Метка:Китай China

Нефтеперерабатывающий заход. Китай осваивает энергетический сектор Ирана

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Политика

Тегеран ищет пути для обхода санкций, наложенных на страну США и Евросоюзом. Вчера министр нефти Ирана Масуд Мирказеми начал визит в КНР, в ходе которого будут подписаны соглашения о новых инвестициях в иранский энергетический сектор. Эксперты отмечают, что Пекин ведет свою игру и становится ключевым инвестором в иранские недра, пользуясь бегством западных конкурентов и умело обходя режим санкций.

О начавшемся вчера визите Масуда Мирказеми в Китай сообщило иранское информагентство Shana, входящее в структуру министерства нефти. По данным Shana, господин Мирказеми возглавляет большую делегацию иранских чиновников и бизнесменов. В частности, компанию ему составляет управляющий директор Иранской национальной нефтяной компании Ахмад Галебани. А с минувшей пятницы в Китае на переговорах находится один из заместителей господина Мирказеми — Алиреза Зейгами, курирующий нефтепереработку. Shana сообщает, что основным вопросом на переговорах будет заключение соглашений об инвестициях китайских компаний в строительство НПЗ в Иране и об участии Пекина в освоении месторождений нефти и газа.

Строительство новых НПЗ критически важно для Ирана, отмечает аналитик Business Monitor International Сакет Вемпрала. Несмотря на то что страна обладает колоссальными запасами углеводородов, ей катастрофически не хватает мощностей по их переработке. Согласно июньской статистике министерства нефти Ирана, ежесуточно страна потребляет около 63 млн литров бензина, а производит всего 45 млн литров. Дыру в 18 млн литров Тегеран закрывает за счет импорта. К 2015 году Иран планирует резко нарастить мощности по переработке нефти и обеспечивать себя нефтепродуктами самостоятельно, а затем даже начать производить их на экспорт. Однако для строительства НПЗ нужны инвестиции и технологии, которых у Ирана нет.

Между тем в июле США и ЕС приняли пакеты санкций, вводящие запрет на инвестиции и передачу технологий Ирану в области нефте- и газодобычи, а также нефтепереработки. Таким образом Вашингтон и Брюссель надеются нанести удар по ключевому сектору иранской экономики и склонить Тегеран, который подозревают в планах создать ядерное оружие, к сотрудничеству с мировым сообществом. Примечательно, что американские и европейские санкции распространяются не только на компании США и ЕС, но и на все третьи страны. Если они будут уличены в поставках в Иран подпадающих под санкции технологий, им может быть отказано в работе на западных рынках.

Необходимо отметить, что на протяжении последних трех лет на фоне углубления противостояния между Тегераном и Западом глобальные энергетические компании, работавшие в стране, начали спешно покидать Иран. Их примеру последовали и российские компании, еще недавно вынашивавшие планы масштабных инвестиций в иранские недра. В этих условиях освободившееся место начали занимать китайские компании. По оценкам экспертов, сейчас Пекин стал крупнейшим иностранным игроком в иранском энергетическом секторе. «Китайцы воспользовались уходом западных компаний и превратились для Ирана в почти незаменимого партнера,- говорит эксперт RusEnergy Михаил Крутихин.- Особенно эта зависимость усилилась в ходе кризиса, когда ни у кого на Западе не было денег для инвестиций в рискованные проекты, а китайцы бегали по миру с мешками денег и скупали все скважины и шахты».

Действительно, в ноябре прошлого года Тегеран одобрил первую фазу освоения одного из крупнейших нефтегазовых месторождений страны Ядаваран (по оценкам иранских властей, извлекаемые запасы составляют около 3,2 млрд баррелей нефти и около 80 млрд кубометров газа), которым будет заниматься китайская нефтяная госкомпания Sinopec. За три года планируется вывести производство на уровень 85 тыс. баррелей в день, стоимость проекта оценивается в $2 млрд. Тогда же Национальная компания Ирана по нефтепереработке (NIORDC) подписала с Sinopec меморандум о взаимопонимании, предусматривающий китайские инвестиции в размере $6,5 млрд в строительство НПЗ в Иране.

Как отмечает Михаил Крутихин, китайцы участвуют в самых лакомых нефтегазовых проектах в Иране, включая освоение крупнейшего в мире газового месторождения Южный Парс. Накопленный объем китайских инвестиций в нефтегазовый сектор страны заместитель министра нефти Ирана Хоссейн Ширази в субботу оценил в $40 млрд. Чтобы обезопасить эти вложения, китайские дипломаты долго блокировали принятие антииранских санкций в Совбезе ООН. А в июне Пекин согласился на них лишь после того, как предварительно вычеркнул из проекта резолюции все пункты, ущемляющие интересы китайских энергетических гигантов.

Новые контракты, которые будут заключены в ходе нынешнего визита Масуда Мирказеми в КНР, наверняка подпадут под действие санкций США и ЕС. Впрочем, эксперты убеждены, что китайцев это не остановит. «Китаю плевать на любые санкции. Интеллектуальная собственность тоже вроде как защищена разными документами, однако китайцы спокойно все копируют и ничуть не переживают»,- говорит Михаил Крутихин. Помимо этого Пекин всячески старается использовать для работы в Иране компании, не ведущие бизнес в Европе и США. Так, крупнейшим поставщиком нефтепродуктов в Иран является компания Zhuhai Zhenrong, официально с госкорпорацией CNPC не связанная. Александр Габуев

Источник — Газета «Коммерсантъ»

Война на территории трубопроводов. Сепаратизм курдов и белуджей как проблема транзита энергоносителей

Опубликовано Обновлено на от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

Карта с сайта http://common.regnum.ru/

Американская карта перекроенного «Большого Ближнего Востока» после завершения «крестового похода против международного терроризма», публикация которой в свое время наделала столько шума, включала помимо прочего государства «Свободный Курдистан» и «Свободный Белуджистан», борьба за создание которых ведется курдами и белуджами несколько десятилетий.

Сейчас оба народа населяют земли, входящие в состав нескольких стран. Курдистан делят между собой Турция, Ирак, Сирия и Иран, Белуджистан — Иран, Пакистан и Афганистан. Причем стратегическое значение этих районов настолько велико, что любые попытки курдов и белуджей добиться хотя бы автономии воспринимаются правительствами в Анкаре, Тегеране, Багдаде, Дамаске и Исламабаде как опасный сепаратизм и встречают жесткий отпор центральных властей.

ЖИЗНЕННО ВАЖНЫЕ ТЕРРИТОРИИ

Недра Курдистана и Белуджистана богаты полезными ископаемыми, в том числе углеводородами — нефтью и природным газом. Кроме того, не надо забывать, что в турецком Курдистане образуется 89-98% вод Евфрата и 45-52% Тигра, а эти реки имеют колоссальное значение в хозяйственной жизни Ирака и Сирии. Однако гораздо большую роль для исторических судеб курдов и белуджей играет значение мест их проживания как транзитных зон.

Трубопроводы, проложенные через Курдистан, открывают Турции доступ к нефти и природному газу Ирака и Ирана, причем для иранского газа этот маршрут единственный, позволяющий вывести его на европейский рынок. В частности, в июне сего года Ирак и Турция договорились о продлении эксплуатации построенного в 1976-м нефтепровода Киркук — Джейхан, через который в течение прошлого года было прокачено 167,6 млн баррелей «черного золота». Чрезвычайно важен Курдистан и для реализации проекта магистрального газопровода «Набукко» стоимостью 7,9 млрд евро и протяженностью 3400 км. По нему более 31 млрд кубометров природного газа в год должны транспортироваться из Прикаспия и Средней Азии в Центральную Европу.

Владение Белуджистаном обеспечивает контроль над стратегическими портами и трубопроводами. Главным из этих портов является Гвадар, возведенный Китаем в 2007 году на пакистанском побережье Аравийского моря. Проект общей стоимостью 1,76 млрд долларов имеет ключевое значение для выхода Центральной Азии на мировой рынок и перевалки сырой нефти. Вдобавок Гвадар призван стать в будущем базой военно-морских сил Пакистана, использовать которую планирует и КНР. Кстати, авиабаза «Шамси» в пакистанском Белуджистане (в 300 км от столицы провинции города Кветта) с 2001 года используется американскими ВВС.

Главную роль в обеспечении Пакистана необходимыми энергоресурсами вопреки противодействию этому проекту США призван сыграть магистральный нефте- и газопровод Иран — Пакистан — Индия (IPI) общей протяженностью 2700 км (1100 км по территории Ирана, 1000 км — Пакистана и 600 км — Индии), первая очередь которого должна пройти по территории Белуджистана через Гвадар в Навабшах. Прокладку планировалось начать в 2010 году, но поскольку Дели не подтвердил свое участие в IPI, 17 марта сего года Исламабад и Тегеран заключили соглашение о строительстве газопровода протяженностью 900 км и стоимостью 7,6 млрд долларов (2,5 млрд намерен инвестировать Китай). Когда в 2015 году он вступит в строй, Пакистан рассчитывает получать из ИРИ около 12 млн кубометров газа в день. Поставки иранского «голубого топлива» настолько важны для Пакистана, что руководство страны готово проигнорировать санкции ООН, направленные против Тегерана.

Особое значение Белуджистану придает наличие на его территории ядерных объектов, в том числе полигона Чагаи-Хиллз, где Пакистан провел ядерные испытания в мае 1998 года, и возведенной Китаем в 70-е годы АЭС в Чашме с 300-мегаваттным реактором ЧАСНУПП-I. Последняя будет расширена за счет трех энергетических реакторов, один из которых строится в настоящее время. При этом богатый нефтью, свинцом и другими полезными ископаемыми Белуджистан, где добывается 70% пакистанского угля, 80% хрома и 85% природного газа, — самая бедная провинция страны.

Положение в Курдистане и Белуджистане имеет большое значение для транзита грузов через Иран, в состав которого входит часть их территории. По иранским данным, в 1388 году (по исламскому летоисчислению, 21 марта 2009-го — 20 марта 2010 года) 37% грузов, ввезенных в страну автотранспортом, было доставлено из Турции, а 19% — из Пакистана. В рамках развития связей между иранской провинцией Систан и Белуджистан и пакистанским Белуджистаном планируется открыть прямое воздушное сообщение между их столицами — Захеданом и Кветтой, а также реконструировать железную дорогу Кветта — Тафтан. Открытие грузового железнодорожного сообщения Исламабад — Стамбул через Захедан и Тегеран сократило время доставки грузов по этому маршруту с 40 до 13 суток.

В КАЖДОЙ СТРАНЕ СВОИ ОСОБЕННОСТИ

Курдистан и Белуджистан при всех присущих им особенностях имеют немало общего. Оба региона — беспокойное пограничье, которое делит с соседями Иран. Оба — перекресток интересов государств, в которые они входят, и «великих держав», в первую очередь США. Для последних иракский и в меньшей степени турецкий Курдистан, а также пакистанский Белуджистан — своего рода прифронтовые территории, примыкающие к арабской части Ирака и Афганистану. Иранские же Курдистан и Систан и Белуджистан рассматриваются американцами как зоны проведения разведывательных, а в случае необходимости и военно-диверсионных операций. Национальные элиты курдов и белуджей расколоты, в той или иной мере подавляются правительствами стран, в которых живут эти народы, борясь за свои экономические и политические права, сочетая военные, политические и террористические методы. Развитие курдских и белуджских регионов влияет на методы этой борьбы и ответную реакцию на нее центральных властей и соседних государств, расширяя платформу для осторожного диалога: терроризм несовместим с инвестициями, а жесткое противодействие национальным движениям — с парламентской демократией.

Ситуация в каждой стране имеет свои особенности. 2 миллиона сирийских курдов при Башаре Асаде столь же бесправны, как при его отце. Антиправительственные выступления в Иранском Курдистане и других провинциях ИРИ, где живут 5 (по неофициальным данным — 8) миллионов иранских курдов, разделенных на 30 племен, пресекаются армией, Корпусом стражей исламской революции (КСИР) и ополчением Басидж. Курдские районы — наименее развитая экономически и наиболее беспокойная часть Ирана, где орудуют левые экстремисты из Партии свободной жизни Курдистана и неосалафиты. Организуемые ими теракты влекут ответные репрессии властей, включая казни в тюрьмах.

Волнения курдов, военное положение в Иранском Курдистане, бои на улицах крупнейших курдских городов и в столице провинции Санандадже происходят параллельно с встречами президента ИРИ М. Ахмадинежада с курдским населением страны. Курдские парламентарии представлены в иранском меджлисе, но преподавание в школах на курдском языке согласно 15-й статье иранской конституции запрещено, а в Тегеране, где число курдов за 10 последних лет удвоилось, за это время не было разрешено открыть ни одной суннитской мечети.

В Ираке курды, составляющие 17% населения (5,1 млн человек), вплотную подошли к созданию собственного государства. На выборах 7 марта 2010 года они получили около 20% мест в парламенте. Курдский язык является вторым государственным языком страны. Иракский Курдистан — провинции Эрбиль, Сулеймания и Дохук — контролирует альянс, включающий Патриотический союз Курдистана Дж. Талабани (он же — президент Ирака) и Демократическую партию Курдистана М. Барзани (главы правительства региона). Этот союз настаивает на расширении региона за счет провинций Диала, Киркук и Ниневия, столицей которой является Мосул.

