отстаивать свои интересы, прежде всего, в странах, с ней соседствующих.
В этой связи привлекают особое внимание прошедшая 2 апреля 2009 года в Штаб-квартире Международной организации по совместному развитию тюркской культуры и искусства (ТЮРКСОЙ) встреча Генерального директора ТЮРКСОЙ Дюсена Касеинова с представительной российской делегацией в составе Директора Департамента по связям с субъектами Федерации, парламентом и общественными объединениями МИД РФ Валерия Кеняйкина, Чрезвычайного и Полномочного Посла РФ в Турецкой Республике Владимира Ивановского, Советника Посольства РФ в Турецкой Республике Александра Колесникова, Главы Представительства Республики Татарстан в Турецкой Республике Радика Гиматдинова. В рамках переговоров Россия показала, что не намерена стоять в стороне. Обсуждались вопросы, связанные со вступлением Российской Федерации в Международную организацию ТЮРКСОЙ на правах страны-наблюдателя. Стороны сделали совместные шаги по упорядочению участия субъектов РФ в ТЮРКСОЙ. Также была достигнута предварительная договоренность о встрече в середине мая 2009г. Генерального директора ТЮРКСОЙ с руководством МИД России, Министерства культуры России, а также со Специальным Представителем Президента Российской Федерации по международному культурному сотрудничеству М.Е.Шыдким. Представляется важным, что пусть и пока декларативно, но все-таки заявил Генеральный директор ТЮРКСОЙ Дюсен Касеинов следующее: «ТЮРКСОЙ в своей деятельности по изучению, сохранению и популяризации культуры и искусства тюркоязычных народов мира не преследует никаких политических целей, руководствуется приоритетностью культурного многообразия гуманитарного наследия человечества, не вмешивается во внутренние дела членов Организации». Касеинов также заявил, что популяризация культуры тюркоязычных народов России полностью соответствует Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной президентом Российской Федерации Д.А.Медведевым 12 июля 2008 г. Иными словами, Анкара сегодня уже не может не считаться с интересами России, пытается более взвешенно подходить к решению региональных вопросов и не идет на прямую конфронтацию с РФ, однако от долгосрочных планов своих не отказывается, да и вряд ли откажется…
В заключении отметим, что Россия, Иран и Турция на протяжении веков осуществляют борьбу за кавказский и центральноазиатский регионы. С XVII по XIX век Россия смогла, в целом, выйти победительницей, прежде всего – благодаря мудрой, твердой и порой хитрой политике как в верхах, так и на местах. В начале ХХ века на лицо постепенное ослабевание позиций России, однако с образованием СССР делается новая попытка консолидировать кавказский и центральноазиатский регионы в единую с русскими общность. Сегодня на карте уже нет Советского Союза. После такой крупной геополитической трагедии равновесие в Евразии не восстановлено и по сей день. В условиях продолжающейся экспансии Турции на Кавказ и в Центральную Азию Россия не может стоять в стороне, необходимо выработать новую долгосрочную политику в отношении стран бывшего СССР, использовать все рычаги, проявлять мудрость и гибкость. Только сильная Россия может сохраниться как держава, способна вновь привлечь на свою сторону центральноазиатские и кавказские республики и выйти победительницей в сложной геополитической игре, разыгранной в регионе Турцией, Ираном и США.

Литература:
1 Дегоев В.В. Россия, Кавказ и постсоветский мир. Прощание с иллюзиями. М.:Русская панорама, 2006.
2 Демоян Г.А. Культурно-образовательный пантюркизм: история и современность. // Востоковедный сборник. Выпуск четвертый. Под ред. Федорченко А.В., Филоника А.О. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2002.
3 Дружиловский С.Б., Хуторская В.В. Политика Турции и Ирана в Центральной Азии и Закавказье. // Иран и СНГ. Под ред. Н.М.Мамедовой. М.: ИВ РАН, Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2003.
4 Егоров В.К. Россия и Турция: линия противоречий. // Ближний Восток и современность. Сборник статей. Выпуск девятый. М.: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000.
5 Уразова Е.И. Евразийское направление внешней политики Турции при правительстве Партии Справедливости и Развития (ПСР). // Турция в новых геополитических условиях (материалы круглого стола март 2004). Под ред. Ульченко Н.Ю. М.: ИВ РАН, ИИИиБВ, 2004
6 http://www.tika.gov.tr
7 http://www.turksoy.org.tr

В.Аватков

Ресурсный голод все острее. Война за ресурсы не за горами

Опубликовано от wpmrРубрики:IEA, Политика

Политический класс: Человечество никогда не жило в мире. Постоянные войны и конфликты всегда сотрясали Землю. Стремление к глобальному доминированию было слишком большим соблазном, чтобы избежать войн. Боюсь, что и нынешнее столетие станет исключением. Причиной войн всегда было стремление контролировать большие территории, природные и людские ресурсы и обогатиться за счет этого. С того момента, как Фарадей и Максвелл подарили нам электричество, а Ленуар сконструировал первый двигатель внутреннего сгорания, войны весьма плотно привязаны к проблемам энергоресурсов. Хотите занять приоритетные позиции в мировой экономике – тогда вам нужно контролировать и запасы энергоносителей. Это понимали и политики, развязавшие Первую и Вторую мировые войны.

В случае с третьей мировой войной нет оснований думать иначе. Нефть – кровь войны. Так говорили в XX в. Под этой формулой понималась необходимость большого количества топлива для ведения захватнических кампаний. Но постепенно роль нефти менялась. Современные экономики нуждаются в колоссальных ресурсах для своего развития. Получая доступ к мировым ресурсным кладовым и лишая входа туда своих геополитических оппонентов, страны вполне могут реализовывать стратегию расширения собственного политического и экономического влияния. Нефть и газ нужны не только для того, чтобы заправлять боевые машины. Они нужны, чтобы заправлять современные экономики. Тот, кто контролирует нефтегазовые залежи, получает огромное преимущество. А кто лишен этого, попадает в очень непростую и рискованную ситуацию. Поэтому спрос на углеводороды будет только расти, и многие страны окажутся в весьма драматической ситуации.

Если во второй половине XX в. мир принято было делить на капиталистический и социалистический лагери, то теперь логичнее провести другую разделительную линию: между странами, имеющими избыток энергоресурсов, и государствами, которые сталкиваются с их недостатком. Иначе говоря, поделить на поставщиков углеводородов и их потребителей. Пересечений у этих двух лагерей не так уж и много. И все исключения только подтверждают правило.

Возьмем США. Страна занимает второе место в мире по добыче газа и третье – по добыче нефти. Для многих эти факты выглядят удивительно. Но в реальности добыча на основных месторождениях в США серьезно падает. США – страна, которая подарила миру нефтедобычу. Именно там впервые забил нефтяной фонтан. Именно там были сколочены первые нефтяные состояния. США долгое время были ведущим производителем и экспортером нефти. И это не являлось стыдным и позорным. Наоборот, мировая сверхдержава начиналась именно как производитель нефти и ее поставщик на мировые рынки. В 1914 г. на долю США приходилось 65% мировой добычи. Только с 1948 г. США стали импортировать больше нефти, чем экспортировать.

Однако лучшие времена прошли. Посмотрим на картину запасов и уровня добычи. Для этого можно воспользоваться наиболее известным и популярным среди нефтяников ресурсом – годовым отчетом компании BP. Кроме того, использование западной статистики позволит избежать обвинений в необъективности.

На долю Ближнего Востока BP отводит 61,5% мировых доказанных запасов нефти. Поэтому Персидский залив всегда был источником особого политического напряжения. Регион долгое время контролировали Соединенные Штаты, но теперь они вынуждены сталкиваться с более агрессивной политикой Китая, а также искать решение проблемы исламской радикализации региона.

Кроме того, уже появляются теории, что запасы Саудовской Аравии и других стран Персидского залива слишком преувеличены. Вышло уже несколько работ, посвященных развенчанию мифа о несметных залежах нефти на Аравийском полуострове, и в частности на территории Саудовской Аравии. Тем более что последняя старается сохранить данные о запасах в тайне.

У самих США своих запасов очень мало. Многие думают, что американцы могут в любой момент нарастить производство нефти, что они якобы сознательно заморозили добычу на своей территории. В реальности это далеко не так. Долгое время в российских СМИ ходила байка про консервацию запасов. Якобы Соединенные Штаты не эксплуатируют свои месторождения, предпочитая ввозить нефть из-за рубежа и оставляя свои скважины в стратегическом резерве. Такая политика и вправду проводилась, да вот только было это очень и очень давно. США давно уже включили свою нефтяную индустрию на полную мощь. США являются третьим в мире производителем нефти, после Саудовской Аравии и России. Вообще данные потребления энергоресурсов показывают, насколько огромна американская экономика: 22% от мирового потребления газа, 24,1% – от мирового потребления нефти, 29,5% – от мирового потребления атомной энергии, 27,1% – от мирового потребления угля и еще 9,6% – от мирового потребления гидроэнергии (только по последнему показателю США не являются лидером, немного уступая Китаю, Канаде и Бразилии).

Но структура месторождений не позволяет смотреть в будущее американской нефтяной индустрии с оптимизмом. Основные месторождения США, включая Мексиканский залив, вступили в стадию падающей добычи. В 2006 г. добыча в США сократилась на 0,5%, а в соседней Мексике – на 2,1%. Есть, правда, под боком Южная и Центральная Америка, где сосредоточенно 8,6% доказанных запасов нефти. Но политическая ситуация в этом регионе меняется далеко не в лучшую для США сторону.

Китай, как мы видим, также активно добывает нефть, но мы не наблюдаем его среди 12 стран – обладателей крупнейших мировых запасов. Нет запасов и у его соседей – в Юго-Восточной Азии сконцентрировано лишь 3,4% мировых запасов нефти. В Европе вроде бы дела обстоят неплохо – 12% мировых запасов. Да только больше половины этих объемов – в России. И еще более четверти – в Казахстане. А если рассматривать Европу не географически, а политически, то есть в границах Европейского союза – картина будет совсем грустной. Запасов практически нет (в топе-12 по запасам – ни одной страны ЕС).

Итак, ведущие мировые экономики находятся в неприятной ситуации. Потому что основные запасы нефти расположены в Персидском заливе, Африке (9,7% от мировых запасов), Южной Америке, России и Центральной Азии. А вот основные потребители – в Европе, США, Юго-Восточной Азии.

Еще любопытнее ситуация с газом. 60% доказанных запасов контролируют четыре страны – Россия, Иран, Катар и Саудовская Аравия! И это по данным западной корпорации – Россия считает свои запасы чуть выше. Но и цифра BP не может не впечатлять. Доля же России в мировых газовых кладовых более четверти! Газовый мир, похоже, еще более «несправедлив», чем нефтяной. Опять же мы видим разницу в уровне добычи и в запасах. Катар, который по добыче не входит даже в десятку мировых лидеров, по запасам занимает третье место в мире. Так что в газе как стратегическом топливе «банкуют» Россия и Ближний Восток.

И особых альтернатив этим странам мы не видим. Центральная Азия и Север Африки обладают определенными запасами, но в стратегической перспективе конкурировать не могут.

Быстрыми темпами наращивают производство страны – участницы рынка сжиженного газа, но запасы остаются и их ахиллесовой пятой (за исключением Катара). Например, Тринидад и Тобаго нарастил добычу в 2006 г. на 15,6%, но доля в мировых запасах – всего 0,3%. Так что пугать Россию сжиженным газом не слишком разумно.

Причем если рассматривать запасы газа, в плохой ситуации оказываются все три крупных геополитических игрока. Если в случае с нефтью под боком у США есть Канада, где сложные битумные месторождения только ждут своего часа, то применительно к газу у Соединенных Штатов такого бонуса нет. Нарастить добычу газа в Канаде будет весьма и весьма непросто. Нет доказанных запасов газа и в Южной и Центральной Америке (3,8% от мировых запасов газа на весь регион, из которых львиная доля – это «красная» Венесуэла).

Добыча газа в Европе активно ведется в Северном море, но потенциал роста добычи имеет только Норвегия. По запасам из «политической Европы» кроме Норвегии в топе-12 мы не видим никого. По добыче в лидерах Великобритания и Нидерланды – но с той же оговоркой, что мы делали и по нефти: добыча в 2006 г. в первой упала на 9,6%, а во второй стране – на 1,6%.

В Юго-Восточной Азии начинаются проблемы из-за исчерпания месторождений традиционных местных поставщиков: Индонезии и Малайзии. Рост добычи в 2006 г. составил соответственно 0,3% и 0,4%. Правда, наращивают добычу Австралия, Пакистан, а главное, Китай (аж на 17,2% в 2006 г.). Но опять же – нет ресурсов. В топе-12 по доказанным запасам – ни одной страны региона.

Всем не хватит
Прогнозы, как известно, вещь неблагодарная. Поскольку имеют одну неприятную особенность – сбываются очень редко. Поэтому говорить о прогнозировании потребления нефти и газа на 20–30 лет вперед можно с определенной долей условности. Однако давайте все же посмотрим, какое энергетическое будущее рисуют нам наиболее известные эксперты в этой области.

Спрос на электроэнергию растет очень быстрыми темпами. В 2006 г. он увеличился на 2,4%, а в 2005-м – на 3,2%. Мировое энергетическое агентство прогнозирует рост энергопотребления в мире к 2030 г. на 51,5%.

При этом наибольшими темпами спрос растет в странах Азиатско-Тихоокеанского региона: в 2006 г. – на 4,9%. Это прежде всего связано с экономическим ростом в Китае. Архаичное производство, где никогда не делалась ставка на энергоэффективные технологии, требует слишком большого количества энергоресурсов.

