Россия стала первой страной, не входящей в ЕС, которую посетил новый еврокомиссар по энергетике Гюнтер Эттингер. Этот факт стал своеобразным подтверждением адекватного восприятия России со стороны ЕС как ключевого стратегического партнёра по обеспечению европейской энергетической безопасности. Речь Г.Эттингера на ММЭФ- 2010 была исключительно позитивной, в каждой строчке выступления звучала тема важности энергетических отношений с Россией и готовности Евросоюза обсуждать существующие в международной энергетике проблемы с учётом новых подходов.
С тех пор прошло шесть месяцев, и этого времени вполне достаточно, чтобы начать превращать намерения в реальные проекты и соглашения. Россия и Польша подписали соглашение об условиях экспорта и транзита газа на период до 2022-го года. Болгария и Россия пришли к компромиссу по проекту «Южный поток». Туркмения в очередной раз подтвердила свою приверженность решению вопросов Каспия только с участием и с учётом мнения всех прикаспийских государств – это фактически означает невозможность строительства подводного газопровода через Каспий в направлении «Восток – Запад» без разрешения России.
В геополитическом и геостратегическом плане позиции России на энергетическом рынке ЕС выглядят, казалось бы, вполне убедительными и достаточно сильными.
Но на европейском рынке Россия имеет и серьёзные риски, и значительные неопределённости.
Во-первых, новое энергетическое законодательство ЕС значительно ослабляет позиции российских компаний, прежде всего «Газпрома». Очевидно, что до тех пор, пока «Газпром» будет оставаться в том виде, в каком он существует сегодня с точки зрения корпоративной структуры и монопольных позиций на рынке, его участие в распределительном рынке ЕС невозможно.
Во-вторых, начавшиеся изменения глобального газового рынка и всех его составляющих (сжиженный природный газ, газ из нетрадиционных источников, спотовый рынок и др.) в той или иной степени подрывают сложившуюся систему долгосрочных контрактов.
В-третьих, европейский газовый рынок после кризисного сжатия поднимается не так быстро, как хотелось бы «Газпрому».
В-четвертых, газопровод «Набукко» имеет статус приоритетного для ЕС. И это несмотря на то, что сегодня его сырьевая база вызывает много вопросов: очевидно, что газ из Азербайджана, а в скором времени, вполне возможно, и из Ирака пойдёт в Европу без участия России. Нельзя исключать и участие в этом проекте Туркмении, — ведь газ можно транспортировать через Каспийское море в виде сжиженного природного газа.
И наконец, с высоких международных трибун всё чаще звучат предложения отделить ценообразование на газ от связи с ценами на нефтяные продукты. Последствия развития такого сценария для России — тема отдельного анализа и комментария.
Таким образом, как всегда и бывает в большой политике, — а то, что энергетика является ключевой темой международной повестки дня в большой политике для всех очевидно, — ситуация является сложной и противоречивой. Главным источником противоречий является «Третий энергетический пакет», и пока непонятно, как Россия и ЕС будут преодолевать последствия его принятия.
отсутствие стратегического компромисса между Россией и ЕС в энергетической сфере сегодня не устраивает никого. Очевидно также, что ЕС не может не учитывать сложившиеся реалии, — без участия России (причём на взаимовыгодной основе) решить задачу обеспечения Европы энергоресурсами невозможно.
Именно поэтому Еврокомиссия пытается балансировать на грани существующих противоречий. С одной стороны, ЕС продвигает явно политизированное новое европейское энергетическое законодательство или поддерживает явно неудачный с точки зрения экономической эффективности проект «Набукко». С другой стороны, делает новые комплименты в адрес ТЭК России, раздавая новые обещания о содействии развитию российских энергетических проектов в Европе, приглашая Россию к участию в разработке новой «Энергетической дорожной карты ЕС до 2050-го года».
Для Евросоюза наступает момент истины: либо ЕС реально переводит характер отношений с Россией из политической плоскости в экономическую, с реальной взаимной выгодой для обеих сторон, либо клубок проблем и противоречий будет разрастаться, и это уже может действительно поставить под угрозу европейскую энергетическую безопасность.
Ирина Спартакова, руководитель пресс-службы ММЭФ «ТЭК России в XXI веке»
По материалам: «Нефть России»
После распада СССР Иран стал активно действовать в новых образовавшихся государствах Центральной Азии. Одной из главных установок иранской внешней политики в направлении региона является экспорт исламской революции, отмечал в 1996 году американский политолог Збигнев Бжезинский. Однако если проанализировать действия Ирана в ЦА до настоящего времени, то очень трудно увидеть признаки активной религиозной деятельности, считает консультант Института политических решений Александр Князев.