Из Киркука курды, составляющие 52% населения, вытесняют арабов (35%) и туркоманов (12%). Столкновения отрядов ПСК и ДПК отошли в прошлое, и в случае конфликта с Багдадом более 153 тысяч курдских бойцов («пешмерга») вполне способны дать отпор иракской армии. Борьба за киркукские месторождения углеводородов, где добывается 1 млн баррелей нефти в день, отражает интересы правительства Курдистана, которое сверх введенной 1 июня 2009 года региональной экспортной квоты в 60 тыс. баррелей нефти в день подписало не менее 25 контрактов с иностранными компаниями, противоречащих законодательству Ирака. Пока что Эрбиль, где в марте открылось консульство Турции, переигрывает Багдад: компании Heritage Oil (HGO) и Turkey»s Genel Energy International заявили о сосредоточении усилий по нефтедобыче в Курдистане.

Рабочая партия Курдистана, лидер которой А. Оджалан с 1999 года заключен в тюрьму на острове Имрали близ Стамбула, и родственная ей Партия свободной жизни Курдистана, продолжающие террористическую войну с Турцией и Ираном, теряют поддержку иракских соплеменников. Такие акции, как подрыв нефтепровода Киркук — Джейхан в районе Мосула, противоречат интересам последних не меньше, чем Анкары. Экономический альянс Турции, Сирии, Ирана и Ирака, в том числе региональных властей иракского Курдистана, оставляет РПК без союзников, хотя противостояние Ирана с Израилем и США позволяет ей искать поддержку в Вашингтоне и (с нулевыми шансами на успех) в Иерусалиме.

Визит в Анкару 2-4 июня 2009 года М. Барзани выявил масштабы экономической экспансии Турции на севере Ирака, основу которой составляют десятки проектов с участием 400 турецких компаний, на чью долю приходится около 70% иностранных инвестиций в регионе. В планы Анкары входят открытие в Эрбиле и Багдаде филиалов турецких банков «Зираат Банкасы» и «Иш Банкасы» и увеличение за четыре года торгового оборота с регионом до 20 млрд долларов. Операции боевиков РПК и ПСЖК против Турции и Ирана угрожают этим планам и вызывают ответные действия турецких и иранских военных на севере Ирака. Причем если Иран использовал артиллерию и ВВС, то Турция не раз вводила туда от 20 до 35 тысяч военнослужащих на 45-50 км, а в отдельных случаях — до 100 км.

В 1998 году РПК объявила мораторий на ведение боевых действий, пролонгированный на 6 лет после ареста А. Оджалана. Первая после падения режима С. Хусейна операция турецкой армии на севере Ирака, проведенная 22-29 февраля 2008 года, завершилась прекращением огня в апреле 2009-го, из которого РПК вышла два месяца спустя, по завершении турецкого визита М. Барзани. За этим последовали 102 поджога лесов в Анталии, Мугле, Фетие и Эфесе и теракт, проведенный в ходе стамбульского саммита Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии. По данным турецкой разведки, РПК запланировала серию терактов на период с 1 июня по 12 сентября 2010 года, в том числе на июль-август — взрывы в госучреждениях, на военных объектах, газопроводах, железных дорогах и курортах.

Борьба с РПК уже обошлась Турции в сотни миллиардов долларов, но и в настоящее время Анкара расходует на нее 10 миллиардов ежегодно. На турецкой территории операции против РПК ведутся в 11 вилайетах провинций Ширнак, Хаккяри и Сиирт, где действует режим чрезвычайного положения.

Численность турецких курдов достигает 10-15 миллионов человек (14-21% населения Турецкой Республики). Курдистан занимает более 25% территории Турции, причем 6 миллионов курдов, проживающих в беднейших (бюджет 67 из 81 турецких провинций сведен с дефицитом) регионах востока и юго-востока страны, составляют там большинство. Лидер Партии справедливости и развития Р. Т. Эрдоган, добиваясь поддержки курдов, объявил о проведении для решения их проблем «демократической инициативы». В ее рамках в провинции Диярбакыр началась кампания по возвращению населенным пунктам старых курдских названий, открыл вещание курдоязычный гостелеканал TRT-6, а телерадиокомпании получили возможность круглосуточного вещания на курдском языке, в том числе учебных программ.

Однако в Турции действует 42-я статья конституции, запрещающая преподавание в учебных заведениях страны на любых языках, кроме турецкого, и придание курдскому языку статуса второго официального языка не имеет шансов на обсуждение. Курдские политики вынуждены действовать в жестко ограниченных рамках, а курдские СМИ регулярно закрываются.

Это же касается и курдских политических партий. С 1991 года они запрещались пять раз, последний — в прошлом году, 11 декабря, когда Конституционный суд Турции принял решение наложить запрет на существование Партии демократического сообщества, имевшей в парламенте фракцию из 19 депутатов. Преемницей ПДС в легальном политическом поле стала курдская Партия мира и демократии, однако следует отметить, что в 2008-2010 годах арестам подверглись около 2 тысяч политиков и правозащитников — верхушка и активисты ПДС и ПМД.

ШАНСОВ НА ПОБЕДУ НЕТ

Новейшая история белуджей, их взаимодействие и противостояние с Исламабадом и Тегераном во многом повторяют ситуацию, в которой оказался живущий на другом конце «иранского мира» курдский народ. Он расселен в Пакистане (более 3 млн в Белуджистане, 1,2 млн в Синде, более 300 тыс. в Панджабе), Иране (700 тыс.) и Афганистане (150 тыс.). Не менее миллиона белуджей живут в странах Персидского залива.

Белуджские восстания 1948, 1958-1959, 1962-1963 и 1973-1977 годов в Пакистане были подавлены армией. После победы исламской революции в Иране, которая привела к власти в этой стране шиитское духовенство, в 80-е годы среди белуджей популярность приобрел интегристский проект создания «Великого Белуджистана» из пакистанской провинции Белуджистан и иранской — Белуджистан и Систан.

В 1999 году, когда Исламскую Республику Пакистан возглавил генерал П. Мушарраф, белуджские лидеры были отстранены от власти. Как следствие в сентябре 2003 года четыре основные националистические партии Белуджистана объединились в Союз белуджей (Балуч иттехад) и потребовали остановить размещение в провинции военных гарнизонов и осуществления на ее территории масштабных инфраструктурных проектов. А в следующем году вожди племен мари, бугти и менгал, насчитывающих около 100 тысяч человек, при поддержке индийских спецслужб возродили Армию освобождения Белуджистана, которая вела вооруженную борьбу против центральных властей в 1973-1977 годах.

Кстати, США отказались признать АОБ террористической организацией, хотя ее отряды общей численностью
10 тысяч боевиков включали диверсантов, подготовка которых группами до 500 человек велась в 40-60 тренировочных лагерях в районах Кохлу, Дера Бугти и Кеч-Гвадар. Помимо диверсий на предприятиях по добыче природного газа и ЛЭП, нападений на военных, терактов против руководства провинции, минирования дорог, АОБ открыла охоту на специалистов из Китая, занятых на строительстве порта Гвадар и в таких крупных проектах, как разработка месторождений меди и золота в Сайндаке. 14 декабря 2005 года было совершено покушение на президента Мушаррафа.

В ходе последовавшей военной кампании АОБ была разгромлена, ее вождь Наваб Мухаммад Акбар-хан Бугти убит 26 августа 2006 года, 100 тысяч жителей Белуджистана стали беженцами. В отличие от руководителя курдских террористов «марксиста» А. Оджалана, лидер сепаратистов-белуджей, в конце жизни командовавший 250 тысячами хорошо вооруженных бойцов, был потомственным аристократом. Как вице-президент Федерации белуджских племен в 1947 году он поддержал идею создания Пакистана, участвовал в восстаниях, занимал посты в федеральном правительстве, был губернатором и главным министром Белуджистана. Через два дня после его смерти газовый проект в Суи был официально открыт. Белуджи ответили погромами, жертвами которых стали выходцы из Панджаба.

Замирение Белуджистана официальный Исламабад связывает с новым поколением уроженцев провинции — технократов и бюрократов, не связанных с племенной верхушкой, наиболее известным представителем которых является главный судья Верховного суда Исламской Республики Пакистан И. Чаудхри. Открыто обвиняя Индию в разжигании конфликтов в Белуджистане, руководство Пакистана полагает, что в дестабилизации обстановки там участвуют также Великобритания и США — в рамках конкуренции с Китаем и попыток осложнить положение в Иране.

По данным пакистанской газеты «Доон», в формированиях талибов, базирующихся в Кветте, в других радикальных суннитских группировках, противостоящих пакистанской армии, лишь 1% личного состава — уроженцы Белуджистана. Значительно активнее белуджские боевики проявляют себя на территории иранской провинции Систан и Белуджистан, вмешиваясь в конфликты здешнего населения с тегеранскими властями, связанные с диспропорцией в представительстве в органах местной власти, учетом доли аборигенов в доходах от добычи углеводородного природного газа и нефти, притеснениями со стороны шиитского духовенства.

В качестве регионального отделения «Аль-Каиды» выступает действующая в белуджских регионах ИРИ и Пакистана группировка «Джундалла» («Воины Аллаха»), декларирующая целью защиту суннитов-белуджей в Иране. В 2006 году ее члены захватили в заложники военнослужащих КСИР. Годом ранее обстреляли кортеж президента Ирана Махмуда Ахмадинежада. В феврале 2007 года в Захедане, административном центре провинции Систан и Белуджистан, провели теракт, повторенный 16 июля 2010-го с большим числом жертв среди местного КСИРа. В заявлении группировки телеканалу «Аль-Арабия» указывается, что это месть за казнь А. Риги, лидера «Джундаллы», повешенного в июне по решению суда. В последнее время организация проводит акции за пределами Ирана, в частности в ноябре 2009 года организовала похищение в пакистанском Пешаваре иранского торгпреда. Иранские СМИ полагают, что «Джундалла» опирается на поддержку спецслужб Саудовской Аравии и ЦРУ США.

Деятельность курдских и белуджских радикалов выходит далеко за пределы их регионов. Захват заложников и теракты, организованные РПК в 90-е годы в Германии, привели к ее запрету на территории ФРГ. 30 мая 2008 года организация была включена в список торговцев наркотиками в США — Foreign Narcotics Kingpin Designation Act.

«Джундалла», активно участвующая в транспортировке афганских наркотиков, внесена рядом стран, в том числе Россией, в список запрещенных. Связанные с ней группы оперируют в Иране, Пакистане, Афганистане, Палестине, Сирии, Ливане, Ираке, Египте, Алжире, Мавритании, Судане, Сомали и Малайзии. Действия этой организации, опирающейся на теракты и диверсии, отличаются экстремизмом и бескомпромиссностью.

Как ни парадоксально, радикализм курдских и белуджских сепаратистов — залог их поражения. В условиях «большой игры», где инвестиции исчисляются десятками миллиардов, только организации и лидеры, способные создать устойчивый режим и контролировать захваченную территорию, имеют шанс на долгую жизнь. Курдские феодалы из кланов Барзани и Талабани смогли примирить собственные интересы с интересами «великих держав» и соседей. Белуджский феодал Акбар-хан Бугти, исламистская «Джундалла» и марксистская РПК — нет.

Вывод: на территории, где проходят магистральные трубопроводы, шансы радикалов невелики. Слишком высоки ставки.

Евгений САТАНОВСКИЙ, президент Института Ближнего Востока

Источник — Военно-промышленный курьер

ПРОИГРЫВАЯ ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ БИТВУ: КАК И ПОЧЕМУ США И ЕС НЕОБХОДИМО ОСВАИВАТЬ ЧЕРНОМОРСКИЙ РЕГИОН

Опубликовано от wpmrРубрики:Белый поток White Stream, Ирак Iraq, Энергобезопасность

Есть лишь один трубопровод, который доставляет каспийский газ в обход России… Пока на Западе заняты болтовней, Китай построил себе нефтепровод из Казахстана… Россия завоевывает позиции в Украине, но теряет их в Болгарии…Черноморский регион все больше попадает в центр внимания международного содружества на протяжении последних пяти лет. И, безусловно, так будет продолжаться и в ближайшие десять лет. Во-первых, со времени вступления Румынии и Болгарии в НАТО в 2004 году и в ЕС в январе 2007 года Черноморский регион стал новой восточной границей НАТО и ЕС. В результате, стабильность и безопасность в регионе стали непосредственной заботой для ЕС. Во-вторых, регион является одним из основных маршрутов транспортировки нефти и газа из региона Каспийского моря в Европу.

Хотя значимость региона для геополитики и безопасности уже давно признана, его критическая роль (особенно когда его границы рассматриваются в более широком контексте евразийской и евроатлантической энергетической безопасности) не получила достойного внимания вплоть до столкновения России и Грузии в августе 2008 года.