Да, по потреблению нефти Китаю пока сложно догнать США. Однако тенденция налицо. Потребление нефти в КНР за последние 40 лет увеличилось более чем в 25 раз и составляет 8,55% от мирового. А потребление газа увеличилось на 21,6%. С 1991 г. КНР увеличила свою долю в мировом энергобалансе почти вдвое – с 9 до 16%, вплотную приблизившись к Европе (18%) и крупнейшему потребителю – США (21%). Именно Китай и другие страны Юго-Восточной Азии и будут толкать вверх спрос на энергоресурсы.

По данным МВФ, темпы роста потребления нефти в мире в 2006 г. снизились на полмиллиона баррелей по сравнению с показателями 2005 г. Лидерами роста спроса оказались развивающиеся страны, однако в экономически развитых странах оно было намного меньше прогнозируемого. Одной из причин снижения интереса к углеводородам, в частности, в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), авторы доклада называют высокие цены на топливо. Отмечаются также и климатические факторы: например, в США 2006 г. был одним из самых теплых за всю историю метеонаблюдений.

Но не стоит делать далеко идущих выводов о сокращении потребления нефти. Во-первых, потому что подсчеты МВФ были опубликованы в феврале и стали вовсе не единственными. BP презентовала свой ежегодник летом, и цифры по потреблению вдруг изменились – оказалось, что объем потребления нефти во всем мире увеличился в 2006 г. на 0,7%. Правда, такой прирост все равно примерно вдвое меньше, чем в среднем за последние 10 лет. Во-вторых, и это гораздо важнее, в дальнейшем западные эксперты прогнозируют продолжение роста потребления нефти.

По данным Международного энергетического агентства (IEA), мировой спрос на нефть в 2007 г. увеличится с 84,5 до 86 млн баррелей в день. То есть рост будет 1,5 млн баррелей, или порядка 1,77%. Это существенно больше темпов роста в 2006 г. В 2008 г. МЭА прогнозирует еще большее увеличение мирового спроса на нефть, на 2,2 млн – до 88,2 млн баррелей в день.

Примерно такие же суровые для потребителя цифры называет Управление энергетической информации (EIA) при правительстве США. Данные за первый квартал 2007 г. свидетельствуют о том, что, по сравнению с аналогичным периодом 2006 г., потребление нефти в США выросло более чем на 500 тыс. баррелей в день. В Китае же потребление росло примерно на 400 тыс. баррелей в день. Это позволяет прогнозировать рост потребления нефти в мире в 2007 г. на 1,4 млн баррелей в день, а в 2008-м – на 1,6 млн баррелей в день. ОПЕК чуть более умерен в прогнозах – организация считает, что спрос на нефть в 2008 г. вырастет на 1,34 млн баррелей в сутки.

Дальнейший рост потребления углеводородов будет еще более высоким. Ведущие западные экспертные структуры рисуют своеобразный «нефтяной крест»: потребление будет расти, а добыча в долгосрочной перспективе – падать. Правда, в ближайшие годы еще есть возможность увеличить извлечение нефти, однако этого не будет хватать для того, чтобы угнаться за стремительно растущим потреблением.

Посмотрим доклад Международного энергетического агентства «Рынок нефти в среднесрочной перспективе». Он был опубликован 9 июля 2007 г. МЭА заявило, что запасы нефти в зрелых месторождениях, таких как в Мексиканском заливе или в Северном море, истощаются быстрее, чем ожидалось, в то время как новые проекты, например, на Дальнем Востоке России, столкнулись с длительными задержками. Тем временем потребление нефти повышается в связи с бурным экономическим ростом в развивающихся странах. Аналитики МЭА прогнозируют мировое отставание спроса на нефть от предложения до 2012 г.

Прогноз МЭА основывается на предположении о том, что мировая экономика в 2007–2012 гг. будет расти приблизительно на 4,5% в год. По прогнозу МЭА, в ближайшие пять лет спрос на нефть будет расти ежегодно на 2,2% – хотя еще в 2006 г. рост ожидался всего на 2%. МЭА прогнозирует рост спроса на нефть до 95,8 млн баррелей в 2012 г.

МЭА фиксирует и еще одну проблему – нехватку нефтеперерабатывающих мощностей. МЭА прогнозирует, что темпы роста нефтеперерабатывающих мощностей в ближайшие пять лет окажутся ниже предыдущих прогнозов, поскольку увеличение расходов и нехватка инженеров приводят к задержкам в строительстве.

Доклад МЭА наглядно показывает страшилки западных обывателей относительно дефицита нефти. Эксперты МЭА выражают сомнение в том, что ОПЕК сможет справиться с возрастающими потребностями мировой экономики в нефти из-за ограниченных добывающих мощностей. К тому же МЭА предполагает, что из-за нерешенных проблем безопасности нефтедобычи и высоких рисков инвестирования в Ираке, Нигерии и Венесуэле дальнейшего роста добывающих мощностей в этих странах не будет. Особо резкое падение в объеме добывающих мощностей стран ОПЕК ожидается после 2009 г. Одновременно прогнозируется сокращение добычи нефти независимыми производителями и нехватка поставок природного газа.

Еще более драматичным выглядит доклад Национального нефтяного совета (NPC), подготовленный по просьбе Министерства энергетики США. Одно название чего стоит – «Суровая правда об энергии»! Совет представляет мнение работников нефтегазовой отрасли США. В подготовке доклада участвовали бывший гендиректор ExxonMobil Ли Рэймонд, гендиректор Chevron Дэвид О’Рейлли, гендиректор Schlumberger Эндрю Гоулд и другие представители отрасли.

Суровая правда заключается в том, что предложение нефти и газа вряд ли будет поспевать за ростом спроса, который через 25 лет на 50–60% превысит нынешний уровень. К 2030 г. спрос на нефть вырастет до 116 млн баррелей – с 86 млн в 2007 г. Рост практически на 35%. Хороший конец эпохи нефти! Больше всего спрос будет расти в развивающихся странах, и темпы роста могут опережать ввод в эксплуатацию новых источников поставки нефти и газа, стимулируя рост цен.

Крупнейшие нефтяные корпорации мира будут не в состоянии обеспечить мир энергией, и добыча нефти и газа в ближайшие 25 лет вряд ли будет поспевать за темпами роста спроса на них.

Управление энергетической информации при правительстве США также раз в год представляет свой взгляд на спрос и потребление энергоресурсов в мире. Базовый вариант последнего прогноза на 2030 г. исходит из того, что мировая экономика будет ежегодно расти на 4,1%. Тогда потребление всех энергоресурсов вырастет на 57%, до 205 трлн кВт-ч. Крупнейшей группой потребителей станут страны Азии и Тихого океана. Значительную поддержку росту спроса обеспечат Китай и Индия. Они будут потреблять 80 трлн кВт-ч в год в 2030 г. В них энергопотребление будет расти на 3,5% и 2,8% в год соответственно (в мире – на 1,8%). Китай к 2030 г. станет вторым потребителем энергии в мире (42 трлн кВт-ч) после США (47 трлн), европейские экономики сильно отстанут. При этом EIA говорит, что единственной альтернативой нефти могут стать газ и уголь, потребление которых будет расти опережающими темпами.

По газу ситуация для потребителей также не слишком оптимистична. В 2006 г. мировое потребление газа, по оценкам BP, выросло на 2,5%, или на 70,5 млрд куб. м. Потребление природного газа в мире в 2007 г. вырастет по сравнению с текущим уровнем на 3,4%, а в 2008 г. – еще на 0,9%. Эти цифры называет Управление энергетической информации правительства США.

Его же долгосрочные прогнозы еще более любопытны. В 2030 г. потребление газа вырастет с 2,8 трлн куб. м до 4,6 трлн, то есть более чем на 75%. В Европе потребление газа увеличится с 509 млрд куб. м до 736 млрд, его доля в европейском энергобалансе – с 23, 8% до 30, 9%. Но еще быстрее будет расти спрос на газ в Китае – с 39 млрд куб. м до 192 млрд. Из них только 113 млрд куб. м обеспечит собственная добыча.

Мир снова вооружается
Энергодефицитные страны сделают все, чтобы избежать угрозы оказаться без энергоресурсов. А поскольку на своей территории особых ресурсов у них нет, речь неизбежно возникнет о новой колонизации. По сути, мир находится на пороге нового политического передела, вызванного углеводородным голодом в крупных мировых экономиках. И этот передел может происходить с использованием военной силы.

Отсюда и резкий рост военных расходов. Казалось бы, зачем вооружаться, если холодная война закончилась? В реальности мы видим, что современные расходы на вооружения превзошли времена холодной войны. В 2006 г. общемировые затраты на оборону достигли рекордной суммы в истории, перевалив за отметку в 1,059 трлн долл. Предыдущий рекорд составлял 1,03 трлн долл. и был зафиксирован на закате холодной войны, в 1988 г. Основную долю расходов на вооружение несут Соединенные Штаты и ближневосточные страны.

По подсчетам Центра оборонной информации, в 2006 г. совокупные расходы США на военные нужды с учетом сопутствующих программ достигли 561,8 млрд долл. против 505,7 млрд в 2005-м. Новый бюджет Пентагона на 2008 финансовый год, который в США начинается с 1 октября, составит 459,6 млрд долл., что на 40 млрд больше, чем в 2007 г. Уже вижу хихикающих российских интеллектуалов, которые говорят: «Ну, понятно, опять истории про поджигателей войны и линчевателей негров». Конечно, можно улыбаться, но если страна тратит на оборону астрономическую сумму в полтриллиона долларов в год, то для чего ей это, как не для подготовки к войне?

Одним из последних решений Тони Блэра на посту премьера стала программа перевооружения ядерных сил страны, включающая создание новых атомных подводных лодок и стоящая порядка 80 млрд долл.

Вовсе не случайно именно сейчас Япония, находящаяся в очень тяжелом положении с поставками углеводородов и практически полностью зависящая от их импорта, решила менять Конституцию. И убрать из нее запреты на собственные вооруженные силы и участие в военных операциях за пределами страны. Япония также намерена направить дополнительные ресурсы на модернизацию истребителей F-15 и разработку собственного истребителя-невидимки.

Может, я и ошибаюсь, но все же связываю это исключительно с тотальной зависимостью Японии от импорта углеводородов. Япония не имеет запасов нефти и газа и вынуждена импортировать их в огромных количествах.

Вывод вполне очевиден: мир готовится к войне за обладание энергоресурсами. Промышленно развитые страны будут стремиться получить гарантии стабильных поставок энергоресурсов. И они неизбежно будут вступать в военные конфликты как друг с другом, так и со странами, которые намерены сохранить свой ресурсный суверенитет. Таким образом, мы уже сейчас наблюдаем процесс новой колонизации стран, богатых энергоносителями, причем сопровождаемый жесткими столкновениями между странами-колонизаторами, спешащими застолбить территорию своего доминирования и лишить своих геополитических соперников доступа к энергетическим кладовым.

Страны же с запасами углеводородов выступают в этом процессе как объекты атаки. От них требуют стать «открытыми», «цивилизованными», дать возможность добывать на своей территории нефть и газ всем людям «доброй воли». Оптимальный вариант – получение концессий для своих корпораций на добычу, после чего при помощи технологий ускоренной нефтеотдачи пласта можно резко увеличить добычу углеводородов, «отжимая» месторождения и не думая об их будущем.

Война за колонии
Мы видим, что все экономически развитые страны уже сейчас очень сильно зависят от ввоза углеводородов и идут по дороге дальнейшего резкого наращивания их импорта. Это создает серьезную угрозу, ответом на которую и могут стать углеводородные войны. Задача импортозависимых государств будет заключаться в получении более надежных гарантий поставок, нежели коммерческие контракты. А этого можно добиться только одним способом – оспорив национальный суверенитет стран, где сосредоточены основные запасы энергоносителей.

США оказываются в сложной ситуации по той причине, что они являются крупнейшими потребителями энергоресурсов в мире, и причем вынуждены импортировать большое количество углеводородов из-за рубежа, прежде всего из Персидского залива. Сейчас Соединенные Штаты в месяц импортируют нефти почти на 20 млрд долл.! Но у США есть козырь – Канада. Она при необходимости может закрыть серьезную часть потребностей США в электроэнергии.

В гораздо худшем положении окажется Европа. По данным европейских экспертов, к 2030 г. зависимость ЕС от импорта углеводородов вырастет с 50% до 65%. По нефти рост составит с 82% до 93%, по газу – с 57% до 84%. Российские эксперты рисуют примерно ту же картину, считая, что зависимость от импорта энергоносителей Евросоюза к 2030 г. может приблизиться к 70%. Импорт нефти может вырасти до 90%, импорт газа – до 70%, угля – до 70%.

Поскольку зависимость от импорта будет увеличиваться катастрофическими темпами, ЕС вынужден будет вести агрессивную внешнюю энергетическую политику. Зоной первого удара окажется Россия – ЕС неизбежно будет требовать преференций для своих компаний по допуску в добычной сегмент, обвиняя Россию в недемократичности и нецивилизованности и пытаясь создать единый европейский фронт по борьбе с Россией (что, по большому счету, уже происходит). Также объектами наступления станут север Африки (географически удобный для поставок в ЕС) и Ближний Восток, важный как из-за нефтяных поставок, так и из-за расширения импорта сжиженного газа в ЕС.

Китай и Индия также уверенно становятся в ряды колонизаторов, ибо сталкиваются с той же проблемой, что и Запад. Ведущие экономики оказываются в серьезной зависимости от импорта. Основной рост импорта нефти сейчас приходится на Китай. Китай импортировал на 11,5% больше нефти в первые пять месяцев 2007 г., чем за тот же период годом ранее – это информация главного таможенного управления Китая.

В настоящее время Китай является третьим в мире по объемам импорта сырой нефти, уступая лишь США и Японии. При этом разрыв между добычей и потреблением становится все более ощутимым.