Все страны региона имеют разную динамику, и существует лишь один общий знаменатель как для укрепления сотрудничества, так и для активизации конфликта в бассейне Черного моря, – энергия. Однако энергия в большей степени стала вопросом конфронтации, а не объединения. Нравится им это или нет, все страны региона привлечены в энергетическую политику. И споры из-за транспортировки каспийской нефти и газа при участии всех главных действующих лиц в регионе будут продолжаться и в будущем в связи с конкурентными интересами.

Почему Черноморский регион имеет важное значение для энергетической безопасности ЕС

Энергетическая безопасность является одним из основных вопросов в повестке дня внешней политики ЕС, а в Черноморском регионе геостратегические последствия ее обеспечения для ЕС наиболее очевидны. Географически этот стратегический регион соединяет Европу с Россией, Каспийскими и ближневосточными государствами, которые владеют значительным количеством мировых запасов нефти и газа. Большинство транзитных маршрутов из этих регионов доставляют нефть и газ через Черноморский регион и прилегающие к нему государства в Европу.

Черноморский регион сталкивается с многочисленными проблемами, самые главные из которых это оттаивание замороженных конфликтов и политизация межэтнических отношений как на государственном, так и на региональном уровне, которая содержит риск дальнейшей эскалации этих конфликтов. Эти риски, в сочетании с региональной раздробленностью на нескольких фронтах, формируют серьезный потенциал для дестабилизации потоков поставок энергоресурсов, в частности, из Каспийского региона на западные рынки.

Как известно, важным вопросом европейской энергетической безопасности является диверсификация источников поставок и маршрутов транспортировки, с тем чтобы уменьшить зависимость от одной конкретной страны – России. Разработка новых перспективных транспортных маршрутов из богатого углеводородами Каспийского бассейна в Европу через южную территорию Черноморского региона играет ключевую роль в решении этой проблемы безопасности. Это основная причина, из-за которой Черноморский регион находится в центре европейской энергетической безопасности.

Борьба за маршруты транспортировки нефти и газа в бассейне Черного моря

Контроль над трубопроводными маршрутами почти так же важен, как и контроль над ресурсами, которые проходят по ним. Повышение потенциала добычи нефти и газа за последние два десятилетия требует новых инфраструктурных мощностей для отрезанных от морских путей прикаспийских государств. Эта проблема стала серьезным беспокойством для ЕС и США.

Как каспийская нефть и газ будут попадать на западные рынки, желательно в обход территории России? Нефтепроводы Баку – Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан, а также газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум стали ответом на этот вопрос – и плодами усилий Запад должен ответить на него.

Маршруты транспортировки нефти

Традиционно каспийская нефть доставлялась на западные рынки через российские черноморские терминалы. После распада Советского Союза новые проекты не планировались. Предыдущие проекты были сосредоточены на транспортировке азербайджанской нефти. Существующий трубопровод от Баку к российскому нефтеналивному терминалу в Новороссийске был построен в 1997 году. Еще один, который шел из Баку в грузинский черноморский порт Супса, был модернизирован и начал функционировать в 1999 году. Месторождения казахстанской нефти были связаны только с российской трубопроводной системой. В результате создания Каспийского трубопроводного консорциума казахская нефть с 2001 года начала транспортироваться в Новороссийск. Некоторые узкие места препятствовали расширению этой системы, пока Россия не усилила свое влияние, удвоив ее пропускную способность до 1,3 миллионов баррелей в сутки в 2008 году.

Все большие количества нефти требовали и лучшей инфраструктуры. Кроме того, перевозка нефти танкерами по Черному морю привела к увеличению числа зимних задержек, усилению мер безопасности, заторам и экологическим проблемам в проливах Босфор и Дарданеллы. Все это подготовило почву для нескольких проектов в обход Босфора.

Нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан был первой прямой транспортной связью между Каспийским и Средиземным морями в обход турецких проливов, а также территории России. США поддержали строительство этого нефтепровода с пропускной способностью 1 миллион баррелей в день, направленного на поставки азербайджанской и, возможно, казахской нефти. Он вступил в строй в июне 2006 года. Такая трасса трубопровода была не самым экономичным вариантом, но она имела геополитические преимущества, идя в обход России, Армении и Ирана. Таким образом, это был компромисс между Западом и Азербайджаном / Турцией.

Регион нуждается в большей пропускной способности для экспорта нефти, в частности, с гигантского месторождения Кашаган, где добыча нефти начнется где-то до 2015 года. Одним из начальных вариантов был реверсный поток в украинском нефтепроводе Одесса – Броды. Он был построен в 2001 году при активном поощрении со стороны ЕС и США с тем, чтобы уменьшить зависимость от России путем привлечения каспийской нефти в этот трубопровод, направленный с севера на юг. Этот план был поддержан со стороны Азербайджана, Грузии, Литвы, Польши и Украины. Но политическая поддержка не была воплощена в жизнь, и нефтепровод простаивал до 2004 года. Потому Украина была вынуждена пустить по трубе российскую нефть. С 2005 года она доставляла российскую сырую нефть на юг к Черному морю. Предыдущее украинское правительство планировало вернуться к начальному проекту трубопровода и начать поставки каспийской нефти на север с Одессы до Бродов, а затем продолжить его до Плоцка в Польше. Новое правительство до сих пор хранит молчание относительно изменения направления потока трубопровода.

Другие варианты черноморских трубопроводов включают следующие проекты:

·  Паневропейский газопровод: от румынского черноморского порта Констанца к итальянскому городу Триест на Адриатическом море, который проходит через Сербию, Хорватию и Словению. В 2007 году министры Румынии, Сербии, Словении, Хорватии и Италии подписали меморандум о взаимопонимании относительно строительства трубопровода в присутствии комиссара ЕС по энергетике. Не ожидается, что трубопровод будет завершен до 2015 года.

·  Трубопровод AMBO: от Бургаса в Болгарии через Македонию к адриатическому порту Влор в Албании, который, таким образом, соединяет Черное море с Адриатическим. Этот проект в настоящее время прекращен из-за ряда препятствий, в частности, ожесточенного сопротивления его расположению возле Влора, основного прибрежного курорта Албании.

·  Трансанатолийский нефтепровод (TAP): от черноморского порта Самсун до Джейхана в Турции, который сначала планировали завершить в 2012 году. Прогресс работы в этом направлении итальянско-турецкого консорциума Eni-Calik до сих пор был неудовлетворительным.

·  Трубопровод Бургас – Александруполис (или трансбалканский трубопровод): от города Бургас в Болгарии к греческому порту Александруполис на Эгейскому море. Соответствующее соглашение было подписано в 2007 году Грецией, Болгарией и Россией, но никакого конкретного прогресса с тех пор не было зарегистрировано. Болгарское правительство до сих пор не завершило оценку влияния на окружающую среду и финансовые расчеты.

Кроме Бургас – Александруполис, все эти проекты продвигались и поддерживались со стороны США и ЕС. Россия является основателем и главным акционером в проекте нефтепровода Бургас – Александруполис. Еще будет видно, сколько из них будет воплощено, но время проходит. Пока на Западе болтают об этих трубопроводах, Пекин спокойно построил нефтепровод из Казахстана вплоть до Китая.

Маршруты транспортировки природного газа

В то время как нефть можно транспортировать из Каспийского региона несколькими способами, единственный путь для транспортировки каспийского газа на потребительские рынки пролегает по трубопроводам. В настоящее время существует только один трубопровод, который доставляет каспийский газ на западные рынки в обход территории России: Баку – Тбилиси – Эрзерум. Поставки газа по нему из азербайджанского месторождения Шах-Дениз в Каспийском море в Грузию начались в декабре 2006 года, а в Турцию – через год. Азербайджанский газ потом транспортируется через турецкую трубопроводную систему в Грецию.

Существует несколько проектов трубопроводов для поставок каспийского газа на западные рынки. Среди них:

·  «Интерконнектор Турция – Греция – Италия» (ITGI): предназначенный для транспортировки каспийского газа в Грецию и Италию через территорию Грузии и Турции.

·  Проект «Набукко», который должен доставлять азербайджанский и туркменский газ (возможно, и газ из других источников) в Австрию через Грузию, Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию и, возможно, через другие страны Центральной Европы. Его активно поддерживают ЕС и США.

·  Газопровод «Белый поток», который поддерживает ЕС: он должен транспортировать азербайджанский и туркменский газ в Европу через Грузию, Черное море, Украину и Румынию. Он должен ответвляться от нефтепровода Баку – Тбилиси – Эрзерум в Грузии, идти к Супсе, а затем через Черное море – в украинский Крым или Румынию.

· «Южный поток»: трубопровод, который поддерживает Россия, направлен на транспортировку частично российского, частично каспийского газа в Европу через Черное море.

Вполне вероятно, что не все эти проекты будут реализованы. Что еще важнее, чем дольше эти проекты будут откладываться, тем меньше шансов, что в будущем для них найдется природный газ. В то время как трубопроводная дипломатия Запада в последние несколько лет не удается, невзирая на большое количество проектов, Китай медленно, но настойчиво стремится стать важным игроком в регионе Каспийского моря.

Мы были свидетелями постепенных результатов четкой трубопроводной политики Китая на протяжении последних нескольких лет. Например, трубопровод Туркменистан – Китай был запущен в декабре 2009 года (лишь через три с половиной года после начала переговоров), и нефтепровод Казахстан – Китай уже начал качать казахскую нефть в Китай.

Россия и Иран также извлекли пользу из бездеятельности Запада. Туркменистан построил новый газопровод и увеличил потенциал экспорта своего газа в Иран. Приблизительно в то же время Азербайджан начал продавать газ как России, так и Ирану.

Эти новые экспортные соглашения, дальнейшие планы и геополитические события за последние два года начали менять геополитический баланс сил в Черноморском и Каспийском регионах.

Российско-грузинский конфликт и трубопроводная политика в Черноморском регионе

В августе 2008 года Черноморский регион попал в центр внимания международного содружества. В то время, как причины военного противостояния между Грузией и Россией все еще обсуждаются, геополитический баланс и энергетические интересы конкурирующих государств в регионе уже начали изменяться.

Через Грузию проходят 3 трубопровода: нефтепроводы Баку – Супса, Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум. В 2008, во время военных действий, Грузия обвинила Россию в попытке бомбить энергетические трубопроводы (в частности, Баку – Тбилиси – Джейхан). Однако эти жалобы были опровергнуты Путиным и другими официальными лицами России. Как только в Грузии увидели надежный альтернативный энергетический коридор маршрутам, где доминировала Россия, она стала «узким местом» трубопроводной политики в Каспийско-Черноморском регионе.

13 августа 2008 года нефтепровод Баку – Супса и газопровод Баку – Эрзерум были перекрыты – как мера предосторожности. За неделю до начала боевых действий нефтепровод был закрыт из-за пожара на компрессорной станции в Турции. Батумский нефтяной терминал в Грузии также сократил поставки в результате временного прекращения железнодорожного движения из-за взрыва. Закрытие транспортных магистралей вынудило значительно сократить добычу нефти и газа в Азербайджане.

Когда Дмитрий Рогозин, представитель России при НАТО, заявил, что «есть две даты, которые изменили мир в последние годы: 11 сентября 2001 и 8 августа 2008», он выглядел паникером. Однако в смысле энергетической политики он может прав. Краткосрочный вооруженный конфликт в Грузии может иметь долгосрочные последствия для евразийской и евроатлантической энергетической политики.

После войны в Грузии ЕС запустил инициативу «Южного газового коридора» для поставок газа из Каспийского региона и Ближнего Востока в Европу. ЕС определил ряд стран-партнеров в рамках этой инициативы, в частности Азербайджан, Турцию, Грузию, Туркменистан, Казахстан, Ирак и Египет. Пока еще как проекты Южного коридора, которые имеют стратегическое значение для ЕС, были определены четыре: ITGI, Набукко, «Белый поток» и «Трансадриатичний газопровод» (свяжет греческую газовую систему с итальянской сетью через Албанию и Адриатическое море). Вместе проекты Южного коридора будут обеспечивать необходимый транспортный потенциал для доставки от 60 до 120 млрд. кубометров каспийского и центральноазиатского газа в Европу ежегодно.

Российско-украинский газовый кризис и трубопроводная политика в Черноморском регионе

Украина является важной энерготранзитной страной. Через нее проходит около 80% газового экспорта России в Европу. Российский газовый экспорт в 18 стран резко сократился в январе 2009 года из-за споров между Россией и Украиной по целому ряду причин, включая задолженности, ценообразование, транзитные тарифы, компании-посредники и тому подобное. Центральная и Южная Европа серьезно пострадали.

Газовый кризис 2009 года был тревожным звонком для ЕС. Он не только подчеркнул недостаточные возможности ЕС смягчить ситуацию в случае перебоев с поставками, но и продемонстрировали, что Юго-восточная Европа является самым слабым звеном Европы с точки зрения безопасности поставок газа. Именно поэтому развитие Южного газового коридора, которое получило особое значение после августовской войны 2008 года в Грузии, рассматривается как раз как один из ключевых приоритетов ЕС для поставок каспийского и ближневосточного газа в Европу.

Концепция Южного коридора состоит из нескольких проектов: газопроводы «Набукко», «Белого потока» и «Інтерконнектор Турция – Греция – Италия» являются первой среди них. Все эти проекты предусматривают участие по крайней мере одной черноморской страны. Пока окончательных инвестиционных решений не было принято относительно ни одного из этих проектов.

После выборов в Украине и прихода президента Виктора Януковича к власти в Украине начали склоняться к России в сфере энергетики и вопросов безопасности. Россия и Украина подписали соглашение от 21 апреля 2010 года о предоставлении значительных скидок в цене на российский газ для Украины в обмен на продление аренды Черноморского флота России в Севастополе до 2042. Через месяц, 28 мая 2010 года, Газпром и НАК «Нафтогаз Украины» согласились рассмотреть вопросы о потенциальном совместном предприятии на принципах «50:50» как первый шаг в возможном слиянии двух компаний.

Россия начала завоевывать позиции в Украине, но терять их в Болгарии. Новое болгарское правительство, возглавленное премьер-министром Бойко Борисовым, прекратило реализацию Болгарией трех проектов (газопровода «Южный поток», нефтепровода Бургас – Александруполис и АЭС «Белене») на своей территории сразу же после вступления в должность в июле 2009. Будущее нефтепровода до сих пор остается неуверенным, но Россия делает успехи относительно «Южного потока».

Региональные инициативы по развитию сотрудничества

Черноморский регион веками был местом конфронтации. По окончании «холодной войны» появилась надежда, что в регионе может возникнуть среда сотрудничества.

За последние два десятилетия был инициирован ряд региональных инициатив с целью объединения стран в Черноморском регионе. Однако тут так и не удалось достичь ощутимых результатов, и большинство инициатив считаются неэффективными. Например, Организация черноморского экономического сотрудничества, созданная в 1992 году, которая охватывает все страны бассейна Черного моря, не смогла выйти за рамки обмена разнородными интересами его членов. Что-то подобное можно сказать также почти обо всех инициативах ЕС.

В «Зеленой книге» Еврокомиссии 1995 года (посвящена энергетической политике Европейского союза) подчеркивается важность Черноморского региона для энергетической безопасности Европы и отмечается, что сотрудничество со странами региона имеет важное значение для обеспечения безопасности транзита в страны Европейского содружества. Была начата Инициатива межгосударственной транспортировки нефти и газа в Европу, направленная на обеспечение безопасности поставок энергоносителей с помощью активизации деятельности существующих сетей и новых нефте- и газопроводов в Европу через регион Каспийско-Черноморского бассейна.

В сообщении Еврокомиссии в ноябре 1997 года содержится оценка потенциала Черноморского региона и появления здесь взаимодействия стран. Выводы Совета Европейского союза от 13 декабря 1997 года подчеркнули стратегическое значение региона для ЕС. Совет министров ЕС в 1998 году заявил, что поощрение к эксплуатации маршрутов экспорта каспийской нефти и газа будет иметь решающее значение для будущего процветания региона.

Еврокомиссия и Европейский парламент призывали к разработке стратегии для Черноморского региона. Но ЕС в очередной раз продемонстрировал свою неспособность установить действенный формат для регионального сотрудничества, которое включает все заинтересованные стороны.

«Бакинская инициатива», начатая в 2004 году как региональный политический диалог с целью укрепления сотрудничества между ЕС и Черноморско-Каспийским бассейном в энергетической и транспортной отраслях, считается неудачной. От нее в этом плане не отличается и Европейская политика соседства, начатая в 2004 роке для взаимодействия с теми странами на южной и восточной периферии ЕС, которые играют жизненно важную роль в обеспечении энергетической безопасности ЕС, или как поставщики или как транзитные страны.

«Черноморская синергия» — это инициатива, официально запущенная в 2008 году, которая рассматривается как дополнение к Европейской политике соседства. Энергетика, по-видимому, является основной движущей силой этой инициативы, хотя она – лишь одна из 13 ключевых отраслей, в которых сотрудничество должно быть усилено. Инициатива заключается в инвестировании в новый Транскаспийский-Трансчерноморский коридор и разработке возможной общей правовой базы энергетической политики.

В 2009 году ЕС принял «Восточное партнерство», чтобы способствовать установлению более тесных экономических и политических связей с шестью соседними странами, в частности Грузией и Украиной. ЕС хочет, сделать эту инициативу реальной путем установления партнерских отношений в трех важных секторах: окружающая среда, транспорт и энергетика.

С самого начала целью этих трех инициатив ЕС было сближение охваченных ими стран из ЕС. В то время как «Восточное партнерство» способствует продвижению стран-партнеров к ЕС, «Черноморская синергия» направлена на развитие регионального сотрудничества вокруг Черного моря. «Восточное партнерство» кладет конец неудачной политике добрососедства, а «Черноморская синергия» до сих пор имела ограниченный успех. Недостает как экономической, так и политической мощности. Ни одна из трех инициатив не стала успешной из-за политических противоречий, отсутствия видимых успехов и ярких проектов, недостаточности ресурсов, ограниченного участия и координации.

Эти инициативы должны выйти за рамки риторики и быть воплощены в конкретные действия. Для этого ЕС должен разработать всеобъемлющую стратегию, которая рассматривала бы Черноморский бассейн как регион возможностей, а не фрагментированный регион нестабильности. Это означает интенсивный и постоянный диалог во всех сферах, которые представляют общий интерес для ЕС и всех стран региона, в частности с Россией.

Выводы

Черноморский регион становится все более важным стратегическим перекрестком в геополитике ХХІ века. Он связывает Европу с энергией богатых ею стран в Каспийском регионе, и результатом становится узел нескольких нефтяных и газовых трубопроводов и трубопроводных проектов. Если ЕС серьезно относится к диверсификации источников энергии и повышению в долгосрочной перспективе (после 2025) своей энергетической безопасности, регион должен стать приоритетным для ЕС, поскольку нефтяные и особенно газовые показатели в значительной степени будут зависеть именно от него.

Черноморский энергетический пейзаж должен резко измениться в ближайшие 5-10 лет не только потому, что страны региона становятся важным транспортным коридором для добычи нефти и природного газа, которые поступают в Европу, но и потому, что они становятся все более привлекательным местом для разведки и производства.

Турция уже активизировала свои усилия в сотрудничестве с крупными международными нефтяными компаниями относительно разведки в глубоких водах Черного моря. На 17 июня 2010 года нефтяная компания «Шеврон» и крупнейший производитель нефти в России «Роснефть» договорились о ключевых принципах инвестирования совместной деятельности относительно разведки и добычи нефти в Черном море. Наконец, Румыния 30 июня 2010 года объявила о результатах своего десятого Раунда лицензирования, выставив пять лицензий на разведку в Черном море. Румыния получила первые средства после того, как Международный Суд в феврале 2009 года установил новую морскую границу между ней и Украиной для урегулирования спора, который длился с 1997 года.

Взаимозависимость является основой энергетической безопасности. Это улица с двусторонним движением. Здесь должна быть интенсификация усилий для решения общих будущих задач и повышения энергетической безопасности стран-членов ЕС и его соседей на Черном море. Создание надежных механизмов обеспечения энергетической безопасности в духе взаимовыгодного и недискриминационного международного сотрудничества и откровенный диалог между всеми участниками в Черноморско-Каспийском регионе имеет огромное значение. Конфронтация никогда не будет решением.

Доктор Согбет Карбуз, Ассоциация средиземноморских энергетических компаний, Франция

Оригинал: Журнал энергетической безопасности

Источник: УНИАН

Зачем Казахстану «Набукко»?

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Заявление президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о том, что Казахстан поддерживает проект строительства газопровода «Набукко», но Евросоюз слишком долго тянет с этим проектом, были встречены аналитиками с удивлением. До сих пор большая часть казахстанского газа поставлялась на экспорт в Россию. Кроме того, в декабре 2009 г. был введен в строй трансазиатский газопровод Туркменистан – Узбекистан – Казахстан — Китай, в котором республика также имеет свою квоту для экспорта газа. Однако сам факт такого демарша казахстанского президента вряд ли был случайным.

Выступление Н.Назарбаева по «Набукко» прозвучало 18 июля и было приурочено к визиту в Астану канцлера Германии Ангелы Меркель. «Казахстан никогда не был против «Набукко», — заявил он. — Вопрос только в том, что в Европе много говорят о «Набукко», но практически мало что делается». В качестве условий участия Казахстана в этом проекте Н. Назарбаев назвал строительство транскаспийского газопровода, пролегающего через Кавказ до Черного моря, или же постройку на восточном берегу Каспия заводов по производству сжиженного газа. Участие в проекте «Набукко», по его словам, мог бы принять обладающий большими запасами газа Туркменистан, но путей решения этой проблемы он также не видит. Резюмируя сложившуюся ситуацию, казахстанский президент отметил, что «Европейский союз мог бы более активно заниматься вместе с нами этим вопросом».

То, что в скорейшей реализации проекта «Набукко» заинтересована Туркмения, удивления не вызывает. После прошлогоднего конфликта с Россией по поводу цен на экспортируемый газ доходы туркменского бюджета резко сократились, в связи с чем республика вынуждена замораживать крупные строительные проекты и даже задерживать выплату пенсий и социальных пособий. Диверсификация экспортных маршрутов, на которую уповают туркменские власти, желаемого результата быстро не принесет. Во-первых, газопровод в Китай выйдет на полную мощность только к 2013 г., а пока его пропускная способность составляет всего 13 млрд. кубометров в год. Для сравнения – на протяжении докризисного 2008 г. в Россию было поставлено более 42 млрд. кубометров газа. Во-вторых, стоимость газа, поставляемого в южном и восточном направлениях, значительно ниже, чем в северном. Особенно ощутима разница между стоимостью поставок в Россию и поставок в Китай — последние почти в два раза дешевле. Быстро компенсировать выпадение доходов бюджета при таком ценовом раскладе трудно.

С Казахстаном же отношения в газовой сфере до сих пор складывались неплохо. Большая часть добываемого в республике газа поставляется на Оренбургский газоперерабатывающий завод, который является совместным предприятием двух стран, а затем поступает в продажу. Квота Казахстана, как, впрочем, и Узбекистана, в китайском газопроводе сравнительно невелика (по 5 млрд. кубометров) и вряд ли окажет серьезное влияние на географию газовых маршрутов. К тому же «газовые» отношения у России с Казахстаном и Узбекистаном, в отличие от Туркмении, до сих пор не портились, и объем закупаемого у них газа в ближайшие годы «Газпром» планировал сохранить на прежнем уровне или даже увеличить. Если у Туркмении в 210-2012 гг. планируется ежегодно закупать всего 10,5 млрд. кубометров, что более чем в 4 раза меньше уровня закупок 2007-2008 гг., то закупки узбекского газа к 2012 г. должны вырасти на 2% и составить 14,5 млрд. кубометров. Еще 12-13 млрд. кубометров к 2012 г. планируется закупать у Казахстана.

Вплоть до недавнего времени добыча природного газа в Казахстане была невелика, хотя по его запасам Казахстан занимает пятое место в мире. По данным Министерства энергетики, запасы природного газа в республике составляют 3,3 трлн. кубометров. Тем не менее в нефтегазовом экспорте Казахстана до сих пор доминирует нефть, а экспортером газа он стал только в 2004 г. Объемы экспортных поставок на внешние рынки были сравнительно невелики. В 2005 г. добыча природного газа в Казахстане составила 22,7 млрд., в 2006 г. – 26,7 млрд., а в 2007 г. – около 27 млрд. кубометров. При этом в 2006 г. Казахстан поставил в Россию, бывшую тогда единственным рынком сбыта казахстанского газа, 7 млрд., тогда как в Узбекистан – 9 млрд., а в Туркменистан — 39 млрд. кубометров. Однако освоение крупнейшего Карачаганского месторождения (запасы 1,35 трлн. куб.) позволяло республике строить планы по резкому увеличению добычи газа. К 2010 г. объемы его добычи планировалось увеличить до 40, а экспорт — до 15 млрд. кубометров.

Главной проблемой для Казахстана являлось отсутствие независимых от других стран каналов поставок своего голубого топлива на внешние рынки. Еще в 2004 г. министр энергетики и природных ресурсов Казахстана Владимир Школьник заявил о том, что руководство республики обратилось к России с просьбой поделиться своими традиционными рынками поставок газа на Украину и в Европу. Казахстан, по его словам, способен в перспективе экспортировать до 30 млрд. кубометров природного газа в год, но для этого нужна соответствующая инфраструктура. Однако желаемого доступа к газотранспортной системе «Газпрома» Казахстан так и не получил, поскольку Россия, хотя и увеличила закупочную цену на центрально-азиатский газ, по-прежнему продолжала продавать топливо на европейских рынках самостоятельно.