В течение многих десятилетий Китай обходился собственными природными запасами нефти, но в 90-е гг. XX в. страна была вынуждена начать покрывать дефицит сырья за счет импорта. Стратегически у Китая есть и еще одна проблема. Приблизительно 85% добычи нефти сосредоточено в прибрежной области Китая. Самый крупный центр добычи нефти, расположенный на северо-востоке страны, – Дацинские нефтепромыслы. А побережье в случае начала военных действий является наименее защищенной частью. По этой причине Китай лихорадочно ведет поиск нефти в других районах страны, но пока похвастаться может лишь открытием Таримского бассейна.

С газом ситуация выглядит лучше. Китай сегодня производит газа больше, чем потребляет. Но несмотря на фантастический прирост в добыче газа, потребление растет еще быстрее. Рост спроса за счет внутренних месторождений покрыть скоро будет нельзя. Скорее всего, газовая промышленность Китая очень скоро повторит путь нефтяной и угольной – вначале обеспечивая внутренние потребности, но потом переставая справляться с колоссальным ростом потребления.

Рост зависимости от импорта будет увеличивать энергетические риски ведущих государств и станет главным стимулом к подготовке нового «крестового похода» за энергоносителями. Основными участниками такового станут ЕС и Китай, для которых проблема импорта будет особенно острой, а также США, Япония и Южная Корея.

Страны-потребители неизбежно будут формировать идеологическое обоснование идеи интернациональной добычи на территории стран-поставщиков. Будут возникать «научные» концепции о том, что ряд территорий, богатых ресурсами, являются достоянием всего человечества. И Россия сталкивается с серьезнейшей угрозой. Восточную Сибирь вполне могут попытаться объявить наднациональной зоной, где право добывать ресурсы должны получить и другие страны. Энергетический голод неизбежно спровоцирует наступление на национальный суверенитет стран, богатых энергетическими ресурсами. А таких регионов не так уж и много. И это прежде всего Россия, Ближний Восток и Африка.

Кроме того, активно формируются идеи полезности колониализма, особенно если он сопровождается несением «светлых» демократических ценностей «темным» отсталым народам. Уже проводятся научные исследования, доказывающие, что колонизаторы, оказывается, только способствовали экономическому росту колоний. Создается идейная база для неоколониализма, оправдание нового «демократического крестового похода за ресурсами».

Прогноз

В борьбе за ресурсы союзников нет и быть не может. Война за ресурсы в условиях ресурсного голода может идти только по принципу игры с нулевой суммой.

Россия вынуждена строить свою геополитическую стратегию исходя из необходимости обороны своих богатств.

Сильные игроки, которым не будет хватать ресурсов, начнут отбирать их у стран, обладающих лишними запасами, обосновывая это различными политическими и философскими теориями.

Территории, богатые ресурсами, могут стать ареной боевых действий между США, Китаем и Европой, которые не имеют другого пути, кроме как расталкивать друг друга в схватке за ресурсы.

Это вполне может спровоцировать новую мировую войну.

Битва за «кроваво-черное золото» Ирака продолжается

Опубликовано от wpmrРубрики:China, Iraq, Бизнес, Политика

IslamRF.ru: 11 февраля посетивший Ирак президент Франции Н.Саркози объявил о планах строительства нового здания посольства в Багдаде, создании консульств в Басре и курдистанском Эрбиле. Следовательно, Париж пытается обосноваться в стране надолго. И не случайно. 

12 февраля нефтяное ведомство Ирака объявило тендеры для зарубежных фирм на бурение нефтяных скважин на месторождениях Маджнун и Нахр бин-Умар. Контракта по освоению этих месторождений Total лишился после ввода в страну войск международной коалиции в 2003 г. (вследствие ненахождения Франции в антииракской коалиции). Так что простым совпадением визит Н.Саркози и объявление тендеров назвать никак не получается. Другое дело, насколько безболезненно может пройти данный процесс? С одной стороны, китайская China National Petroleum Corp. допущена к освоению месторождения аль-Ахдаб (контракт также был заключен в саддамовский период). С другой — на данный момент о возвращении ЛУКОЙЛу права на разработку Западная Курна-2 речь не идет. Тонкость тут в том, что в прошлом году прошла информация о переговорах по этому месторождению с правительством Ирака все той же Total (вкупе с американской Chevron). При этом упор делается на разрыв контракта с ЛУКОЙЛом еще в бытность президентом Ирака С.Хусейна. Причиной чего ряд источников называют тогдашние предложения иракскому лидеру со стороны British Petroleum (BP). Но чтобы попытаться хотя бы в общих чертах определить, в каком ключе будут развиваться дальнейшие события, целесообразно совершить небольшой экскурс в историю Ирака.
 
Мосул. Как много в этом слове…
 
Находившийся с XVI в. в составе Османской империи нефтеносный Мосул считался султанской собственностью до Младотурецкой революции. В 1909 г. младотурки конфисковали город. В 1912 г., в целях разработки мосульских месторождений, возникла Турецкая нефтяная компания (Turkish Petroleum Company-TPC), по 25% акций которой принадлежали Royal Dutch Shell и «Дойче Банку». В 1913-1914 гг. к акциям TPC подтянулась и Англо-персидская нефтяная компания (ныне BP). Во время I Мировой войны Берлин оказался лишенным своей доли. Согласно соглашению Сайкса-Пико (май 1916), предусматривавшего раздел Османской империи, Мосул оказывался в зоне контроля Парижа. Правда, как пишет британский агент Томас Э.Лоуренс (Лоуренс Аравийский), договор «в возмещение предусматривал создание независимых арабских государств в Дамаске, Алеппо и Мосуле, т.к. в противном случае эти районы попали бы под неограниченный контроль Франции»(1). Так начались игры вокруг арабского национального движения.
Но в 1918 г. окрепшие британские войска оккупировали Мосул, а на заседании Верховного совета держав Антанты 1920 в г. Сан-Ремо (Италия) Великобритании удалось  заполучить курацию всего Ирака. Правда, Лондон любезно гарантировал Парижу 25% будущей добычи нефти с возможностью «присвоения» Сирии. Спустя год, для официального закрепления в регионе, Англия посодействовала восхождению на иракский престол эмира Фейсала I, и в 1922 г. был заключен британо-иракский договор, оформивший мандатную зависимость Ирака от Англии.
Игры вокруг Мосула изначально вызывали сопротивление турок. Но в 1923 г. Лондон инициировал ноту Фейсала I на имя Лозаннской конференции с заявлением, что Мосул является неотъемлемой частью Ирака. Англо-турецкие переговоры ни к чему не привели,   и в 1924 г. Лига Наций (ЛН) установила демаркационную линию, по которой город остался в пределах Ирака. Но при условии продления английского мандата над страной, предоставления курдонаселенным районам (в т.ч. Мосулу и Киркуку) права на создание состоящего из курдов административного аппарата и придания курдскому языку в вилайете статуса официального. В 1925 г. концессия на нефтедобычу оказалась, конечно же, у TPC, а через год Анкара согласилась с демаркационной линией, «заработав» лишь двадцатилетнее право на 10% с доходов иракского правительства от TPC.
После открытия в 1927 г. крупного месторождения в Киркуке, к региону устремились обделенные от иракского пирога США. И в 1928 г. родилось соглашение «Красной Линии». Royal Dutch Shell, Near East Development Corporation (при лидерстве Jersey Standard — в будущем Exxon и Socony — в будущем Mobil), Англо-Персидская и французская Compagnie Francaise des Petroles (нынешняя Total) договорились «не мешать»  друг другу в зоне разведместорождений Ближнего Востока. В 1929 г. TPC была переименована в Iraq Petroleum Company (IPC). Через год Багдад подписал договор с британцами, предоставивший Лондону полный контроль над Ираком. Провозглашенная в 1932 г. независимость страны иракские перспективы Британии не пошатнула. Т.к. после вступления Королевства в ЛН Багдад признал обязательства 1924 г. по курдскому населению, не могущими подвергнуться  отмене или изменению без согласия большинства стран-членов ЛН (впоследствии обязательства перешли от ЛН к ООН). Так, «курдский фактор» стал играть особую роль в аспекте иракских нефтяных месторождений. 
В 1933 г. Socal (нынешняя Chevron) приобрела право на разработку месторождений в Саудовской Аравии. Затем в регион подобралась и Texaco. В 1934 г. открылся нефтепровод Мосул-Триполи, еще через год: Киркук-Триполи-Хайфа. Ряд исследователей того периода отмечали, что с учетом расположения Ирака и Сирии у стыка границ Турции, Ирана и СССР, территории прокладки нефтепровода являлись не только подступом к Индии, но и превращались в плацдарм для возможных военных действий против этих стран. При этом планировалось продолжить линию от Хайфы до Тебриза, что «в сочетании с ж/д Тебриз-Джульфа устанавливало прямую связь и кратчайший сухопутный маршрут от средиземноморского побережья до берегов Каспийского и Черного морей к границам СССР»(2).
С периода II Мировой Войны борьба за обладанием ближневосточным богатством принимает новые очертания. Созданный Socal(ом) Californian-Arabian Standard Oil в 1944 г. преобразовывается в Arabian American Oil Company (Aramco), акционерами которой постепенно стали Socal, «Texaco», Socony и Jersey Standard. Усилившийся к концу войны Вашингтон вскоре предпринял успешную попытку выйти из «краснолинейных» договоренностей, и состав IР благополучно претерпел изменения (наряду с Socony и Jersey Standard, в него вошли БП и «Ройял датч-Шелл»).
 
СССР и США в борьбе за лидерство в иракском направлении
 
В послевоенные годы Ближний Восток стал одним из центров геополитической борьбы между СССР и США. В 1955 г. Запад инициировал образование антисоветского «Багдадского пакта» (Турция и Ирак), к которому присоединились Иран, Пакистан и, конечно же, Англия. В ответ возникает просоветская Организация Варшавского договора. И тут в аспекте Ирака обоими мировыми центрами начинает задействоваться «курдский фактор». Москва открыла двери Военной Академии им. Фрунзе для главы Демократической Партии Курдистана (ДПК) Мустафы Барзани. Как откровенничает начальник Бюро N 1 МГБ (КГБ) СССР в 1951-52 гг. Павел Судоплатов, «в Москве полагали, что Барзани сможет сыграть более важную роль в свержении проанглийского режима в Ираке… С помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул). Идея создания Курдской республики позволила нам проводить политику, направленную на ослабление британских и американских позиций на Ближнем Востоке… И Запад, и нас интересовало одно — доступ к месторождениям нефти». Не удивительно, что при поддержке СССР в 1958 г. в Ираке происходит переворот, на волне которого к власти приходит Абдель Касем, а М.Барзани возвращается в страну. Кремль начинает поставки вооружения новому режиму, вышедшему из Багдадского пакта.  Но при этом ДПК выдвигает лозунги об автономии для курдонаселенных районов.
Как представляется, теперь это было уже «игрой» американцев. Член политбюро ДПК Джаляль Талабани, по всей видимости, представлявший интересы Вашингтона уже с того периода, начинает призывать к восстанию за «права курдов». Москва не могла оставаться в стороне, активизируя М.Барзани. В 1961 г. начинается восстание, приведшее к вооруженному противостоянию между силами Д.Талабани и М.Барзани (фактически между США и СССР) за лидерство в «курдском движении». На подконтрольной М.Барзани территории («Свободный Курдистан») им создаются  правительственные структуры. На фоне чего в стране неоднократно предпринимались попытки переворота Партией арабского социалистического возрождения БААС, лидеры которой пользовались благосклонностью обоих геополитических центров. Поэтому ничего неожиданного нет в том, что в 1968 г. БААС окончательно утвердилась во власти.
В 1969 г. зам генсека БААС стал Саддам Хусейн, заняв аналогичную должность и в образованном партией Совете революционного командования. Именно он в 1970 г. подписал с М.Барзани документ, признававший «право курдов на самоопределение». Но, опираясь на заключенный через 2 года договор о дружбе и сотрудничестве с Ираком, С.Хусейн не включил в Закон 1974 г. об автономии для курдов половину территорий Иракского Курдистана. При этом национализировавший IPC Багдад, в 1975 г. овладевает курдонаселенными территориями. М.Барзани, тут же перешедший в поле зрения США и Ирана, оказывается в США. После его смерти бразды правления ДПК переходят к сыну Масуду, т.к. Д.Талабани создал Патриотический союз Курдистана. В 1979 г. С.Хуссейн стал президентом Ирака. В 1982 г. США, определив «главным мировым злом» Иран, вычеркнули Ирак из списка стран, поддерживающих терроризм, и Запад, параллельно СССР, начал поставку Багдаду оружия.
 
Ирак теряет независимость
 
Однако, С.Хуссейн частенько пытался выйти из-под внешней курации, и в 1991 г. при поддержке сил НАТО, действовавших по мандату ООН, рождается т.н. «Свободный Курдистан». На следующий год там были проведены выборы в «Национальную Ассамблею» (парламент), образовавшего «Региональное правительство Курдистана»(РПК) и принявшего декларацию об образовании федерального курдского государства «в рамках Ирака». Вместе с тем, давление на режим С.Хуссейна оказывалось и посредством инициированных США экономических санкций, которые лидер страны попытался обойти. Так, в 1995 г. Багдад обнародовал сведения по 33-м нефтяным месторождениям, выставленных в качестве объектов для привлечения иностранных компаний в страну (юг Багдада, в районе Басры). Вашингтон тут же принудил С.Хусейна принять программу ООН «Нефть в обмен на продовольствие» (1996 г.), предусматривающую реализацию «черного золота» при контроле ООН. Но все же к началу 2001 г. часть месторождений из «списка 33-х» обрела «хозяев»: Пекину перепал Ахдаб, ЛУКОЙЛу — Западная Курна-2, Тotal — Маджнун и Нахр Умр (вспомним нынешний тендер по ним и визит Н.Саркози).
Вашингтон же оказался перед фактом утери перспектив освоения иракского «нефтяного поля». Т.к., по всей видимости, Лондон также просчитывал варианты входа в страну: на страницы прессы просочилась информация о переговорах британской Shell с Багдадом по месторождению Ратави. Посему не случайно, что после сентябрьского теракта в Нью-Йорке (2001 г.), США включили Ирак в число стран — спонсоров мирового терроризма. И в 2003 г., под предлогом уничтожения оружия массового поражения (так и необнаруженного), в Ирак вторглись войска международной коалиции, основными участниками которой явились США и Великобритания (скорее всего, Вашингтон пообещал Лондону выгодные преференции после успеха интервенции). Поддержку внешним силам оказали и иракские курды. Угрожавшая до этого правом вето, в случае предложения ряда антииракских резолюций СБ ООН, Франция (как и Германия) все же открыла свое воздушное пространство для авиации союзников. Но этим помощь Берлина и Парижа коалиции ограничилась.
С падением режима С.Хуссейна была создана возглавляемая американцами т.н. Временная администрация (ВА). Параллельно роспуску иракских вооруженных сил, служб безопасности и полиции, ВА взяла под контроль всю нефтяную промышленность страны. Заключенные с правительством С.Хусейна контракты были признаны утратившими силу. Российский эксперт Александр Салицкий, обращая внимание на подписанную Дж.Бушем «директиву № 13303» («любые иски в отношении нефтяных ресурсов Ирака представляют чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике США», и здесь «никакое судебное рассмотрение не имеет силы»), заключает, что документ «освободил американские компании в Ираке от требований, как международного права, так и гражданского и уголовного права США»(3). Утвердившиеся  в регионе США, без особой боязни, в сер. 2004 г. передали власть четко контролируемому переходному правительству Ирака. В 2005 г. президентом страны стал Д.Талабани, а президентом Иракского Курдистана — М.Барзани (комментарии излишни). Принятая в том же году новая конституция Ирака объявила страну федеративной парламентской республикой,  основанной на консенсусе трех этнорелигиозных общин: арабов-шиитов (юг), арабов-суннитов (центр) и курдов (север). Легализовав широкую автономию «Курдистанского региона» (без Мосула и Киркука, со столицей в Эрбиле).
На парламентских выборах того года почти половину депутатских мест получил шиитский Объединенный Иракский Альянс (вице-президент Айяд Аллауи и премьер Нури аль-Малики – также шииты). Естественно, укрепление шиитской ветви, по известным причинам, абсолютно не прельщало американскую сторону. Хотя, не исключено, что, задабривая этот электорат, Вашингтон пытался именно его использовать против Ирана. Так что никоим образом не выглядит случайным появление в середине лета 2006 г. т.н. карты ББВ-Большого Ближнего Востока (автор — экс-сотрудник Национальной военной академии США Ральф Петерс), согласно которой «шиитские провинции Ирака сформируют основу для государства арабов-шиитов, [охватывающей] кольцом большую часть Персидского залива». При этом предусматривалось «отделение» от Ближнего Востока восточно-средиземноморских берегов Ливана и Сирии(4) (не это ли явилось основной причиной продвижения армии Израиля вглубь ливанской территории, осуществлявшегося в унисон появлению «границ Петерса»?). Однако, как представляется, «шиитскую карту» разыграть не удалось, косвенным подтверждением чего является недостижение «политической однородности» иракского шиитского движения. Поэтому не удивительно «возникновение» с 2006 г. шиито-суннитского межрелигиозного конфликта, явившегося обоснованием продолжения пребывания в Ираке американской миссии.
В 2008 г. впервые после долгого времени Багдад стали посещать лидеры др. арабских стран. А в середине года министерство нефти сообщило о выдаче разрешения на заключение нефтяных контрактов с зарубежными компаниями, среди которых, естественно, Exxon Mobil (их слияние произошло в 1999 г.), Chevron (в 2001 г. поглотил Texaco), Shell, BP, Total.  И…наступил черед визита в Багдад Н.Саркози.
 
Что на сегодня и завтра?
 
Таким образом, как усматривается, целью военной интервенции в страну в 2003 г. являлось обеспечение доступа к «черному золоту» США и Англии. Однако, для беспроблемного пользования ими нефтяными богатствами Ирака, они не могут не поделиться какой-то частью с геоконкурентами. Потому и возвращен контракт на разработку Ахдама Китаю. По всей видимости, получила добро на «въезд» в страну и Total. Тут как тут оказался и Берлин: 17 февраля впервые за последние 22 года Ирак посетил мининдел Германии Ф-В. Штайнмайер (в Багдаде открылся информцентр германской экономики, в Эрбиле — генконсульство).
Что касается России, то в начале прошлого года Москва согласилась списать долг Ирака в размере 12 млрд. долл. После чего президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов посетил Багдад вместе с замминистра иностранных дел России А.Салтановым. Значимость этого визита в том, что делегация передала иракскому премьеру послание главы российского правительства Владимира Путина. В нем констатировался контекст «Западной Курны-2» и выражалась надежда на «адекватную» поддержку Багдадом «активного настроя российского бизнеса по развитию сотрудничества». В этой связи обращается внимание на возможность весеннего визита в Россию аль-Малики, а также на информацию о возможных совместных проектах в Ираке ЛУКОЙЛа и Conoco.
Но США также прекрасно осознают, что без умиротворения Ирана (в той или степени) спокойствие иностранному бизнесу в Ираке не гарантировано. Так, иранская «Карам» выиграла контракт на строительство в Басре «микрорайона» «Новый город». Хотя утверждается, что Тегеран победил вследствие отсутствия предложений американских и британских фирм из-за «опасения неспокойной ситуации в сфере безопасности в шиитской Басре», в это просто не верится, т.к. данные «беспокойства» абсолютно не мешают западным компаниям бороться за нефтеконтракты в этой зоне.
Не обойдена вниманием и Анкара. В 2008 г. аль-Малики совершил визит в Турцию, обсудив как аспект противодействия террористам Курдской рабочей партии. В конце года турецкие Botas и ТРАО совместно с концерном Shell объявили о создании партнерства по добыче и реализации природного газа Ирака.
И все же, безусловно, наиболее весомые позиции в плане воздействия на развитие ситуации в Ираке на сегодня остаются у Вашингтона: Багдад и Агентство по оборонному сотрудничеству США заключили соглашение о поставках американской военной техники и снаряжения на 5 млрд. долл. (летом прошлого года Госдеп США одобрил продажу Ираку вооружения на 10,7 млрд. долл.). В то же время, вполне очевидно, что интересы между геополитическими центрами вокруг Ирака будут удовлетворяться в зависимости от «торгов» в других регионах мира. Скажем, та же Сhevron в 2009 г. планирует выделить 2 млрд. долл. на разведку нефтяных месторождений в Казахстане, при продолжении инвестиций в расширение Каспийской трубопроводной системы, в перспективе позволяющей  транспортировать энергоресурсы не только с Тенгиза, но и с морских месторождений Казахстана. В аналогичном ключе целесообразно рассматривать и ракурс маршрута каспийского «голубого топлива» в Европу.
Вместе с тем, как бы ни делились недра Ирака между мировыми гегемониями, прошловековой опыт однозначно свидетельствует: всегда найдется государство, захотевшее стать «равнее всех равных». Поэтому прогнозировать безоблачность во взаимоотношениях планетарных стран-лидеров не приходится. Следовательно, на земле Ирака также не следует ожидать скорого мира, тем более в условиях наличия многоцветной национально-конфессиональной палитры (что подтверждается продолжающимися терактами, причем явно провокационного характера, скажем подрыв на пути паломников-шиитов).
Конечно же, в этой «игре» задействованными могут оказаться и внутренние силы. Нельзя ведь сбрасывать со счета возможность перекидывания в одночасье симпатий властных структур (по известным причинам) в стан геоконкурентов нынешних кураторов. Так, на совместной пресс-конференции с Н.Саркози, иракский премьер «комментируя заявление вице-президента США Джозефа Байдена о том, что США должны оказать «большее давление» в ходе политического процесса в Ираке, сказал, что «времена давления /США/ на иракское правительство прошли»(5). Но в случае выхода багдадских властей из-под контроля, вполне возможно инициирование очередного этапа обострения взаимоотношений столицы с курдскими властями. На сегодня Вашингтон с пониманием относится к шагам иракских властей в «курдском» направлении. Так, прошлогодний конфликт между «региональным правительством Курдистана» и Багдадом, связанный с заключением первых контрактов на разработку и эксплуатацию нефтегазовых месторождений без консультаций с центром, завершился без эксцессов (хотя иракские власти и объявили подписанные контракты незаконными). Однако, как представляется, дальнейшее развитие «курдского вопроса» будет зависеть от податливости багдадской администрации к советам кураторов.
В этом контексте целесообразно иметь в виду, что конституция Ирака предусматривает самостоятельное определение статуса города путем референдума среди населения Киркука. А это, в свою очередь, является силой давления США на Анкару, периодически
пытающуюся вести самостоятельную внешнеполитическую деятельность(6). Тем более что согласно все той же карте ББВ, в «проектируемый» «Независимый Курдистан» включаются около 20 турецких провинций. На что МИД Турции также ответил, заявив, что расчленение Ирака автоматически аннулирует договор между Великобританией, Ираком и Турцией 1926 г.
А народ Ирака, к сожалению, пока так и остается «посередине» геополитических битв за нефть страны.

Теймур Атаев, политолог, Азербайджан

1.Томас Эдвард Лоуренс. Семь столпов мудрости
2. Англо-французское соперничество на Ближнем Востоке и строительство иракского нефтепровода (1928-1934)
3. Можно ли помочь Америке уйти из Ирака?
4. Ральф Петерс. Кровавые границы: как улучшить ситуацию на Ближнем Востоке
5. Премьер Ирака Нури аль-Малики заявил, что времена американского давления на Ирак прошли
6. Геополитика и Турция или По какой причине вокруг Анкары возникают «курдский» и «исламский» факторы

 

Cектор Газа: либо газ, либо ХАМАС

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Нефть России: После жестоких боев в секторе Газа между израильской армией и боевиками палестинского исламского движения ХАМАС стороны вроде бы подошли к заключению временного перемирия.

Увы, перемирие это будет, совершенно однозначно, временным.
Потому что ни одна из проблем, лежащих в основе этого конфликта, не решена. В том числе и одна из самых ключевых — газовая.

Дело в том, что на шельфе сектора Газа имеется газ. По данным компании British Gas (BG), обладающей лицензией на бурение здешних месторождений Gaza Marine-1 и Gaza Marin-2, газовые резервы шельфа сектора Газа насчитывают приблизительно 1,4 трлн кубических футов “голубого топлива” примерной стоимостью 4 млрд долларов. По мнению некоторых экспертов, вполне вероятно, что здешние запасы газа могут оказаться и более значительными. Они жизненно необходимы высокоразвитому в промышленном отношении, но почти стопроцентно энергозависмому Израилю. Но в том-то всё и дело, что газ сектора Газы еврейскому государству не принадлежит!

Еще в 1999 году было подписано тройственное соглашение о разведке запасов шельфового газа между компанией British Gas (BG) с долей в 60%, зарегистрированной в Афинах фирмой Consolidated Contractors International (30%), принадлежащей влиятельным ливанским кланам Сабах и Кури, а также палестинской национальной администрацией, получившей долю в 10%. На основании этого контракта предусматривалось и дальнейшее коммерческое развитие месторождения, а также строительство газопровода в Израиль.

Начиная с 2001 года с избранием премьер-министром Израиля генерала Ариэля Шарона активизируются попытки пересмотреть это соглашение. “Израиль никогда не будет покупать газ у Палестины”, — патетически заявлял тогда Шарон. В 2003 году была сделана попытка оспорить тройственное соглашение в Верховном Суде Израиля. Тогда же премьер Шарон наложил вето на первоначальное соглашение, по которому BG получала право на поставки по трубопроводу в Израиль газа, добываемого на шельфе сектора Газа.

Кончина палестинского лидера Ясира Арафата и последующие парламентские выборы в автономии, в результате которых единоличную власть в секторе Газа получили исламисты из ХАМАС, сформировали политико-правовой вакуум вокруг всех первоначальных договоренностей. BG попыталась было заключить в 2006 году соглашение с Египтом о реверсе в его сторону трубопровода с шельфа Газы, однако под давлением британского премьер-министра Тони Блэра, за которым стояли интересы Израиля, эта попытка не удалась.

В мае 2007 года кабинет министров Израиля одобрил план договора о закупках газа. Предполагаемая стоимость такого контракта составляла 4 млрд долларов, ориентировочная прибыль — около 2 млрд, из которых 1млрд долларов предназначался Палестине. Но было бы наивно думать, что израильтяне намеревались делится с палестинцами прибылью в денежном выражении, ибо всем в нынешнем контексте очевидно, что деньги пойдут на закупку оружия, которое выстрелит опять же по Израилю. В итоге израильтяне предложили, во-первых, заключить двустороннее соглашение с BG, без участия представителей палестинского президента Аббаса и ХАМАС. Во-вторых, долю палестинцам отдавать товарами и услугами, но ни в коем случае не деньгами. А в третьих, проектируемый газопровод израильтяне наметили вести не в Газу, а в порт Ашкелон на израильской территории. Не без определенного прессинга ХАМАС BG не согласилась на такие предложения, а в минувшем году даже закрыла свой офис в Тель-Авиве.

Итак де-юре газовые резервы принадлежат Палестине. А попасть в распоряжение Израиля, как указывают эксперты, они могут исключительно в случае интеграции сектора Газа в еврейское государство, то есть – при его военной оккупации и аннексии.