С началом осенью 2008 г. мирового финансового кризиса ситуация еще более усугубилась, так спрос на газ, как и цены на него в странах Евросоюза существенно сократились. Не решил эту проблему и запуск газопровода в Китай, так как объемы поставок и цены на поставляемый по нему газ будут сравнительно невелики. Единственным выходом для Казахстана был бы экспорт газа в западном направлении – через Каспий, Кавказ и Черное море, однако газовый транзит здесь до сих пор сталкивался с большими сложностями. Проект строительства газопровода по дну Каспийского моря между Азербайджаном и/или Казахстаном и Туркменией прорабатывался еще с конца 1990-х гг. Однако реализовать его мешают неурегулированность статуса Каспийского моря, позволяющая третьим странам, например Ирану, предъявить претензии на тот участок дна, через который проходит газопровод, а также разногласия между Азербайджаном и Туркменистаном по поводу принадлежности ряда нефтегазовых месторождений центральной части Каспия.

Что касается строительства на восточном берегу Каспийского моря заводов по производству сжиженного газа, то проект этот, во-первых, требует больших инвестиций, а во-вторых, ему также необходимы газотранспортные мощности для дальнейшего транзита в Европу. Действующий с 2007 г. газопровод Баку – Тбилиси — Эрзурум пропускной способностью 20 млрд. кубометров в год, который, как предполагается, будет расширен и станет составной частью «Набукко», имеет пока выход только на Турцию. Кроме того, в этом «газовом уравнении» присутствует и фактор Азербайджана. Имея длительные разногласия с Турцией по поводу цены на экспортируемый в нее газ, он не заинтересован в появлении на рынке дополнительных объемов газа из Казахстана или Туркменистана.

В этой ситуации заявление Н. Назарбаева о поддержке строительства «Набукко», по оценкам аналитиков, может преследовать сразу несколько целей. Во-первых, оказать давление на «Газпром», получив в результате льготные условия доступа к его газотранспортной инфраструктуре. Во-вторых, застолбить за собой квоту для поставок по «Набукко» в том случае, если проект все-таки осуществится, а шансы на это после резкого сокращения «Газпромом» закупок газа в Туркмении существенно возросли. И, в-третьих, продемонстрировать заинтересованность в решении общеевропейских проблем, сформировав повестку дня для запланированного в ближайшее время в Астане заседания ОБСЕ, председателем которого сейчас является Казахстан.

Если Казахстан действительно станет участником «Набукко», это приведёт к существенному изменению конфигурации проекта. Ранее в качестве ресурсной базы для «Набукко» рассматривались месторождения Азербайджана, Северного Ирака и Туркменистана. Казахстан же среди потенциальных поставщиков газа для «Набукко» до сих пор не фигурировал. Александр Шустов

Источник: Фонд стратегической культуры

Россия и Европа соревнуются в газопроводных видах спорта

Опубликовано от wpmrРубрики:Бизнес, Ирак Iraq, Политика, Энергобезопасность

Российский газопроводный проект «Южный поток» обошел на крутом вираже конкурента – европейский проект Nabucco. На прошлых выходных был подписан российско-болгарский план приоритетных мероприятий по строительству «потока». Болгары долго тянули время, стремясь выторговать себе снижение цены на российский газ. И вот, к взаимному удовольствию сторон, Россия пошла на уступки по цене газа (правда, не столь значительные, как хотели партнеры), а Болгария дала добро на прокладку трубы по своей территории. А несколькими днями раньше «Газпром» решил переманить одного из ключевых участников Nabucco – немецкий концерн RWE. Именно тогда еврокомиссар по вопросам энергетики Гюнтер Эттингер перекинул мостик между энергетикой и спортом, назвав инициативу «Газпрома» «спортивным маневром». То есть факт соревнования газопроводных проектов был признан европейской стороной.

И, надо сказать, в этом соревновании Европа пока проигрывает. Неспроста ведь на следующий день после подписания российско-болгарских договоренностей президент Казахстана (тоже потенциального участника Nabucco) обрушился на ЕС с критикой за то, что тот ничего не делает для реализации своего проекта. «Пусть это не прозвучит как моя критика, — отметил Нурсултан Назарбаев, — но практически мало что делается». Он дал понять, что готов участвовать в европейском проекте, но мяч находится на стороне ЕС. «Чтобы Казахстан участвовал в Nabucco, нужны, по крайне мере, две вещи: либо проложить газопровод по дну Каспия через Кавказ на Черное море или далее, либо на нашем берегу Каспийского моря построить завод по сжижению газа. Ни по тому, ни по другому вопросу ничего не делается, кроме разговоров». В таком же положении, по его словам, находится и Туркмения: она заявила о готовности «участвовать в проекте Nabucco, но не видит решения этой проблемы». Собственно, для обеих центральноазиатских республик свет не сошелся клином на европейском газопроводе. Они экспортируют газ в Европу по российским трубам, а недавно наладили экспорт энергоресурсов в Китай.

На прошлой неделе Гюнтер Эттингер решил взбодрить «европейскую команду» и потребовал от участников консорциума до конца текущего года представить детальный план строительства газопровода Nabucco. Но на самом деле, проблема, конечно, не в медлительности европейцев. Просто их проект до сих пор не обеспечен газом даже наполовину, что делает его экономически рискованным. Вот никто и не хочет серьезно ввязываться в это дело. Надежды на Иран по-прежнему никакой: он все дальше заходит в своей конфронтации с США, которые не позволят европейцам подключить его к своей трубе. Азербайджан должен запустить вторую очередь разработки месторождения «Шах-Дениз» только лет через пять – шесть, да и то не известно, сколько газа сможет получить оттуда Nabucco. На неспокойный Ирак тоже надежды мало.

А газовые запасы Туркмении и Казахстана остаются недоступными из-за «подвисания» вопроса о статусе Каспийского моря, что делает невозможным прокладку трубопроводов по его дну. Астана и Ашхабад заняли по этому поводу безынициативную и беспроигрышную позицию: пусть ЕС наладит систему транспортировки, и тогда мы с радостью будем поставлять по ней газ. Но пока до этого далеко. А тем временем Туркмения начала строить на своей территории грандиозный тысячекилометровый газопровод «Восток – Запад», по которому можно будет перекачивать до 30 млрд кубометров газа в год либо к Каспию, либо в сторону Китая. Понятно, что в обозримой перспективе будет задействован именно второй вариант. А если в дальнейшем Китаю потребуется весь избыточный газ Туркмении, то для Nabucco не останется ничего.

Поэтому, возможно, что RWE примет предложение «Газпрома», как более реальное и менее рискованное. Ведь приняла же его компания OMV, «изобретатель» Nabucco. Теперь она числится участником обоих конкурирующих проектов. Впрочем, если верить прогнозам роста потребления газа в Европе, то никакие они не конкуренты: в ближайшее десятилетие потребуется построить еще пару – тройку таких газопроводов, чтобы насытить ЕС голубым топливом. Другое дело, что ресурсов в Каспийском регионе может не хватить, особенно, если их будет активно импортировать Китай. Андрей МИЛОВЗОРОВ

Источник: Ytro
 

Новая газовая геополитика Туркменистана

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

В течение последнего года Туркмения последовательно реализует план по диверсификации маршрутов поставок своего главного экспортного товара – природного газа – за рубеж. Если раньше едва ли не единственным рынком его сбыта была Россия, то теперь наиболее перспективными руководство республики считает другие направления. На повестке дня – увеличение экспорта газа в Китай и Иран, присоединение к «Набукко», который тем самым может получить столь необходимую ему ресурсную базу, а также труднореализуемый пока план строительства газопровода через Афганистан и Пакистан в Индию. Среди зарубежных игроков наиболее активен в Туркмении Китай, который вскоре вполне может сменить Россию в качестве эксклюзивного покупателя туркменского газа.

В начале июня Туркмения самостоятельно приступила к строительству газопровода «Восток-Запад», который должен связать перспективные газовые месторождения на востоке страны с центральными и прикаспийскими районами. Первоначально его планировала строить Россия, но разногласия по деталям проекта и общее ухудшение российско-туркменских отношений после замораживания в апреле 2009 г. поставок газа привели к тому, что Туркмения решила строить газопровод самостоятельно. По словам президента Г. Бердымухамедова, республика намерена строить газопровод самостоятельно и на свои средства, источник которых в условиях значительного дефицита бюджета неясен. По мнению аналитиков, скорее всего, это будут зарубежные кредиты, которые Туркмении предоставят нефтегазовые компании США или финансовые учреждения КНР.

Интрига заключается в том, куда пойдет газ после завершения строительства трубы. На восточном побережья Каспия он сам по себе никому не нужен. В соответствии с первоначальными планами, газ должен был поставляться России по Прикаспийскому газопроводу мощностью 30 млрд. кубометров в год, договоренность о строительстве которого была достигнута между Россией, Казахстаном и Туркменией еще в 2007 г. Однако к строительству газопровода так и не приступили, а конъюнктура на газовых рынках Европы и СНГ в настоящее время складывается так, что России дополнительные объемы туркменского газа не нужны. После аварии на газопроводе «Средняя-Азия-Центр-4» в апреле 2009 г. поставки туркменского газа почти на год были заморожены, так как в связи с общим понижением спроса и цен в странах ЕС его закупка стала для России невыгодной. «Газпром» настойчиво предлагал Туркмении снизить цену или объемы закупаемого газа, однако руководство республики настаивало на соблюдении прежних условий контракта.

Газовый конфликт между Россией и Туркменией был частично урегулирован во время визита президента РФ Д. Медведева в Ашхабад, состоявшегося в декабре 2009 г. Стороны договорились о том, что Россия возобновит закупку туркменского газа в объеме до 30 млрд. кубометров в год по европейским ценам начиная с января 2010 г. Поставки действительно возобновились, но прежних объемов туркменского газа, достигавших в предыдущие годы 32-40 млрд. кубометров, «Газпром» закупать не планирует. В 2010 г. у Туркмении планируется купить всего около 10 млрд. кубометров, а это более чем в 4 раза меньше, чем в 2008 г. При этом планируемые объемы закупок газа у Казахстана остались на прежнем уровне или даже немного возросли. Тем самым Россия явно сместила акценты в своих газовых отношениях со странами Центральной Азии с Туркменистана на Казахстан и Узбекистан. Для Туркмении же такое неожиданное изменение внешнеэкономической конъюнктуры в 2009 г., по оценкам аналитиков, обернулось потерей 7-10 млрд. дол. доходов бюджета, что составляет около 1/4 ее годового ВВП.

В этой ситуации руководство республики стало еще более активно проводить политику по диверсификации маршрутов поставок энергоносителей, начатую еще при первом президенте независимой Туркмении С. Ниязове. В декабре 2009 г. была введена в строй первая очередь трансазиатского газопровода Туркмения – Узбекистан – Казахстан – Китай мощностью 13 млрд. кубометров в год, на открытии которой присутствовали главы всех четырех государств. К 2013 г. ее мощность планируется увеличить до 40 млрд. кубометров. С 13 до 20 млрд. кубометров в год планируется расширить пропускную способность нефтепровода в Иран. В течение 2010 г. Россия, Китай и Иран закупят почти равные объемы туркменского газа (примерно по 10 млрд. кубометров), что означает потерю РФ статуса основного покупателя внешнеэкономического партнера республики в газовой сфере. С увеличением же мощности трансазиатского газопровода главным покупателем туркменского газа с большой долей вероятности станет Китай.

В течение последних лет КНР последовательно осуществляла стратегию по привязке к себе основных производителей нефти и газа на территории Центральной Азии. Туркмении, которая обладает первыми в регионе и четвертыми в мире запасами природного газа, в этой стратегии отводится особая роль. Интересы двух стран совпали в том, что Туркмении нужны были огромные инвестиции для освоения новых газовых месторождений, Китай же располагал избыточной денежной массой, которой искал подходящее применение. Еще в 2007 году Туркмения предоставила китайской компании CNPC лицензию на разведку и добычу газа на договорной территории Багтыярлык, расположенной на правом берегу Амударьи. В июне прошлого года Китай выделил Туркмении кредит в размере 5 млрд. дол. на освоение крупнейшего в мире месторождения газа Южный Иолотань, оценка запасов которого недавно была повышена с 4-14 до 16 трлн. кубометров. В прошлом году китайская CNPC вместе с южнокорейскими LG и Hyundai, а также Petrofac Emirates из ОАЭ приступила к разработке этого месторождения. Общая стоимость контрактов на разработку этого месторождения составляет 9,7 млрд. дол.

Тем самым Китай стал единственной страной, которой Туркмения предоставила доступ к разработке своих газовых ресурсов на суше. Однако только этим китайско-туркменское газовое сотрудничество не ограничилось. В ходе закрытых переговоров, состоявшихся в начале июля между президентом Туркменистана Г. Бердымухамедовым и членом Постоянного комитета Политбюро ЦК Компартии Китая Хэ Гоцяном во время его недавнего визита в Ашхабад, стороны не только подтвердили планы по увеличению пропускной способности трансазиатского газопровода с 13 до 40 млрд. кубометров в год, но и обсуждали возможность по увеличению мощности трубопровода до 60 млрд. кубометров, из которых 50 млрд. составит квота собственно Туркмении. По оценкам аналитиков, это сделает КНР почти эксклюзивным покупателем туркменского газа, поскольку весь газовый экспорт республики до кризиса составлял около 50 млрд. куб. м.