Увы, Ближний Восток вообще и даже европообразный и демократический Израиль в частности остаются регионом, в котором политический и геополитический интерес пока еще преобладает над стремлением к компромиссам на общепринятых международно-правовых основах. И тут нелишне напомнить, что в 2007 году вышел доклад творца энергетической политики Израиля, бывшего министра энергетики и отставного генерала Моше Яалона, в котором вопрос о поставках газа с шельфа Газы интерпретировался в нынешнем политическом раскладе как угроза национальной безопасности страны. В этом документе Яалон подвергает критике, по его мнению, ошибочную позицию западных стран, считающих, что разработка местных газовых месторождений будет способствовать подъему находящейся в плачевном состоянии экономики Палестины. Генерал считает, что сегодня это только усилит военный потенциал ХАМАС и других исламистских организаций региона, а также обострит интерес к региону со стороны Ирана. По мнению экс генерала, развитие добычи и поставок газа из сектора Газа возможно только если здесь не будет ХАМАС. А достичь этого, при нынешнем раскладе, возможно только одним способом — додавив исламистов…

Недавно было объявлено об открытии крупных (88 млрд кубометров) залежей газа на другом израильском шельфовом месторождении — Тамар. И сразу же с претензиями на эти углеводороды выступил соседний Ливан, где также сильны вооруженные исламисты Хизбаллы. Одним словом, может, в перспективе газовые ресурсы Средиземноморья и будут доступны экономике Израиля, но пока ситуация вокруг этих месторождений грозит обернуться для еврейского государства еще одним крайне опасным кризисом в политике.

Кондолиза посоветовалась с арабами по поводу Ирана

Опубликовано от wpmrРубрики:Персоналии, Политика

РИА Новости: Сразу несколько встреч, связанных с судьбой Большого Ближнего Востока, прошли на этой неделе в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. В частности, Совет Безопасности принял новую резолюцию по ситуации в зоне палестино-израильского конфликта – первую с 2003 года. Обсуждали в ООН также проблему пиратов у берегов Сомали.

Была там, наконец, и встреча членов Совбеза и присоединившейся к ним Германии с представителями арабских государств, основной темой которой был Иран. И это, пожалуй, стало самым интригующим из всего, что происходило в эти дни в рамках ООН. Дело в том, что впервые Запад привлек региональные государства к обсуждению иранской тематики в столь официальном формате.

Помимо членов Совбеза и Германии во встрече, организованной по приглашению госсекретаря США Кондолизы Райс, приняли участие представители Бахрейна, Египта, Иордании, Кувейта, Ирака, ОАЭ и Саудовской Аравии.

По словам Райс, они не обсуждали с ней новые санкции против Ирана, а лишь говорили, что должен быть путь, который стимулирует Тегеран к отказу от своих ядерных амбиций. Госсекретарь также подчеркнула, что дискуссия не являлась попыткой выработать совместную стратегию в отношении Ирана.

Тогда возникает вопрос – ради чего она состоялась?
Накануне встречи дипломаты, прежде всего арабские, потратили немало усилий, чтобы это мероприятие не выглядело как попытка давления на Тегеран, хотя их западные коллеги, похоже, считали по-другому.
По словам министра иностранных дел Бахрейна шейха Халеда бен Ахмеда Аль Халифа, цель встречи — поговорить о региональной безопасности. Но разве это возможно – с точки зрения американца или англичанина — без обсуждения способов давления на Тегеран? Не случайно глава британского МИДа Дэвид Милибэнд в преддверие встречи заявил журналистам, что иранская ядерная программа все чаще рассматривается как несущая угрозу для всего Ближнего Востока. Также как не случайно отказались от участия во встречи Катар и Оман, из всех стран Персидского Залива поддерживающие самые близкие связи с Тегераном.

Впрочем, объяснения оманцев не содержали и намека на Иран. «Мы не видим от этой встречи пользы, так как безопасность Персидского залива не зависит от Совета Безопасности, а если бы и была бы какая-нибудь связь, то во встрече приняли бы участие все 15 членов Совбеза» – эти слова министра иностранных дел султаната Юсуфа бен Алави цитирует газета «Аль-Хаят». Весьма тонкое замечание, в котором содержится больше того, о чем, возможно, хотел сказать министр, а то и более, чем он подумал. Вопрос в том, что вообще зависит в Ближневосточном регионе от Совета Безопасности и ООН в целом, кроме принятия очередных резолюций?
Страны Ближнего Востока знают об этом не понаслышке. Именно поэтому прошедшая встреча по вопросам безопасности мало кем рассматривалась как часть работы Совбеза и ООН в целом. Скорее то была акция в пользу новой администрации, которая через месяц появится в Вашингтоне.

Впрочем, по словам уже упомянутого главы МИД Бахрейна, встреча в Нью-Йорке по приглашению госсекретаря США Кондолизы Райс является ответом на желания стран Персидского Залива. По его мысли, страны региона хотели донести до постоянных членов СБ ООН и присоединившейся к ним Германии весьма простую мысль – когда вы обсуждаете судьбу Персидского залива и Ирана, мы должны играть свою роль в этом и иметь свое слово.
По завершению переговоров Райс сообщила, что арабские страны выразили желание сделать эти дискуссии постоянными, с тем, чтобы быть уверенными, что иранский вопрос будет решен мирным путем. Это понятно: слишком свежи воспоминания, как разворачивались события вокруг Ирака. И пусть Райс отрицает обсуждение общей стратегии в отношении Ирана в ходе прошедшей встречи, оно во многом неизбежно, если, конечно, новый президент США Барак Обама хочет добиться успеха на этом направлении. И это действительно нужно делать сейчас, до того, как он официально приступит к своим обязанностям.

Новый президент США может начать диалог с Тегераном с чистого листа. От его первых заявлений и действий будет зависеть многое. Джордж Буш поставил жирный крест на отношениях с Тегераном после того как выкристаллизовал свою «ось зла», в которую был включен Иран. И это после того, как иранцы посодействовали США в кампании против «Аль-Каиды» в Афганистане в 2001. Попытки наладить отношения были сведены на нет, и назад пути уже не было, тем более что дальше риторика Буша лишь усугублялась, Иран закрывался все больше. Не принесли особого результата и попытки наладить диалог с Тегераном по поводу стабилизации ситуации в Ираке, предпринимаемые Вашингтоном в последние годы. Репутация администрации Буша была безнадежно испорчена. И тем ответственней миссия ложится на администрацию Обамы.

Но стали ли американцы за эти годы лучше понимать Иран, лучше понимать Ближний Восток? Именно от этого зависит многое. В США меняется президент, меняется политический стиль, но меняется ли Иран? Нужен ли тем, кто сегодня находится у власти в Тегеране, диалог с Западом?

По большому счету это означает отказ от тех рычагов влияния, которые имеет сегодня Иран. Откажись он от них – потеряет возможность манипуляции ситуацией на Ближнем Востоке, а в итоге потеряет себя, перестанет быть тем Ираном, которым является сегодня. Это нужно Западу, но не нынешнему руководству Ирана. И здесь очевидно — в одиночку понять все, что происходит в головах у иранцев, Вашингтон не сможет, Обаме нужна будет помощь, советы стран Персидского Залива и других арабских государств. Не для того, чтобы выработать стратегию против Ирана, а для того, чтобы выработать хоть какую-то стратегию. Без этого все встречи и все дискуссии будут напрасны.

Адрес публикации: http://www.iran.ru/rus/news_iran.php?act=news_by_id&_n=1&news_id=55064

ПРОГНОЗ- 2025: ЭРА НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ. Лимит процветания исчерпан, «золотой век» Запада закончится через считанные годы

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

МНОГО МОЛОДЫХ И НИЩИХ – НО МАЛО ХЛЕБА И ВОДЫ

Максим Калашников. RPMonitor: Окинем прощальным взглядом окружающий мир. Он разрушается и исчезает безвозвратно. Гибель СССР стала только первым актом планетарной драмы, сегодня это шоу продолжается.

Впереди нас ждет жестокая борьба за существование. Не нужно обманываться – нужно готовиться к Жестокому веку. К мегакризису не только капитализма, но и самого человечества. Чтобы выжить в грядущих катаклизмах, нужно первым создать модель нового, «закапиталистического» общества. Дать реальную альтернативу проекту капиталистических тузов.

Вы скажете, что мы сгущаем краски? Давайте обратимся к докладу НСР, Национального совета по разведке США «Глобальные течения-2025: изменяющийся мир» (Global Trends 2025: A Transformed World), который появился на свет в ноябре 2008 года.

Посмотрим – насколько правы Голанский, Фурсов и автор этих строк, рисуя нынешний Мегакризис как нечто большее, чем просто экономический катаклизм

Итак, Земля перенаселена. Численность рода людского вырастает с 6,8 млрд душ в 2009 году до почти 9 млрд в 2025-м. Больше всего прирастает Индия – почти на четверть миллиарда человек. Еще сто миллионов дает Китай, 350 млн – страны к югу от Сахары, сотню миллионов – Латинская Америка и острова Карибского моря. То бишь, большинство прироста приходится на долю «новых варваров».

На этом фоне идет ускоренное вымирание народа в Российской Федерации и на Украине и практически всех странах Восточной Европы. Здесь население сокращается на одну десятую часть. За счет иммиграции США увеличивают свое население еще на 40 млн, Канада – на 4,5 млн, а Австралия – на 3 млн душ. Правда, среди иммигрантов – все те же «новые варвары».

Население «цивилизованного мира» при всем этом продолжают стремительно дряхлеть. Содержание стариков тяжким бременем ложится на бюджеты американцев и европейцев. Особенно напряженное положение в 2025 году сложится в Японии: там один пенсионер будет приходиться на двух работающих. Относительно большой уровень рождаемости сохранится в Англии, Франции, Бельгии и в скандинавских странах – но он все равно будет ниже, чем минимально необходимый: два ребенка на одну женщину. В остальной Европе он составит всего 1,5 ребенка на одну женщин детородного возраста. Огромное количество стариков замедлит экономический рост Евросоюза до 1% в год…

Вокруг «Большого Запада» образовался настоящий пояс регионов, бурлящих молодым и злым населением. Вернее, полумесяц «молодых регионов» – от Андских гор через земли южнее Сахары – и далее на Средний Восток, Кавказ и на северную часть южной Азии. Однако рождаемость кое-где идет на спад. Например, в Иране: если в 1985 году одна персиянка рожала в среднем шестерых детей, то теперь – только двоих. Судя по всему вскоре сходные процессы пойдут и на Кавказе

Чем больше в народе молодых – тем нация агрессивнее и неспокойнее, тем более она склонна к войнам и бунтам. К 2025 году высокая процентная доля молодежи в общей массе населения сохранится лишь в Африке южнее Сахары, отчасти на Среднем Востоке и на больших островах Тихого океана. Бурный рост населения ожидают Афганистан, Пакистан, Конго (ДРК), Эфиопию, Нигерию, Йемен. Пакистан и Нигерия прирастут еще на 55 млн человек (в каждой из двух стран), Эфиопия и Конго – на 40 лн.

То есть, картина будет точно такой, какой ее рисует сегодня Андрей Фурсов: бурно плодится «варварская» периферия, тогда как населения развитых стран стареет и вымирает. Ближайший аналог такой ситуации – деградирующая демографически Римская империя периода заката, на рубежи которой давит растущий в числе варварский мир.

При этом на Земле 2030 года голодно. Не хватает продовольствия. Из-за роста населения планеты нужно к 2025 году увеличить производство продовольствия. Ни много, ни мало – а на 50% к нынешнему уровню. Но как это сделать, коли недостает ни пресной воды, ни плодородной земли?

Уже сейчас дефицит земли и воды терзает 21 страну с населением в 600 млн человек. К 2025 году таких стран будет уже 36, а число людей, попавших в зону голода, дорастет до 1,4 млрд. Здесь окажутся Бурунди и Колумбия, Эфиопия и отколовшаяся от нее Эритрея, Малави, Пакистан и Сирия. Особенно страшна нехватка воды: в развивающихся странах до семидесяти процентов ее потребляет именно сельское хозяйство. В то же время, обеспеченные люди в незападном мире норовят питаться на западный манер – богатой протеином пищей, а ее производство требует еще больше воды и горючего, а еще – зерно для откорма скота и птицы. Число же стран – основных экспортеров зерна крайне ограничено : это – США, Канада, Аргентина и Австралия. И если их правительства часть земель отведут на производство сырья для биотоплива, проблема голода резко обострится.

Проблема усугубится и нездоровой урбанизаций, бегством голодных и бедных в разрастающиеся супермегаполисы. К 2025 году 57% населения планеты будут обитать в «каменных джунглях», полностью завися от подвоза продовольствия. К девятнадцати нынешним «мегагородам» в 2025 году добавятся еще восемь. Все они, за исключением одного, будут в Азии и в Африке южнее Сахары. Впрочем, рост ждет и здешние небольшие города: они станут расползаться по дорогам (и их перекресткам), а также по береговой линии. И все они – потребители, а не производители еды и воды.

Впрочем, жажда и проблема пресной воды – сами по себе источник грядущих конфликтов. Разным государствам будет трудно договариваться об использовании общих источников воды. Например, потенциальное яблоко раздора – Гималайский регион, ледниками коего питаются главные реки Китая, Пакистана и Индии. Или, скажем, палестинские территории, где находятся главные водные ресурсы Израиля. Или Ферганская долина в Средней Азии. Американцы прогнозируют не полномасштабные войны за воду, но – конфликты низкой интенсивности. То есть, все-таки войны, хотя и партизанско -иррегулярные.

Увы, проблемы этим не исчерпываются. По мнению экспертов, которых Национальный совет по разведке привлек к написанию своего доклада, наступает пора суровых ресурсных ограничений. Экономический рост таких стран, как Китай, Индия и Бразилия требует все больше и больше углеводородов – нефти и газа, а не только воды и земли. Добыча углеводородов будет расти медленнее, чем их потребление. Тревожное обстоятельство: добыча ископаемого топлива в таких странах, как Великобритания, Норвегия, Йемен, Оман, Колумбия, Индонезия, Аргентина, Сирия, Египет и Тунис падает. В Мексике, Китае, Малайзии, Катаре, Индии – стагнирует. Только в шести государствах есть возможность нарастить добычу углеводородов: в Саудовской Аравии, Кувейте, ОАЭ, Ираке (потенциально) и в РФ. Именно эти страны в 2025-м должны обеспечивать 29% глобальной добычи «черного золота». Зависимость мира от нефтедобычи в районе Персидского залива существенно вырастет (сама добыч в странах Залива за 2003-2025 гг. должна дать прирост в 43%). В число стран-поставщиков войдет и Бразилия, активно разрабатывающая планы добычи углеводородов в заливе Сантос.

Кроме нефти, есть и природный газ. 57% запасов газа принадлежит РФ, Ирану и Катару. США, Канада и Мексика смогут обеспечить только 18% его добычи к концу первой четверти нового века.

Эксперты ожидают острые конфликты за контроль над энергетическими и другими природными ресурсами. Многие страны начнут воевать и конфликтовать только из-за того, чтобы обеспечить гарантированное снабжение своих экономик и углеводородами, и водой, и продовольствием. Поэтому ожидается, например, гонка морских вооружений в Индии и Китае. Обеим странам нужно обеспечить безопасность океанских путей подвоза нефти. Государства Персидского залива столь же рьяно станут заботиться о бесперебойном продовольственном снабжении и аренде земель за своими пределами. Рост населения на 1,2 миллиарда к 2025 году только усугубит ресурсные ограничения. Особенно острая борьба пойдет за запасы энергоносителей в центральной Азии. Там наверняка схлестнутся интересы Москвы и Пекина. И, конечно, ареной конфликтов станет Арктический бассейн, где добыча нефти и газа облегчится из-за отступления льдов.

Те же причины подхлестнут и стремление многих обзавестись ядерным оружием. Особенно – на Среднем Востоке. Будет ли оно применено в грядущих войнах? Очень может быть – и первые с 1945 года «хиросимы» приведут к важным геополитическим последствиям. Многие начнут искать союза с ядерными державами ради обеспечения своей безопасности.

Таким образом, одна острая проблема «цепляет» другую. Складываясь, они усиливают друг друга и порождают все новые и новые беды. Например, несмотря на нынешнее падение цен на углеводороды, они в перспективе все равно будут дорожать. А это, в свою очередь, обострит продовольственную проблему. Ведь индустриальное сельское хозяйство серьезно зависит от добычи углеводородов: из них делают и топливо для сельхозтехники, и минеральные удобрения. А значит, впереди – эра дорогой еды. Введем в наше уравнение также явную «ломку» планетарного климата. Уменьшение уровня выпадающих дождей и снегов, таяние ледников – это усиление проблемы жажды, дефицита пресной воды, новые ограничения для наращивания объемов аграрного производства. Проблемы с климатом и энергоресурсами вызовут рост опасных болезней, потери в урожаях и т.д.

Мир к 2025 году, хотя и изобретет альтернативу нефти и газу как топливу, еще не сможет отказаться от углеводородов. Слишком дорогим окажется переход на новые виды энергоснабжения, слишком затратным делом будет создание совершенно иной (по сравнению с теперешней) энергетической инфраструктуры. Очевидно, это будут водородные топливные элементы. Хотя объемы производства в атомной энергетике тоже сильно вырастут (благодаря более безопасным и рентабельных реакторам третьего поколения), все равно АЭС не в силах компенсировать рост мирового энергопотребления. А значит, придется больше налегать на использование угля. Самые большие залежи оного есть у главных энергопотребителей – в США, Индии и КНР. Вместе с Российской Федерацией они имеют 67% глобальных запасов угля. Проблема заключается в том, что не хватает экологически приемлемых технологий сжигания угольного топлива.

Словом, будущее вырисовывается весьма «веселым». Так и напрашивается вывод: поскольку альтернативы нефти и газу реально не созданы (и до 2025 г. явно не успеют этого сделать), то впереди – глобальная война за контроль над месторождениями углеводородов…

ОБРАЗ СМУТНОЙ ЭПОХИ

На время оторвемся от чтения доклада Национального совета по разведке (National Intelligence Council – NIC) США «Глобальные течения-2025: изменяющийся мир» (Global Trends 2025: A Transformed World). Как видите, они достаточно близки к тем прогнозам, что делали участники конференции «Перекрестки для планеты Земля…» К тому же, 2025 год – это, по нашим расчетам, разгар кризиса.

Конечно, к докладам Национального совета по разведке надо относиться с изрядной долей критики. Например, предыдущий подобный доклад на перспективу до 2020 г. (2004 г.) не предвидел глобального кризиса, хотя об этом наперебой говорили русские экономисты. И все же именно к экономическим, демографическим, геолого-биосферным и прочим «фоновым» выкладкам здесь стоит присмотреться.

Скажем, работа пророчит крах государства всеобщего собеса (welfare state) в Евросоюзе. Прощайте, социальные гарантии! Из-за старения населения и низкой рождаемости коренных европейцев все это полетит в тартарары. Разрушится краеугольный камень европейского общественного согласия, существовавший с конца Второй мировой. Европейцам придется урезать расходы на здравоохранение и выходные пособия, и при этом – сокращать военные расходы ради сохранения хоть каких-то социальных гарантий. Это предопределяет не только экономическую, но и военную слабость Евросоюза. Параллельно будет идти наплыв мигрантов, и , как следствие – национализма в наиболее развитых странах, которые больше станут думать о местных проблемах, чем о судьбе Евросоюза.

Особой проблемой станет членство Турции в ЕС. В самом деле, Турция по своим социально-экономическим показателям гораздо более достойны членства в ЕС, нежели Украина. Но турки – все-таки мусульмане и азиатский народ, тюрки. Вступление Турции в ЕС грозит ростом могущества (как утверждают американцы) «евразийских транснациональных организаций», связанных с энергией и транснациональными ресурсами. К тому же, Еврозона останется глубоко зависимой от поставок газа из РФ.

Мир быстро меняется, растет сила незападных гигантов, на арену глобальной политики выходят новые игроки. А тут еще и природно-климатические вызовы, и ресурсные ограничения, и демографические беды. «Старение населения в развитом мире; растущие ограничения в снабжении энергией, продовольствием и пресной водой; и тревоги по поводу изменений климата ограничивают и уничтожают то, что до сих пор было беспрецедентным «Веком процветания»…»

Вольно или невольно, но авторы доклада рисуют впечатляющую картину разгорающегося Глобального смутокризиса. Будущее действительно неопределенно, оно дробится на множество сценариев. Возникает многоцентричный мир, в корне отличающийся и от подавляющей гегемонии США, и от «двуполюсной» структуры мира, где властвовали два гегемона – Америка и Советский Союз. Рождается нечто, что напоминает миропорядок XIX столетия – много сильных игроков, которые ведут гонку вооружений и территориальную экспансию. Даже несмотря на то, что Соединенные Штаты и в 2025 г. рассчитывают остаться самым мощным в военном плане государством на планете. Растут экономическое и военное могущество новых (или возвращающихся старых?) великих держав – Индии и Китая. Богатство начинает перемещаться с Запада на Восток. Поднимаются Индонезия, Иран и Турция.

При этом КНР, РФ и Индия не желают следовать западной либеральной модели. . Они ставят на государственный капитализм, ту же модель выбирают Сингапур, Южная Корея и Тайвань. Слишком уж дискредитировал себя западный либерализм, слишком ярко показал свою несостоятельность. На повестке дня – новая индустриализация, ее планы есть у Китая и государств Персидского залива, а также – у РФ. Вопреки теориям либералов начала 90-х годов о том, что государственные предприятия останутся в ХХ веке, государственная экономика переживает возрождение. Авторы американо-разведывательного доклада особо это подчеркивают, говоря о неизбежном антиглобалистском росте протекционизма в торговле и инвестициях.

Китай, считают докладчики, станет альтернативной моделью развития для многих стран Земли в пику западному образцу. Ибо те, кто не принадлежит Западу, прекрасно поняли всю утопичность попыток повторить американский или европейский путь. А китайская модель означает авторитаризм, государственный капитализм, сильное экономическое планирование. У стран с преобладанием госкапитализма уже сформировались огромные суверенные государственные фонды, и они уже сейчас инвестируют в развивающиеся рынки больше средств, чем Международный валютный фонд и Мировой банк. Доклад прогнозирует утрату долларом монопольного статуса планетарной резервной валюты и превращение его в «первого среди равных» в корзине других валют.

ГЛАВНЫЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ БУДУЩЕГО

Все неопределенности в мире-2025 сведены экспертами Национального совета по разведке США в один перечень. Вот их полный список:

Первая. Будет ли создана альтернатива энергетике нефти и газа к 2025 году – на основе биотоплива, «чистого угля» и усовершенствованных накопителей энергии?

От этого зависит то, начнет ли падать национальная мощь таких стран, как Иран и РФ. Ибо появление альтернативы углеводородам должно, как ожидают янки, вызвать долгое падение ВВП как у русских, так и у персов.

Вторая. Насколько быстро пойдет «климатическая ломка» и какие регионы планеты она более всего затронет?

От этих факторов зависит то, насколько серьезными окажутся ресурсные ограничения в развитии стран, особенно – дефицит пресной воды.

Третья. Вернется ли в политику государств национальный меркантилизм – и когда это погубит глобальные рынки?

Напомним, что политика национального меркантилизма – экономическая политика XVII века, где государство активно регулирует бизнес, оказывая протекционистскую поддержку отечественному производителю. Американцы опасаются, что второе пришествие меркантилизма приведет к «ресурсному национализму» и обострению соперничества великих держав.

Четвертая. Будет ли «движение к демократии» в РФ и КНР?

Американские эксперты считают, что возможный рост численности китайского среднего класса (ибо в КНР – диверсифицированное народное хозяйство) дает шансы на политическую либерализацию, но – при одновременном усилении китайского национализма.

Пятая. Появится ли у Ирана ядерное оружие – и вызовет ли это новый виток гонки вооружений на региональном уровне вкупе с большей милитаризацией окружающих стран?

Янки считают, что сей фактор приведет к появлению «терроризма и партизанщины под ядерным зонтом», что повысит вероятность острых военных конфликтов.

Шестая. Станет ли большой Ближний Восток более стабильным? Стабилизируется ли обстановка в Ираке? И будет ли мирно решен арабо-израильский конфликт?

Отметим, что американцы употребляют совершенно идиотское с русской точки зрения выражение «Большой Ближний Восток», включая сюда, помимо привычного нам Ближнего Востока еще и часть Средней Азии, Ирак, Иран и Афганистан. Американские эксперты считают, что даже если США удастся сделать Ирак экономически сильным и внутренне мирным (мечтатели!), если будет решен миром израильскко-палестинский конфликт, все равно придется иметь дело с одной из двух проблем. Либо – с усилившимся Ираном, либо – с последствиями перехода развитых стран на «неогневую», неуглеводородную энергетику.

Седьмая. Справятся ли Евросоюз и Япония с проблемой старения и вымирание своего коренного населения?

Если им будет сопутствовать удача, если европейцам удастся интегрировать в свое общество мусульманских мигрантов – то Япония и ЕС смогут решить вопрос трудовых ресурсов. Если же нет – их ждет долгий упадок.

Сегодня в ЕС – от 15 до 18 млн мусульман Более всего исламизирована Франция – 5 млн последователей Мухаммеда или 6-8% населения. Миллион мусульман живет в Голландии (та же пропорция). Далее идут страны с четырьмя-шестью процентами мусульман от общей численности населения – Германия (3,5 млн), Дания (300 тысяч), Австрия (полмиллиона), Швейцария (350 тыс.) В Англии живет 1,8 млн мусульман, в Италии – около миллиона.

Восьмая. Смогут ли мировые державы создать многосторонние структуры сотрудничества для того, чтобы приспособить свою политику к изменившемуся геополитическому «ландшафту»?

Американские «мозговики» отмечают двойственное отношение новых великих держав к международным организациям вроде ООН или МВФ, однако считают, что участие поднимающихся новых гигантов в подобных организациях поможет им стать более сильными игроками на мировой арене. Очевидно, что интеграционные процессы в Азии приведут к созданию гораздо более сильных, нежели сейчас, региональных организаций. В то же время, НАТО столкнется с вызовами за пределами своей традиционной «зоны ответственности», а также – со снижением военных возможностей Евросоюза. Нынешние альянсы ждет ослабление.

(Окончание следует)

Глобальные тенденции 2025: мир в борьбе за ресурсы

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Геополитика: Новый доклад, подготовленный Cоветом по Национальной Разведке (NIC) «Глобальные тенденции 2025» привлек внимание международной общественности, так как в документе предсказан будущий мир, в котором Соединенные Штаты владеют меньшей властью, чем сейчас, и должны будут бороться с созвездием других, новых и амбициозных великих держав.

«Хотя, Соединенные Штаты, вероятно, останутся единственным самым главным актором», — указано в докладе «относительная мощь Соединенных Штатов, даже в военной сфере, уменьшится, и американские рычаги влияния станут более ограниченными». Из всех наиболее откровенных результатов исследования, этот факт упоминался больше всего.

То, что Соединенные Штаты, вероятно, испытают упадок своей силы относительно других великих держав в последующие 10 — 15 лет, является, конечно, наблюдением, обязанным привлечь пристальное внимание во всем мире, где критика американской внешней политики (по войне в Ираке и борьбе с терроризмом, отказом подписать Киотский протокол по изменению климата и т.п.) остается сильной. Факт, что «Глобальные тенденции 2025» был разработан в американском правительственном учреждении — NIC, которое является частью «национального разведывательного сообщества» и кладется на стол директору Национальной Разведки — предоставляет дополнительный вес его результатам. Однако, когда все сказано и сделано, весьма удивительно, что профессиональные аналитики пришли к такому заключению, учитывая огромные потери на военные и экономические затраты Америки, затраченные на пять с половиной лет борьбы в Ираке и сопровождающие потери нашего влияния, престижа и доброжелательности за границей.