Впрочем, ориентация на китайский рынок имеет свои минусы. Поскольку разработка месторождений и строительство газопроводов ведется за счет выделенных КНР кредитов, поставки газа в восточном направлении осуществляются по минимальным ценам. Если «Газпром» закупает туркменский газ по 190 дол. за 1 тыс. кубометров, а Иран – по 170 дол., то Китай – всего по 120 дол. Поэтому компенсировать падение доходов на российском направлении Туркмения может только за счет значительного увеличения объема поставок в КНР, а случится это еще не скоро. Во-вторых, односторонняя ориентация на внешнеэкономические связи с КНР, компании которого помимо нефтегазового сектора все более активно присутствуют в телекоммуникационной, химической, легкой и строительной отраслях туркменской экономики, по оценкам аналитиков, в скором будущем может иметь политические последствия, так как связанное китайскими кредитами руководство республики будет лишено поля для маневра.

Поэтому Туркмения всячески пытается нарастить экспорт и по другим направлениям. Весной этого года управляющий директор Национальной газовой компании Ирана Джавад Оджи заявил о планах увеличить импорт газа из Туркмении с нынешних 32 млн. до 40 млн. кубометров газа в сутки. В ходе недавнего визита Г. Бердымухамедова в Индию вновь обсуждалась старая идея строительства газопровода Туркмения – Афганистан – Пакистан – Индия (TAPI), которая в связи с крайней нестабильностью на территории Афганистана и Пакистана пока имеет мало шансов на реализацию. На повестке дня остается и присоединение Туркмении к «Набукко», для поставок по которому и может быть использован строящийся газопровод «Восток-Запад». Главным препятствием для присоединения Туркмении к «Набукко» сейчас является строительство транскаспийского газопровода, требующее согласия Ирана и Азербайджана. Однако в принципе эта проблема не является неразрешимой, а дипломатические усилия США и ЕС в Ашхабаде и Баку свидетельствуют, что ведется активный поиск путей ее решения. Шансы на присоединение Туркмении к «Набукко» увеличивает и то, что Россия пока не собирается строить Прикаспийский газопровод. По информации «Коммерсанта», ссылающегося на неназванный источник в «Газпроме», компания отказалась от этого проекта, поскольку окупаемость инвестиций при неясных перспективах сбыта остается под вопросом.

Новая газовая геополитика Туркменистана постепенно ведет к ее переориентации на другие центры силы, которые с течением времени будут становиться все более влиятельными, заменяя собой Россию. Как следствие, республика, официально провозгласившая в качестве своей внешнеполитической доктрины политику постоянного нейтралитета и не участвующая ни в одном постсоветском интеграционном объединении, кроме аморфного СНГ, будет все быстрее покидать общее некогда пространство бывшего СССР, становясь участником других политических и экономических систем. Александр ШУСТОВ

Источник: Фонд стратегической культуры

Большая игра Восточной Европы. Негласная борьба за влияние в целом ряде государств Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии, которая идет между Европейским Союзом и Россией меняет свой вид

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Соединенные Штаты уходят с постсоветского пространства; Европейский Союз безуспешно борется за то, чтобы его на этом пространстве воспринимали всерьез. Что же, Россия может свободно усиливать свое влияние в странах, находящихся у ее границ? Не совсем так, ибо ситуация в этом регионе намного сложнее.

4-5 июля 2010 года на южном Кавказе побывала Хиллари Клинтон, которая постаралась заверить Грузию, Армению и Азербайджан, что Вашингтон, осуществляя «перезагрузку» своих отношений с Россией, не оставил их. Тем не менее,  в этих странах господствует ощущение того, что Соединенные Штаты сегодня гораздо меньше заинтересованы в них и в сотрудничестве с ними, чем при президентах Джордже Буше и Билле Клинтоне. Точно так же, многие центральноазиатские страны чувствуют, что администрация Барака Обамы уделяет им меньше внимания, замечая их лишь в том случае, когда они могут служить в качестве промежуточных аэродромов для самолетов, летящих в Афганистан. Кроме того, с повестки снят вопрос о членстве Украины и Грузии в НАТО.

Основное внимание Америки приковано к другим местам. А у Евросоюза в этом регионе положение вообще весьма непрочное. Политика добрососедства ЕС оказалась малоэффективной, а запущенная в мае 2009 года программа «восточного партнерства» действует пока недостаточно долго, чтобы продемонстрировать свои отличия. Украина, испытывающая резкую боль от того, что ЕС так и не предложил ей на перспективу членство в своих рядах, после избрания в начале 2010 года президентом Виктора Януковича разворачивается в сторону России. Молдавия наоборот, больше, чем когда бы то ни было, стремится к сближению с ЕС, хотя в Брюсселе и других столицах это мало кто замечает.

Центральноазиатская стратегия ЕС страдает непоследовательностью и не пользуется политической поддержкой. И там, и на Кавказе Евросоюз это довольно новый игрок. И его традиционный подход с экспортом норм и ценностей как основы двусторонних отношений воспринимается там не очень хорошо. Ситуация еще больше усугубляется тем, что внешнеполитический механизм ЕС в настоящее время находится в состоянии бюрократического паралича.

Неоднозначные результаты

В теории невнимание Америки и слабость Европы должны обеспечивать России свободу действий для консолидации своих позиций в местах, которые Дмитрий Медведев любит называть «сферой привилегированных интересов». Россия, конечно же, пытается это делать. Но результаты в лучшем случае неоднородны.

Россия самая густонаселенная и самая процветающая страна в этом регионе. Но это не значит, что у нее имеются средства для проецирования силы в «ближнем зарубежье». Ее рычаги воздействия выглядят внушительно, пока их не начинают использовать. И вот тогда-то оказывается, что часть из них работает плохо.

Россия применила военную силу против Грузии в августе 2008 года, и это дало обратный результат, поскольку даже самые стойкие союзники Москвы постарались ослабить свою зависимость от все более опасного и властного соседа. Белоруссия повернулась в сторону Европейского Союза; Армения начала переговоры с Турцией; и ни одна из бывших советских республик на сегодняшний день не последовала примеру Москвы и не признала независимость Абхазии и Южной Осетии.

Россия неоднократно прибегала к торговым эмбарго и прочим экономическим мерам давления на соседей, особенно на тех, что поменьше (например, Грузия и Латвия), когда ее собственные коммерческие интересы в этих странах были ограниченными. Но применение экономических санкций практически ни разу не дало России то, чего она добивалась. Компании и предприятия пострадавших стран активизировали свои усилия по поиску альтернативных рынков и источников инвестиций, что в итоге привело к снижению их зависимости от России. Московская стратегия усиления влияния через прямой контроль над местным бизнесом оказалась более успешной: так, в Армении в целых отраслях (таких как банковское дело и транспорт) доминируют компании, принадлежащие россиянам. Пока не ясно, как это можно будет преобразовать в политическое влияние.

В итоге самым перспективным инструментом российской политики в соседних странах остаются энергоресурсы. Чтобы добиться желаемого от соседних стран, Россия использует планы прокладки трубопроводов, проекты строительства АЭС, цены на газ и поставки нефти. Но и здесь результаты ее усилий неоднозначны. В Белоруссии и на Украине Россия движется вперед к своей цели и может получить контроль над транзитными трубопроводами. Последнее противостояние между Белоруссией и Россией по поводу газовых цен и оплаты за транзит показало лишь то, что у Минска нет выбора. Заявление Александра Лукашенко о том, что он будет покупать газ у Венесуэлы, больше похоже на символический жест. На Украине России удалось за счет снижения цен на газ продлить аренду базы в Севастополе для своего Черноморского флота. Она также довольно успешно подводит Киев к тому, чтобы тот хотя бы подумал о слиянии газовых монополий двух стран – «Газпрома» и «Нафтогаза». Это дало бы России, по сути дела, рычаги управления транзитными трубопроводами Украины.

Дефицит внимания

На Кавказе и в Центральной Азии ситуация совсем иная. Там добывающие энергоресурсы страны получают пространство для маневра, укрепляя связи с Китаем, Ираном и Турцией. Туркменистан в декабре 2009 года ввел в строй крупный газопровод, перекачивающий топливо в Китай, а в июне подписал очередной контракт на поставку газа в Иран. Он пригласил крупные транснациональные нефтяные компании принять участие в прокладке внутреннего трубопровода, по которому через какое-то время можно будет перекачивать туркменский газ с мощного Иолотанского месторождения на берег Каспия, а оттуда в Европу. Прежде Туркменистан обещал, что трубопровод будет строить Россия, и она же будет покупать большую часть газа. Азербайджан отверг российское предложение о закупке всего газа с его нового месторождения «Шах-Дениз 2», и вместо этого пообещал поставлять его в Турцию и европейским покупателям. Российские попытки закрыть каспийский газ на замок путем срыва такого трубопроводного проекта как Nabucco кажутся все более безуспешными.

Кажущийся уход Соединенных Штатов и неэффективность политики Евросоюза в этом регионе пока не идут на пользу Москве. России (как ЕС и прочим игрокам в этом регионе) надо понять, что бывший Советский Союз не является однородным и единым пространством. Там есть уверенные в себе и богатые государства-поставщики энергоресурсов, такие как Азербайджан и Казахстан; и есть бедные и расколотые страны, такие как Молдавия и Армения. Где-то Россия может использовать методы принуждения и уговоров, а где-то ей приходится упрашивать и угождать. Все страны этого региона только выиграют от снижения зависимости от России – как в торговле и энергетике, так и в политике. Возможно, Вашингтон уделяет меньше внимания странам данного региона; но Евросоюз должен удвоить свои усилия, учитывая при этом специфику ситуации в каждой отдельной стране.

Источник:  («Open Democracy«, Великобритания), ИноСМИ

Средняя Азия и Турция оставляют «Газпром» в одиночестве: NABUCCO хоронит альтернативный «Южный поток»

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика, Энергобезопасность

Конкуренция между двумя перспективными направлениями поставок газа в Европу из Евразии — российским проектом «Южный поток» и европейским проектом NABUCCO — входит в решающую и несколько нервную фазу.

Назарбаев не считает, что у NABUCCO нет перспектив NABUCCO — проект газопровода протяженностью 3,3 тыс. км в обход России из Центральной Азии в страны Евросоюза. Проектная мощность — до 32 млрд. кубометров газа в год. В консорциуме по строительству газопровода участвуют компании: OMV Gas GmbH (Австрия), Botas (Турция), Bulgargaz (Болгария), S.N.T.G.N. Transgaz S.A. (Румыния), MOL Natural Gas Transmission Company Ltd. (Венгрия), RWE (Германия).

«Южный поток» — проект газопровода через акваторию Черного моря в страны Южной и Центральной Европы. Реализуется российским ОАО «Газпром» (50%) совместно с итальянским концерном ENI (40%) и французским Electricite de France (EdF) (10%). Морской участок газопровода пройдет из России по дну Черного моря до побережья Болгарии. Общая протяженность составит около 900 км, максимальная глубина — более 2 км, пропускная способность — 63 млрд. кубометров в год. Против проекта выступает Украина, считая, что в случае его реализации украинская газотранспортная сеть (ГТС) останется невостребованной в полном мере..

СМИ сообщили о том, что ОАО «Газпром» предложил германской компании RWE, являющейся одним из основных акционеров NABUCCO, войти в «Южный поток». В RWE информацию подтвердили, а в «Газпроме» с некоторой задержкой опровергли. В свою очередь, комиссар по энергетике ЕС Гюнтер Эттингер решил информацию прокомментировать, в частности, назвав предложение российского холдинга «спортивным маневром». «Я рассматриваю это предложение в качестве спортивного маневра, а не основания для изменений в проекте NABUCCO», — отметил Эттингер, «уверенность» которого, по идее, должна быть основана на конкретных расчетах и ожиданиях. «Экспорт газа играет решающую роль в вопросе пополнения российского бюджета, поэтому Россия хочет сохранить главенствующую роль в качестве поставщика газа в Европу. Именно поэтому они стремятся поставить проект NABUCCO под вопрос. Я это понимаю», — без излишнего политеса и в разрез российской «неконфликтной» позиции заявил Гюнтер Эттингер.

Согласно официальной статистике, на долю Евросоюза в январе-мае 2010 года пришлось 50,3% российского товарооборота (для сравнения СНГ — 14,3%), при этом на топливно-энергетические товары в структуре всего российского экспорта пришлось 72% (природный газ — 31,8%,). Эттингер прав. Экспорт газа в Европу — стратегическая статья российской экономики, а NABUCCO — альтернативный маршрут, ставящий ее под удар.

Между тем, российские политики и «газовики» публично отрицали факт конкуренции «Южного потока» с NABUCCO, хотя при этом оставалось непонятным, каким образом две газовые трубы, связывающие Центральную Азию со странами Западной Европы, могут дополнять друг друга. Для Европы, может быть, и да… Но для России? Кроме того, руководители РФ прямо заявляли, что NABUCCO — проект с сомнительными перспективами, поскольку лишен ресурсной базы.

Посол Ирана в России Махмуд Реза Саджади детализировал сомнения российских представителей относительно ресурсной базы NABUCCO, а заодно и указал европейцам, где именно эту самую базу им стоит искать. По его словам, «без туркменского и иранского газа трубы в системе NABUCCO заполнять нечем». Предполагаем, что европейцы знали это и без иранского дипломата. Анонимный источник в Европейской комиссии в свое время заявил одному из солидных российских изданий, что реализация NABUCCO полностью зависит от согласия Ашхабада на подписание газового договора с ЕС сроком на 30 лет.

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на совместной пресс-конференции с канцлером Германии Ангелой Меркель поспешил порадовать европейцев известием о том, что «богатый газом Туркменистан» уже «заявил о готовности участвовать в проекте NABUCCO». Вместе с тем, он раскритиковал Евросоюз за «бездействие в вопросе строительства газопровода». Казахстанский руководитель заверил германского канцлера в том, что и сам Казахстан «никогда не был против NABUCCO» и призвал ЕС «более активно заниматься этим вопросом». Рвение Нурсултана Назарбаева, его желание помочь европейцам опровергнуть заверения российских политиков об отсутствии пресловутой «ресурсной базы» для NABUCCO понять несложно, если учитывать, что правила игры на газовом рынке Центральной Азии с некоторых пор резко и бесповоротно изменились.

Коллапс схемы реэкспорта туркменского газа

До 2009 года «Газпром» являлся практически единственным крупным покупателем газа из региона Центральной Азии. Российский холдинг чувствовал себя весьма комфортно, эксплуатируя простую схему — покупал газ по заниженным ценам ($100-$120 за 1000 кубометров) и перепродавал в Европу по завышенным (до $400), обеспечивая фантастический навар. Реэкспорт освобождал «Газпром» от необходимости выплачивать экспортную пошлину в размере 30%. Впрочем, ущербность схемы для российских интересов была в том, что «национальное достояние» — «Газпром» — неохотно тратил деньги на освоение национальных же месторождений газа.

В апреле 2009 года случилось знаковое событие — взрыв на магистральном участке газопровода «Средняя Азия — Центр» (САЦ) — значение которого сегодня сложно переоценить. Туркменские власти после взрыва выступили с публичными обвинениями в адрес «Газпрома», который, согласно Ашхабаду, без уведомления снизил отбор газа, вследствие чего якобы и произошел взрыв. В этот период российский холдинг был вовлечен в очередную «газовую войну» с Украиной — следующим после России звеном транзитной цепочки Средняя Азия — Европа. Воспользовавшись конфликтом между Москвой и Киевом, отразившимся на способности «Газпрома» забирать у Туркмении оговоренные объемы добываемого газа, Ашхабад вынес на повестку дня вопрос запрета на реэкспорт своего газа «Газпромом» (продажи газа на туркменской границе), а также о новой европейской формуле расчета его цены. В ответ «Газпром» снизил импорт туркменского газа с 42,3 млрд. кубометров в 2008 году до 11,8 млрд. кубометров в 2009 году. Но Бердымухамедов пошел на беспрецедентный шаг — сократил добычу газа практически вдвое, но не уступил давлению Москвы.

Если апрельский взрыв негативно повлиял на позиции «Газпрома» в регионе, то для других претендентов на туркменский газ он оказался подозрительно своевременным. Особенно для тех, которые, по заверениям тех же «газпромовцев», напрасно искали лишние запасы газа в Средней Азии. Ведь пересмотр схемы газовых отношений Ашхабада с Москвой, приведший к сокращению объемов забора газа «Газпромом», высвободил эти самые объемы для конкурирующих направлений. А они не замедлили обозначиться — и объемы и направления.

Речь идет, прежде всего, о крупнейшем газовом месторождении в Средней Азии Южный Иолотань (запасы до 14 трлн. кубометров), к разработке которого российские компании допущены на были. Контракты на подрядные работы стоимостью $9,7 млрд получили китайская CNPC, южнокорейские LG International Corp и Hyundai Engineering Co, Gulf Oil из ОАЭ и компания Petrofac. В декабре 2009 года был пущен в эксплуатацию газопровод Туркмения — Узбекистан — Казахстан — Китай (ТУКК) мощностью 30 млрд. кубометров в год, а с января 2010 года — начал работать построенный в рекордные сроки второй газопровод Туркмения — Иран (Довлетабад — Серахс — Хангеран). Теперь Туркмению с Ираном связывают уже три газопровода общей пропускной способностью около 20 млрд. кубометров газа ежегодно.

Полным ходом идет процесс и в европейском направлении. 28 мая 2010 года президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов подписал указ о начале строительства магистрали «Восток-Запад» пропускной способностью 30 млрд. кубометров газа в год. Строительство будет вести государственный концерн «Туркменгаз» на собственные средства. Труба свяжет действующее месторождение в Довлетабаде и перспективное Южный Йолотань с Каспием. Стройка должна завершиться через пять лет.

Вопрос вопросов — куда дальше пойдет туркменский газ — по Прикаспийскому газопроводу (по российскому побережью Каспия) в «Южный поток» или же по Транскаспийскому газопроводу (по дну Каспия) в Азербайджан и NABUCCO? Европейские источники сообщают, что RWE уже подписала соглашение с Туркменией о закупке газа. Если данная информация соответствует действительности, проблемы с ресурсной базой могут возникнуть как раз у «Газпрома» и его проекта «Южный поток».

Иранское ответвление

Реализация NABUCCO поддерживается региональными тяжеловесами — Турцией и Ираном, которым выгодно отвести потоки из Центральной Азии в свою сторону. При этом механизмы этого «отвода» могут быть самыми разными.

Как уже отмечалось выше, Иран уже связан с Туркменией тремя газопроводами и в настоящее время, как заверяет гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, планирует строительство собственной газовой трубы до Турции. Таким образом, для доставки центрально-азиатского газа в NABUCCO не обязательно строить трубопровод по дну Каспийского моря — Транскаспийский газопровод. Хотя, судя по заявлению вице-президента Государственной азербайджанской нефтегазовой компании (SOCAR) Эльшада Насирова, Казахстану и Азербайджану потребуется не более полугода, чтобы проложить между своими зонами Каспийского шельфа подводный газопровод. Если сопоставить данное заявление с планами Назарбаева присоединиться к NABUCCO, то экономические перспективы европейского проекта становятся более чем очевидными. Политическая же сторона вопроса упирается в проблему статуса Каспийского моря. И позиция Ирана в данном аспекте становится решающей. Если NABUCCO питается запасами самого Ирана, а также газом, поступающим из Туркмении через Иран, то решение проблемы статуса Каспия не влияет на судьбу NABUCCO. Однако в этом случае интерес к проекту теряет Азербайджан, запасы газа которого недостаточны для заполнения этой трубы.

В свою очередь, Турция никогда не соглашалась быть простым транзитным звеном, предпочитая выступать в роли покупателя-продавца газа. Именно такая позиция многие годы и отпугивала Иран от сотрудничества с турецким правительством. Однако в свете разработки Россией и ЕС новых крупных проектов, позиция турецкой стороны стала гораздо более гибкой. В частности, Анкара и Тегеран достигли беспрецедентного соглашения, согласно которому Турция инвестирует в разработку иранского месторождения «Южный Парс» до $4 млрд за ближайшие четыре года. Необходимо констатировать, что выход иранского газа в Турцию автоматически придаст проекту NABUCCO окончательный и очень внушительный вид.

Для Ирана (запасы 26 трлн. кубометров газа) выход на европейский газовый рынок сопряжен с серьезными политическими препятствиями. Во всяком случае, министр нефти Ирана Сайед Масуд Мирказеми 14 июля в Москве практически озвучил готовность Ирана поторговаться вокруг вопросов, касающихся NABUCCO и «Южного потока». Он заявил, что правительство Ирана не собирается ограничивать свои возможности экспорта газа одним проектом газопровода NABUCCO (то есть Иран, как минимум, рассматривает возможность участия в этом проекте) и готово провести переговоры с другими компаниями.

Константин Симонов обращает внимание, что Иран не только является «основным кандидатом на роль поставщика в газопровод NABUCCO, конкурирующий с российским «Южным потоком», но и уже сделал заявление о строительстве собственной газовой трубы до Турции. Кроме того, по его словам, Иран является единственной в мире страной, чьи запасы газа более или менее сопоставимы с российскими запасами (Россия — 47 трлн. кубометров). В этой связи Симонов полагает, что России следовало бы крайне осторожно сотрудничать с Ираном. «Нашей стране экономические санкции в отношении Ирана как раз выгодны, — поясняет он. — Пока поток инвестиций в Иран сокращается — эта страна не может основательно взяться за собственные газовые проекты, а это в интересах России».

Однако это палка о двух концах. «Осторожность» России вовсе не означает, что такую же осторожность в отношении Ирана будут проявлять западные государства и та же Турция. Наоборот, последние используют вакуум российского влияния и усилят давление на Тегеран, чтобы получить дивиденды, в том числе, и в энергетической сфере. Более того, России сейчас совершенно бессмысленно охлаждать отношения с Ираном, хотя бы именно потому, что он может стать мотором NABUCCO и фактически снять главное препятствие — необходимость строительства газопровода по дну Каспия. Тем более что, судя по заявлению Мирказеми, для Ирана приемлем и вариант доставки своего газа в Европу по «Южному потоку». Тем более что газ, поступающий в Иран из Туркмении, может быть направлен в систему «Газпрома» через Армению, газотранспортная сеть которой практически приватизирована российским холдингом. Таким образом, речь идет о схеме нового энергетического коридора — Туркменистан-Иран-Армения с выходом далее на ту же Турцию и Грузию. В этой схеме для России принципиально важно, что туркменский и иранский газ будут поступать в NABUCCO по «армянской ветке», контролируемой «Газпромом».

Исполнительный директор Американской ассоциации содействия развитию славяноведения Гарвардского университета (AAASS) Дмитрий Горенбург в свое время сделал, казалось бы, утопический прогноз о том, что в итоге России может быть предложена доля в NABUCCO. Однако если Россия предлагает главному собственнику NABUCCO влиться в «Южный поток», то стоит ли исключать обратный сценарий. Не случайным с этой точки зрения выглядит решение грузинского правительства о выводе газопровода «Север-Юг» из списка объектов, не подлежащих приватизации. Если предположить, что данный газопровод, связывающий Россию с Грузией и Арменией, связанной в свою очередь с Ираном, может быть выкуплен акционерами NABUCCO, то присоединение Ирана к NABUCCO через армянскую газотранспортную сеть, на 80% принадлежащей «Газпрому», становится технически реальным вариантом. Такое решение могло бы не только сделать NABUCCO интересным для России, исключить монополию Турции в транзите газа в Европу, но и способствовать снятию политической и экономической напряженности на Южном Кавказе вовлечением Армении в важный региональный проект.

Турецкий узел

Именно работа Анкары с Азербайджаном и Ираном, а также готовность пойти на диалог по газу с Иракским Курдистаном в итоге сыграют решающую роль в реализации NABUCCO. Наряду с этим Турция вряд ли захочет стать «похоронным агентом» для «Южного потока» и постарается сконцентрировать на своей территории оба проекта. Похоронить «Южный поток» могут лишь подписавшие меморандум о строительстве Прикаспийского газопровода центральноазиатские президенты. В частности, тот же Назарбаев, призывающий сегодня ЕС активизироваться в проекте NABUCCO, лишающем подписанный им же меморандум всякого смысла.

После долгих переговоров Анкара в июне 2010 года подписала долгосрочное соглашение с Азербайджаном о поставках природного газа, закрепив все достигнутые договоренности, включая закупку газа с месторождений «Шах-Дениз-1» и «Шах-Дениз-2» (разработка второй фазы Шах-Дениза намечена на 2014-2017 года.) на юго-западе Каспийского моря. Без подписания этого документа проект NABUCCO был бы в принципе провален, поскольку газопровод Баку (Азербайджан) — Тбилиси (Грузия) — Эрзрум (Турция) является одним из его ключевых отрезков.

Ухаживания «Газпрома» за Баку (российский монополист предлагал азербайджанским властям закупать весь газ, добываемый этой страной по европейской цене) увенчались согласием Азербайджана направлять в Россию сначала 0,5 млн. кубометров, затем 1 млрд. кубометров, а в итоге целых 2 млрд. кубометров газа. Нельзя не упомянуть, что соглашение между Баку и «Газпромом» было подписано в день визита президента Армении Сержа Саргсяна в Турцию и на фоне протестов азербайджанской стороны против армяно-турецкого диалога. Более того, объемы газа, которые Азербайджан отпускал «Газпрому», увеличивались параллельно с активизацией России в переговорах по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, что позволяет называть азербайджанский газ для России — политическим.

Свой вклад в обеспечение ресурсной базы для NABUCCO, наряду с Азербайджаном, готовится внести также Иракский Курдистан. Президент курдской автономии Масуд Барзани в ходе визита в Турцию предложил обеспечить поставки из северного Ирака по цене намного ниже азербайджанского и российского — в пределах $150 за 1 тысячу кубометров. Газета Milliyet сообщила, что Анкара заинтересовалась предложением Иракского Курдистана и начала переговоры с центральными властями Багдада, чтобы последние дали разрешение на экспорт иракского газа в Турцию. Ранее европейские функционеры неоднократно заявляли, что рассматривают богатые газовые месторождения северного Ирака, расположенные в районе Киркука, в качестве источника газа для NABUCCO. Официальный представитель RWE Михаэль Розен фактически подтвердил это, заявив, что германская компания ведет «интенсивные и конструктивные переговоры с Азербайджаном, Северным Ираком и Туркменистаном о поставках газа для NABUCCO».