Климат и соревнование

Намного более поразительным и оригинальным, я думаю, являются акценты в докладе на роль изменения климата и соревнования по добычи ресурсов в мире до 2025 г. До сих пор, эти проблемы появлялись исключительно на периферии американских стратегических и разведовательных исследованиях. Теперь, впервые, они сместили свой фронт и центр.

«Вопросы ресурсов получат видное положение на международной повестке дня», — сообщается в докладе NIC. «Беспрецедентный глобальный экономический рост, положительный во многих других отношениях, продолжит оказывать давление на ряд очень стратегических ресурсов, включая энергию, пищу и воду, и потребности спроектированы с таким учетом, чтобы опередить легко доступные поставки этих ресурсов на следующее десятилетие».

Вероятная будущая доступность энергии и воды получает особенно пристальное внимание. Нефть, в частности, отмечена как подвергающаяся риску, так как оказалась не в состоянии ответить ожидаемым мировым требованиям: «Производство жидких углеводородов странами, не входящими в ОПЕК — сырая нефть, жидкий природный газ, и другая продукция, такая как битуминозные пески — не будет становиться соразмерным с текущими требованиями. Производство нефти и газа многими традиционными производителями энергии уже сокращается… Страны, которые способны к значительному расширению своего производства, придут в упадок; производство нефти и газа будет сконцентрировано в нестабильных регионах». Из этого следуют выводы: глобальные нефтяные ресурсы будут неадекватны для удовлетворения требований, и государства импортеры будут вынуждены потреблять меньше и/или ускорить производство альтернативных ресурсов.

Дефицит воды отмечен как такая же существенная проблема: «Нехватка доступа к стабильным поставкам воды достигает критических пропорций, и проблема ухудшится из-за быстрой урбанизации во всем мире и прироста примерно 1,2 миллиардов человек к мировому населению в мире в следующие 20 лет». На данный момент мы говорим, что около 600 миллионов человек в 21 стране страдают из-за неадекватного водоснабжения; а к 2025, приблизительно 1,4 миллиарда человек в 36 странах окажутся перед лицом этой опасности.

Глобальное потепление еще больше усилит ресурсное напряжение, особенно относительно воды и пищи. Хотя, воздействие от изменения климата будет варьироваться от региона к региону и не может быть предсказано с точностью, «много регионов столкнется с вредными эффектами, особенно водным дефицитом и снижением сельскохозяйственного производства». Некоторые регионы пострадают больше, чем другие, «с ухудшением, непропорционально сконцентрированным в развивающихся странах, особенно в Африканском районе Сахары». Для многих из этих стран, «уменьшение урожая сельскохозяйственная продукции будет разрушительным, потому что сельское хозяйство составляет большую часть их экономических систем, а многие граждане живут на грани прожиточного минимума».

Войны за ресурсы

Этот дефицит ресурсов и изменение климата станут все более серьезными в последующие десятилетия, и это вряд ли можно назвать новыми наблюдениями — множество групп по защите окружающей среды говорили то же самое в течение многих лет. Но доклад NIC идет дальше, описывая, как эти явления повлияют на международные отношения и смогут обеспечить критическую массу для вооруженного насилия. Увеличивающийся дефицит, как предлагается, может привести к усилению действия государств по обеспечению контроля над заграничными источниками энергии и других ключевых ресурсов, приводя к геополитической борьбе среди основных держав, испытывающих дефицит энергоресурсов и, возможно, вызывая всеобщую войну.

«Растущие запросы на энергоносители увеличивающихся в числе народов и экономических систем могут поставить вопрос пригодности, надежности, и доступности запасов энергии», — отмечено в докладе. «Такая ситуация усилила бы напряженные отношения между государствами, конкурирующими за ограниченные ресурсы … В худшем случае, это может привести к межгосударственным конфликтам, если правительственные лидеры посчитают, что им обеспечен доступ к энергоресурсам, которые жизненно необходимы для поддержания внутренней стабильности и выживания режима».

«Даже при отсутствии основного межгосударственного конфликта, в докладе приведены аргументы, что соревнование за истощающиеся запасы энергии будет расти и может привести к усилению напряжения в отношениях, внутренним конфликтам и терроризму. «Даже у невоенных акций будут важные геополитические значения, поскольку государства предпринимают стратегии страхования от возможности, что существующие запасы энергии не будут удовлетворять растущим потребностям». Например, «государства, испытывающие недостаток энергии, могут использовать передачу оружия и точных технологий вместе с обещанием политического и военного союза как стимулы, для установления стратегических отношений с государствами производящими энергию». Такие отношения уже начинают завязываться в Средней Азии, где Китай, Россия и Соединенные Штаты конкурируют за доступ и контроль над запасами нефти и газа в регионе.

Растущая концентрация богатства в руках петро-элит в таких местах как Ангола, Азербайджан, Казахстан, и Нигерия будет являться еще одним источником потенциального конфликта. Поскольку такие элиты редко ассигнуют доходы от добычи нефти на равноправной основе или учитывают демократическую передачу власти, любое изменение в национальном управлении (и распределение богатства), вероятно, будет сопровождаться насилием — часто в форме нападений на трубопроводы, перерабатывающие заводы, и другую инфраструктуру нефтедобывающей промышленности. Это, в свою очередь, может содействовать «военному вмешательству внешними силами для стабилизации потоков энергии».

Несколько регионов в мире, вероятно, будут фигурировать в такого рода энергоконфликтах — это Африки, особенно в районе Сахары, Ближний Восток и Средняя Азия. В каждом из этих участков накладываются линии конфликтов, произведенных комбинацией этнических и религиозных расколов, внутренних споров о распределении доходов от продажи ресурсов и борьбы геополитических интересов главных сил. При таких обстоятельствах не потребуется слишком много для небольшой перестрелки — такой, как была между Грузией и Россией в августе, чтобы она переросла в нечто намного большее.

Вода и дефицит территорий, вызванные усилением изменения климата, тоже могут вызвать вооруженное столкновение, — сообщается в докладе NIC, хотя, главным образом, это будут столкновения внутреннего типа. «Изменение климата вряд ли вызовет межгосударственную войну, но оно может привести ко все более и более накаляющимся взаимным межгосударственным обвинениям и, возможно, к вооруженным столкновениям низкой интенсивности. «Специфически опасная зона – район Гималаев, где продолжающееся таяние основных ледников, как ожидается, уменьшит ежегодный уровень жизненно важных рек в Бангладеш, Китае, Индии, и Пакистане — а многие из них протекают по двум или более из этих стран и являются постоянным источником трения среди них.

Кластеры враждебности

Террористическое насилие также будет стимулироваться борьбой за критически важные ресурсы. Так как изменение климата и дефицит воды создаст множество сельских регионов непригодными для жилья, особенно в регионах высокого прироста населения Северной Африки, Ближнего Востока и Азии, сотни миллионов безработной молодежи будет вливаться в мегаполисы развивающихся стран, часто встречая недружелюбный прием от коренных жителей этих регионов (часто по причине другой религии или этнической принадлежности). Некоторые из этих отчаянных и злых молодых людей будут толкаться на преступления; другие вербоваться в воинственные идеологические движения.

«Пока суматоха и социальные разрушения, произведенные дефицитом ресурсов, плохим управлением, этнической конкуренцией или экологической деградацией, растут на Ближнем Востоке, условия останутся способствующими для распространения радикализма и мятежей», — делаются выводы в докладе. И эти кластеры враждебности не будут ограничены Ближним Востоком: «повышение интеркоммуникационности позволит людям объединяться вокруг общих дел сквозь национальные границы, создавая новые когорты сердитых, отверженных и лишенных гражданских прав».

Доклад ясно дает понять, что эти явления окажут постоянно увеличивающееся влияние на международные дела. С одной стороны, рост бездомных в на больших территориях Северной Африки, Ближнего Востока, Азии, и Центральной Америки вынудит все больше людей мигрировать в города, производя политические и социальные волнения, или, как указано, через международные границы, в страны, менее сильно затронутых дефицитом ресурсов и изменением климата. Это, конечно, приведет к росту политических дебатов в принимающих странах по вопросу иммиграции и, во всей вероятности, увеличении вспышек антимигрантского насилия. В то же время, это усложнит задачу борьбы с международными террористическими сетями, которые рекрутируют людей извне, а их агенты скрываются внутри иммигрантских сообществ Европы и других мест.

Новые технологии

В конечном счете, доклад намекает, что предприниматели и их правительственные покровители в промышленном мире будут развивать новые материалы и технологии, чтобы заменить дефицитные субстанции или методики для их более экономного использования. Например, мы можем ожидать дальнейшие усовершенствования производства ветряной и солнечной энергии, биотоплива, водородных топливных элементов и других альтернативных систем энергии, делающих их более эффективными и применяемыми. Эта технологическая революция будет на стадии реализации ближе к 2025 г., но пока она не все еще далеко, чтобы решить проблемы, поднятые неадекватными поставками нефти и природного газа. Кроме того, дефицит воды и территорий останется серьезным беспокойством, независимо от того, сколько успехов будет достигнуто в других областях. Доклад предупреждает об усилении борьбы за ресурсы к 2025 г, поэтому, должен читаться как сигнал об опасности..

Майк Клар (Michael T. Klare) — профессор исследований мировой безопасности в Гэмпширском Колледже, автор книги «Rising Powers, Shrinking Planet: The New Geopolitics of Energy».

Просмотреть трейлер к документальному фильму, снятому по его другой книге «Blood and Oil: The Dangers and Consequences of America’s Growing Dependency on Imported Petroleum» можно на www.bloodandoilmovie.com

Перевод Леонида Савина
Источник: Foreign Policy in Focus

Адрес публикации: http://www.imperiya.by/comments3-4070.html
 

НОВЫЙ СРЕДНИЙ ВОСТОК – РУССКАЯ МЕГАЗАДАЧА. Целевая интеграция Афганистана, Средней Азии и Сибири как требование времени

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Юрий Крупнов

ОБЩИЙ ЗАМЫСЕЛ НОВОГО СРЕДНЕГО ВОСТОКА (НСВ)

RPMonitor: Важнейшей геополитической и дипломатической задачей России в ближайшие двадцать лет становится превращение территории Средней Азии и Среднего Востока – от Казахстана до северной Индии и Персидского залива – в принципиально новый макрорегион.

Создание этого макрорегиона, отличающегося стабильностью и промышленным подъемом, должно идти на основе проведения ускоренной индустриализации, на базе системного сотрудничества России, Индии, Китая, Ирана, Афганистана, Пакистана, Монголии, Казахстана, Туркмении, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана и Турции.

Ключевым смыслом такого макрорегиона должно стать создание единого геоэкономического и геокультурного пространства, целенаправленно избавленного от каких-либо геополитических переделов и разделов, равно как и от геостратегических эгоистических задач отдельных стран. Из плацдарма геополитических столкновений и инструментального использования в интересах отдельных стран макрорегион следует перевести в состояние ядра Центральноевразийского общего рынка и площадки диалога укорененных здесь цивилизаций и народов.

Так проектируемый макрорегион имеет смысл называть Новым Средним Востоком (НСВ).

Только НСВ в состоянии решать следующие критические для России и соседних стран задачи:                   

— Восстановить Афганистан в качестве единого, суверенного и экономически эффективного государства, которое не только прекращает экспорт нестабильности, наркотиков и терроризма, но и становится модельным государством ускоренной индустриализации и развития.

— Обеспечить прочную кооперативную безопасность и стабильность.

Провести демилитаризацию присутствия внерегиональных иностранных государств на территории государств региона.

— Организовать единое экономическое и транспортно-логистическое пространство, соединяющее российскую Сибирь с «южными морями» (Аравийским морем и Персидским заливом), а со временем – сухопутный мост между Северным Ледовитым и Индийским океанами.

— Создать единую инфраструктуру водного обеспечения южных стран региона для решения критической водной проблемы.

— Создать единое образовательное пространство (по аналогии с Болонским соглашением), в частности – сеть колледжей и школ совместного развития, основанных на деятельностном содержании образования.

— Не допустить создания в Афганистане и Средней Азии плацдарма США и НАТО для контролю Китая, Ирана и России из их «подбрюший».

— Организовать фундаментальную географическую конструкцию, которая бы принципиально не допускала разлома России по Уралу и отщепления от Европейской части РФ Восточной Сибири и Дальнего Востока.

— Наконец, не допустить войны США и НАТО против Ирана как участника строительства НСВ.

 

Рис. 1. Контуры Нового Среднего Востока

ПОПЫТКА ИЗОЛИРОВАТЬ СЕБЯ ОТ АЗИАТСКИХ ПРОБЛЕМ ПРОВАЛИЛАСЬ

Очевидно, для России построение НСВ является жизненно важным.

Вопреки популярному мнению практиков и теоретиков геополитики о необходимости создания на основе новых постсоветских государств Средней Азии и северных провинций Афганистана неких «буферных» зон, которые якобы «отдаляют русских от наиболее конфликтных секторов Среднего Востока»[1], все эти попытки пошли прахом. Не оправдались надежды тех, кто уповал на «освобождение от балласта» в виде Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и т.д. Попытки отделиться от Среднего Востока напрямую ведут (и это подтверждает динамика последних десяти лет!) к усугублению ситуации на Среднем Востоке как раз в направлении России. Они ведут к созданию вокруг него единого и расширяющегося наркотеррористического конгломерата – с включением туда государств Средней Азии и наиболее развитых регионов РФ. Отгородиться у Москвы от «далеких» проблем попросту не получится: тектоническая по мощности афганская нестабильность уже пришла к нам и экспорт нестабильности вне новой проектной позиции России будет только нарастать. Российская Федерация уже столкнулась с проблемой наплыва гастарбайтеров из экс-советской Средней Азии в крупные города.

Единственной альтернативой всему этому становится создание НСВ, что с самого начала выступит фактором позитивной кардинальной переорганизации геокультуры, геоэкономики, геополитики и геостратегии и Евразии, и планеты в целом.