Напомним, что в свете демарша Украины против проекта «Южный поток», России удалось добиться согласия Турции на прохождение газопровода в ее исключительной экономической зоне в Черном море. Правда, вопреки прогнозам, в ходе визита президента РФ Дмитрия Медведева в Турцию «дорожная карта» с маршрутом прокладки «Южного потока» в Черном море подписана так и не была. Тем не менее, победителем в конкурентной борьбе между Россией и ЕС можно по праву назвать Турцию, которая стала важнейшим транзитным звеном и для «Южного потока» и для NABUCCO, а главной проигравшей — Украину, самоубийственно утерявшую позицию практически монопольного транзитёра в этой части Евразии. Однако сотрудничество России с Турцией по строительству и эксплуатации «Южного потока», как представляется, не обойдется без проблем: по той простой причине, что в отличие от Украины, Турция будет контролировать весь букет маршрутов «диверсифицированного» транзита, а это позволит диктовать ценовую политику.

Европейский NABUCCO, российский «Голубой поток» и российский «Южный поток» лягут в фундамент новой региональной сверхдержавы, которая возьмёт в свой узел интересы Южной Европы, Балкан, Ближнего Востока, Среднего Востока, Закавказья и Средней Азии. То «глобальное Косово от Балкан до Синьцзяна», которое рисовал на глобусе США советник Барака Обамы Збигнев Бжезинский, будет реализовано на глобусе новой Турции. И России придётся с этим считаться больше, чем она хотела бы — даже в рамках «стратегического партнёрства» с Анкарой.

Источник: REGNUM

Израиль пытается сломить непокорную Турцию, но Турция еще может стать точкой сборки нового Ближнего Востока

Опубликовано от wpmrРубрики:Ирак Iraq, Политика

В Турции гремят взрывы. Практически каждый день гибнут турецкие солдаты и мирное население. Теракты совершают курды из Рабочей Партии Курдистана (РПК), но их деятельность направляет Израиль, старинный опекун и инструктор курдских террористов. Эта цепь терактов — новый этап в войне Израиля против ставшей слишком независимой Турции. По настоянию Израиля РПК вышла из своего медвежьего угла в Восточной Анатолии и перенесла операции на курорты Эгейского и Черного моря, вплоть до Измира.

Израильтяне обучали и поддерживали курдских террористов, снабжая их оружием и боеприпасами на протяжении многих лет. После оккупации Ирака американцами, когда страна практически распалась на три части, израильтяне превратили иракский Курдистан в свою колонию, куда стекаются многочисленные израильские бизнесмены, ожидающие, когда нефть потечет из Киркука в Хайфу, как во времена Британской Империи. Так, газета «Гаарец» сообщила, что глава крупной израильской корпорации недавно посетил город Сулеймание, встретился с курдскими руководителями и обсудил планы создания нефтеперерабатывающего комплекса. Были замечены и израильские военные и разведчики, встречавшиеся с террористами, заявил глава Международного Института Стратегических Исследований. Долгие годы курды оставались скрытым инструментом Израиля в этом регионе, и их нынешняя активизация позволяет сделать вывод о том, что Израиль хочет преподать туркам урок.

Израиль задействовал и свое лобби в Америке. На протяжении многих лет лобби защищало Турцию как лучшего друга Америки, но стоило Турции отвернуться от Израиля, как сионистское лобби обрушилось на вчерашнего союзника. Frontpagemag.com, ведущий неоконсервативный журнал в США, открыто призвал курдов отомстить Турции за поддержку Палестины, а группа еврейских экспертов правого крыла предлагает побудить Конгресс США, чтобы тот вспомнил о стародавней армянской трагедии и тем самым нанес удар по Турции. После многих лет поддержки Турции в этом вопросе, еврейское лобби решило занять принципиально иную позицию и поддержать требования Армении.

Турция оказалась под прессом со всех сторон. Этого следовало ожидать, ведь израильтяне обычно предпочитают конфронтацию и силовое решение переговорам и уступкам. Как говорит израильская поговорка, ставшая национальным девизом: «если силой не получится, получится большей силой».

Противостояние между двумя странами значительно обострилось 17 мая 2010 года, когда Турция и Бразилия составили и подписали Тегеранскую Декларацию – план обмена ядерным топливом с осажденным Ираном. Эта Декларация могла разрушить планы США и Израиля по поводу санкций против Ирана, направленных на разоружение страны, в качестве подготовки к бомбардировкам.

Беззастенчиво отмахнувшись от соглашения, Совет Безопасности ООН одобрил санкции 9 июня. Москва и Пекин согласились. Китай счел за лучшее смириться, чтобы избежать конфронтации по поводу Северной Кореи. История с потопленным южнокорейским судном создала повод для удара по Северной Корее, а такой шаг сильно повредил бы Китаю. Кроме этого, Китай опасается вмешательства Запада в дела Синьцзяна и Тибета. (Навряд ли голосование поможет – опытный политик Фидель Кастро убежден, что после бомбежек Ирана все равно придет черед Северной Кореи.)

Россия получила несколько дорогих подарков: Украина вернулась к России под крыло, Грузию исключили из большой политики, а новый договор по ядерным вооружениям оказался лучше для России, чем можно было мечтать.

Возможно, что конфликт начался даже раньше, когда Турция начала отстаивать свою независимость, отступая от безнадежно устаревшей идеологии кемализма. Светский национализм Мустафы Кемаля Ататюрка стал ловушкой для бывшей империи. Агрессивная кемалистская Турция была нужна в НАТО в качестве врага арабов и иранцев: послушный сателлит США, верный союзник Израиля и преследователь курдов.

Ныне пришло время поблагодарить европейцев за лепту, которую они внесли в реформирование Турции. Во время бесконечных переговоров с Турцией Евросоюз требовал, чтобы армия в этой стране ослабила свою железную хватку. Если бы не это мягкое подталкивание со стороны Европы, Турцией до сих пор бы правил сионистский генерал или ставленник сионистских генералов. Освободившись от засилья армии, турки освободились от навязанной им светскости и вновь обрели мир с исламом и соседями.

«Мы потеряли Турцию» — сказал Роберт Гейтс, министр обороны США, и обвинил Европейский Союз в отказе принять Турцию. Однако мы должны поблагодарить европейцев за этот отказ. Нам не нужна Турция в ЕС – нам нужна Турция для нас, для нашего региона.

Существует далеко идущий план создания Восточного Союза, регионального эквивалента Европейского Союза. Во главе такой организации Турция была бы на своем месте. Это было бы, своего рода, восстановление Османской Империи – в той же мере, что Европейский Союз является своеобразной реставрацией империи Карла Великого. Разница в том, что Европа была разделена веками, а наш регион был един вплоть до 1917 года. Даже если полный политический союз относится пока к отдаленной перспективе, образование такой организации стало бы хорошим началом для достижения этой полезной цели.

Турция уже заключает со своими арабскими соседями договоры о свободной торговле. У нового союза есть и духовный аспект: Стамбул был последним троном Халифата и престолом Вселенского Патриарха. Уже сегодня Турция может учредить новый региональный Международный Суд.

Организация Восточного Международного Суда стала бы серьезным реальным шагом на пути к дальнейшей деколонизации региона и его будущего объединения в Восточный Союз.

Взгляд за пределы Ближнего Востока

Восточный Союз вполне может мирно распространиться и за пределы Ближнего Востока, объединяя свои исконные территории от Гибралтара до Дуная. Речь идет о территории, сформировавшейся еще в IV веке, когда могущественная Римская Империя была разделена на Западную со столицей в Риме и Восточную Империю, или Византию, со столицей в Константинополе, как тогда именовался Стамбул. Византийская Империя превратилась в Османскую Империю в 1453 году. Тем не менее, речь идет все о том же историческом пространстве, объединенной цивилизации мусульман и восточных христиан. Жители Турции и Греции, Сербии и Египта разделяют общие настроения и ценности, они более религиозны, чем их западные братья. Кроме того, все эти народы являются объектом колонизации со стороны Запада, американского империализма и израильского сионизма.

Развивающийся Запад не смог одержать верх над объединенным Востоком, потому, чтобы колонизовать его, Запад подбросил странам Востока идею независимости. Мираж независимости на деле оказался не более, чем ловушкой: новые «освобожденные страны» были немедленно покорены Западом. Можно провести аналогию с человеческим телом: «независимость» наших рук и ног от тела и головы называется ампутацией. Так и составные части Османской Империи, словно ампутированные навязанной им независимостью, не смогли стать полноценными государствами. (То же можно сказать и о странах, образовавшихся в результате распада СССР.)

Так соблазнили арабский мир миражом независимости во время Первой Мировой войны. Арабское Восстание было поднято Лоуренсом Аравийским, блестящим агентом английской разведки. Возникшие после войны арабские государства стали более зависимыми, чем когда бы то ни было ранее, и после формальной деколонизации они управляются коррумпированными шейхами, жестокими диктаторами и марионеточными правителями. Единственный демократически избранный режим во всем арабском мире – несчастная осажденная Газа.

Не только арабы попали в идеологическую ловушку независимости. Интриги Британской Империи привели к независимости Греции в начале XIX века, и последовавшие реки крови и череда переделов и депортаций населения закрепили раздел между Грецией и Турцией. Однако в ЕС Греция не чувствует себя в своей тарелке, точно так же, как Древняя Греция не вписывалась под власть Рима. И последний финансовый кризис это доказал – корни и предназначение Греции на Востоке.

Разумеется, никто в здравом уме не предлагает Греции отказаться от своей независимости от Турции, равно никто не предложит подчинить Францию Германии. Но Франция объединилась с Германией в рамках ЕС, так и Греция могла бы объединиться с Турцией в Восточном Союзе, а затем объединить и прочие мусульманские и православные провинции Византии, а именно Албанию и Сербию, Македонию и Черногорию, даже Румынию и Грузию. Все эти страны могли бы счесть Восточный Союз более перспективным для себя, чем Европейский.

Восточный Союз может включать и бывшие провинции, отчужденные и колонизированные европейцами в XIX веке. В этом более всего нуждается Алжир, богатая нефтью страна, которой правят прозападные генералы — воинственные безбожники, как в Турции еще десять лет назад. В том же ряду и Марокко, устаревшая и бездарная монархия, сочетающая пытки диссидентов с подобострастным сионизмом. Своеобычная Ливия и уязвимый Тунис также нуждаются в членстве Союза, который не только не отменит, но и защитит независимость этих государств.

Кроме этого, Восточный Союз мог бы установить зону смежных интересов с Россией на Кавказе. Этот регион давно является источником проблем для России: отделение кавказских областей слишком опасно для России и грозит появлением сил НАТО в мягком подбрюшье страны. Насильственное удержание сепаратистских областей в составе России против воли местного населения – дорогая и непопулярная политика. А попытка России дать Чечне независимость во всем, кроме названия, обернулась появлением в этом регионе плацдарма для вооруженных вылазок на территорию России. Восточный Союз способен положить конец этим вылазкам и принести мир на неспокойный Кавказ. В свою очередь, Союз может признать и удовлетворить российские интересы в поддержании православных святынь в Анатолии и на Святой земле.

Палестина станет жемчужиной в короне Восточного Союза. Деколонизация региона положит конец сионизму, ведь, в конце концов, сионизм никогда не нашел бы себе опоры без поддержки европейского империализма. Христиане, евреи и мусульмане Палестины получили бы равные права на Святой Земле, навеки освобожденной от политических амбиций и этнических конфликтов.

Источник: Восток-Запад

Пакистан – окно Пекина в Афганистан

Опубликовано от wpmrРубрики:Политика

Помимо роли ограды против Индии в этом регионе Пакистан является еще и окном Пекина в Афганистане и стратегическими интересами в охваченной войне стране.

Исламабад ищет помощи Пекина в развитии своей инфраструктуры и решении энергетических вопросов, а Китай имеет дело с Пакистаном, чтобы понять будущее Афганистана.

Пакистан хочет иметь такое афганское правительство, в которое будут включены представители «Талибана», поскольку Исламабад полагает, что такой режим будет отвечать интересам Пакистана.

Пакистан и Китай используют свои отношения также в качестве буфера в том случае, если США не одержат победу в Афганистане.

Китайцы стремятся к влиянию в Южной и Центральной Азии. Для пакистанцев это возможность иметь варианты в случае возникновения высокой напряженности на юге Афганистана.

Кроме того, тесные отношения Пекина с Исламабадом помогли Китаю в Афганистане и позволили китайцам избежать целенаправленного сотрудничества с американским правительством.

Китаю  удалось заключить выгодные контракты по добыче меди и других природных ресурсов в Афганистане. И пока Пакистан будет иметь серьезное присутствие после вывода американских войск, зачем Китаю беспокоится об интересах Америки?

Уильям Айде  «Voice of America», 8 июля 2010 года

Источник: Zpress.kg