БАЗОВЫЕ ПРИНЦИПЫ ПРОЕКТА

Геокультура и геоэкономика при реализации проекта НСВ являются безусловными приоритетами.

Во-первых, НСВ невозможен без культивирования новой системы ценностей, которая бы вырастала вокруг принципа диалога цивилизаций и народов во имя совместного развития.

Во-вторых, для реализации НСВ необходимо строить «общий рынок»: единое экономическое сообщество, реализующее для населения численностью около 400 миллионов человек (что сопоставимо с населением Евросоюза) программы множественной индустриализации и вырабатывающее новые стандарты качества жизни.

Безусловно, типы индустриализации в разных пространствах НСВ будут не совпадать. Если для нашей Сибири речь должна идти об организации третичной индустриализации, основанной на прорыве в седьмой технологический уклад, разработке технологий направленного наращивания качества жизни и общества знаний, то для отдельных южных территорий первостепенное значение будет иметь первичная индустриализация.

Основой единого экономического пространства должны стать единые инфраструктуры электроэнергетики, ирригации и обеспечения водой, управления транспортно-логистическими потоками, обеспечения перспективной занятости.

Ключевое значение будет иметь организация железнодорожной магистрали Сибирь – Казахстан – Туркмения – Иран, которая возникнет после ввода железной дороги длиной почти в 800 километров между казахской станцией Узень до туркменских станций Берекет, Этрек и Гурген и трансафганской магистрали от иранского города Мешхед (Иран) через Герат и Кандагар до пакистанского города Кветта.

СМЕЩЕНИЕ ТРАНСПОРТНОГО КОРИДОРА «СЕВЕР-ЮГ»

При этом возникает необходимость и возможность кардинально пересмотреть смысл, идеологию и саму географию международного транспортного коридора (МТК) «Север-Юг», широко пропагандируемого последние 15 лет. Напомним, что речь шла о создании прямого водно-железнодорожного пути «Балтика – Волга – Каспийское море – Персидский Залив». Сегодня уже очевидно, что исходная идея проекта («связать Индию с Европой через западную Россию») оказалась слабо реализуемой. Более того, она отрицает необходимость и задачу развития Сибири и Дальнего Востока России в пользу дальнейшего монопольного роста экономики лишь Европейской части РФ.

Совершенно иные экономические и геополитические возможности появляются с переносом в проекте МТК «Севера» с крайнего Северо-Запада РФ на сибирское побережье Северного Ледовитого океана.

Рис. 2. Сдвиг смысла и направления проекта МТК «Север – Юг»

ГЕОЭКОНОМИКА ВОДЫ

Крайне перспективными оказываются и иные транспортные проекты, в том числе и транспорта воды, без которого индустриализация региона невозможна. Без сибирских вод НСВ ожидает настоящая катастрофа.

Достаточно указать на то, что одним из главных условий установления мира в Афганистане и его экономического развития является создание новой ирригационной системы, что в разы повысит забор воды из афганской части бассейна Амударьи и резко ухудшит ситуацию с обеспечением водой в соседних государствах. Особенно в Туркмении и Узбекистане, с одной стороны, и в Пакистане – с другой.

В связи с этим пора серьезно, без популистских истерик, отнестись к проекту переброса примерно двадцатой части воды Оби из Сибири в Среднюю Азию. В частности, начать серьезное обсуждение недавно изданной и посвященной этому мегапроекту книги мэра Москвы Юрия Лужкова «Вода и мир».

На основе транспортных магистралей следует организовать проект коридора развития Сибирь – Иран[2].

Итак, вряд ли возможно рассматривать в качестве выбора и альтернативы варианты нарастающего экспорта в Россию нестабильности, наркотиков и терроризма – и стабилизации и процветания южного «подбрюшья» России. Второй вариант, помимо всех выгод безопасности, предоставляет фантастические возможности для нового развития Сибири через появление выхода к «южным морям», образования гигантского средневосточного и южноазиатского рынка и пространства спроса на сибирскую науку и технологии[3].

Более того, создание Нового Среднего Востока по сути и составляет «материальный» практический предмет деятельности Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая в сложном творческом поиске в последние годы вышла на необходимость постановки территориально конкретных целей и задач. Наиболее ярко это проявилось в решении последнего Саммита ШОС «в рамках усилий на афганском направлении активизировать работу контактной группы ШОС-Афганистан, начать практическую подготовку к созыву под эгидой ШОС специальной конференции по Афганистану для обсуждения вопросов совместного противодействия терроризму, незаконному обороту наркотиков и организованной преступности» и в общем духе и букве Душанбинской декларации глав государств-членов ШОС от 28 августа 2008 года.

НОВЫЙ ШАНС НА РУССКОЕ ЛИДЕРСТВО

Для России доктрина НСВ является помимо всего ещё и отличным поводом для перехода к доктрине экспорта развития. Для перехода к новой Восточной политике.

Попытки «экспорта демократии» в этот район планеты показали свою не только насильственную природу, но и очевидную неэффективность. Более того, экспорт демократии на практике оказался ещё и экспортом финансового и экономического кризиса вкупе с военными конфликтами, то есть – гарантированным экспортом нестабильности.

Россия имеет уникальную возможность сделать главным принципом своей внешней политики традиционную для себя роль фактора подъёма и развития. К сожалению, огульная критика советского прошлого и выдуманной имперскости России дезавуировала и в общественном сознании практически свела на нет центральную линию международной деятельности России – её во многом самозабвенные усилия по подъёму опекаемых ею стран.

Сегодня надо не только восстановить историческую справедливость, но и довести эту нашу родовую черту до принципа совместного развития, со-развития, и, соответственно, экспорта развития как целенаправленного переноса в страны-партнёры всей полноты системы, позволяющей странам совершать качественные рывки и прорывы. Естественно, на сугубо взаимовыгодной основе.

НСВ выступает прямо-таки идеальным пространством отработки и полномасштабной реализации доктрины экспорта развития и соразвития.

Предпосылки для принятия такой доктрины на уровне политического руководства Россией есть. Скажем, показательно заявление премьер-министра Российской Федерации Владимира Путина на заседании совета глав правительств Шанхайской организации сотрудничества в Астане 30 октября сего года: «Предметом конкуренции становятся ценности и модели развития. Предстоит совместными усилиями достаточно быстро завершить трансформацию глобальной и региональной архитектуры безопасности и развития, адаптировав их к новых реалиям XXI века, когда стабильность и процветание становятся неделимыми понятиями».

Наконец, доктрина Нового Среднего Востока позволяет выйти на целостную Восточную политику России как на систему целенаправленных действий в отношении Большого Востока[4], состоящую из трёх направлений по трём разным «востокам»:

— Дальний Восток России – его кардинальный подъём и превращение в центр мирового развития и лидирующий мировой регион, соответственно, в локомотив развития России[5]

— Новый Средний Восток

— Ближний Восток, означающий фактически западную политику России, т.е. отношения с Европой, США и НАТО.

В этом плане выходит, что главным и практически единственным «ближним» направлением внешней политики России в ближайшие десятилетия является сибирско–иранское направление, т.е. строительство НСВ.

Здесь вовне России лежит вся геополитика.

В этой связи имеет смысл отметить существенную слабость концепции «Великого Лимитрофа» и «Острова России», введенного глубоко уважаемым и выдающимся нашим геополитиком Вадимом Цымбурским.

Увлекшись геополитическим схематизированием, Вадим Леонидович, очевидно, упустил из виду принципиальную разнородность и временность пояса лимитрофных стран. Прямая активность России нужна исключительно по афганскому направлению. Остальные задачи «Великого Лимитрофа» решаются не через внешнюю, а внутреннюю геополитику.

Так, проблема Северной Кореи своим решением имеет развитие юга Приморского края и, в частности, строительство в Хасанском районе нового современного города с основой в высокотехнологическом биотехнологическом и биомедицинском производстве[6]. Проблема Украины, Крыма и Кавказа решается сменой общей политики России, прежде всего – внутренней, и переходом от «российского национализма» («РФ-национализма») последних 20 лет к доктрине России как мировой державы[7].

НОВЫЙ ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ЯЗЫК

Следует кратко пояснить выбор названия предлагаемого нового макрорегиона. Почему именно Средний Восток, а не Средняя Азия, например?

Несмотря на то, что в российских СМИ и даже академических изданиях все чаще английское «the Middle East» переводят как «Средний Восток», всё-таки «их» находящийся посередине восток являлся и является «Ближним». В российском востоковедении Средним Востоком традиционно называется регион неарабского, неиндийского и некитайского Востока: Иран, Афганистан и Пакистан (ранее Северо-Западная Индия).

Классическим считается и определение Андрея Снесарева 1921 года: «Средний Восток не есть какая-нибудь выдумка, какое-либо вымученное понятие, но с этим понятием соединяется совершенно определенный географический и этнографический объем. Средний Восток есть вместилище двух народностей – иранской и тюркской. Первой – «лежащей на дне», и второй – «наслоенной сверху». Они выявляют его как определенную этнографическую единицу»[8].

В результате развала СССР возникла группа самостоятельных постсоветских государств Средней Азии, которые с тех пор находятся в смятении, разрываясь между несколькими центрами сил, и которые всеми силами пытаются оторвать от России.

В этой ситуации выбор у РФ небольшой: либо своим бездействием фактически отказаться от роли мировой и даже региональной державы – либо предложить интеграционный проект, связывающий Среднюю Азию со «старым» Средним Востоком в рамках стратегических российских интересов.

Надо связывать. Тем более, что их интенсивная интеграция уже происходит. Важно и то, что решить проблему Афганистана без подобного связывания невозможно: ещё Игорь Рейснер, известный востоковед, в рецензии на только что процитированную книгу А.Е. Снесарева «Авганистан» (Снесарев писал название этой станы именно так!) прямо отмечал, что «к Афганистану нельзя правильно подойти, не разрешив средне-азиатскую проблему в целом».

Конечно, название «Новый Средний Восток» непросто перевести на английский язык. Помимо путаницы с англосаксонским the Middle East возникает много других коллизий.

Поэтому, вероятно, имело бы смысл предложить называть два ключевых для России региона – Дальний и Новый Средний Восток – по-русски, т.е. как Dalnij Vostok и Novij Srednij Vostok. Тем более, что полвека назад мир, выучив русское слово «sputnik», через четыре года столь же легко усвоил вместе со словом «Gagarin» слово «vostok», которое теперь надо просто вспомнить и освежить в памяти человечества.

Многие ли будут спорить с тем, что грандиозная задача строительства на раздробленном и конфликтном ныне пространстве нового процветающего макрорегиона является сомасштабной и конгениальной задаче полета человека в ближний космос. Другое дело, что для постановки (и тем более, решения) задачи строительства НСВ необходимо геополитическое и дипломатическое творчество.

Выучиться называть Среднюю Азию Центральной не составляет труда. А вот чтобы преодолеть «крупнейшую геополитическую катастрофу XX века» (Владимир Путин) – развал СССР, необходимо приступать к тяжёлой работе: в ситуации «изобретения» нашими известными стратегическими партнёрами Большого Ближнего Востока (the Greater Middle East) и Большой Центральной Азии (the Greater Central Asia) осуществлять геопроектирование и последующее строительство Нового Среднего Востока (Novij Srednij Vostok).

Об авторе: Юрий Крупнов – председатель Движения развития,

председатель наблюдательного совета, Института демографии, миграции и регионального развития


[1] «Новая» Центральная Азия, включая анклавы среднеазиатских народов к югу от Памира, важна для России как огромное пространство, отдаляющее русских от наиболее конфликтных секторов Среднего Востока. Напомню, как афганские узбеки и таджики в 1996 г. отразили победное движение талибов на север страны»… — Цымбурский В. Народы между цивилизациями. – в книге В.Л. Цымбурского «Остров Россия. Геопол

итические и геохронологические работы.1993 – 2006. – М., 2007, с. 228. Очевидно, что эта мысль была актуальной в 1997 году, времени написания статьи, но сегодня является не просто анахронизмом, но и вредной доктриной, разделяемой многими по инерции, безотносительно к новой ситуации в России и мире.

[2] Об организации коридоров развития подробнее см. брошюру Ю. Громыко и Ю. Крупнова «Транспортное цивилизационное продвижение  — конкретный сценарий развития России», М., 2007. Также можно скачать с сайта здесь)

[3] Необходимо отметить глубокую статью Дмитрия Верхотурова «Сибирь смотрит на Ближний Восток», с которой автор ознакомился в рукописи в 2005 году и в которой ясно прописаны идеи связки Южной Сибири и Ближнего Востока через Среднюю Азию и Средний Восток и индустриализации Среднего и Ближнего Востока как одной из миссий Сибири

[4] Представление о Большом Востоке для России ввел политолог, д.и.н   Сергей Геннадьевич Лузянин, определяя «Большой Восток для России сегодня» как «44 государства и государственных образований в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на Ближнем и Среднем Востоке, в Южной и Центральной Азии, связанных с ней различными отношениями» (Большой Восток и Большой Запад, Независимая газета, 14.01.2002). Также см. книгу С.Г. Лузянина «Восточная политика Владимира Путина. Возвращение России на «Большой Восток» (2004 – 2008 гг.) // АСТ – «Восток – Запад», 448 с.

[5] См. брошюру Ю.Крупнова «Солнце в России восходит с Востока» (М., Молодая гвардия, 2007. Также можно скачать с сайта здесь)

[6] Крупнов Ю. Новый Дальний Восток.2017-1 год. – в сб. «De Futuro, или История будущего» / Под ред. Д.А.Андреева, В.Б.Прозорова. М.: Политический класс; АИРО-XXI, 2008. 352 с. Также на сайте)

[7] Крупнов Ю. Стать мировой державой. М., 2003. Также на сайте: http://smd.kroupnov.ru

[8] Снесарев А. Е. Афганистан. М., 1921.